1.
Привет!
Помнишь ты проезжала наш городок недели две назад. Ты заходила в пекарню – отдельный домик из серого кирпича возле моста. Девушки, которая выносит заказы не было и я принёс тебе наш домашний лимонад с земляникой и два мятных эклера. Ты еще обрадовалась, что они у нас есть, сказала твои любимые. А еще с таким аппетитом их ела, что я решил тебя угостить пирогом с голубикой. Помнишь? Он тебе понравился и я очень обрадовался, ведь это мой рецепт!
Я уже закончил со своей утренней работой, помнишь ведь я же пекарь, и ты пригласила попить с тобой чаю. Я заварил чай и добавил туда сбор из трав. Травы собирает одна хорошая женщина и приносит нам в пекарню. Когда добавляешь их в чай, он становится еще вкуснее и ароматнее, а она говорит, что вдобавок лечатся всякие недуги. Наверное она не врет, она хорошая и глаза добрые и сколько раз она не приносила эти травы, никогда даже свежевыпеченного батона за них не приняла, очень добрая женщина. Поэтому в пекарне добавка трав в чай бесплатная. Я сам постоянно их добавляю и знаешь, не помню когда последний раз болел. Жаль тебе не успел дать мешочек, ты так быстро убежала.
А до этого мы болтали где-то минут сорок. Ты сказала, что потом тебе нужно ехать до соседнего города, рисовать там. Да, еще ты сказала что ездишь по разным местам и рисуешь всякие пейзажи, что иногда твои картины покупают и на это ты живёшь. Всем показалось что ты странная и рассказываешь небылицы. Про высокие дома, компьютеры, которые звонят и их можно носить в кармане, а еще они фотографируют. Смарттелефоны вроде так ты сказала. Ты показала свой, к нам даже подошли двое мужчин и одна женщина с соседних столиков. У тебя в руках был прямоугольный кусок пластика. Ты нажимала на него в разных местах пальцем, в потом сказала, что он сел, а зарядку ты забыла. Все вздохнули и разошлись по своим местам. Еще у меня спрашивала, где купить у нас зарядку. Но я до сих пор не понимаю что это. Как этот кусок пластика, да еще такой маленький может звонить, фотографировать, показывать фильмы и прочее. У нашего учителя математики есть компьютер. Но он не фотографирует, ведь для этого пленка нужна. И фильмов на нем не посмотреть, а еще он громко жужжит и скрипит и греется, как радиатор. Он только что-то считает, да и то все говорят, что толку от этих подсчетов, вся польза в нем, что зимой комнату греет.
А еще ты хотела заплатить по какой-то карте и достала другой кусок пластика, тонкий с циферками и твоим именем, только другими буквами написанным. Я сказал, такой штукой у нас не оплатить. Тогда снова спросила про какую-то зарядку и сказала, что если зарядишь этот свой смартпластик, то по ку коду или кур коду, не помню, заплатишь. Или переводом.
Я ответил, что не страшно, я угощу тебя за твои диковинные истории, таких я отродясь не слышал. Я правда тебе верил, ты не врала, я знаю, хотя все вокруг тихо посмеивались. Да и вообще ты первая девушка, которую я чем-то угостил.
Но ты видимо гордый человек, сказала, написать тебе в какие-то сети, что там тебя найти можно, как “Хороший день”. И ты отправишь мне деньги, как только я заведу себе карту.
Знаешь, я подумал может ты из разведки. Может эта пластиковая штука работает, как у шпионов и вы платите друг другу этими картами. Ты подумала, что я из ваших, из-за того, что подсел к тебе. Но я не смогу завести себе карту, я не шпион.
Ты дала свой адрес, сказала обязательно зайти. Там ты живешь и твоя галерея, где висят все твои картины. И я понял, что там увижу, как этот тонкий пластик фотографирует, увижу, как люди платят какими-то картами и узнаю про эти сети, где хранятся мысли и фотографии.
