Глава 1

05 июля, 7 часов 30 минут

…Это верно. Решения. Все в жизни зависит именно от способности человека принимать решения. Пусть ты ошибался, но это было твое решение, и тут важнее, выполнил ты его или нет, а не то, каким оно было. Александр пригладил все такие же непослушные вихры и тронул родинку на щеке… О том, что случилось тогда на проспекте, он так никому и не рассказал. Он даже не рассказал, что был на месте происшествия. Никому, даже Лене. И правильно сделал, наверное. Судя по тому, какую отсебятину несли позже телеканалы, дело было нерядовым и, возможно, касалось какой-нибудь секретной операции спецслужб. Ну и ладно. А с чего вообще сейчас вдруг вспомнился тот странный и жутковатый июльский денек? Июльский… Ну точно! Это случилось как раз пятого июля. Ровно десять лет назад.

За прошедшие годы произошло много интересного, а порой и загадочного, так что приключение на проспекте как-то отшлифовалось, потеряв часть наиболее неприятных деталей, и превратилось в обычный файл долгосрочной памяти, почти не отличимый от файлов прочих событий. Почти… Конечно, за все последовавшее десятилетие Саня, а теперь уже Александр Барков, ведущий специалист фирмы «Мобисофт», попадал в разные щекотливые ситуации, но ни одна из них все-таки не была настолько опасной. Ну, может быть, кроме случая, когда поехал с ребятами после третьего курса в горы и едва не попал под лавину. Или та неприятность, уже после университета, когда на скользкой дороге его машину едва не занесло под встречный «КамАЗ». Но и в первом и во втором случаях все обошлось. А больше ничего такого и не вспоминалось. Кулачные бои Саня всегда выигрывал без особых потерь, черный пояс все-таки, с законом был в ладах, а карьеру делал головой, никому не перебегая дорогу, так что особых врагов не нажил и, следовательно, никаких гадостей ему никто не устраивал. Так что, если разобраться, «файл» с происшествием десятилетней давности все же не был рядовым. Просто не слишком приятными были воспоминания, вот Александр и постарался задвинуть их подальше, не в силах стереть из памяти вовсе. К чему лишний раз себя расстраивать? В суматошных и стремительных водоворотах современной жизни можно остаться на плаву лишь будучи непробиваемым оптимистом и человеком, предельно увлеченным своим делом. Вот к этому состоянию и надо стремиться. Баркову повезло: дело ему досталось как раз по душе, да и оптимизма в жизни хватало. За первое спасибо спортивному воспитанию, а также генам – скорее дедовским, чем отцовским, – с характером и упорством в достижении целей у Александра всегда был полный порядок. За второе особая благодарность маме, научившей относиться ко всему легко, а еще друзьям – сплошь развеселым балбесам, даже в двадцать семь умеющим радоваться жизни, как дети. Ну и, конечно, Лене – первой любви, вопреки правилам не ставшей несчастной, более того, вот уже два года как законной супруге и год как матери Саниного ребенка. А уж этот-то весельчак – карапуз с улыбкой до ушей – и вовсе воплощение заразительного оптимизма. Как солнышко в безоблачном июльском небе…

Звякнул сигнал кофеварки, и Барков отвлекся от размышлений. Варить кофе в турке на открытом огне он так и не научился, хотя в его кругу натуральный кофе считался обязательным утренним напитком. Александр вообще больше любил чай и после работы обязательно заваривал ароматный «Ахмад», но по утрам все-таки отдавал дань корпоративной традиции и пил кофе, правда, растворимый: ложка кофе, ложка сахара. Помешивая «Нескафе», он подошел к широко распахнутому окну и сощурился от косых, но ярких и уже горячих лучей восходящего солнца. Им не мешали ни два высоченных крана, ни растущий на глазах каркас будущего здания очередного отделения Сбербанка, который возводили напротив Саниного дома проворные китайские строители. Маленькие, одетые в оранжевые робы и белые каски фигурки деловито сновали по металлическим балкам, мгновенно выполняя громогласные команды нескольких бригадиров, одетых в те же оранжевые комбинезоны, но на фоне гастарбайтеров кажущихся настоящими богатырями. Особенно выделялся прораб: грузный мужчина в «командирской» красной каске и с электронным планшетом в руках. Он зычно выкрикивал распоряжения, которые тут же, сдобрив порцией мата, транслировали бригадиры. Особой нужды в сопровождении слов вроде «вира» или «майна» идиоматическими послесловиями не было, наоборот, с точки зрения Саши, все эти «тра-та-та…» мешали, но трудностей с пониманием у импортных рабочих не возникало. В тонкостях ненормативной лексики «хани» разбирались не хуже русских бригадиров.

Александр сделал осторожный глоток. Кофе был пока слишком горячим.

А все-таки жаль, что вырубили шелестевший на этом месте скверик. Он был небольшим, росли в нем проклинаемые всеми в мае и июне – сначала из-за липких почек, а позже из-за обильного пуха – тополя, но все равно скверик радовал глаз и вносил свою минимальную лепту в поддержание нормального газового состава душной городской атмосферы. На карте Москвы оставалось все меньше зеленых пятен, а растущие не по дням, а по часам небоскребы преграждали путь ветрам, да и ограничения на движение автотранспорта и экологические нормы для двигателей не выполняли своего назначения, в разгар лета город просто задыхался. Уплотнение застройки при таком положении дел казалось шагом по меньшей мере неразумным, но такова жизнь в большом городе. Столица – ничего не попишешь. Сердце державы, а заодно и ее мозг. Теснота, суета и дороговизна – вот цена обитания в гуще событий и одновременно залог преуспевания. В современном мире, конечно, можно жить где угодно – технологии позволяют не чувствовать себя на обочине цивилизации независимо от места жительства, но хитрость в том, что это именно «чувство», иллюзия, существование, доведенное до кондиции виртуально. Пока ты в сети, ты причастен к мировым процессам, независимо от фактического положения в пространстве, но стоит вернуться в реальный мир, и ты сразу что-то теряешь. Например, время на перелет до столицы, чтобы потрогать нужную тебе вещь своими руками, или пообщаться – не в режиме видеоконференции, а вживую – с партнерами по бизнесу, или помелькать в нужной компании на важном сейшене. Что ни говори, а это важно: пожать руку, пообедать за одним столиком, выпить в ознаменование удачной сделки шампанского. Сетевое общение, пусть и с применением новейших 3D-технологий, этого не заменит. Изображение, даже объемное, есть изображение, иллюзия, а в делах на иллюзии лучше не полагаться.

