Елисей ошибался. Василиса его жалела, конечно, примерно представляя, что ему предстоит. Особенно учитывая, что зима на носу. Летом, правда, в армии свои приколы… Зачем она столько всего прочитала?
Очевидцы в красках живописали, какие тяготы им пришлось пережить на службе. Упоминали, что хорошим подспорьем станет спортивный разряд или водительские права, но, насколько она знала, ни того ни другого у Елисея не имелось.
Вспомнилось, что ее собственный дедушка в советские времена служил военкомом. Он рассказывал: те, кого заворачивали по состоянию здоровья, потом тайком приходили к нему прямо домой и просили, чтобы их все равно взяли в армию. Ее семья тогда жила в области, и там общались по-простому, а уж такого уважаемого человека, как районный военный комиссар, знали все. Негодные к службе автоматически становились ущербными, и с ними никто не желал знаться, особенно девушки. А ведь служба тогда длилась два года, на флоте – целых три.
Как же все изменилось за несколько десятков лет! Теперь особенной доблестью считается откосить любой ценой. В армию отправляются только лошки, у которых не хватило ума отмазаться, или сельские жители – этим больше некуда деваться. И в подобном блистательном обществе окажется ее Елисей? Милый домашний мальчик с убойным сочетанием имени и фамилии. «Рядовой Царевич» – так это будет звучать?
Нет, не может быть. Конечно, все люди разные, но наверняка там окажутся и нормальные парни, как ее Елисей… Не один же он такой уникальный! Для нее, конечно, один-единственный…
Однако ей хорошо рассуждать – самой-то в армию идти не надо. А если бы у них, как в Израиле, призывали всех, как бы она тогда запела? Безропотно пошла служить или тоже начала искать у себя плоскостопие с близорукостью?
Василиса не знала ответа на этот вопрос. Она же такая трусиха! Но если бы от этого зависело общественное мнение, деваться было бы некуда…
Сейчас она отдавала себе отчет, что больше жалеет саму себя. Испытывала иррациональный болезненный интерес: что будет, когда Елисей уедет. Как изменится ее жизнь? О чем она станет думать, что чувствовать в ожидании его редких звонков по выходным? Или ее захватят другие проблемы и заботы, на переживания из-за мальчика сил и времени не останется?..
Последнюю ночь Елисей провел у нее. Что об этом думали его родители, Василиса не знала и выяснять не собиралась, а он ничего про них не говорил. Встреча все равно неизбежна, тогда она наверняка узнает их мнение о ситуации в целом и о ней самой в частности. При сыне не посмеют, а вот когда они его проводят… Надо будет проявить чудеса ловкости и технично смыться, не дожидаясь лишних расспросов.
Собранная сумка стояла в прихожей, и при каждом взгляде на нее Василиса заново пугалась неотвратимости его отъезда. Елисей, наоборот, был бодр и полон энтузиазма, словно собирался в увлекательное путешествие.
– Лис, ну чего ты, – тормошил он ее. – Год всего! Прикинь: год назад мы даже знакомы не были.
Василиса прикинула и удивилась: а ведь он прав! Почти десять лет ее существование тянулось медленно, размеренно и удручающе однообразно. А за минувшие полгода случилось столько всего, сколько у нормальных людей за всю жизнь не бывает. Так стоит ли ныть, жаловаться и жалеть себя? То, что происходит сейчас, логичное продолжение перемен.
Опасалась встретить Елисея с короткой стрижкой после парикмахерской, но никакой катастрофы с его внешностью не произошло: красивого мальчика ничем не испортишь. Даже наоборот, стал выглядеть взрослее и мужественнее. Уже никакой и не мальчик… И это еще она его в форме и с оружием не видела! Ничего, на присяге посмотрит. Неизвестно, правда, что может произойти за эти несчастные три месяца…
К сборному пункту они подъехали на такси. У ворот стоял знакомый черный джип. Когда они вышли из машины и Елисей вытащил из багажника сумку, его родители уже стояли рядом.
– Сыночек… – с ходу завела Галина, комкая в руках платок, но он сразу резко оборвал ее:
– Мам, перестань.