И вот я все слушал тебя, а ты меня, про наш городок. Ты смеялась, сначала я чувствовал себя глупо, но потом понял, твой смех искренний и добрый, добрый, как уютный летний вечер. Добрый вечер.
И потом вдруг ты резко засобиралась. Я растерялся, даже не знаю почему, застыл как-то. Ты меня приобняла и ушла. А я даже не дал тебе трав с собой. Стоял, стоял там возле стола. Ты извини, не сразу заметил, что ты оставила три своих рисунка.
Две недели я смотрел телевизор. У нас ловит только два канала. Новости не посмотреть, их показывают по другому каналу, но он у нас пропал, ветер сорвал антенну с телевышки. Я надеялся в новостях что-то расскажут про этот чудо пластик и остальное. Очень жаль. И я стал ждать пока покажут фильм про шпионов. Но и там ничего. Еще раз в неделю у нас печатают местную газету. Но там только новости о том где потух фонарь, сколько телят родилось на ферме, кто женился, кто умер, всякие объявления, колонка нашего мэра, поздравления долгожителей, местные фестивали, соревнования среди школьников и прочие вещи, которые в нашем маленьком городке и без газеты можно узнать.
Ну и вот высылаю тебе твои рисунки. На почте обещали, что не помнут, я старался очень аккуратно их по одному завернуть в газету.
Ты прости, я до этого не писал писем, может глупо получилось. Обязательно напиши, что получила. Это же твой труд и они очень мне понравились, твои рисунки. Смотрю на них и вижу тебя. Жалко я не шпион и у меня нет твоей этой пластиковой штуки, чтобы сфотографировать твои рисунки. Глядя на них, я вспоминал тебя, твой смех и лицо. Постараюсь запомнить. Ты напиши, как получишь.
2.
Привет!
Прошло три недели, а ты так и не ответила – получила или нет свои рисунки. Я может что-то не то сказал и обидел тебя, ты извини, я с девушками глупо себя веду.
Я думал все это время написать еще или нет. Мой друг, он работает слесарем, чинит в основном машины и трактора, а еще мой водопровод, он постоянно ломается, а я угощаю его пирогом из голубики. Вот он посоветовал про тебя забыть и жить как жил. Но у меня не выходит. Просыпаясь и засыпая вспоминаю твои рисунки и тебя.
Я нервничал сильно, когда мы с тобой сидели и пили чай, а ты рассказывала про все эти штуки. И ты мне очень понравилась. У меня была невеста, пока что мы гуляем по парку раз в неделю, едим мороженое или я катаю ее на карусели. Зимой она катается на коньках, а я смотрю. Я не умею кататься и учиться стесняюсь, буду глупо выглядеть, а я не люблю глупо выглядеть. Эта девушка работает на ферме и каждое утро приносит в нашу пекарню молоко. Хорошая девушка, красивая и добрая. Но она только про ферму говорит, про своих телят и коров, каждое утро принося молоко рассказывает кто сколько сена съел, сколько молока дал. Еще рассказывает какие вкусняшки съела на завтрак, что планирует приготовить на ужин, какое платье видела и как хочет его купить. Что в своей спальне неплохо бы поменять тумбу, а в гостиной нужно новое кресло напротив телевизора, что оно удобное и можно сидеть три часа, смотреть кино, а спина и поясница даже не затекут. Она собирается с подружками по воскресеньям и все по очереди перечисляют, кто что купил. Ковер, платок, юбку, какую-то сковородку, которая не пригорает, сколько кто каких кустов посадил и цветов возле дома. А потом сплетничают про всех подряд. Не пойму какое им дело до остальных, кто как живет и что ест?
Она приходила вчера утром с молоком и я сказал, что больше не хочу с ней гулять. Она заплакала и убежала, сказала, что я обманщик. Ну и пусть.
А ты говорила, что у нас наверное звездное небо и ты хотела бы лечь на траву спиной, смотреть вверх и петь звёздам песню, вдруг они услышат?