Взгляд скользнул дальше по улице и наткнулся на яркую иллюстрацию к последним мыслям. Рекламный щит на слепом торце старинной пятиэтажки, зажатой между двумя новыми высотками, щеголял как раз примером 3D-технологий. Объемная желто-красная эмблема и горделивый слоган, казалось, висели в воздухе. «МТС – 30 лет с вами!» Выглядело солидно. Снова вспомнился покосившийся щит на бетонной опоре и помятый «Лексус» у ее основания. Кто бы тогда мог подумать, что спустя десять лет Александру повезет стать ведущим специалистом основной, после концерна «Сименс», фирмы – партнера этих самых МТС? Да, тогда о такой удаче можно было только мечтать. Впрочем, конкретно пятого июля контуженому и перепуганному вихрастому Сане было не до мечтаний…

Рука потянулась к затылку, будто бы собираясь стереть капли чужой крови. Александр отдернул руку и старательно «зазиповал» вновь ожившие воспоминания. Было и прошло. Понятно, что такие психологические травмы бесследно не проходят, но не постоянно же об этом думать.

Барков встряхнулся, в два глотка допил кофе и вышел из кухни. В прихожей на полочке его ждал новенький смарт, полностью настроенный и готовый к работе. Любовь Александра к таким машинкам, зародившаяся еще в юности, не иссякла и поныне, даже получила дальнейшее развитие. Ведь «Мобисофт» занимался как раз совершенствованием мобильных сетей и экспертной обкаткой новых моделей, пришедших на смену сотовым телефонам смартфонов, или коротко – смартов, и Барков стал ценным специалистом в этой области. Из всех очевидных преимуществ своего служебного положения Александр наиболее ценил то, что в море ежемесячно появляющихся на рынке новинок может выбрать лучшую. Безусловным хитом августа, по мнению Баркова, должен был стать смарт «VS-14Х» от «Моторолы». Его-то он и обкатывал. Пока что претензий к умной мобильной игрушке у него не было. Все заявленные производителем функции она демонстрировала исправно, а режим видеоконференции вообще превосходил все ожидания: качество картинки и звук давали сто очков вперед любой модели конкурентов.

Дольше задерживаться в прихожей повода не было, но Александр все равно еще с минуту постоял, прислушиваясь к звукам. В гостиной едва слышно тикали старинные кварцевые часы, а из спальни доносилось и вовсе еле различимое посапывание. Сегодня Лена провожать не вышла. Барков-младший всю ночь капризничал. У Олежека прорезался очередной зуб, и успокоилось семейство только под утро. Папаша-то спал как слон, а вот маме досталось, и потому Барков-старший никаких претензий к жене не имел. Пусть Лена хоть немного поспит. Этот бармалей ведь проснется часов в девять как ни в чем не бывало, а она будет весь день ходить, словно вареная. Тяжкая женская доля… которую женщины охотно взваливают на свои хрупкие плечи, а потом несут, периодически возмущаясь, что мужья им мало помогают. И бесполезно спорить, доказывая, что все не так, что в свободное время ты готов помогать, но от тебя нельзя требовать большего – это может повредить работе, а значит, благосостоянию семьи. Слушают, соглашаются и снова гнут свое… А попробуй напомнить, что рожать детей и хранить очаг им предписано природой, так и вовсе закатят скандал. Вот и пойми их попробуй.

Александр вздохнул, вышел из квартиры и аккуратно прикрыл за собой дверь. У него и в мыслях не было обижаться или обвинять в чем бы то ни было жену, но с рождением сына их отношения стали немного нервными, что ли. Может быть, потому, что Лена постоянно недосыпала и ей по горло надоели пеленки и однообразные домашние хлопоты. А может, была еще какая-то причина, которую Барков, в силу занятости или просто «мужского склада ума», не улавливал. Наверное, стоило сесть вечерком и поговорить, но все как-то не складывалось. То Александр задерживался на работе и приходил, когда жена была уже не в состоянии долго беседовать, то находились неотложные домашние дела, или просто не было настроения.

«В субботу, – решил про себя Саша. – Подкинем Олежку родителям, а сами сходим куда-нибудь, расслабимся и поговорим. Иначе скоро совсем перестанем друг друга понимать…»

Под козырьком подъезда было еще относительно прохладно, но стоило выйти на улицу, и на голову тотчас обрушилась тяжелая, как расплавленный свинец, жара. Несмотря на раннее утро, июльское солнце было неумолимо: асфальт плавился, а отраженные окнами лучи обжигали, как гиперболоиды инженера Гарина. Два десятка метров до крытой парковки Саша преодолел почти бегом. В гараже дышалось значительно легче, чем на улице, – почти как в подъезде. Здесь вовсю трудились кондиционеры и негромко вещал «Серебряный дождь». Саша с облегчением выдохнул. Лето как таковое он всегда любил, но жару не у воды или хотя бы не в теньке переваривал с трудом. По пути к месту, где стоял его «Ниссан», Александр коротко кивнул охраннику и раскланялся с Аллой, эффектной блондинкой, а по совместительству – соседкой с пятого этажа. Она, как всегда, загадочно улыбнулась и, томно вытянув точеную ножку, мягко и грациозно «влилась» внутрь своей «Хонды». Саша невольно проводил ее взглядом и с трудом заставил себя отвернуться. Они почти всегда выходили в одно и то же время, и еще ни разу Алла не забыла немного его подразнить. Впрочем, может быть, так она дразнила не только его, возможно, это ее стиль, только легче от этого не становилось. Саша старался одергивать себя, но каждый раз был вынужден признать, что Алла ему нравится. Не так, чтобы забыть обо всем и закрутить с ней роман, но и не обращать на нее внимания он был не в силах. Особенно тяжело стало летом, когда соседка свела свой гардероб к прозрачному минимуму, а у Барковых начались проблемы в интимной жизни. И Алла это будто бы чувствовала. Вот еще одно необъяснимое женское качество – тончайшее чутье на ситуацию. Лена, видимо, тоже что-то такое улавливала, и хотя прекрасно знала, насколько необоснованны ее подозрения, все равно нервничала. А нервничая, невольно отдалялась от мужа, сосредоточивала внимание на Олежке и заставляла хмуриться Саню… Замкнутый круг какой-то!

Барков плюхнулся за руль своего серебристого «Следопыта» и, вздохнув, проронил кисло: «Привет, „Нюся“. Машина мгновенно проснулась. Она завела двигатель, включила все нужные приборы, связалась с сервером дорожной сети, проложила оптимальный маршрут в обход уже успевших сформироваться пробок и ненавязчиво обняла хозяина автоматическим ремнем безопасности. Для поднятия настроения она включила „Юнитон“ – любимую хозяйскую радиостанцию. Утреннее шоу на этой волне Баркова не раздражало. Пожалуй, единственное во всем эфире, да и в сети.

