«Только сильная рука Героя основывает великие Империи и служит им надежною опорою». Эта аксиома выведена рукой великого русского историка Н.М. Карамзина. Спорить в этом случае бессмысленно. Жизнь героя далека от обыденности. Она видится чередой подвигов, приключений, на основе которых создаются мифы и легенды, живущие в веках. Герой гордо стоит на своём, воздвигнутом для себя пьедестале, настолько высоко, что от обычных людей его отделяет пропасть. Чаще всего он сам прилагает к этому руку, стараясь возвеличить свои деяния и подчеркнуть свою славу. «Воителю слава – отрада», как говорил А.С. Пушкин. Каждый воздвигает сам себе монумент. Это было важно во все времена. В те лета, о которых пойдёт повествование, это было необходимо втройне. Легенды, солдатские байки и даже слухи, одним словом, сарафанное радио, самая эффективная реклама тех далёких дней. Вождь тем популярнее, чем больше о нём говорят, а значит, больше воинов готово встать под его знамёна. Со счастливым да удачливым вождём воевать легче, больше надежды остаться в живых и вернуться с добычей и славой. Удача, она хоть и капризна, но кого-то любит, а кого-то и нет. И эта удача много стоит в жизни любого воина. Легенды и слухи подчас удваивают силу вождя и нагоняют непомерный ужас на его врагов. После его смерти они срастаются с ним так, что отличить правду от вымысла становится довольно непросто, а иногда даже и не нужно. Народу во все времена нужны свои герои, пусть даже образ их и был далёк от реальности. Чаще всего именно легенды продолжают жить в народной памяти, заслоняя собой статистику и экономику. Образ, созданный из них за столетия, постепенно становится фигурой, имеющей зачастую очень мало общего с реальным персонажем. Вещий Олег – один из тех, кто стал легендой. Он растворился в ней без остатка. Его настоящая жизнь ушла на второй план, затёрлась и постепенно стала никому не интересна. Он стал символом, песней, сказкой, кем угодно, но только не реальным человеком. Годы и таланты умело скрыли его натуру, создали ему новый характер. О том, что он был, знают все; о том, каким он был на самом деле, лишь единицы. Ещё меньше тех, кому он нужен таким, каким он был на самом деле.
«Смерть от своего коня» – единственное, что большинство людей слышало когда-либо о вещем князе Олеге. Сюжет широко известен. Эта смерть, воспетая двумя величайшими поэтами нашей страны, стала визитной карточкой князя. Жуткая история, с которой большинство из нас знакомится ещё в раннем детстве. Кульминация запоминается надолго. «Из мертвой главы гробовая змия,/ Шипя, между тем выползала; / Как черная лента, вкруг ног обвилась,/ И вскрикнул внезапно ужаленный князь» (А.С. Пушкин). А, казалось бы, совсем ещё недавно ничто не предвещало подобного исхода. Возможно, поэтому мы вспоминаем Вещего Олега как символ обречённости на провал любых попыток бороться с судьбой. Как оно на роду написано, так и случится. И о том, что у каждого из нас свой конь.