Мне тоже это нравится. Я забираюсь на крышу с пледом и лежу, смотрю на них и думаю как они далеко и как красиво и странно, что они как маленькие гирлянды светят, а никто даже голову не поднимет на них полюбоваться. Петь я пока стесняюсь, а то соседи подумают чего, только лежу и смотрю и мечтаю о всяком. Мечтал приехать и посмотреть твои картины. Я помню те три, что тебе отправил. На одной наш мост, слишком большой для такой худой и тоненькой речки, а за мостом ряд домов, утопающий в лесу. Ты так нарисовала, будто лес наступает на город и дома, но не по злому, по доброму, он хочет соединиться с людьми, он хочет быть вместе, а люди наоборот убегают от него, от природы, боясь в ней чего-то или стыдясь, что они сами ее часть.
А на двух других прямоугольные башни в десятки этажей. В каждой сотни окон в каких-то горит свет, в каких-то нет. Ты говорила, что это большие дома и бывает в одном доме живут тысячи человек. За каждым окном живут, где-то семьи, где-то живет один мужчина, где-то одна женщина. Как же жутко мне становится, когда я думаю об этом. Как же так жить в таких бетонных высоких склепах, которые рядами стоят друг к другу. Смотришь в окно, а там редкие деревца и напротив такая же махина с окнами. Взгляд, как в клетке во что-то упирается, в этот бетон. И столько людей вокруг и ты говоришь они на работу едут час а то и больше, а потом обратно. Вот у нас, даже не знаю пара тройка тысяч от силы человек живет. И все друг друга знают. А там столько незнакомцев в каменных казематах. Может это какая-то тюрьма? Я не спросил у тебя, а теперь мне очень любопытно. И у всех есть эти пластиковые штуки, ты говоришь их вообще из рук не выпускают. Грустно, берешь эту штуку или другую, чтобы отвлечься, весело, тоже берешь ее, чтобы(я не понимаю как) сообщить знакомым, что тебе весело. Мне вот не хотелось бы всем подряд свои фотографии отправлять. Тем более тем, кто об этом даже не просил. Да и на марки почтовые куча денег уйдет. Но рисунки правда красивые.
Совсем забыл. Я уже собирался купить билет к тебе, но на следующий день, как ты уехала мост рухнул. Хорошо никого на нем не было. Теперь к нам всё возят через объездную дорогу на юге, но она без асфальта, узкая и вся разбитая. Автобусы по ней не ходят. Мэр обещает наладить переправу или построить другой мост, так что я подожду. Никогда не выезжал отсюда, а после встречи с тобой понял, сколько всего в мире интересного. Я хорошо делаю пирожные и пеку хлеб, так что и в другом городе не пропаду.
3.
Привет!
Ты все не отвечаешь, а я вот решил написать. Расскажу о себе, а то я сидел и слушал тебя, когда ты к нам заходила а сам ничего о себе не рассказал. Ты без остановки болтала, а мне не хотелось тебя перебивать. Так здорово было тебя слушать.
Я живу один в доме родителей. Вроде бы они умерли не так давно, но я совсем не помню их. Даже не помню, кто из них умер первым мать или отец. Не помню что мы делали вместе и где они работали. Когда спрашиваю у кого-нибудь, все отвечают что-то, но совсем не то. И теперь мне это кажется странным. Я искал свои игрушки на чердаке или фотографии, где я ребенок, но ничего не нашёл. Они все выкинули, мои родители или у меня не было игрушек и фотографий. Я прогуливался недавно возле школы, но не смог вспомнить, как я там учился. И спрашивать у кого-нибудь странно. Как я спрошу – а кто мои одноклассники, а когда я учился. Но память у меня хорошая, я помню рецепты сотни пирожных наизусть, кучи тортов, хлеба с добавками. Но не могу вспомнить школу, родителей, детство и даже откуда у меня этот кот. Он старый и сильно глуховат. Гладить он себя не дает, а только ест, спит и недовольно на меня урчит. Он всегда старый, не помню его котенком или молодым.