Пока Александр выруливал из гаража, ведущие дважды удачно пошутили, и настроение начало выравниваться. До значительного улучшения и того самого, столь нужного на работе, «трудового оптимизма» было пока далеко, но уже не так, чтобы очень. В чем, в конце концов, проблема, если подумать? Реально, трезво, без раздражения и выдумывания несуществующих преград? Да в элементарной усталости. Две недели на сочинских пляжах, и все снимет как рукой. Надо только потерпеть десять дней. Билеты уже заказаны, гостиница забронирована, насчет Олежки с родителями все оговорено, море ждет. Пятнадцатого утром на самолет и после обеда – с головой в солоноватую лазурь. А вечером будет романтический ужин при свечах, а за ним последует бурная ночь. А утром снова пляж: солнце, золотой песок, неторопливый шелест волны, аквабайки, дайвинг, а также прочие развлечения и водные процедуры. Потом ночной клуб или что-то еще… И так две недели. Растворятся в соленой воде глупые бытовые неурядицы, успокоятся на жарком солнышке нервы, тело покроется ровным южным загаром, будто броней от всех огорчений, а то, что сейчас случается нечасто и однообразно, снова превратится в страсть и обретет привкус романтических фантазий. Осталось потерпеть всего-то десять дней. Ближе к обеду надо будет позвонить Лене и напомнить ей об этом. Предвкушение праздника поднимает настроение ничуть не хуже самого праздника.

В эфире зазвучала забойная смесь рэпа и металла. Сразу после модного «сладкоголосья». Саша усмехнулся. Студия «Юнитон», как всегда, непредсказуема. Что значит свежая голова. Эта станция появилась в столичном эфире совсем недавно, до этого она вещала в сети, а напрямую в эфир выходила только где-то за Уралом. Но как только появилась, сразу поколебала все стереотипы. В этом и прелесть.

Новые подходы – двигатель прогресса, кому, как не нам, это знать. Еще двадцать лет назад наша страна была огромным складом сырья, а теперь считается одной из ведущих технологических держав. И все это сделали новые подходы. Не перекладывание с места на место «кубиков» в фундаменте экономики и не разрушение этого фундамента под видом его перестройки, а реально новые подходы, поднявшие индекс RUSOFT выше всяких NASDAQ и NIKKEI, вместе взятых. Главную роль в этом «Русском чуде» сыграла, конечно, всего одна технологическая группа, создавшая знаменитый «Networld», но, не будь в стране базиса, не было бы и «чуда». Толчок, направленный в пустоту, в ней и пропадет. Если нет массы, которую требуется сдвинуть, не будет и движения, хоть затолкайся. К тому моменту, когда новые подходы проектировщиков системы «Networld» обрели конкретные очертания, российские фирмы, специализирующиеся на высоких технологиях, уже заработали авторитет среди специалистов, но, как всегда, страдали от недостатка финансирования. То есть, говоря проще, предлагали продукт того же качества, что и западные коллеги, только на порядок дешевле и были готовы к любому риску. Так все и срослось. «Networld» послужил толчком, а «hi-tech»[1] с клеймом «Сделано в России» – массой. А ровно через год на мировых биржах появился новый индекс, отражающий котировки ценных бумаг российских высокотехнологичных компаний, – РУСОФТ. Прошло еще пять лет, и зубовный скрежет на обоих побережьях Тихого океана начал заглушать шум прибоя. И когда проект «Networld» превратился в глобальную реальность, конкуренты поняли окончательно – с русскими теперь придется либо воевать, либо вести цивилизованный бизнес и конкурировать на равных. Воевать с нами было опасно даже в худшие для России времена, а теперь стало и вовсе страшно – хотя бы из-за того же «Networld». Ведь главные электронные блоки новейшей глобальной спутниковой сети были строжайшим секретом российских производителей. Примененные в них новейшие технологии позволяли создавать миниатюрные, но полноценные спутники, совместившие в себе как функции связи, так и шпионскую начинку. Они имели буквально копеечную себестоимость и минимальный вес – один космолет класса «Байкал» выводил на орбиту сразу тысячи аппаратов. Развернуть при таких условиях глобальную сеть оказалось делом нескольких взлетов-посадок. Пришлось, конечно, повозиться с синхронизацией сети и размещением наземных блоков, но это было уже вторичной задачей, как говорится – делом техники. И опять же – техники отечественного производства…

Скажете – похоже на сказку, утопию, заподозрите подвох? Правильно сделаете. Никто не отдал бы такой проект на откуп русским, пусть изначально это и было их изобретением, если бы использование новейших технологий не являлось крайне опасной затеей. А именно – все дело заключалось в «эффекте Михайлова», который не позволял применять технологии, использованные при строительстве спутников, в прочей аппаратуре. Осторожных западных конструкторов этот эффект даже пугал, причем настолько, что они опасались повторять опыты отчаянных русских.

На слух вроде бы нейтральный до безобидности эффект Михайлова убивал все живое, поскольку, если называть вещи своими именами, был сверхжестким излучением. Возникающее при работе секретных процессоров для мини-спутников излучение проникало сквозь любые преграды, даже сквозь те, что надежно отсекали самые мощные потоки рентгеновских и гамма-лучей. Одно утешало: М-лучи, как их именовали специалисты, легко поддавались стабилизации в особом силовом поле (открытом все тем же Михайловым), что практически исключало побочные явления. Как в прежние времена к процессорам «пристегивались» кулеры, так теперь к каждому М-чипу прилагался полевой стабилизатор. Но никто не гарантировал, что защита не выйдет из строя, вот почему единственное применение новым сверхмощным, но и сверхопасным процессорам нашлось лишь в спутниках. От греха подальше. В прямом смысле. Как говорили сами разработчики, спутниковая сеть получилась «сердитая», зато дешевая, способная прокачивать гигантские объемы информации на запредельной скорости и безоговорочно нужная в нашем нестабильном мире. Взять хотя бы полицейский уровень новой сети: от взглядов телескопических объективов тысяч спутников теперь нельзя было скрыться нигде, даже в центре Сахары, амазонских джунглях или Гималаях, а созданные по всему миру филиалы компании «Networld inc.» обрабатывали на своих сверхмощных серверах всю полученную с орбиты информацию за считаные минуты. Далеко можно убежать с места преступления за несколько минут? Поначалу во «всевидящее око» никто не поверил, но после поимки двух десятков самых одиозных лидеров мирового преступного сообщества и предотвращения девяти из десяти запланированных терактов число скептиков резко сократилось. Как известно, неотвратимость наказания – для преступника лучший сдерживающий фактор, и «спутники глобального обнаружения», как их величали военные, сдерживали любого террориста лучше, чем пудовые кандалы. В эпоху борьбы с терроризмом никакие доводы правозащитников, что «Networld», дескать, нарушает право человека на частную жизнь, не подействовали ни на одно правительство. «Networld inc.» разместила свои временные филиалы на территории практически всех стран. А когда трудная эпоха почти завершилась, «Networld» уже стал неотъемлемой частью глобальных коммуникаций, и ограничивать его возможности из-за каких-то надуманных недостатков никто не захотел. Подумаешь, следит за всеми и всегда! Так даже спокойнее. Если вы честный человек, опасаться вам нечего…

