11-13
11.
Привет!
Извини, давно не писал тебе. Глупо наверное извиняться, но я так хочу. Ведь теперь я знаю что мои письма тебе не доходили. Я отправлял их во сне очень много лет. Оказывается целых семь я пробыл в больнице, а до этого может еще где-то. Вспомнить пока не могу. Ах да, я пока живу у Марии. Это медсестра из той больницы. Сейчас попробую все рассказать. Ты прости в эти дни моя память еще не слушалась меня, может что-то забуду.
Однажды вечером, я тогда еще не мог запомнить вчерашний день, Мария зашла и рассказала мне все. Что я лежу в палате, что каждый раз просыпаюсь и ничего не помню, кроме одного и того же сна про мой маленький город, мою пекарню и то, как я хочу к тебе уехать. Сначала я не поверил ей, знаешь девушки ведь иногда странно себя ведут, вот я и подумал, что у нее какая-то странность сейчас. Как же это можно семь лет видеть одно и то же во сне и каждый день ничего не помнить? Я тогда думал, что я в больнице из-за того что утонул. Но я сделал вид, что верю ей, ведь у неё были хорошие новости. Она сказала, что таблетки можно больше не пить и что меня сегодня вечером выпишут. Еще она попросила не говорить доктору и вообще никому. Когда я спросил как мне добраться до дома, она ответила, что пока это не получится сделать и я могу пожить у нее, потому что больница в другом городе и здесь у меня нет друзей и родственников. Я тогда удивился зачем же меня увезли куда-то далеко в другой город. Но и обрадовался. Наконец-то у меня получилось уехать.
Когда на улице стемнело Мария пришла ко мне в палату. Она принесла одежду для меня. Синие джинсы были коротковаты, но Мария сказала, что так модно и все так ходят. Кроссовки чуть жали, но я в жизни такой красивой обуви не надевал! Поэтому не стал ничего говорить. А больше всего мне понравился джемпер такой черный, а на нем зеленый динозаврик. Я сразу понял, что в детстве любил динозавров. Хоть я и не помню свое детство, но почему-то уверен, что любил. Мне было неловко, Мария наверное потратилась и я сказал, что обязательно вышлю ей деньги почтой, как только доберусь домой. Она засмеялась и сказала, что ей ничего высылать не надо, это одежда ее друга и она ему не подошла, и я могу оставить ее себе навсегда.
Но все это я вспомнил не сразу. Первые недели я так же писал тебе письма во сне, но просыпался у Марии дома. Она знала во сколько я проснусь и всегда ждала у кровати, а потом все мне рассказывала. Каждый день рассказывала. Представляешь? И как не надоело ей, больше месяца одно и то же говорить.
В один день, я его хорошо запомнил, я проснулся и Мария сидела возле кровати. Она сразу начала меня успокаивать, говорить где я и что произошло. Но я её остановил и сказал, что все помню. Помню что ей скоро нужно на работу, как пользоваться телевизором, что в шкафы лазить нельзя(я сразу понял там женские секретные штучки), помню что где на кухне и как использовать плиту, помню что если в дверь позвонят, то открывать нельзя, помню все что делал в её квартире пока она не пришла с работы. Помню, что она живёт в небольшой квартире, а не в доме. А ещё помню, что она оставляла тесто и ягоды каждый день и ещё что-то в холодильнике, а я готовил ей ужин и пек пирожки с ягодами в духовке. Помню, что ей все всегда нравилось и помню как грустно иногда она на меня смотрела, но все равно отвечала на все мои вопросы, пока мы смотрели телевизор и ужинали. И помню, что она ни разу не сказала, что я ничего не помню.
Она заплакала и обняла меня. И я понял что это от радости. Я тоже её обнял, но ты не ревнуй – это по дружески, все-таки она столько сделала для меня.
Я сказал ей, что вспомнил все дни с тех пор, как мы ночью уехали из больницы на странной машине, а она принесла мне чёрный джемпер с зеленым динозавриком.
12.
Привет!
Сегодня я гулял по городу первый раз! До этого я подолгу смотрел в окно. Но окно выходит во двор, как и все остальные в квартире Марии. Такой квадратный, знаешь, даже солнца толком не видно. И на всех желтых стенах в пять этажей идут окна. Одинаковые. Я даже сначала испугался, что мы живём в тюрьме. Оказывается тут все живут в высоких каменных домах. Тут все как в отсеках или каютах в своих бетонных кораблях.