Это странно. Я подумаю об этом, пока не буду никому говорить, ну кроме тебя, тебе уже сказал.
Пару дней назад в пекарне я завел разговор с владельцем он очень хороший человек, пожилой такой невысокий с густой седой бородой. Я спросил об отпуске, сказал что хочу поехать в гости к другу. Он ответил, что две вещи мешают пока это сделать. Мост рухнул, а мэр пока не нашел денег построить переправу. И еще девушка, которая выносит заказы так и не поправилась. Я попытался вспомнить ее, но не смог, она давно болеет.
4.
Привет!
Знаешь, я тут подумал. Всякое бывает, а вдруг я тебе тоже понравился. Мы могли бы жить здесь вместе. У меня же три комнаты и веранда. Поэтому я все выкинул из одной комнаты. Поклеил обои зеленого цвета, ты говорила он твой любимый. Комната светлая, здесь тебе будет удобно рисовать свои картины. По тому рисунку я понял, что тебе не нравится жить среди этих башен из бетона, где много окон и много людей живут со своими пластиковыми штуками. Ты говорила, что можно через этот кусок пластмассы друг с другом разговаривать и не видеть друг друга, что это удобно. А я думаю, неудобно, так друзья превратятся в не друзей, если так разговаривать через пластмассу. А мы бы видели друг друга, если бы жили тут, каждый день бы видели, а вечером можно смотреть на звезды вместе и я бы с ними слушал, как ты поешь.
Переправу так и не начали делать. Мэр говорит, что середина лета и скоро зима. Река замерзнет и можно будет ездить по льду. Но я очень скучаю по тебе и не хочу ждать зимы. Я меньше стал со всеми разговаривать. Они какие-то одинаковые. Каждый день говорят и обсуждают одно и то же. Это странно. А еще я не мог вспомнить, сколько я уже работаю в этой пекарне. Сказал как-то владельцу – “Сколько же я у вас уже работаю?” а он просто ответил – “Эх, очень давно”
Я снова спросил про отпуск, а он ответил, что я не думаю об остальных. Кто же будет печь хлеб утром и пирожные, которые все так любят. Мне стало стыдно, не могу же я так взять и уехать куда-то, просто потому что я этого хочу.
5.
Привет!
Я все больше скучаю. Даже не знаю почему. Представляешь, просыпаясь я сразу вслух говорю твое имя и адрес, боюсь забыть, хотя у меня это записано на нескольких бумажках, которые я спрятал в куртки, брюки, кошелек и все шкафы в доме, даже на кухне.
Недавно я узнал у водителя грузовика, что до соседнего города не так уж и далеко, но меня он взять не может, запрещено. И остальные водители тоже не хотят довезти. Мой друг слесарь больше не заходит в гости. Хотя он так любил поесть моей выпечки, которой я всегда его угощал, а он ремонтировал мне водопровод. Котел для нагрева воды барахлит постоянно. Теперь моюсь холодной водой, другой слесарь говорит, что пока занят и зайдет попозже. Я уже звонил ему больше десяти раз, а он всегда: ”Занят, зайду попозже” – и вешает трубку.
И все по другому на меня смотрят. Я знаю это все из-за того, что я перестал гулять с девушкой с фермы и еще потому что каждый день завожу разговор о том, что хочу куда-то поехать и посмотреть на те башни, что ты рисовала и увидеть, как работают эти маленькие пластмаски с камерой, по которым можно звонить. Никто не верит, что они вообще есть, а я с каждым днем наоборот все больше верю.
6.
Привет!
Я украл велосипед. Я прошел два магазина – один для охоты, второй с автозапчастями. В них всегда стояли велосипеды. А вот уже как месяц нет. Говорят из-за рухнувшего моста нет поставок. А еще я ходил по трем объявлениям в газете и все люди сказали, что велосипед у них уже купили.