Все это пахло «единым полицейским миром», но все-таки одной глобальной шпионской сети для тоталитарного мироустройства маловато. Требуется еще хотя бы желание применить информацию от «Networld» на практике. А желания ни у руководства «Networld», ни у его службы безопасности – структуры весьма серьезной, не то что инфантильные «голубые каски» или бесправный Интерпол – не было и в помине. И дело не в их кристальной честности, просто корпорация «Networld inc.» существовала как орбитальная станция или корабль в открытом море – условно на нейтральной территории, то есть нигде юридически и одновременно везде по факту присутствия ее филиалов, что и обеспечивало «Networld» независимость и неприкосновенность вкупе с немалым доходом. И это обстоятельство, в свою очередь, гарантировало равный доступ к сети всем желающим, как бы ни хотелось обратного сверхдержавам.

Даже прародине проекта – России – не было сделано никаких поблажек. Например, наши не знали ничего конкретного об устройстве М-процессоров, так же, как все остальные. Поговаривают, что спецслужбы в свое время пробовали надавить на Михайлова и его помощников, но он послал службистов подальше и пригрозил перенести разработки в Штаты. Так что «Networld» не постигла участь ядерных исследовательских программ, и он умудрился-таки стать именно тем, чем его хотели видеть создатели. Конечно, никто не мог гарантировать, что такая идиллия продлится вечно, но, пока у руля «Networld inc.» стоял сам Михайлов и его единомышленники, вероятность смены курса корпорации была минимальной. Разработчики строго следовали принципу «во всеобщее благо», а сотрудники СБ «Networld» в кооперации со спецслужбами на местах следили за правильным использованием сети. В том числе и самими спецслужбами. Так что пока повода для беспокойства не возникало. Во всяком случае, на поверхности темы никаких подозрительных пятен или кругов не плавало. Да оно и понятно. Это только в шпионских фильмах всегда находится Злодей, желающий добиться мирового господства за счет хитроумных приспособлений вроде абсолютного оружия или новейших технологий. На самом деле мировое господство устанавливается иначе и вовсе не за два часа экранного времени. Так что в общественном сознании прочно уложилось: любая, даже полицейская функция «Networld» не страшнее, чем таковая же функция обычной телефонной сети, к которой подключена квартирная сигнализация. И, главное, «Networld» не дает никому форы. Все пользователи в равном положении. Ведь те, кто подспудно управлял этим массовым сознанием, понимали, что просто глупо отказываться от возможностей, которые предлагал «Networld». Ну и пусть он следит, пусть его придумали и запустили русские, ну и пусть им теперь приписывают победу в третьей мировой войне – войне с терроризмом. До позерства ли, когда в руки плывет такой куш? В конце концов, есть утешение – правительству России придется хлебать той же ложкой, что и остальным. Ведь корпорация вытребовала для себя независимый статус, став чем-то вроде Ватикана бизнеса. Правда, избавившись от повинности платить кому бы то ни было налоги и обязавшись держать отчет только перед ООН, «Networld inc.» осталась по большей части русской компанией: вся научная, экспериментальная и производственная база, основная масса рабочих рук и мозгов, половина комплектующих, материалов, сырья и почти вся космическая техника – все это арендовалось у исторической родины и приносило последней немыслимый доход. Таким образом, Россия все-таки получила некоторые преимущества, но они не имели отношения к непосредственному доступу или работе сети, а потому не ставились нам в упрек даже американским конгрессом. Более того, при всей своей детской заносчивости и амбициях первыми в ситуации сориентировались именно американцы, а уж за ними потянулись осторожные японцы и все остальные. Когда в открытый русскими учеными и предпринимателями «клуб» вступили все, кто мог себе это позволить, проект заработал на полную мощь…

«Вот так и стали мы снова Великой Державой. Только не нищей и злой Красной империей, как полвека назад, а нормальной – уже почти сытой и самодостаточной. До Штатов, конечно, пока не дотягиваем, но уже близко к тому. По крайней мере благами высокотехнологичной цивилизации наслаждаемся в полной мере, не то что раньше. Недостатками, впрочем, тоже „наслаждаемся“. Например, такими, как перенаселенность больших городов. Со всеми вытекающими последствиями…»

Барков взглянул на дисплей бортового компьютера. Маршрут «Нюся» проложила не самый короткий, но иначе объехать пробки на Ленинградском было невозможно. Пробки… Вот она, вечная проблема. Даже мощные компьютерные программы управления дорожным движением были не в состоянии избавить крупные города от этой напасти. И ведь не сказать, что пробки появились исключительно в последние годы, когда на каждого москвича стало приходиться по машине. Они были, наверное, всегда. Но вряд ли где-нибудь на рубеже веков выражение «застрять в пробке» означало стопроцентно остаться на весь день без машины. Хотя кто знает? Отец ни о чем таком не рассказывал, поскольку выезжал на своем драндулете лишь по выходным, затемно, и ездил только в сторону дачи, не приближаясь к Кольцевой на пушечный выстрел, а сам Саша тогда еще не понимал, что это за зверь – «трафик». Но, наверное, пробки были все-таки не «глухие». Барков отлично помнил матерящийся из окон, сигналящий на все голоса, но медленно продвигающийся транспортный поток. Тогда все это безобразие его только радовало – была возможность получше рассмотреть какие-нибудь диковинные машины. Теперь особой радости он не испытывал. Основательные, непроходимые, многокилометровые пробки начинались задолго до того, как Ленинградское шоссе переходило в проспект. Практически сразу после старой Кольцевой дороги поток транспорта превратился в тягучую, горячую массу и начал притормаживать. Окончательно растерял «центростремительный» импульс он примерно на середине моста через Химкинское водохранилище. Рвануть по не столь загруженной встречной полосе мешал металлический барьер, протянувшийся посередине моста, и автомобилисты смиренно жались бампер к бамперу. А что поделать, если застрял? Объехать трудный участок было можно, но не когда уже попал на него. Решение следовало принимать гораздо раньше, еще перед МКАД. Там даже знаки такие стояли: «Точка принятия решения». Теперь же только и оставалось, скучая, глазеть на воду, встречные машины (тоже плетущиеся абы как), натыканный по берегу частокол высоток, на вереницы винтокрылых аэротакси в синем небе и далекие остатки зелени почти исчезнувшего Химкинского лесопарка. Ну, еще иногда чуть касаться педали, чтобы продвинуться вперед на несколько метров; с каждой минутой все отчетливее понимая, что это движение никуда. Пробка и не думала рассасываться, даже наоборот, становилась все плотнее и неторопливее.