Я очень испугался, когда мы вышли на улицу. Повсюду были люди, ездила куча машин, стоял гул. Что-то шумело и пищало. У меня закружилась голова и стало страшно. Я упёрся руками в стену и стоял. Я дрожал и не мог пошевелиться. Дыхание сбилось и воздуха сильно не хватало. А Мария меня успокаивала, гладила по спине и говорила, что все хорошо. Что скоро я привыкну. И я привык.
Снаружи город очень красивый! Разноцветные фасады домов так ловко украшены. На некоторых даже статуи есть и барельефы. Я уже видел по телевизору такое, но собственными глазами намного красивее. Повсюду разные кафе и магазины. Мы шли, а они не кончались. Когда я спросил у Марии зачем так много магазинов и кафе, она ответила, что тут живёт не один миллион человек. Я не поверил. Такого быть не может. Целый миллион съехался в одно место, чтобы роиться тут, как пчелы в ульях и жить в этих каменных малюсеньких отсеках. Ведь можно жить в городе, как мой. В своем доме, не сидеть в тесном камне, разбить рядом сад. Когда вокруг тишина и все друг друга знают и здороваются на улице. Тут никто не здоровается. Сначала я всем говорил: “Добрый день! Здравствуйте!”. Но все куда-то спешили, как на пожар и никто не здоровался. Мария рассмеялась и сказала, что это большой город и у него свой ритм. Странный ритм. Видимо мне многое нужно будет понять. Не знаю, как долго я ещё буду жить у Марии.
Но город красивый. Видела бы ты эти реки и набережные. Тут их так много. По рекам плавают кораблики, а там сидит куча народа. И кто-то им всем что-то рассказывает, пока они плывут. “В этом доме жил такой-то человек, этот дом построен тогда-то, сейчас мы проплываем это”. Я остановился у ограды и пытался разобрать, что же там говорят, но ничего толком не понял. Мария пообещала, что мы как-нибудь тоже прокатимся на корабликах.
Мы долго шли, а город не кончался и я понял он действительно огромный. Я столько всего увидел по пути! Ты извини, никак в голове все не уложить, но я обязательно все тебе напишу, только потерпи, ладно?
Через час с небольшим Мария спросила не голодный ли я. А у меня давно в животе урчало. Но мне было так неловко это говорить. Я жил у Марии уже наверное не один месяц и ни за что не платил. Мария поняла, что я хотел есть и стеснялся и наругала меня. Сказала говорить такие вещи ей сразу и взяла с меня слово. Я же сказал правду, что хочу помогать ей и хоть где-нибудь работать и мне неловко лишний раз просить у неё что-то. Она пообещала, что подумает над тем, где мне можно временно работать и мы поговорим об этом позже.
Мы пошли есть бургеры. Мария спросила, ел ли я их когда-нибудь. Я ответил, что конечно не ел. У нас в городе такого не было.
Там столько народа! И такая суета! Я не удивлюсь, если в этом городе люди едят на бегу, во время работы или даже, извини за сравнение, во время исполнения супружеского долга. Бургер это просто сладковатая булочка с котлетой и всякой начинкой. Вкус показался знакомым. Картошку фри я точно уже ел, но не помню когда и где. И эта чёрная сладкая газировка, после которой я нечаянно срыгнул, потому что много выпил. Мне стало стыдно, а Мария рассмеялась. Она спросила, знаком ли мне этот вкус. Я ответил, что точно её пил, но пока не могу вспомнить где.
Рядом с нами сидела маленькая девочка. Родители ей купили Бургер размером с пол её головы! Ещё и картошку и эту черную сахарную воду. Когда она все съела я не отрываясь смотрел на неё. Я думал, что наверное девочка готовится к конкурсу едоков или давно ничего не ела. Я спросил у Марии, а она ответила, что это нормально. То есть не нормально, но так происходит.
Дальше мы пошли в кинотеатр. И пока мы шли я снова захотел есть. Очень хитрый человек придумал эти бургеры с черной водой! Сначала ты наелся, а потом почти сразу голоден.