Но я больше не хочу думать о том, кто с утра будет печь им хлеб, если я уеду. И не хочу ждать, пока построят эту переправу или замерзнет река! Не хочу их всех больше слушать! Они не хотят, чтобы я поехал, они все меня держат. Они специально добавили работы в пекарне, чтобы я уставал, не продают велосипеды, кот на меня шипит и каждый день царапает и кусает, а люди на улице смотрят прямо как на бандита.
Я рассчитал, за день я доберусь на велосипеде до ближайшего города, там сяду на автобус и поеду в твой город посмотреть твою галерею. Я прокрался к соседу ночью, забрал его велосипед и оставил рядом мешочек с деньгами, столько он стоил новый, так что сосед не сильно расстроится, ему то обязательно продадут велосипед.
Спать не могу, пишу ночью. Утром не пойду на работу. Отправлю письмо и поеду через лесную дорогу к ближайшему городу. У меня рюкзак с едой на три дня. Да я наверное даже раньше этого письма приеду, вот ты удивишься! А потом мы вместе его почитаем.
7.
Привет!
Я не смог уехать. Засветло я поехал по этой песчаной дороге, через густой лес. Но на ней постоянно встречаются развилки. Много раз я поворачивал по свежим следам от шин грузовиков и через час я выехал на асфальтированную дорогу, ведущую в наш город. Я развернулся, но не смог найти дорогу откуда я свернул.
Тогда я проехал через город, так быстро, чтобы никто не заметил и снова поехал по песчаной дороге через лес. Я выбирал другие развилки, ориентировался по Солнцу, но снова вывернул на эту же асфальтированную дорогу в город. Я сделал еще две попытки, но всегда попадал в одно и то же место.
Меня стало тошнить собственным сердцем. Хотелось чтобы оно выскочило изо рта, как выскакивает плохая еда, когда тошнит. Я забыл, что велосипед краденый и поехал к себе в пекарню. Все там волновались за меня, я сидел, рыдал и ничего не мог сказать. А владелец и его жена сделали мне чаю и сказали, что предупреждали меня. Что нужно подождать, ехать позже, а лучше никуда не ехать и пойти гулять с девушкой с фермы завтра вечером, а перед этим утром испечь всем хлеб и пирожные. Потому что сегодня я всех подвел, но они не злятся.
Как же так я поехал куда-то, к кому-то и забыл, что все от меня ждут? Я сильно виноват перед ними. Ведь хлеб кроме меня некому печь. Значит я должен остаться.
Потом я пошел к соседу извиниться за то, что украл велосипед. А он очень удивился, когда открыл дверь и я это ему сказал. Потом он показал на забор у его дома, там стоял его велосипед, ровно на том месте, откуда я его украл. Сосед сказал, что я устал и предложил выспаться и отдохнуть, а то уставшим печь хлеб и пирожные плохо.
Разбитый я вернулся домой.
Мои письма до тебя даже не доходят. Или ты сидишь, читаешь их и посмеиваешься. А может тебя просто нет и никогда не было.
8.
Привет!
Извини за прошлое письмо! Ты есть, точно есть! Просто они до тебя не доходят, они где-то остановились, они точно до тебя дойдут.
Теперь я точно знаю, они все против меня, наблюдают шепчутся. Раньше я думал они все хорошие. Но они злые, очень злые. Зло, которое скрывается под видом добра невидимое и самое опасное.
Я делаю лодку сам. Делаю вечером прямо у себя в гостиной, чтобы никто не заметил. Дома бардак, ну и все равно. Не знаю, сколько времени займет. Мне нужно переплыть реку, а потом три дня пешком и я приду в соседний город.
Лодку я пытался купить, но их все раскупили. Я спрашивал, но никто не хочет переправить на тот берег. Даже группа мальчишек. Они катались на лодке возле берега я предложил им конфет, шоколада и даже монеток. Но они, как и остальные придумали отговорку.
