После восьми утра людей в закусочной прибавилось: местные жители приходили позавтракать перед работой. Оказавшись у руля во «Флип Сайд», я была удивлена количеству постоянных посетителей, которые заглядывали к нам каждый день. Уайлдвуд-Ков – городок совсем небольшой, и я никак не могла взять в толк, как Джимми удавалось сводить концы с концами в нетуристический сезон. Но я недооценила преданность завсегдатаев закусочной, а кроме того, кулинарные изыски Ивана также обладали непреодолимой притягательностью.
Когда я только приехала, наш повар – стриженный под машинку здоровяк с татуировками и вечно насупленным взглядом – напугал меня не на шутку. Честно говоря, я до сих пор его побаиваюсь, но уже не так, как в первые дни. Главное – не лезть под руку, тогда не навлечешь на себя его гнев. Особого дружелюбия, правда, Иван себе тоже никогда не позволял. Но что-что, а завтраки его всегда были отменны.
В детстве я часто приезжала в Уайлдвуд-Ков на лето, а потом, после смерти Грейс, жены Джимми, визиты стали редкими. На полуостров Олимпик мы с мамой иногда выбирались на выходные, но долгие каникулы, как в детстве, остались в прошлом.
Что уж говорить о последнем десятилетии – у Джимми я почти не появлялась. За все семь лет, что работает закусочная, я ни разу не приезжала. Так что, когда я взяла отпуск на работе в Сиэтле, упаковала чемоданы и приехала сюда, я оказалась в совершенно незнакомом городке.
Но прошло всего две недели, и вот уже я с ужасом думаю, что мне придется возвращаться в Сиэтл, где я числюсь помощником адвоката в «Хеннинг, Блэр и Бэйтс». Не то чтобы я не любила свою работу, но, почувствовав, каково быть хозяйкой ресторанчика в маленьком городе, нелегко вернуться к нормальной городской жизни.
И ведь «Флип Сайд» – не просто закусочная. Это местечко, пускай ему нет и десятка лет, стало для местных жителей неотъемлемой частью их жизни. Здесь уютно, здесь собираются все твои знакомые, здесь можно перекинуться парой фраз с приятелями и узнать о последних новостях, а заодно полакомиться очередным творением Ивана. Я сразу заметила, как дружно люди живут в Уайлдвуд-Ков и как одиноко мне в Сиэттле. Конечно, у меня есть друзья, но у кого-то появились дети, кто-то слишком занят на работе, и видимся мы реже.
И хотя полностью «своей» я здесь пока не стала, завсегдатаи «Флип Сайд» встретили меня очень радушно. Приятно побыть в такой теплой и дружественной обстановке.
Я принимала очередной заказ, как вдруг зазвонил телефон, в то же время на пороге появилась новая группа голодных посетителей, а двое уже позавтракавших были готовы расплатиться. Ли взяла трубку, я же проводила новоприбывших к свободным местам и начала убирать тарелки с одного из столиков.
Я отнесла грязную посуду на кухню, а когда возвращалась обратно в зал, Ли поймала меня за руку:
– Джимми звонил.
В груди у меня появился тревожный комочек.
– Что-то случилось?
– Судя по всему, у него все прекрасно. Сказал, что и дня больше не вынесет в больнице, поэтому выписывается.
– Как это? Но врач же не велел!
– Ты же знаешь Джимми.
Да, характер Джимми я прекрасно знала. Все это было очень на него похоже. Я посмотрела на часы, висевшие на стене, а затем на проголодавшихся местных жителей, сидевших за столиками.
– Ты сказала ему, что у нас вообще, как всегда утром, полно клиентов? Я не могу бросить тебя одну и поехать за ним в Порт-Анджелес.
Ли взяла три тарелки с вафлями у окна выдачи.
– Он просил передать, чтобы ты не беспокоилась. Он возьмет такси, и вы с ним встретитесь уже дома.
Она торопливо понесла вафли за столик на другом конце закусочной.