Вещий Олег – «Государь народов многочисленных, повелитель войска храброго» – один из самых славных русских князей, чья биография плотно окутана завесой тайны. Вещий Олег достиг вершин славы и власти, опираясь не столько на свой острый меч, сколько на точный расчет. Его жизнь была чередой смелых, рискованных авантюр, каждая из которых неизменно оканчивалась успехом. Он стал первым руководителем славянского государства, объединившим Север и Юг. Как сказал классик, «Олег завоевал все от Смоленска до реки Сулы, Днестра и, кажется, самых гор Карпатских» (Н.М. Карамзин). Завоеватель, трудясь не покладая рук, он создал и собрал воедино огромное государство, которым сам долгое время и управлял. Именно он дал ему громкое и красивое название – Русь, с которым оно вошло в историю. Он поставил на колени надменную Византию. Укоротил границы Хазарии. Он не любил защищаться, поэтому нападал всегда первым. Под его властью оказались все самые важные торговые пути Средневековья, что давало непрекращающийся поток золота в казну. Торговля при нём переживала небывалый расцвет. Это то, что касается экономики, в плане духовном во время правления Вещего Олега были заложены предпосылки победы христианства на Руси. К тому же его можно смело назвать первым русским дипломатом. Его удача состязалась с его славой. В то же время сложно найти кого-то ещё из политических деятелей, равных ему по рангу, о которых было бы столь мало известно и кто служил бы предметом множества неверных и часто совершенно путаных оценок. Сейчас всё чаще можно услышать мнение, что «ни о ком из князей древнерусских не создано столько легенд, сказаний, песен». Увы, на самом деле это утверждение далеко от действительности. Попробуйте вспомнить сами. Только зря потратите время. Нечего вспоминать и выискивать в закоулках памяти и на просторах Интернета. О Вещем Олеге нет ни единой былины. Отважные богатыри Илья Муромец, Алёша Попович, Добрыня Никитич известны нам наперечёт, как и их противники: Соловей Разбойник, Змей Горыныч, Идолище Поганое. Ни с кем из них Вещий Олег дела не имел. Некоторые исследователи пытаются усмотреть в Олеге прообраз богатыря Вольги Святославича, но и это не соответствуют действительности, ибо ничего сходного в «биографиях» этих деятелей нет. Первым князем, упомянутым в былине, был Владимир Красное Солнышко, он же Владимир Святой. Никого из тех, кто правил на Руси раньше его, былины не упоминают. Да и песни вспомнить тяжело. Что касается легенд, то их о Вещем Олеге до нас дошло куда больше. Из них можно выделить три довольно популярных сюжета. Это убийство Олегом киевского князя Аскольда, поход Вещего Олега на Византию и самый, как я говорил, популярный – это смерть героя от своего коня.
Трудно выяснить что-либо наверняка о событиях, произошедших более тысячи лет назад, особенно о людях, которые были довольно спорными фигурами, однако мы попытаемся как можно ближе подойти к истине, опираясь на логику и изучив документы, дошедшие до нас. Для этого нужно просто извлечь из этих приукрашенных народным воображением творений достоверные исторические детали. В отношении Вещего Олега такая задача стоит потраченных усилий, поскольку князь был личностью действительно выдающейся, по сей день вызывающей интерес.
Биография Вещего Олега – дело непростое. Писатель, задумавший провести бесстрастное изучение предмета, заранее оказывается в невыгодной ситуации. Слишком непохоже лицо героя на то, что мы привыкли видеть, на наше обычное представление о нём. А именно это как раз происходит с Вещим Олегом. Он не был ангелом, однако и назвать его кровожадным тираном было нельзя. Холодный, расчетливый эгоист, умелый тонкий политик, талантливый организатор. Глупо было бы умалить заслуженную славу, но разобраться с тем, как он её добился, совершенно нелишне.
Поэтому я попробую дать правдоподобное описание событий, в которых Вещий Олег был основной действующей фигурой. Считать этот вариант изложения единственно верным наверняка нельзя, слишком много тёмных пятен, которые в этой истории нужно пытаться раскрыть, а документов, дошедших до нас, слишком мало или не существует вообще, поэтому выводы и вариации описываемых событий основаны на правдоподобности, логике и косвенных доказательствах. А выбор совершать приходится довольно часто, ведь откровенные противоречия в изложении фактов и дат встречаются практически постоянно. В этом повествовании мне придут на помощь великие умы прошлого, которых интересовали те же самые вопросы, что и меня.
Знаменитый русский историк Н.И. Костомаров заметил: «В русской летописи Олег присутствует не столько в качестве исторического деятеля, сколько в виде литературного героя, образ которого искусственно слеплен из припоминаний в варяжских сагах о нём». В чём-то он прав. Князь Олег – один из наиболее таинственных персонажей самого раннего периода истории Киевской Руси, но вот скреплён он отнюдь не варяжскими сагами. Все его истории склеены иным клеем.