Здесь все заодно против меня. Чтобы со мной было, если бы ты не пришла в пекарню?
9.
Привет!
Лодка готова! Она хрупкая, может будет течь, но мне то нужно всего лишь реку переплыть и я у цели. Сумку с едой я собрал. Рассовал по всем карманам одежды твое имя и адрес. Сегодня ночью я наконец-то уеду.
10.
Привет!
Я утонул. Лодка пошла ко дну на середине реки. Я помню, как попал в холодную воду и начал тонуть. А потом мне было нечем дышать и я чувствовал вкус илистой воды внутри себя. Я кричал, а вода набиралась все больше, а мне хотелось дышать, мне очень хотелось дышать и было больно. Я вспомнил, что через пять минут без воздуха люди умирают. Я решил обрадоваться, мне помучиться всего-то пять минут. Раз уж больше ничего не поделаешь, лучше обрадоваться хоть чему-то. Стало легче, я начал засыпать, но больно было еще очень долго.
Я проснулся и начал кричать, я дышал, но кричал, думал захлебываюсь. Прибежала девушка в белом халате и белом колпачке, сказала, что я в больнице и сейчас придет доктор.
На стене напротив висел телевизор, как ты и говорила он огромный и плоский! Я смотрел его, пока ждал доктора. Сначала показывали людей в пиджаках, они решали важные вопросы, ходили по кабинетам и в конце начали что-то обещать. Они хорошие, такие вещи все правильные говорят. Потом показывали взрыв, где погибли люди. Одни люди взорвали других, потом про какой-то футбол. Там люди бегали по зелёной траве друг за другом, а другие сидели вокруг и кричали и их было так много! Потом я увидел эти высокие башни, показывали какой-то дом, называется банк, где много денег и один человек их украл и пропал.
Когда вошел доктор он спросил как я себя чувствую и что помню последним. Я ответил, что чувствую себя хорошо и что помню как тонул на лодке, когда переплывал мост, ведущий из нашего города. Он повторил за мной: “Переплывал мост”. Потом сказал, что сейчас придет медсестра и даст мне выпить лекарства. Он хотел уходить, как в его кармане заиграла музыка, какая-то песня. И он достал из него такую же пластиковую штуку, она светилась! Он поднес ее к уху и сказал: “Алло! Да, я перезвоню позже!”
Я вскочил к доктору и попросил его сделать мою фотографию. “ Ну это не навредит” Он навел ее на меня, а потом повернул ко мне другой стороной. Там был я! Мое лицо, и часть тела в белом с синим халате. Она делает фотографии! Как ты и говорила! А потом на ней же можно смотреть на них.
Я заплакал снова. Она есть, по ней можно звонить и бетонные башни и пластиковые штуки есть! Ты не врала, я знал, я знал! И ты есть! Самое главное ты есть. Я сказал доктору, что мне нужно ехать, срочно нужно ехать, я могу не принимать лекарства, что мне и так хорошо. Но доктор почему то сказал, что я опасен и мне пока лучше остаться тут. Я ответил, что я всего лишь украл велосипед, но я за него заплатил! А доктор снова за мной повторил: “Украл велосипед”. Потом он ушел. Здесь тоже все против меня и не хотят, чтобы я ехал. Я повторил твой адрес и имя. Я выйду отсюда, выйду.
– Как он, доктор?
– Уже семь лет одно и тоже. Просыпается и рассказывает как тонул, украл велосипед, если замечает мой телефон, просит его сфотографировать, потом плачет. Но если его не сфотографировать, он буянит, поэтому я всегда достаю телефон под разным предлогом. Ах, ты же первый день с ним. Зайди с таблетками минут через тридцать, чтобы он дописал. А потом положи письмо сюда, – он открыл дверцу шкафа там было несколько больших стопок бумаги, – к остальным.