Я на мгновение замерла на месте, пытаясь осознать сказанное Джимми. Конечно, я была рада, что он едет домой. Надеюсь, на выздоровлении этот преждевременный побег никак не скажется. Удивительно, что Джимми решил взять такси. Как-то он мне рассказывал, что давным-давно его лучший друг погиб по вине пьяного таксиста, и с тех пор он им не доверяет.
Но что я могла сделать? У меня и так слишком много забот.
Взяв кофейник, уже в который раз этим утром я прошлась по залу закусочной. Надо было подлить кофе и удостовериться, что все довольны. Я подошла к столику, за которым сидел симпатичный мужчина с темными волосами. На вид ему было около сорока. Чуть раньше я принесла ему блинчики с пеканом и кленовым сиропом и сосиски. Свой завтрак он съел почти наполовину и сейчас изучал свежий выпуск местной газеты, доедая блинчики.
– Как у вас дела? – спросила я, останавливаясь у его столика.
Он оторвал взгляд от газеты:
– Все хорошо, спасибо.
Я приподняла кофейник:
– Подлить еще?
– Да, давайте.
Он пододвинул ко мне свою чашку.
– А вас Марли зовут, да?
– Верно.
Я остановила поток кофе и добавила:
– Вы заходили к нам в начале прошлой недели.
– У вас прекрасная память.
Он улыбнулся и протянул руку:
– Майкл Даунз.
– Рада знакомству, – сказала я, обменявшись с ним рукопожатием.
– Вы из Сиэтла?
– А вы догадливы.
Он снова улыбнулся:
– Не совсем. В маленьком городке слухи разносятся быстро… Надолго у нас?
– Пока Джимми не станет лучше. Потом придется возвращаться на работу.
– Как его здоровье? Скоро к нам вернется?
– Надеюсь, что скоро. Завтра его должны были выписывать, но…
Послышался звон посуды, чье-то оханье, и я отвлеклась от разговора с Майклом. Одна из посетительниц перевернула полную чашку кофе. Черная жидкость растеклась по всему столу, капала на пол.
– Ай-яй-яй. – Я коротко улыбнулась Майклу. – Извините.
К месту происшествия уже вовсю спешила Ли, наготове у нее была тряпка. Я тоже поторопилась на помощь. Кроме того, надо было убедить посетительницу, что ничего страшного не произошло. Мы протерли стол, убрали лужу, и, восстановив порядок, я рассчиталась с еще одной компанией. Компания, попрощавшись с нами, ступила в уличный туман.
Собрав тарелки, я бросила взгляд на Майкла, пытаясь оценить, как он справляется с завтраком. Ему все еще предстояло доесть блинчик и сосиску, но еда его в данный момент не интересовала, он был полностью погружен в чтение газеты.
Вдруг он отбросил газету, резко отодвинул стул и, вскочив на ноги, вытащил несколько денежных купюр из своего бумажника. Бросив их на стол, он схватил куртку, которая висела на спинке стула, и направился к двери с очень серьезным выражением на лице. Я открыла было рот, чтобы попрощаться, но его уже и след простыл.
– Он что, на пожар? – спросила Ли, когда за Майклом захлопнулась дверь.
Я пожала плечами и продолжила собирать тарелки.
– Кажется, сейчас будет поспокойнее, – сказала я Ивану, отнеся грязную посуду на кухню.
Повар в ответ что-то пробурчал, даже не потрудившись поднять на меня глаза. Хотя ничего другого я от него и не ожидала. Выбравшись с его вотчины, я оказалась в зале закусочной. Посетителей осталось совсем немного, они ели не торопясь.
Решив убрать со столов, я наткнулась на газету, которую читал Майкл. Я пошла к входной двери, чтобы положить ее на стенд к остальным газетам. Пробежавшись глазами по статьям на первой странице, я обратила внимание на небольшую заметку около того места, где газета была свернута. В заметке не упоминались ни имена, ни какая другая информация, но я догадалась, что речь идет о Карлосе, брате Лизы. Нападение было спланировано и произошло в Порт-Анджелесе. У жертвы, задолжавшей деньги за наркотики, были сломаны ребра, челюсть, множественные ушибы.