Барков взглянул на часы. Сегодня затор бил все рекорды: потеряно семнадцать минут чистого времени маршрута. Если на проспекте пробки не будет, успеть к девяти ноль-ноль реально, но вряд ли стоит рассчитывать на такую удачу. Пробка будет и там, непременно. Начиная от улицы Правды и до Бульварного кольца. А объезд – это восемь с лишним километров, и тоже отнюдь не по прямой, да с ветерком.

– Что же ты, «Нюся»? – Саша покачал головой. – Не рассчитала? Эх, ты. Ну ладно, рули теперь. Автопилот.

Бортовой комп «Следопыта» виновато пискнул, включая режим «парковка и движение в пробке». Александр с чистой совестью отпустил «баранку» и убрал ногу с педали. Теперь двигаться в тягучем потоке «Нюсе» предстояло, ориентируясь на сигналы сонаров и на указания сервера ДПС.

Саша открыл смарт и вызвал офис. Утренняя летучка еще не началась, но обычно в это время большинство ведущих сотрудников уже сидели в зале для совещаний. Сегодня и тут все вышло за привычные рамки. Компанию уткнувшемуся в комп шефу составляли только двое из десяти начальников отделов и Настя, его секретарь-референт. Все остальные еще подтягивались.

– Ты где? – негромко спросила Настя, делая круглые глаза. – Уже без пяти!

– Ты же знаешь наше движение, – Барков развел руками. – Застрял на Ленинградском мосту.

– Ты с ума сошел! – охнула секретарша.

Такое непосредственное удивленно-возмущенное выражение лица ей шло. Оно делало «девушку с обложки» какой-то более мягкой и земной. Да ей вообще все шло. И удивление, и улыбка, и негодование, особенно когда оно относилось к неслужебным ситуациям, например если кто-то из сотрудниц позволял себе приобрести помаду похожего на Настин тона или опережал ее в покупке последних моделей дамской деловой одежды. Саша поймал себя на том, что думает о посторонних женщинах уже второй раз за утро. Нет, определенно надо было что-то срочно менять. Не тянуть до субботы и не надеяться на благотворное влияние отпуска, а прямо сегодня. Купить по дороге домой цветы, бутылку чего-нибудь белого полусладкого, например простенького, но любимого Леной «Токая», и устроить посиделки тет-а-тет. Если, конечно, Олежка не закатит новый концерт.

– Что я могу поделать? – Барков вздохнул. – Тут такая пробка. К обеду бы выбраться.

– В двенадцать переговоры с питерцами! – все так же мило возмущаясь, напомнила Настя.

– Я помню, но…

– Никаких «но», – оторвался от своих занятий шеф.

Канал переключился, и вместо прекрасного Настиного лика на экране возникло лицо шефа: мясистое, с крупным носом и густыми седеющими бровями. Строгий взгляд, не предвещавший, казалось, ничего хорошего, сверлил Сашу долгих десять секунд, но затем смягчился. К Баркову шеф относился хорошо, хотя на неофициальных вечеринках для директората и менеджеров, раскрасневшись от любимой «Немировки», непременно отпускал какую-нибудь шуточку в адрес самого молодого, но весьма перспективного специалиста. Саша воспринимал юмор нормально, тем более что шефа обычно не заносило. Единственное, чего Барков никак не мог понять, почему Евгений Иванович в шутку называет его «хитрым Лукой» и при этом загадочно щурится.

– Вы взгляните, Евгений Иванович, какая тут зад… э-э… затор какой. – Александр переадресовал спутниковую картинку, полученную смартом с сервера ДПС, на комп шефу.

– Будь на связи. Не ты один сегодня застрял, видишь же, в каком составе мы здесь кукуем.

– Само собой, только, боюсь, я и к встрече с питерцами не успею.

– Успеешь, я подумаю, может, вертушку вышлю.

– А-а, тогда другое дело, – обрадовался Саша. – Только отправьте, пожалуйста, «козла», мне вечером машина понадобится.

– А в метро потолкаться уже не по рангу? Там тебе до «Речного вокзала» минут двадцать пешего ходу, – шеф усмехнулся.

– Издеваетесь? – Барков взглянул на шефа исподлобья.

– Ладно, будет тебе «козел». Одни расходы с вами… – ворчливо добавил тот.

Расходы… Кто ж виноват? Сам-то Евгений Иванович из своего Абрамцева летает в президентском «Ка-70», ему, конечно, все эти пробки до фонаря-обтекателя. Ему и еще Насте, а также двум его замам, которые живут в том же теплом местечке и летают на работу с шефом. Но прочие сотрудники, даже начальники отделов, вынуждены передвигаться по земле и испытывать на себе все прелести утренней городской жизни. Вот купила бы фирма пассажирский «Ми-89», не было б таких проблем. Облетел, всех собрал, благо вертолетных площадок в каждом районе уже по десять штук понастроено, и весь коллектив на месте ровно к девяти. Никого не надо эвакуировать из безнадежных заторов. Красота! Даже необязательно покупать, можно просто заключить договор с «Аэроклубом» или «Домодедовским аэротакси». Получится дешево и сердито. Вот соседи, занявшие первые десять этажей офисного здания напротив, давно так сделали. А Евгений Иванович все жмется, все что-то там высчитывает. Что высчитывать-то? Арифметика за первый класс. Эвакуатор стоит тысячу евро в час, большое аэротакси – всего двести. В месяц эвакуировать «козлом» – грузовым вертолетом, больше похожим на летающую раму от велосипеда, со специальными захватами на том месте, где у прочих вертушек расположен пассажирский салон, – приходится раз двадцать как минимум. В денежном выражении это то же, что и сто часов работы аэротакси. Развезти десять-двенадцать человек по трем-четырем базовым площадкам – получится как раз около часа. Собрать – не дольше. Получается два часа в день, а рабочих дней в месяце обычно около двадцати, то есть обойдется все удовольствие тысяч в восемь, ну, пусть даже в десять. Вполовину выгоднее, чем каждый раз вытаскивать застрявшие машины из пробок «козлом». Что же касается «потолкаться в метро», тут шеф просто неуклюже пошутил. В подземке давно никто не толкается. Там граждане идут плотным несокрушимым потоком, не допускающим никаких вибраций, а уж тем более столь значительных по амплитуде колебаний, как «толкание». Руки по швам, голову повыше, и только меленько перебираешь ногами, постепенно «отрабатывая» в нужную сторону, как пловец на стрежне. Нет, для поездок в метро требуется особый навык и ежедневные тренировки. В целом такие навыки, конечно, никогда не забываются, но без тренировки соваться в метро все-таки противопоказано. Разве что в «мертвый час», где-нибудь с трех до четырех пополудни…

– Господа, время, – прощебетала Настя.