Честолюбивым желанием Олега было создание своей империи, этому делу он посвятил всю свою жизнь. Достигнутое им, превзошло все разумные ожидания. Правда, в конце жизни ему, возможно, довелось пережить крах. Всё, чего он смог добиться, рухнуло в одночасье, и он вернулся к тому, с чего и начинал. Правда, государство, которое он оставил после себя, живёт до сих пор. Оставаясь истинным варягом, он долгое время удерживал власть над своими подданными – славянами, сохраняя при этом их доверие. Он собирал в казну огромные деньги, умело распределяя налоги так, чтобы грабительскими они были только для тех, кто открыто противился ему или выступал против его власти. Идеализировать деятельность Вещего Олега в отношении местного населения я не буду. Для широких народных масс Олег всё равно продолжал оставаться угнетателем, завоевателем и сборщиком дани. Его ближайшее окружение составляли такие же варяги, как и он сам, наемники и викинги, обосновавшиеся на Руси. Но именно благодаря Вещему Олегу они стали считать Русь своей Родиной. Не просто второй, не новой, а единственной и настоящей! Из простых наёмников и искателей удачи они превратились в её защитников, служивших ей верой и правдой, обороняя от любого врага, не щадя своих жизней. Но Олег старался удерживать вокруг себя не только их, но и наиболее влиятельных из поддержавших его славян, которыми весьма дорожил. И не просто дорожил, он породнился с ними, сделав таким образом первый шаг к ассимиляции на Руси викингов. Он подал личный пример такого симбиоза, который пошёл в итоге стране только на пользу. Киевский князь Олег умел удержать в узде своих многочисленных подданных и навести страх на соседей. После себя он оставил богатую процветающую страну, твёрдо стоящую на ногах. При жизни он немало сделал для славян, ещё больше он сделал для варягов. Однако первые никогда не забывали о том, что он всего лишь пришелец и по сути своей узурпатор. Поэтому едва ли мог быть прославляем и любим. Скорее его уважали, с ним считались до тех пор, пока не могли открыто бросить ему вызов.
Главной чертой характера Вещего Олега была рациональность, или, говоря по-иному, расчетливость. Кровожадной жестокостью князь не отличался, но если нужны были крутые меры, то перед пролитием крови он никогда не останавливался. Бранные подвиги его тоже не привлекали, поэтому и битв, которые бы остались в истории, за ним не числится. Он умел применить силу, но никогда не ставил всё на кон в одном бою. Олег был искушённым политиком, не смущался пускаться в интриги, если это было нужно и давало результат. Он был истинным вождём. Но возраст берёт своё. Старость хоть и не сломила его, но притупила остроту ума и звериное чутьё на приближающуюся опасность. Но в борьбе за власть скидку на возраст никто делать не будет, здесь царят иные нравы, да и вообще стариков редко кто жалеет. Разнежился киевский князь под лучами своей славы, уверовал в своё могущество, что оно непоколебимо, тут-то его беда и настигла. Оппозиция нанесла удар, от коего князь оправиться уже не смог. Однако даже несмотря на это, он оставался фигурой, выделявшейся на фоне своих современников. Образ Вещего Олега стал интересен только в последнее время. Вот сейчас он тиражируется действительно без конца, представая в различных вариантах, пусть и не былинных, но все же далёких от какой бы то ни было реальности.
Возможно, что-то из того, что вы только что прочли о Вещем Олеге, вам покажется спорным, невероятным, а возможно, даже совсем неверным, но не торопитесь делать скороспелые выводы, ибо для каждого изложенного здесь тезиса на страницах этой книги найдётся своё подтверждение.
Рассказав вкратце о герое нашей книги, я постепенно перейду к материалам, на основе которых она была написана. Говорят, что информации о тех далёких временах, когда киевский князь Олег жил и правил, осталось крайне мало и она настолько отрывочна и недостоверна, что какие-либо выводы и теории на ней строить совершенно невозможно. Поэтому можно зачастую столкнуться вот с такими заявлениями: «Наука не располагает заслуживающими доверия сведениями древних источников ни о социальном статусе Олега, ни о его происхождении» (Н. Котляр).