Василиса взглянула на ее лицо, покрытое красными пятнами, заплаканные глаза и удивилась – Галина совсем не походила на холеную ухоженную женщину, встречавшую их на пороге собственного особняка. Тетке и правда не позавидуешь: сначала любимый сынок едва на тот свет не отправился, потом с учительницей стал встречаться и перебрался к ней, едва восемнадцать стукнуло, а теперь вообще бросил универ и в армию собрался…
Василиса почти понимала ее. Интересно, что бы она сама думала и чувствовала на месте Галины? Кажется, скоро появится шанс узнать…
Отец стоял молча, и Василиса не могла прочитать по его непроницаемому лицу, какие эмоции тот испытывает. Если он из семьи потомственных военных, то наверняка одобряет решение сына. Может, в душе и гордится, как она сама, но вряд ли сильно радуется. Тревогу ничем не перебьешь…
Василиса поежилась: середина ноября, а уже настоящая зима. Правда, снега нет, а из-за этого кажется, что еще холоднее. Промерзшая земля уныло чернела под голыми застывшими деревьями, по выбеленному асфальту летела снежная поземка, совсем как в феврале, который наступит через три месяца…
– Замерзла? – чутко уловил Елисей. – Ну и хватит тут торчать, ничего нового прямо сейчас не произойдет.
Это прозвучало грубовато, но она не обиделась.
– Распределения в часть можно несколько дней ждать, – наконец подал голос Валерий Сергеевич.
– Значит, будем на связи, – кивнул Елисей.
– Ты только сразу, как узнаешь, сообщи, – сквозь всхлипывания выдавила Галина.
Голос парня потеплел:
– Конечно, мам. Вы, главное, за меня не волнуйтесь. Сами же всегда говорили, что пора повзрослеть.
– Но не так внезапно…
– Пойду я. – Елисей взялся за сумку.
Неужели даже не поцелует ее на прощанье – постесняется при родителях? Впрочем, его можно понять. Они дома заранее попрощались.
– Подожди, девочки должны подъехать, – засуетилась Галина.
Василиса замерла. Какие еще «девочки»?
Из-за угла одна за другой вывернули две машины и резко затормозили. Синхронно хлопнули дверцы, и на улицу выскочили уже знакомые ей девицы. Вначале она испытала облегчение – непонятные «девочки» оказались сестрами. Потом накатило раздражение: а эти лахудры что тут делают? Только их не хватало для полного счастья. Ну да, бездельницы же не работают, у них есть время мотаться по городу под предлогом проводов двоюродного брата в армию…
– Мы раньше часто вместе тусовались, – тихо пояснил Елисей. – Поэтому как родные.
Он снова будто прочитал ее мысли. Если так дальше пойдет, им и телефон не понадобится, хватит телепатической связи.
Она действительно чувствовала его – угадывала, когда он позвонит или напишет, за несколько мгновений до сигнала телефона. Знала, что он думает о ней, даже если его не было рядом. А желание улавливала кожей… Или она совсем чокнулась и это просто глюки?
Где-то попадалось объяснение: это никакая не мистика, а банальная физика. Все живые объекты выделяют энергию, и если два человека настроены друг на друга, то чувствуют это даже на расстоянии…
Сестрицы налетели на него, обхватили с двух сторон.
– Леська, привет! – затараторила Арина. – Уф, в пробку попали и еле успели! Ну как ты?
– Мы тебе всяких вкусняшек собрали, – добавила Марина, передавая ему увесистый пакет.
Василиса поморщилась – терпеть не могла это противное словцо – и тут же отругала себя: сама-то не догадалась, даже не подумала, что так можно было. Он же на государственное довольствие поступает? Или это потом, в части, а здесь разрешается свое пропитание приносить?
Похоже, снабжать уезжающих едой – их семейная традиция. И как маман удержалась? Торбы с контейнерами что-то не видно. Елисей запретил? Или ей было не до того – она страдала?
Василиса одернула себя: хватит цепляться к бедной женщине. Она мама Елисея, он ее любит – а как иначе? И бабушка ее будущего ребенка… Думать о Галине в таком разрезе было настолько дико, что она опешила от собственных мыслей. Мадам еще не подозревает, какие испытания ее ждут в ближайшем будущем. И правда, остается только пожалеть… Да хватит уже! Себя надо жалеть и свою собственную маму, а не постороннюю тетку.
Елисей, казалось, слегка оттаял. Он смеялся, шутил, обнимал сестер, словно забыв, что минуту назад хотел окончательно со всеми распрощаться. Может, девчонки не такие уж и плохие, просто переживают за брата? Ну подумаешь, Арина немного перестаралась. Они же ее совсем не знают. Вдруг их любимому мальчику и правда попалась бы какая-нибудь акула.