Барков включил режим видеоконференции и пробежался по каналам опаздывающих товарищей. Выяснилось, что безнадежно застрял только он. Все остальные кое-как, но пробирались к офису, шестеро даже по-прежнему на машинах. Только Вася Климов, начальник отдела автоматизации, бросил свой кондовый «мерс» на Малой Дмитровке и топал пешком. Проводить совещание, когда большинство участников поминутно отвлекаются, было не очень удобно, но шеф был неумолим. Дисциплина и твердый порядок во всем, таким было его управленческое кредо. А мелочи, вроде виртуальности присутствия на летучке семерых из десяти подчиненных, волновали его в последнюю очередь. Да, в общем-то, на сегодня особых заданий он никому не приготовил, а потому присутствуют сотрудники на совещании или слушают вполуха и смотрят вполглаза, будучи реально в десяти кварталах от офиса, решающего значения не имело. Главным событием дня планировались переговоры с питерскими партнерами, а в этом мероприятии, кроме шефа и его первого зама, предстояло участвовать только Баркову. Потому и «козла» к нему выслали.

Саша выглянул из машины, изучая лазурную высь. Вертушек в ней кружило, что мух над медом, но к Сашиному «Следопыту» пока ни один из винтокрылых аппаратов не снижался. Ближе всех к месту зависли три вертолета. Один, с размашистой надписью во весь борт: «Сеть закусочных „Подорожник“, высаживал на тротуаре десант бодрых торговцев в желто-зеленых футболках, шортах и кепках. Едва спрыгнув на землю, они тут же подхватывали вместительные торбы-термосы и расползались по всем щелям между машинами, предлагая стандартный набор для скучающих в пробке автолюбителей: холодные напитки, бургеры и всякие сладости. Второй и третий вертолеты были эвакуаторами, но прилетели они не за Александром.

– Кола, лимонад, бутерброды, салаты…

– …Из лопухов и подорожников. – Саша перевел взгляд на возникшего у двери паренька в зеленой кепке, на вид – старшеклассника или студента-первокурсника, и отрицательно покачал головой. – Не надо, спасибо.

Ничуть не огорчившись, парень поднял набитую снедью сумку над головой и протиснулся к следующей машине. Работенка – не позавидуешь. Потолкайся вот так на солнцепеке. Хотя в таком возрасте честные деньги трудно заработать иначе. Только если ты компьютерный гений или спортсмен.

Взгляд снова переместился на небо – пока пусто, в смысле не видно вертушки с позывными «Мобисофт» – и вернулся к смарту. Как выяснилось, шеф раздал уже почти всех «слонов», кроме тех, что причитались Васе и Баркову.

Василия шеф отсылал в Ярославль, на экспертизу нового оборудования. Климов слабо сопротивлялся. Он прекрасно понимал, что сопротивление бесполезно, но очень уж ему не хотелось выдвигаться в такую даль на машине (которую еще предстояло выручить из затора на Дмитровке) или поезде, а фрахтовать самолет – смешно; не успеешь взлететь, уже садиться. Дураку понятно, что Вася пытался выклянчить у шефа вертушку. Но в конторе у Евгения Ивановича дураков не держали. Климову светил монорельсовый экспресс, максимум – служебная «Тойота».

– И без разговоров, – строго закончил шеф. – Командировочных не жди. Не вернешься к вечеру, будешь оплачивать гостиницу из своего кармана. Все документы уже в твоем смарте. Деньги на билет Настя перевела тебе на «Визу». Как придешь в офис, бери представительский кейс и сразу поднимайся на площадку. Моя вертушка добросит тебя до вокзала.

– Стоит ли утруждаться, тут и пешком недалеко, – обиженно пробубнил Климов. – Вот если бы сразу до точки…

– Если керосин оплатишь, – отрезал шеф. – Все, отключайся. Кто остался? А-а, да, Барков. Ну, тебе-то главное выбраться из ж… э-э… пробки. Не прилетел еще спасатель?

– Нет вроде… – Саша выглянул и вдруг увидел зависшую над головой раму с вентилятором. – Прилетел! Сейчас подцепит.

– Ну и славно, – шеф удовлетворенно кивнул. – Явишься, поговорим.

– Хорошо…

Саша дал отбой и вытянул шею, наблюдая, как эвакуатор берет его «Следопыта» в захват. Все происходило автоматически, от пилота вертушки не требовалось ничего, кроме ювелирного захода на цель. Дальше за дело принимался бортовой компьютер. По его команде из-под тощего брюха, а если точнее – из толстого хребта вертушки, выдвигались четыре манипулятора, которые ловко находили под порогами машины специальные замки и надежно закреплялись в их стальных гнездах. Вот и вся процедура. Затем – отрыв и полет образовавшейся сцепки в заданную точку. Ничего сверхъестественного.

Момент отрыва был, наверное, самым захватывающим, но Барков его не любил. «Нюся» тоже была не в восторге. Она предупредила, что функционирует в нештатном режиме, намертво заблокировала двери и окна, зафиксировала колеса и рулевое управление, а затем крупно вывела на приборный дисплей показания гироскопа, внешнего термометра, включила альтиметр и датчики забортного давления. Все это было вовсе не обязательно, но в психологическом плане правильно. Должен же превратившийся в аэропассажира водитель хоть на чем-то фиксировать взгляд. Гибридный движок под капотом уснул, а потому тахометр и спидометр обнулились, одометр тоже бездельничал, хотя километры за кормой оставались, – ну, так пусть приборы хотя бы высоту показывают. Саша усмехнулся. Ему-то все ухищрения японских автоконструкторов были интересны, как бразильцу хоккей. Вот смарт испытать на высоте километра над уровнем моря – это дело. Барков снова вошел в сеть ДПС и затребовал новый вид сверху, дабы зафиксировать для отчета – вертушка-эвакуатор была необходима. Пробка внизу немного перестроилась, но все равно оставалась длинной и плотной. Часть дорогих машин уже болталась под хребтами стрекочущих «козлов», неторопливо уплывающих во всех направлениях, а часть терпеливо ждала своей очереди или, может быть, просто никуда не спешила. В современных авто бизнес-класса можно было нескучно провести весь день. И это даже если не брать в расчет простейшие радио и телевидение. Многие машины были оборудованы очень приличными компами с выходом во все сети: от простых мобильных до продвинутых, с подзарядкой для смартов на несущей частоте, и от классического Интернета до информационных уровней спутниковой сети «Networld», которую отечественные «юзеры» уже успели переименовать в «невод». Кроме того, во многих «японцах» были установлены и мини-бары, и даже затейливо сконструированные биотуалеты. В столь комфортабельных условиях не проблема и в пробке поторчать. Но таких машин на дороге набиралась едва ли половина. Производители примерно трети «европейцев» и девяноста процентов отечественных «самокатов» исповедовали одноразовую практичность, если не сказать примитивизм. Кондиционер, телеаудиосистема и простейший навигатор – вот и все удобства. Связь на совести хозяйского смарта. А главное – никаких замков для авиаэвакуации. То есть даже если владелец такого корыта и наскребет нужную сумму, улететь из пробки ему удастся только вниз, с моста.