На самом деле это не совсем так. А если быть точнее, то совсем не так. Наши знания об этом периоде русской истории действительно обрывочны и в какой-то мере случайны, но это совсем не значит, что вся история древних времён лишь выдумка людей с хорошо развитым воображением. Да и людям, живущим в те времена, так не казалось. Недостаток исторических свидетельств не означает, что они отсутствуют вообще и что нам будет не на что опереться, кроме фантазии и археологии. Их достаточно, жаль только, что они действительно в большинстве своём эпизодичны и почти постоянно противоречат друг другу. Поэтому довольно часто приходится стоять перед непростым выбором: чему можно верить, а чему не стоит. С другой стороны, именно это и придаёт нашему расследованию дополнительный интерес.
Жизнь Вещего Олега освещена в летописях довольно неплохо. Информация о его социальном статусе и происхождении тоже не секрет. Пусть даже «рассказы Нестора построены в основном на памятниках устного народного творчества и рисуют фигуру скорее сказочную, чем реальную» (Н. Котляр). Но в рассказах Нестора, как и других его собратьев по перу, мы сможем найти главное – информацию и сопоставить её с другими дошедшими до нас источниками, а также наукой, называемой археологией.
Действительно, сведения о первых правителях, дошедшие до нас, нередко рассматривались как произвольные вымыслы составителей летописных сводов, стремившихся заполнить пробелы начальной истории нашего государства. А это совсем не так. После тщательного изучения древнейшего периода истории Руси историки признали достоверность сведений, изложенных в летописях и о событиях, произошедших в древности, и о правителях Северной и Южной Руси. Поэтому не стоит изначально отвергать историческую достоверность каких-либо летописных сведений и квалифицировать их как заведомо «выдумку».
Нет никаких оснований сомневаться в реальности существования Вещего Олега, ибо она многократно засвидетельствована самыми различными источниками того времени. Основным источником сведений о первых правителях Руси, из которых мы черпаем информацию, на которые опираемся и ссылаемся, являются летописи. До нас их дошло немного.
В этой книге собран весь исторический материал, который только можно найти о светлом князе Вещем Олеге. Ничего другого уже не появится, а то, что может появиться, будет основано на тех же самых материалах, что использованы в этой работе, только взгляд будет иной. Новых открытий или других прорывов в смысле появления материалов, способных пролить свет на те или иные события, не предвидится. Так что исходим из того, что есть.
Самый ранний из летописных сводов, дошедших до нас, – Повесть временных лет – был составлен в 1110-х годах. Его материал основан на ряде фрагментов, взятых у греческих хронистов, текстах, составленных ранними летописцами, двух-трех мирных договоров, заключенных между греками и скандинавами. Можно с уверенностью сказать, что часть известий этого документа была заимствована из устных преданий, притом не только славянских. Древнейшие летописцы использовали не только не дошедшие до нас свитки, они смело задействовали в своих работах сокровищницу устного народного творчества, прошедшую через несколько поколений. Ведь в те времена славяне «никакого письма не имели», а лишь бережно хранили устные предания. Профессор Петербургского университета А.А. Шахматов научно доказал, что киевское летописание лишь с 1061 г. вырабатывает привычный нам приём записи текущих событий, скрепляемый точными датами, который становится усвоенною манерою наших летописей. Именно поэтому к истории древнейших времён нужно относиться особенно аккуратно. Народная память не всегда бывает надёжным источником, на который можно смело опереться. Однако при всей своей нестабильности она хороша уже тем, что хранит быт и поступки в своих сказаниях и легендах. Мы можем добавить сюда же информацию, сохранившуюся в Варяжской саге. Там тоже можно отыскать богатый материал о деятельности викингов на востоке в интересующий нас период. Но вернёмся к летописи.