Кинотеатр большой. Ну я уже видел их по телевизору. Кино мне понравилось. Мне сейчас все фильмы нравятся. Это было про космос, перестрелки и каких-то чудовищ. Но я лучше буду смотреть фильмы дома. Все два часа люди рядом и по всему залу хрустели попкорном, а ещё чем-то очень неприятно пахло. Мария сказала это пиво. Не понимаю зачем пить такой вонючий напиток. Меня это отвлекало.
Потом Мария повела меня в магазин одежды. Она сказала, что скоро станет очень жарко и мне нужна летние вещи. Опять мне стало неловко, но я промолчал и послушался. Я ещё с кафе с бургерами начал запоминать, сколько стоила моя еда. Кстати Мария платила картой. Это и правда удобно. Кто бы мог подумать, приложил кусок пластика и все. Ах да, я приплюсовал билет в кино и запомнил, сколько стоила одежда. Несколько футболок, какая-то штука с капюшоном, вроде худи называется, и кроссовки. С кроссовками опять вышло неловко. Мария увидела, что я носил на полтора размера меньше. Опять наругала меня. Но я понимаю, что это она по доброму ругает. Поэтому из магазина я вышел в новых, а старые мы положили в пакет.
Покупать вещи приятно. Чувствуешь себя обновлённым и радостным. Поэтому наверное в магазинах так много народу. Я должен Марии девять тысяч. Но я решил добавить продукты, поэтому записал про себя пятнадцать тысяч. Я даже не знаю много это или мало, но я обязательно отдам ей все.
Потом мы ещё долго гуляли. Заходили поесть какой-то китайской лапши. Мария ела палочками, но я попросил себе вилку. Палочки я видел по телевизору, но сам использовать их не умел. Я съел немного и сразу покраснел и закашлял. Потом захрипел. Я мотал головой из стороны в сторону и мне было очень не по себе. Мария засмеялась и налила мне стакан воды. А я взял бутылку и выпил сразу литр. Потом спросил, не отравлена ли еда. А Мария извинилась и сказала, что моё блюдо было с острым перцем. Сказала, что не досмотрела за этим.
Когда мы вышли на улицу было ещё светло, но Мария сказала, что нам пора домой уже поздний вечер. Когда я спросил, почему же так светло – она ответила, что здесь летом белые ночи и ночью сильно не темнеет. Глядя в окно я это раньше не замечал, но Мария сказала, что ночи светлеют постепенно. Вот это город! Ты должна в нем побывать. А может ты уже здесь была, ты же много где была со своими картинами.
Мы сели в трамвай. В трамвае хорошо. Было мало народу и он очень уютно стучит пока едет по рельсам. Меня как будто начал согревать изнутри этот стук. И он так неспешно катился, все машины кругом ехали быстро, люди на улице торопились, а трамвай ехал себе и ехал в своём ритме. Я представил, что он говорит этому городу: “Ты спеши, а мне вот спешить не хочется. И не буду! Еду, как привык!”. От него веяло каким-то тёплым и ласковым прошлым. Мне почудилось, что я у себя в городе, что я дома.
А потом резко у меня участилось дыхание. Знаешь, когда разом куча мыслей приходит в голову. И не очень хороших. Я понял. Под конец дня среди всех этих бургерных, машин, людей странно одетых, смартфонов, рекламных табло, высоких каменных зданий, памятников, парков и всего остального, что я увидел, понял, что моего города просто не существует. Что единственная правда, которую я помню это последний месяц. Что я как ребёнок беззащитен. За меня везде платила Мария. Люди в кафе, когда я съел острое так смотрели на меня, да и потом ещё много раз я вёл себя странно. Я даже не знаю как меня зовут, кто мои родители и откуда я. А самое страшное. То, что повергло меня в отчаяние. Тебя же тоже нет.
Мы вышли не доехав до дома. Я сел на остановке и не мог успокоиться. В глазах рябило, я резко дышал, а сердце выпрыгивало из груди. Мария дала мне воды, а потом обняла и сказала, что это она виновата. Не нужно было ей сразу мне все показывать. Она спрашивала, что меня беспокоит. И я все рассказал. Даже про тебя, извини, я очень испугался тогда. Это очень страшно. Когда не понимаешь существуешь ты или нет. Спишь или нет. Что настоящее, а что нет.