– Ладно, короче, – наконец сказал он. – Мне и правда пора. Как что узнаю, сразу сообщу.
Елисей обнял и расцеловал сестер. Крепко пожал руку отцу, они обнялись, похлопав друг друга по плечам. Мать повисла у него на шее, и он аккуратно поцеловал ее в щеку.
Василиса стояла чуть в стороне, дожидаясь своей очереди. Он шагнул к ней, сжал лицо ладонями.
– Лис… Люблю тебя.
Как ни уговаривала себя держаться, почувствовала подступающие слезы.
– Только не плачь, – предостерег он, и она почти не удивилась.
Через силу улыбнулась:
– Докажи.
На холоде все чувства обострились, а она ощутила поцелуй особенно остро. Кто знает, может, это последний раз, надо запомнить… Что за дурацкие мысли опять лезут в голову в самый неподходящий момент?
Елисей отпустил ее, поднял стоящую на асфальте сумку и, не оборачиваясь, направился к воротам. Он скрылся за проходной, а они стояли и смотрели ему вслед, не в силах оторвать глаз от обшарпанной двери, словно ожидая, что она откроется и выпустит их мальчика обратно.
Наваждение потихоньку спадало. Члены семьи зашевелились и почему-то начали оборачиваться к ней. Василиса стояла под их изучающими взглядами, впервые в жизни жалея, что у нее нет машины. Забралась бы в нее и сразу оказалась в домике. Сейчас они полезут к ней, придется объясняться, оправдываться…
Она достала телефон и открыла приложение, вызывая такси. Как назло, машин поблизости не нашлось, программа показала, что время ожидания составит десять минут. Целая вечность… Конечно, у ворот сборного пункта стояли далеко не они одни. Везде кучковались группки людей в одинаковой композиции: в центре коротко стриженный парень с сумкой, а вокруг девушки, друзья, родители, даже, кажется, бабушки и дедушки. Хорошо хоть недавний именинник не явился. Как она заметила, у Елисея с дедом были не очень близкие отношения.
– Василис, тебя подвезти?
Она не поняла, кто это предложил, и подняла глаза – на нее с интересом смотрела Марина. Вторую решили подключить для психологической обработки? Эта будет играть роль доброго полицейского в отличие от хамоватой сестрицы?
– Нет, спасибо, я уже такси вызвала.
– Ну так отмени, – заявила Арина. – Чего ты как неродная?
Василиса даже слегка опешила. Что эта домохозяйка себе позволяет? На дне рождения дедушки ясно дали понять: своей она для них никогда не станет, терпели только ради Елисея. А теперь их вообще ничего не связывает.
– Мы можем подвезти, – предложил его отец, и мать часто закивала.
Кажется, они бессознательно ассоциируют ее с Елисеем и не хотят сразу отпускать, чтобы продлить иллюзию его присутствия. Или надеются что-нибудь выведать об их совместном житье-бытье.
Чувства родителей Василиса понимала, но перспектива провести с ними неопределенное время в замкнутом пространстве угнетала. Сборный пункт находился на другом конце города, и сюда они добрались довольно быстро, потому что было раннее утро, а сейчас могли наглухо встать в пробке. Лучше она проведет час или полтора в компании молчаливого водителя, бездумно глядя в окно, чем в обществе его родителей, напряженных и расстроенных. Они замучают ее вопросами, а она будет выкручиваться, уходя от скользких тем… От этой перспективы ее передернуло.
– Спасибо, не стоит. Нам не по пути.
Ее слова прозвучали слишком определенно, и все это поняли.
– Не спеши отказываться, по-всякому жизнь может повернуться, – глубокомысленно заметила Арина, и в ее голосе она отчетливо уловила угрозу.
– Мне на работу надо, – спокойно уточнила Василиса.
– Да какая там работа? – отмахнулась та. – Все равно дома сидишь.
Спокойствие, только спокойствие. Надо доиграть свою роль до конца. К счастью, теперь они увидятся не скоро. Разве что на присяге.
– Ко мне ученик придет.
– Может, вам деньги нужны? – вдруг очнулся Валерий Сергеевич. – Не стесняйтесь. Номер телефона к карте привязан?
– Ничего не нужно, – испугалась Василиса.
Еще не хватало брать у них деньги!
– Но ведь Елисей жил у вас, к чему вам лишние расходы…