Когда великий историк В.Н. Татищев обратился к летописным источникам по древнейшей истории Руси, на дворе стояла уже середина XVIII века. Разбираясь в первоисточниках, ему пришлось встретиться со многими противоречивыми версиями. Даты часто были проставлены произвольно с целью внести определённый порядок в недатированный материал древнейшей истории, отсюда вытекают серьезные расхождения между датировками событий в разных летописях. Это и понятно. Располагая в своей работе весьма незначительным количеством датированных письменных источников, летописцы, опираясь главным образом на устную традицию, извлекали оттуда факты для связного повествования об истории IX и X веков. Порой этого не хватало. Иногда они не могли точно определить, к какой же дате лучше подходит то или иное событие, и ставили его, полагаясь лишь на свою интуицию. К тому же главным делом летописца было не просто описать историю народов и их деяния, их цель была в описании истоков происхождения русского княжеского дома, то есть «откуду есть пошла Русськая земля». Поэтому приходится с сожалением признать, что летописи XV–XVI веков нельзя считать достоверными источниками по истории древнейшей Руси. Любая летопись никогда не была безгрешна. Множество факторов влияют на её точность, беспристрастность, но… в сочетании с другими источниками информации она чаще всего помогает нам найти то, что мы ищем, и то, что бывает на первый взгляд скрыто от нас.
Летописи – это памятник своего времени. Они представляют ценность не только из-за достоверности тех фактов, о которых они повествуют. К тому же, понимая, что даты, изложенные в них, не всегда верны, у нас появляется возможность переставлять или передвигать их, если того потребуют логика и здравый смысл. Тем более что к старым, давно известным нам источникам добавились иные, более надежные и более современные.
Ещё раз отмечу, что летописные своды сохранили для нас немало информации о жизни первых русских князей вообще и Вещего Олега в частности. Пусть представления, изложенные в летописях о первых правителях Руси IX-Х веков, во многом туманны и нередко противоречивы. Пробелы и неясности имеются, но, что самое интересное, все белые пятна в жизни киевского князя появляются там, где его нужно было привязать к Рюрику и его «сыну» Игорю. Ведь в изложении русской истории только Олег связывает эти две фигуры в одну семью. Без него этой связи нет, она рассыпается, и объяснить её внятно непросто, и в этих самых местах зияют дыры, которые добавляют в наших глазах вещему князю загадочности и сказочности. А по-иному их было и не закрыть. Это самый простой способ. Для чего всё это было сделано, я расскажу позже. Тоже не тайна за семью печатями. Всё же остальное, что не касается ни Рюрика, ни Игоря, зафиксировано в скрижалях истории довольно подробно. И проследить жизненный путь Вещего Олега совсем не так сложно, как кажется на первый взгляд. Загадки останутся, их будет немало, но сквозь шелуху придумок и баек вы сможете увидеть истинное лицо этого неординарного человека, вставшего во главе первого объединённого славянского государства.
Описание внешности князя Олега до нас не дошло. Как, собственно, и всех первых русских князей. Все гравюры, рисунки и портреты и даже скульптуры были сделаны много веков спустя. Делались они по наитию или в традициях современной моды. Опираться на эти рисунки нельзя. Так что о том, как выглядел наш герой, остаётся только гадать. С уверенностью можно сказать лишь об одном: в облике Олега не было ничего, что бросалось бы в глаза. Он не был ни карликом, ни великаном, ни писаным красавцем, да и уродством наделён не был. Все его отличия были не во внешности. Можно было бы назвать его типичным варяжским конунгом, но в отличие от своих собратьев он предпочитал думать головой, а не полагаться лишь на крепость рук и остроту своего меча.
Происхождения, как вы поняли, Олег был варяжского. А если точнее, то, по всей видимости, он был норвежцем. Летопись так и величает его: Вещий Олег князь урманский, а урмане есть русское название норвежцев, норманнов. Второе его значение было «северные люди», что, по большому счёту, является синонимом, ибо так изначально называли обитателей Скандинавии, особенно Норвегии, позже так стали величать всех морских разбойников. Летописи даже делают пояснения: урмане норвежцы (Лаврентьевская летопись) и нурмане «норвежцы» (I Софийская летопись). Кстати, такую же информацию дают и толковые словари. Казалось бы, вопрос исчерпан, но нет. Очевидное, оно всё равно очевидно не всем. Попытки объявить Вещего Олега славянином в последнее время появляются всё чаще. Основания для такой версии высосаны, по большому счёту, из пальца. Желание понятно и похвально – раз герой, то должен быть славянином, и обуславливается это мнение в первую очередь патриотизмом, гордостью за нацию, только вот с исторической правдой оно не имеет ничего общего.
