Лидия, которой удалили и поллегкого, и селезенку, оказалась из странного для меня северного города Инта. Что это за локус, не знаю. Но она сказала, что этот город – часть того самого ГУЛАГа, который описывал Александр Солженицын. Да, с Солженицыным-то я знакома давно, ведь диссер по нему написала еще в тысяча девятьсот девяностом году. Да еще и все тексты его читала, в том числе «Раковый корпус». И я теперь в раковом корпусе. Вот как-то так.
Лидия – дочь репрессированного, жила в бараках. Видела весь ужас лагерей. Видела этих вонючих вертухаев, которые издевались над политическими. Особенно вертухаи ненавидели священников. Одного такого, кто за мальчишку заступился, вывели в холодный барак, где градусов минус пятьдесят. Вместе с мальцом оставили их там на всю ночь, чтобы уже утром выбросить окоченевшие трупы. И такое было удивление, нет, не удивление, а вертухайский стрессак, когда священника и мальчишку они увидели живыми и невредимыми. Всю ночь Божий человек читал православные молитвы, а мальчик лежал головой у него на коленях. Всю ночь они чудом молитвы согревались.
Велики дела твои, Господи!!!