Мария меня успокоила. Она сказала, что у тебя была карточка и смартфон. Значит ты реальный человек, который мне дорог и поэтому ты пришла даже в этот сон с придуманным городом, чтобы поддержать меня. Она сказала, что мы скоро найдём и узнаем кто я и где родился и где мои родители. Что в больнице потерялись мои документы, но скоро их восстановят и тогда я найду тебя и узнаю, как меня зовут. А завтра она предложила выбрать мне второе имя. Она сказала, что мне повезло. Всем дают одно имя родители, а у меня будет два. Одно от родителей, а второе я возьму себе сам.
Я успокоился. Да, ты существуешь и я скоро о себе все узнаю. Мария хорошая. Ты должна нарисовать ей картину за то, что она пока заботится обо мне. Я никогда не забуду её доброты. Завтра же напомню ей, что хочу начать работать, чтобы ей было легче.
На трамвай мы больше не успевали и Мария вызвала такси. Стоимость такси я прибавил полностью к остальному долгу. Хоть я живу на этом свете всего лишь месяц, пора взрослеть быстрее и отвечать за себя.
13.
Режет болью уши тишина,
Голос твой мне больше не услышать,
И привет, и даже твой “пока”,
Я одна и нужно просто выжить.
Я в слезах подушку обниму,
Но представлю – это твои плечи,
Как щетину я твою люблю,
И трепалась об нее бы вечно.
Холод, холод, в окно холодок,
Даже летом в знойную погоду,
Холод, холод так же одинок,
Отпусти в морозную свободу.
Пленной пленницей в себе я живу,
И сама ношу я эту клетку,
В клетке этой только и молю,
Чтобы птица вновь взлетела с ветки!
Холод, холод, в окно холодок,
Даже летом в знойную погоду,
Холод, холод ты не одинок,
Я с тобой, молящая к морозу.
Столько слов не сказанных вчера,
Столько раз тебя не обняла,
Уходи, исчезни навсегда,
Чтоб себе я больше не лгала!
Привет!
Проснулся сегодня от этой песни. Пошёл на звук, на кухню. Там сидел мим в пижаме. Бледный мим, знаешь с этими черными подтеками под глазами. Волосы растрепаны, как пышный куст. Я застыл в дверях глядя на него, а мим смотрел на меня. Это был самый грустный мим на свете. Взгляд был такой, как будто он сейчас умрёт и его не спасти. Можно только облегчить страдания. Он смотрел на меня и ждал от меня чего-то. То есть он не ждал. Ждал и не ждал. Я должен был решить, чего он ждёт. И тогда я подошёл и обнял Марию. Пусть этот грустный заплаканный мим снова станет Марией.
Я бы хотела все письма твои позабыть,
Сбросить из памяти все твои сладкие речи,
Но что не в силах того не могу изменить,
Я иду ближе к тебе, а хочу быть далече!
Мим пропел ещё немного и умолк, теперь Мария вернулась. Я хотел попросить её умыться, но подумал, что стоит сначала ей поесть. Поэтому начал готовить завтрак на скорую руку. А она сидела и смотрела на меня, сжимая свою гитару обеими руками. Как будто я хотел её отобрать. И я хотел, но не стал. Хотел забрать гитару, чтобы она такое больше не пела.
Я болтал всякие глупости. И даже измазал лицо мукой и тоже сделал себе потекшие глаза. Только не тушью а кофе. Сначала не очень помогало, но я старался. Вспомнил все, что её смешило раньше и наконец-то она засмеялась. Отложила гитару и мы вместе поели. Я расспрашивал её обо всем, чтобы она отвечала и отвлеклась от тех мыслей, что причинили ей боль. Я хотел спросить что случилось, но решил ей так будет хуже.
Когда мы поели я протянул ей руку и сказал, что мне приятно познакомиться. Что меня зовут Виктор. Это её обрадовало. Я много дней не мог выбрать себе имя. А сейчас сказал первое, которое пришло в голову и даже не думал. Ну и пусть. Буду Виктором, лишь бы она не плакала. Как думаешь может я плохо поступил с такой уловкой? Но Мария хорошая. Не должна она плакать. Я обязательно узнаю что её так расстроило и помогу.