«Вот вроде бы все постепенно налаживается, – Саша с горькой усмешкой покачал головой, – а в этом плане как были мы у пса под хвостом, так и остались. И оружие лучшее делаем, и в космосе снова хозяйничаем, и высокие технологии двигаем, дай бог как, даже нормальные дороги научились строить, а два пунктика как иголки в сиденье – футбол и машины. То ли рок висит над ними, то ли воруют там больше, чем везде…»

Барков вырубил картинку и взглянул вниз своими глазами. Мост уже закончился, но пробка осталась. Правда, здесь, на берегу, она рассасывалась не только за счет «хирургического» удаления из ее металлического тела отдельных элементов. Вертолетам помогали предусмотренные на такой случай во всех проблемных местах системы временной бесплатной парковки. Недорогие машины из крайних рядов въезжали на тротуары, вставали на прямоугольные металлические платформы и медленно опускались на этих лифтах в оборудованные под шоссе паркинги. Взгляд переместился на ближайший выход из подземного гаража. Оставив своих железных коней на попечение муниципалитета, незадачливые автомобилисты тянулись длинной вереницей в сторону ближайшего метро. Не повезло мужикам. Мало того что придется толкаться в душной подземке, так еще и вечером сюда тащиться: бесплатно на временной парковке машины стояли не больше суток, а потом – два евро в час.

Ну да это их проблемы. Барков устроился в кресле поудобнее и приготовился наслаждаться видами. Зрелище впечатляло, сколько ни смотри. Общей картины не портил даже смог. Впрочем, сегодня его почти не было, это постарался настойчивый юго-западный ветер. Внизу проплывали современные жилые высотки всевозможных архитектурных стилей, серебрились узкие проблески водоемов, зеленели полосатыми газонами вытянутые блины стадионов, теснились доминошные костяшки старых спальных районов, а далеко впереди маячили красные башни с золотыми орлами и чуть ближе и правее небоскребы делового центра. Все в опушке зрелой, пыльной зелени и в паутине дорог, улиц, проспектов. А сверху синело обильно посыпанное перчинками вертушек безоблачное небо и сиял начищенный пятак жаркого солнца. В целом вид вполне подобающий, достойный одной из крупнейших европейских столиц. Азиатских тоже.

Пытаясь сохранить созданный в салоне микроклимат, «Нюся» усилила затемнение стекол и сменила режим вентиляции. С чего вдруг? Саша взглянул на дисплей. Высота почти километр. В пределах нормы, но зачем так высоко забираться? Только горючее жечь. Тут лететь-то всего ничего, можно было и на пятистах долететь. Слева на краю поля зрения показался какой-то знакомый объект – вернее, целая группа объектов, – и, прежде чем в памяти всплыл нужный «файл», Барков осознал, что теоретически не должен был увидеть «это». Саша повернул голову влево и с недоумением уставился на поблескивающие золотом игрушечные строения и фонтаны ВВЦ. Вертушка определенно отклонялась от маршрута, закладывая крюк куда-то в сторону Свиблова. Вот где угодно, но там Баркову делать было уж точно нечего. Может быть, эвакуатор перепутал машины и подцепил Сашину «Нюсю» по ошибке? Барков изогнулся и с горем пополам разглядел тощее брюхо вертушки. Мешало яркое солнце и тонировка стекол, но вроде бы вертолет был таким же, как тот, который обычно вызывали в «Мобисофт». Конечно, «таким же» это – не «тем же», разница существенная, но раньше Барков не слышал о путанице с эвакуацией. В первую очередь ошибаться было невыгодно самим пилотам. Закон о малой авиации ясно говорил: в случае автоматической стыковки ответственность за верную идентификацию груза и его безопасность лежит на перевозчике. Если по-русски – увез не того и не туда – остался без денег, да еще молись, чтобы на тебя в суд не подали за «киднепинг». Поэтому бортовые компы вертушек проверяли идентификационные номера машины и владельца десять раз еще на подлете. И столько же – после того, как сработали замки манипуляторов. Путаница исключена. Сбой в системе? Тоже маловероятно. Тогда что? Действительно похищение? Кому это надо? Александр Барков, конечно, ценный специалист, но не настолько, чтобы идти на такой риск. Да и «Мобисофт» – это не наркокартель, чего ради кому-то начинать с ним тайную войну, за какие такие сферы влияния и сверхприбыли? Чепуха. Просто ошиблись. Перегрелся в вертушке бортовой комп или вирус в транспортной сети завелся, вот и выдала сеть не тот ВИН, а вместе с ним ИНН. А бортовому компьютеру-то что? Ему приказали, он выполнил.

Вертолет продолжал набирать высоту, и «Следопыт» объявил о переходе системы климат-контроля в режим «высоко в горах». Из вентиляционных решеток потек теплый воздух, а на дисплее появились два новых показателя: давление в салоне и процент подкачки кислорода. Альтиметр бесстрастно отсчитывал вторую тысячу, а внизу уплыла назад лента МКАД и потянулись Мытищи. Черт знает что творится! Саша опомнился и схватил смарт. Аварийная функция «связь с ближайшим абонентом» работала, но никто не отвечал. Странно. Неужели у пилота нет смарта или хотя бы мобильника? Это, конечно, возможно, но тогда должен был ответить борткомп вертушки, однако молчал и он. Выяснение отношений непосредственно с «похитителем» откладывалось.