Бедная Лиза. Мне стало ее очень жаль. Наверное, это невыносимо, когда такое происходит с родным братом. Ты пытаешься помочь, а он отказывается. Хорошо бы он больше не попадал ни в какие истории. Но тут дело в наркотиках, так что шансов, что подобное не повторится, похоже, мало.
Я оставила газету у двери и постаралась не думать о Лизином брате. Надо было возвращаться к своим обязанностям. Следующие несколько часов прошли довольно тихо, а потом наступило время обеда. Затем, правда, как только количество посетителей уменьшилось, стало ясно, что совсем скоро наступит конец рабочего дня. Я выглянула из окна. Погода налаживалась: туман рассеялся, виднелись голубое небо и солнце. Возможно, как только я разберусь с кое-какой бумажной работой, удастся выбраться на прогулку по пляжу.
Пляж в Уайлдвуд-Ков, пожалуй, одно из моих самых любимых мест на земле. Дышишь соленым воздухом, слышишь, как волны бьются о берег, и на душе становится хорошо и спокойно. И пока я здесь, на полуострове Олимпик, хочется как следует насладиться видами, послушать шум прибоя, слиться с природой.
Пока что, правда, отправиться на пляж я не могла. Было почти два часа дня, закусочная скоро закроется, но мне потребуется еще как минимум час на уборку, и только тогда я смогу заняться своими делами.
Попрощавшись с последним посетителем, я принялась за мытье столов, а Ли тем временем вышла на улицу, чтобы позвонить мужу. В зале больше никого не было. Я оттирала особенно упорную кляксу сиропа с одного из столов, как вдруг входная дверь открылась и кто-то вошел.
– Извините, но мы уже закрылись, – сказала я.
Я подняла глаза и увидела вошедшего. Это был мужчина с кудрявыми светлыми волосами, и на мгновение я оцепенела. Он улыбнулся, и перед глазами тут же закружились воспоминания. Счастливые летние деньки, которые мы проводили на пляже. Я была без памяти влюблена и так ждала первого поцелуя, глядя в его темно-синие, пронзительные глаза цвета летнего неба.
И сейчас эти же глаза смотрели прямо на меня.
– Ничего, – сказал мужчина, все еще улыбаясь. – Я пришел не за блинчиками.
Тут я поняла, что стою, уставившись на него во все глаза. Щеки тут же залились краской, и я начала старательно оттирать пятно сиропа со стола, стараясь хоть как-то скрыть неловкость.
– Не за блинчиками? – переспросила я, полируя стол.
– Нет. – Он помолчал, а я продолжала бороться с сиропом.
– Может, тебе помочь?
Я вновь подняла на него глаза. Он смотрел с искренним интересом, и мне стало еще более неловко. Наконец последняя капля сиропа поддалась, и я отложила тряпку.
– Ты меня не узнаешь? – спросил мужчина.
Я убрала с лица выбившуюся прядь волос, стараясь выиграть хоть немного времени, чтобы взять себя в руки. Как же мне не хотелось, чтобы он понял, что, конечно же, я его помню, что эти годы я иногда вспоминала о нем и много думала уже здесь, в Уайлдвуд-Ков. Меня так и подмывало спросить у местных, как он поживает, но я боялась. Не хотелось услышать, что он женился или что стал алкоголиком.
Глядя на него сейчас, было понятно, что алкоголика из него не получилось – слишком уж хорошо он выглядел. Я бросила взгляд на его безымянный палец – кольца не было. Сердце у меня забилось сильнее.
– Бретт Коллинз, – сказал он, видимо, решил, что молчала я, потому что и правда не узнала его. – Лет восемнадцать назад ты приезжала к Джимми на лето и иногда гуляла с местными ребятами.
– Ну конечно! – Как только я оправилась от удивления и справилась с сильнейшим приступом неловкости, на моем лице появилась улыбка. – Боже мой! Сколько лет!
– Это точно.
– А как ты узнал, что я в городе?