Я уложил её и она сразу уснула. Потом я взял влажные салфетки и протёр ей лицо. Я слышал, что тушь так оставлять нельзя.
Она проспала до самого вечера. Я понял, что ей одиноко и она по кому-то скучает. Может быть как я по тебе, а может сильнее. Это странно в таком большом городе некоторые люди страдают от одиночества. Я уже замечал много одиноких людей. Не знаю почему, но я уверен, что это так. Часто я видел, как мужчина где-то идёт с женщиной и она что-то ему рассказывает, а он совсем не слушает. Потом они менялись, мужчина рассказывал и уже женщина не слушала. Они конечно притворяются, что слушают, но им не интересно и они не понимают друг друга.
Когда Мария проснулась я сидел у её кровати и читал книжку. Какую не скажу, мне пока неловко. Мария посмотрела на меня и спросила, есть ли у меня что-то от чего мне очень плохо, но меня к этому тянет. Я сказал, что наверное шоколадный эклер. Я бывает ими объемся и мне потом не по себе. Клонит в сон, приходит усталость и ничего не хочется. Но через пару дней я забываю об этом и если где-то их увижу, то снова хочу их съесть.
Мария сказала, что и у неё есть такой шоколадный эклер. И она тоже забывает, как от него ей становится плохо.
Потом Мария спросила не хочу ли я с ней прокатиться за новым платьем. Конечно я хотел! Тем более она сказала, что мы поедем на метро. Мария хотела поднять настроение покупкой, чтобы не думать про этот эклер. Я конечно понял, что речь о мужчине, но такого мужчину я буду называть эклер. Без начинки. Ведь он обижает такую добрую девушку. На него даже 50 грамм шоколада жалко.
Пока мы собирались я попросил Марию спеть весёлую песню. Она пообещала, что когда мы вернемся она обязательно споет.
Метро было под глубоко под землёй, я это уже знал. Знал, что люди спускаются вниз по движущейся лестнице и там ходят поезда. Мария дала мне купюру в сто рублей и я сам пошёл покупать жетон. Она сказала, чтобы я просто сунул деньги через стекло и все. Говорить ничего не надо. Можно только сказать: “один”. Я бы сказал: “Добрый вечер! Мне пожалуйста один жетон.” Но тут свой ритм, поэтому пять слов лишние. И я понял почему. Тут очень много людей и все спешат. Никто не хочет тратить время на вежливость.
Когда мы спустились я увидел, как красиво на станции. Почти как в музее. Только тут люди шли рекой. Поезд тоже долго не стоял, все быстро вышли и быстро вошли. Пока мы ехали я изучал карту метро. Там было пять веток. Так называются пути, по которым идут поезда. И мне показались очень замысловатыми и красивыми названия станций.
Магазин оказался прямо рядом с метро, откуда мы вышли. Там было много этажей и на каждом куча магазинчиков поменьше. Мария спросила не хочу ли я чего-то себе купить, но я сразу сказал, что пока не знаю, что мне нужно. Заодно я добавил, что не голоден и это правда. Пусть Мария спокойно выбирает себе платье.
Потом я понял, что она очень терпеливая девушка. Мы ходили два часа. Она померяла около двадцати платьев. И про каждое спрашивала у меня, красивое ли оно и как сидит. Мне все нравились. Так я и отвечал. И в
один момент она обиженно сказала: “Тебе все нравятся, а какое мне выбрать?” Я сказал, что ничего не понимаю в женских платьях. Но они все красивые по своему. Да и как я помогу, ей же самой нужно выбрать, главное ведь, чтобы Марии нравилось. Если бы я покупал себе платье, я бы выбрал то, которое нравится мне и ни у кого бы не спрашивал. Но мне платье совсем не нужно.
Наконец Мария выбрала одно. Черное с красными цветочками. Оно было красивое и ей подходило. Ведь и волосы у неё были чёрными. Она сразу надела платье. Я сказал, что мне очень нравится и что ей стоит чаще носить платья. До этого я видел её только в джинсах и кофточках. Ты только не ревнуй, но Мария и правда очень красивая девушка.