Спорить о том, кем был по национальности Вещий Олег, совершенно не хочется. Зачем тратить время на споры о том, что и так бесспорно. А в данном вопросе все летописи и все историки, внимательно с ними работавшие, ни капли не сомневаясь, приписывали Олега к варягам. Он и ведёт себя всю свою жизнь исключительно по-варяжски, как привык, как воспитан. Это самое его поведение лишь подтверждает информацию, полученную из летописей. Но к этому вопросу мы всё равно ещё вернёмся. Так быстро от него уйти не удастся.
Точного момента прихода Олега на Русь, казалось бы, не зафиксировано. Но и это не так. Рукописи, даже те, которые написаны много позже, без малейшей тени сомнения говорят о том, кто был Олег и откуда он появился.
Известный историк О. Рапов собрал в один блок практически все летописные известия, что-либо упоминающие об отношениях новгородского князя Рюрика с Олегом. Воспользуемся удачной цитатой. «Большинство летописей называет его родственником Рюрика, Воскресенская и некоторые другие летописи – племянником Рюрика, Иоакимовская – шурином Рюрика (то есть братом одной из Рюриковых жен), „князем урманским“, мудрым и храбрым, Новгородская первая летопись младшего извода – просто воеводой князя Игоря Рюриковича. В Повести временных лет под 879 годом сообщается, что Рюрик, умирая, передал свое княжество родичу Олегу, а также „отдал ему на руки сына Игоря, ибо тот был еще очень мал“» (О. Рапов).
Добавить можно немного: у преподобного Нестора Олег Рюриков свойственник, а в раскольничьей летописи он вуй Игоря, то есть брат его матери. В «Прологе» под 11 мая вещий князь назван дядей Игоря, что точно обозначало в древности только брата отца.
Есть и другая формулировка. От обратного. Историк Н. Котляр проделал работу не менее кропотливую, чем О. Рапов, и всё для того, чтобы доказать свою теорию. Как мы видим, ничего особо нового ему найти не удалось. Напрасные нападки на Татищева мы опустим в силу голословности и необъективности.
Цитирую: «Позднейшие летописцы по-своему пытались осмыслить факт захвата „золотого“ киевского стола претендентом некняжеского происхождения. Например, Иоакимовская летопись объявляет Олега варягом, „князем урманским“, т. е. норманнским, и шурином Рюрика, о чём повествуется в „Истории Российской“ В.Н.Татищева. В другой использованной этим историком летописи – Раскольничьей- Олег назван „вуем“, т. е. дядей (по матери), Игоря. К этому Татищев добавляет, что в некоторых известных ему летописях „вуй“ именуется уже братом Рюрика. Столь же неуклюжей попыткой объяснить нелогичное в глазах феодального общества вокняжение Олега в стольном граде Руси выглядит рассказ одного из летописцев ХVII в., связывавшего его приход в Новгород с легендой Нестора о призвании варягов и объявившего Олега племянником Рюрика» (Н. Котляр).
Вот и всё. Что мы видим в итоге? Пытаясь доказать свою правоту, Н. Котляр привел все те же самые факты, ничего нового не найдя. Как говорится, то же яйцо, только вид сбоку. Но для нас это не так важно. Главное в том, что ничего другого о происхождении Олега мы не найдём. Но и не нужно, этого нам вполне достаточно. На первый взгляд вся эта информация кажется хаотичной и даже порой противоречащей друг другу, на что и намекает Н. Котляр. Но если только разложить её по полочкам, в правильном порядке, то окажется, что она не просто дополняет одна другую, не противореча ей, в большинстве случаев, но и даёт нам возможность проследить историю Олега ещё до того момента, когда летописцам и рассказчикам стал интересен он сам.
Источники возвещают нам о том, что правящий в этот момент новгородский князь Рюрик и Олег находились в родственных отношениях. Вот это мы возьмём за основу и на этом остановимся. Вся остальная информация нам, безусловно, понадобится, но чуть позже. А пока давайте выстроим её в понятном и удобоваримом для нас порядке.
Для этого начнём рассказ о жизни Вещего Олега задолго до прихода на Русь молодого урманского конунга. Без предыстории в этом случае мы не обойдёмся.