– Новости быстро распространяются, – сказал он. – Я бы и раньше зашел, но вернулся только вчера, пару недель был в отъезде.
Я старалась не отвлекаться и не думать о его голубых глазах или о том, что он был в отличной форме – за эти годы у него прибавилось несколько килограммов мышц. Время к нему было определенно милостиво.
Он вновь радостно улыбнулся, а я снова покраснела, потому что поняла, что продолжаю его разглядывать. Я заставила себя моргнуть.
– Извини, я просто совсем не ожидала тебя увидеть, – проговорила я, слегка встрепенувшись.
– Да ты что, правда?
Я улыбнулась еще шире.
Входная дверь резко распахнулась, и внутрь влетела Ли. Щеки у нее горели.
– Что случилось? – спросила я. Ли резко остановилась и, широко распахнув глаза, молча смотрела на нас с Бреттом.
– Джимми… – выдохнула она.
– Он приехал? – Я хотела было опять улыбнуться, но ничего не вышло: Ли смотрела на нас чуть ли не с ужасом. Вряд ли так выглядит человек, который рад выписке своего босса из больницы.
Мне стало не по себе, где-то в животе начало неприятно тянуть.
– Что случилось?
– Мыс Майлера, – проговорила Ли, дыхание ее все еще было сбившимся. – Там скалы… Я вызвала 911.
Тянуть стало еще сильнее. Я бросилась к двери, на улицу, оставив Бретта внутри. Наша закусочная выходила на набережную, которая проходила по верхней части пляжа. Я пронеслась мимо женщины, катившей двойную коляску, пересекла набережную и запрыгнула на лежавшее там бревно. Слева от меня открывался вид на изгибавшийся Уайлдвудский пляж, который оканчивался обрывом. Поднеся руку к глазами, чтобы закрыться от солнца, я стала вглядываться в даль.
Почти сразу что-то бросилось мне в глаза – что-то белое среди темных скал.
Сердце глухо застучало. Я спрыгнула с бревна и побежала через пляж. Мои зеленые «конверсы» утопали в песке, двигаться было нелегко, но я продолжала нестись вперед.
Чем ближе я подбиралась к скалам, тем отчетливее становилось видно, что белое пятно на фоне черного – это человек в белой футболке, растянувшийся в ловушке между двумя острыми камнями.
Из моей груди вырвался сдавленный крик, и я изо всех сил бросилась туда, спотыкаясь и поскальзываясь. Правая нога погрузилась в песок и неестественно вывернулась. Я начала падать и оказалась на четвереньках. Рак-отшельник, прокладывавший свой путь неподалеку, испугавшись, спрятался под прибитой к берегу деревяшкой. Я неуклюже поднялась на ноги. Каждая клетка моего тела билась в страхе и отчаянии.
– Марли, стой! – Сзади ко мне подбежал Бретт. Он схватил меня за руку, будто я собиралась броситься к скалам. – Я сам!
Что-то в его голосе заставило меня остановиться и уступить дорогу. А может, дело было в том, что я вспомнила, с каким ужасом на лице Ли сообщила нам о случившемся.
Я пошла вслед за Бреттом. Он преодолел последний отрезок пляжа и вскарабкался на скалу. Я ждала его внизу. Сердце билось так сильно, что мне казалось, еще немного, и оно лопнет прямо у меня в груди.
Бретт перемахнул через камни с легкостью человека, который проделывал этот трюк сотни раз на протяжении многих лет. Он приблизился к неподвижной фигуре человека и наклонился. А я ждала – горло у меня свело, и я чувствовала, как подкатывает тошнота.
Через несколько секунд Бретт отвернулся от растянувшегося на камнях человека и вернулся ко мне. По лицу его все было ясно.
– Это ведь Джимми? – спросила я, когда он спрыгивал со скалы.
Бретт только кивнул. Я зажала рот рукой.
– Он жив? – Я задала следующий вопрос, хотя ответ был очевиден.
Я посмотрела в глаза Бретту. В них было отчаяние.
– Нет, Марли…