Выходя из магазина, Мария заторопилась. Оказывается мы долго там пробыли и метро уже закрывалось. Она начала себя ругать за свою забывчивость и мы пошли быстрым шагом. Мы даже по движущейся лестнице шли. Мария сказала, что главное успеть на пересадку, чтобы не тратиться на такси. Мне опять стало не по себе. Когда я начну работать мы не будем бегать по метро. Я буду тратиться на такси. Скорее бы начать.
На станции пересадки было много народа. Многие были в синих шарфах и синих футболках. Они пели песни и что-то кричали. Мария сказала, что это болельщики. Недавно закончился футбольный матч. Я видел футбол по телевизору. Мне он понравился. Я понял, что очень сложно бегать так полтора часа, а ещё и ловко обращаться с мячом, когда тебе все мешают.
Поезд приехал и толпа в шарфах ринулась внутрь. Я потерял Марию из вида, начал искать её и двери закрылись. Поезд уехал и кроме меня никого не осталось на станции. Тогда я вспомнил, что женский голос говорил, что это последний поезд.
Я очень обрадовался. Знаешь почему, мне должно было быть страшно. Я ведь не знал что делать. Но я не испугался. Не знаю почему. Я же пообещал себе отвечать за себя. Да и Мария утром плакала и я ещё пообещал помогать ей и поддерживать, пока мы вместе. А как я ей помогу, если буду тут сидеть и бояться? А помочь я очень хотел и не хотел доставлять трудности.
Я хорошо запомнил карту метро и название станции, где мы садились. Ещё я помнил табличку с улицей и номером нашего дома.
Ко мне подошёл мужчина в синей форме и сказал, что поездов больше нет и чтобы я выходил со станции. Когда я спросил, как мне дойти до моей станции, он не ответил, а снова попросил выйти. Я стал подниматься на улицу, подумал лучше там спрошу, ведь у этого мужчины наверное нет времени, ему же станцию закрывать.
На улице похолодало. Я был в футболке с длинным рукавом, а все вокруг уже ходили в куртках. Я решил, что просто пойду быстрым шагом, как только пойму куда. Поэтому я сразу подошёл к первым попавшимся людям. Они стояли за углом у метро – несколько молодых мужчин и девушек. Я сказал, что из другого города и не успел на метро, а деньги на такси забыл дома. Назвал свой адрес, а они ответили, что сейчас дождутся друга и пойдут в ту же сторону. Я обрадовался, мне очень повезло, что я сразу встретил добрых людей. Они были очень весёлые и громко разговаривали. Когда меня спросили откуда я, я вспомнил один маленький город из новостей. Там было наводнение и сказал, что приехал из него. Что мой дом затопило и здесь я пока живу у друга, к которому приехал в гости. Мне потом было стыдно, что я их обманул, но Мария говорила, что мне не следует говорить о себе правду, пока у меня нет документов. Без документов могут забрать в полицию и тогда я больше не буду жить у Марии. Поэтому я соврал. Но я же ничего плохого им этим не сделал.
Когда вернулся их друг, он принёс сигареты и несколько бутылок. Они все сразу закурили и предложили мне. Я боялся их обидеть и мне уже было стыдно, что я соврал. Поэтому я взял сигарету. Но вдохнул я только два раза и сразу закашлял. Они засмеялись и спросили, зачем я взял сигарету, если даже курить не умею. Я растерялся и сказал, что хотел попробовать. Тогда один из мужчин подошёл и похлопал меня по плечу. Он сказал, что ничего страшного и предложил мне попить. Он протянул мне стеклянную бутылку. На мой вопрос что это, он ответил – лимонад. Очень странный лимонад. Он жёг горло и я его чуть не выплюнул. Но пить хотелось сильно и я сделал несколько глотков. Они снова рассмеялись.
Мы шли я молчал, а они болтали. Я даже не могу вспомнить о чем. От лимонада мне стало тепло и я попросил ещё. Снова я сделал несколько глотков и потом все погрузилось в туман. Я помню, что спрашивал, скоро ли мы придём, а они уже не отвечали. Потом один из мужчин спросил кто я такой и начал меня толкать. Тогда остальные сказали, чтобы я уходил и не мешал им. И я пошёл. Я долго шёл и думал, что знаю куда идти. Мне было тепло и спокойно. Только какое-то время спустя я заметил, что дома вокруг стали какие-то другие и это место совсем не похоже на те, где мы с Марией гуляли. Тогда я развернулся и пошёл в другую сторону. Я повторял про себя название улицы и номер дома. Потому что пока я шёл с этими людьми я не мог его вспомнить.
