Хозяин долго меня хвалил в коридоре, пока девочка заперлась в ванной. Я, правда, не понимал, зачем при этом надо было вытряхивать мой сюрприз из Девочкиной туфли, но возражать хозяину не стал.
Когда похвалы иссякли, он отправился на кухню жарить картофельные оладьи, а я уселся перед туфлями девочки и впился в них взглядом.
Открылась дверь в ванную, и я ощутил между своими ушами влажное тепло. Девочка улыбалась и что-то говорила голосом мурчащим и приятным, но это не могло смягчить мою ярость.
– Ты что здесь делаешь? – сказал я, кидая на неё исподлобья недовольный взгляд. – Утро уже давно наступило!
Девочка заулыбалась шире и взяла меня на руки. Она принесла меня на кухню и посадила в цветочный горшок.
Хозяин насыпал мне в миску корма и налил воды. А девочку угостил своими фирменными оладьями.
– Тоже мне! – фыркнул я и повернулся к ним спиной.
Вскоре завтрак кончился, и люди покинули кухню. А я стойко решил, что не выйду, пока мы с хозяином не останемся одни.
В полдень она всё-таки ушла. Я спрыгнул с горшка и побежал в комнату, где сидел хозяин. Он сидел со шкатулкой на коленях и стучал по кнопочкам. Разбежавшись, я запрыгнул прямиком на кнопочки и начал громко ругаться:
– Как ты мог оставить её так надолго? Тебе совершенно плевать на моё мнение?
– Пряник! – закричал хозяин. – Ты всё мне испортил!
Он согнал меня и принялся стучать по кнопочкам с новой силой. Я был обижен и поплёлся на кухню к миске с кормом.
Из кухни я не выходил до самого вечера, как собственно и хозяин из комнаты. Тишину нарушали лишь стучащие кнопочки, моя игра с пробками и не смолкавший в тот день телефон.
Вечером телефон не звонил, потому, что его обнимал мой хозяин.