На улице никого не было, но передо мной остановилась машина. Мужчина спросил куда мне ехать. Он как-то странно выговаривал слова. И откуда он узнал, что мне надо ехать? Я назвал улицу и номер дома. Он предложил сесть и сказал, что довезет. Я так обрадовался! Я сел к нему в машину и он начал спрашивать откуда я. Я снова рассказал про наводнение и друга. Потом он рассказал, что у него на родине два сына и жена, что он работает каждый день и денег не хватает. Оказывается он из другой страны и приехал сюда на заработки. А потом ему кто-то позвонил и он всю дорогу очень громко с кем-то разговаривал и ругался. Но я ни слова не понял, он говорил на своём языке.
Когда мы приехали я сразу узнал наш дом. Я поблагодарил его и сразу вышел из машины. Но он вышел со мной и сказал, что я должен ему тысячу. Когда я спросил за что, он ответил – за то, что он меня подвез. Я очень удивился. Я думал, он просто хотел помочь мне. Если бы я знал, что нужны деньги, то не поехал бы, ведь у меня их нет. Так я ему и сказал. Он начал ругаться и кричать. Сказал, что я “под чем-то” но я не понял что это значит. Еще он спросил не больной ли я. И я решил сказать правду. Я ответил, что два месяца назад вышел из больницы. Тогда он предложил мне взять денег у друга, то есть у Марии, ведь он привёз меня куда надо и мне следует заплатить. Я пытался набрать номер квартиры, но у меня не получалось позвонить в домофон, тогда я попросил его помочь мне с ним. Он начал быстро говорить что-то на своём языке, но в домофон позвонил. Я запомнил, что после номера квартиры нужно нажать “В” и поблагодарил его, за то что он меня научил. А он начал говорить еще быстрее и громче непонятные слова. Никто не отвечал и я понял, что Марии нет дома. Я предложил ему оставить мне свой адрес или дать номер телефона. И как только я начну работать, сразу принесу ему эту тысячу. Я понял, что он очень занятой и ему нужно работать, поэтому он и переживал. Он спросил есть ли у меня с собой телефон или ещё что-то. Но я ответил, что у меня вообще ничего с собой нет. И вывернул карманы джинсов, чтобы он не думал, что я обманщик. Тогда он сказал плохое слово, я хоть и не знаю этого языка, но понял, что оно плохое. Он махнул рукой, сел в машину и уехал. Странный человек. Я бы отдал ему эти деньги, а он не оставил ни адреса ни телефона.
Я принялся ждать Марию. Я думал тогда, что наверное она меня ищет и волнуется. От этого было не по себе. Я снова, как маленький ребенок провинился. Через полчаса из двери вышел мужчина с собакой. Я уже его видел, это наш сосед. Я поздоровался с ним и вошел на лестницу. Тут хотя бы было тепло. Мне очень хотелось спать, но я боялся, что остальные жильцы плохо подумают о Марии, если увидят спящего человека у нее под дверью. Поэтому я стоял у окна, а когда надоедало ходил по лестнице вверх вниз. Я решил, что если спросят, я опять совру. Про наводнение и все остальное. Я скажу, что потерял ключ и жду друга. Но врать не пришлось. Вскоре я увидел Марию. Она медленно поднималась по лестнице. Увидев меня, она ускорила шаг и быстро взбежала на площадку. Мария вытянул указательный палец на меня и сказала, что я молодец, потому что сам добрался домой, дурак потому что не стал ждать её у станции, она дура, потому что это произошло. Потом она понюхала меня и спросила где я умудрился выпить. Я начал рассказывать, но она перебила. Мария сказала, что нам нужно поспать и погреться, а сейчас она устала и ничего не хочет слышать. Она начала рыться в сумочке и достала ключи. Открыла дверь и я зашёл за ней. На Марии до сих пор было это чёрное платье с красными цветочками. Я тебе куплю такое же. Это теперь моё любимое платье.