«Пойдем другим путем…» Барков вызвал офис. Может, шеф что-то прояснит. Вдруг ему приспичило устроить встречу с питерцами в каком-нибудь нетривиальном местечке и он дал пилоту команду отвезти Баркова сразу на место переговоров? Что там прямо по курсу: Черкизово, Клязьма, Пушкино, а какие там есть злачные места? Ничего толкового в голову не лезло. Да и не мог шеф до такого додуматься. Во всяком случае, предупредил бы. Он бывает не прочь пошутить, но сегодня ему не до того, гарантия – сто процентов. Что же происходит?

Саша попытался дозвониться по другим номерам. Настя… молчок. Климов… тоже тишина, первый зам шефа Скляренко… не отвечает. Неужели смарт сломался? Не может быть, чтобы все разом отключили свои аппараты. Надо проверить. Куда-нибудь позвонить… например, домой… Лена, возьми трубку! Я понимаю, что ты не выспалась, что возненавидишь меня и будешь дуться до самого вечера, но это очень важно! Молчок. Вызов идет – ответа нет. И мажордом звонок не перехватил, хотя должен был включиться после пятого гудка и выполнить любую волю хозяина. Например, показать ему виды всех комнат и врубить на полную громкость стереосистему или телевизор в спальне, чем и разбудить задрыхшее семейство. Что за мистика? Попробовать через сети? Выход в «и-нет»… так… как это «заблокирован»?! С ума сошли, что ли?! От расстройства Саша даже плюнул на осторожность и попытался влезть в переговоры военных, был у него припасен на крайний случай один специальный код, но ничего не вышло и тут. «Невод»… тот же эффект… Ну, это вообще невероятно! Для чего же тогда нужен этот хваленый «Networld», если не для спасения попавших в критическую ситуацию граждан?! Найти заблудившегося в Арктике лыжника ему, значит, по силам, а помочь жертве похитителей – нет? Но ведь Полицейский Уровень – это самая мощная программа «невода»! Если начистоту, именно для борьбы с преступностью и международным терроризмом весь этот орбитальный огород и городился! Тысячи спутников на стационарных орбитах видели все, что происходило даже в самой дикой и труднодоступной точке Земли. Мало того что они все видели, чувствительные антенны спутников-мониторов просто не могли не принять любой, даже слабейший, сигнал бедствия. И вдруг такой прокол! Ладно, если бы «невод» не реагировал только на сигнал смарта – машинка новая, необкатанная. Но ведь выход в сети и на спутники потерял и комп «Следопыта». Сколько Саша ни пытался, ему не ответил никто, ни в каком диапазоне.

Оставалось последнее средство – лазерная связь с ближайшим постом ДПС при помощи идентификатора машины. Обычно получалось наоборот – когда машина проезжала мимо поста, данные с идентификатора считывали гаишники, но на экстренный случай было предусмотрено и принудительное включение лазерного маяка владельцем авто. Расценивалось это как включенные днем фары – способ привлечь к себе внимание. Правда, внимание не всех подряд, а исключительно постовых. Например, в случае, если машина служебная и спешит по государственным делам (как альтернатива раздражающей общественность мигалке) или вот как сейчас – в случае, если машина захвачена или украдена. В общем, если не сработает и этот трюк, останется только голубиная почта.

– «Нюся», выйди на сервер ГАИ в режиме семнадцать!

На дисплее появилась обнадеживающая пиктограмма подключения борткомпа к сети, и Саша невольно затаил дыхание. А затем разочарованно выдохнул. «Функция недоступна». «Следопыт» снова потерял нюх, а с ним и след. Ну и начался денек. Просто какой-то воздушный цирк. Барков уже без всякой надежды снова попытался вызвать аэрополицию, затем дежурную часть ДПС, перебрал все забитые в память справочника телефоны обычной милиции, еще раз попытал спутниковую связь и окончательно убедился, что кругом полная блокада. Вывод напрашивался однозначный. Кто-то глушил Сашин смарт и систему связи борткомпа «Нюси» со всем старанием и с неплохим знанием дела. Кто и как? Вопрос весьма интересный. Кто-то сидящий в кабине вертушки? Вариант. А вот «как»… Радиосвязь можно забить помехами, а лазерный маяк-идентификатор просто замазать жидким пластиком или залепить куском холодного асфальта. Саша вдруг вспомнил парнишку-коробейника. Например, тот «подорожник», пока проталкивался к следующей машине, незаметно и залепил маяк. Или «вертолетчик» сумел влезть в мозги «Нюсе» и отключить блок идентификации. Да важно ли это сейчас? Способов много. Гораздо важнее понять мотивы похитителей и подготовиться к дальнейшему развитию событий. Каким оно может быть? Для начала – приземление, это понятно. Потом «теплая» встреча. Если с нечистыми на руку конкурентами или их наемниками, придется, наверное, несладко… Нет, все-таки решительно непонятно – какие конкуренты могли пойти на преступление?! Незачем было это делать. Абсолютно незачем! Значит, все-таки ошибка. С одной стороны, это хорошо. «…Ну, ошиблись, братки, с кем не бывает? Хотите, я вам софт подгоню лицензионный за полцены, чтобы не лажаться больше?» Разбежались. А с другой стороны, все может произойти и не так. «…Прости, братан, ошибочка вышла, но ты слишком много видел…» Две пули в череп – и в Клязьму. Если запахнет таким исходом, придется вспомнить все, чему учил сэнсэй. Не трястись же холодцом.

Барков сжал-разжал кулаки и помассировал запястья. В последнее время тренировался он редко. Лена почему-то воспринимала его пробежки и занятия как нечто женатому мужчине ненужное. Она смотрела на мужа с недоумением – «теперь-то ты для кого стараешься?» – и постоянно пыталась найти ему вместо тренировки неотложное домашнее дело. Саркастичные реплики: «Прекрасно! Давай я отращу пузо и буду мыться раз в неделю, а ты перестанешь делать прически, макияж и брить подмышки…» – она игнорировала. Наверняка понимала, что не права, но игнорировала. И все-таки, несмотря на психологический прессинг, Саша умудрялся поддерживать относительно приличную спортивную форму. От двух-трех жлобов, даже вооруженных, отбиться вполне реально. А вот если это будут ребята со специальной подготовкой… «Все равно покувыркаемся! Хоть одного, да прихвачу…»

Взгляд снова переместился на приборную панель. Снижаться вертолет не собирался. Высота увеличилась до двух тысяч метров, и цифры остановились. Видимо, вертушка вошла в запланированный воздушный коридор, или как он там называется – эшелон?

Если не вниз, значит, предстоит долгий полет. На сколько хватит ходу? Километров на четыреста? Совсем непонятно. Что там на маршруте: Сергиев Посад, Ярославль? Евгений Иванович внезапно решил заслать в Ярославль Баркова вместо Клима? К чему такие сложности? Да и вообще не по профилю.

Мучения Саши прервало появление на капоте «Следопыта» отчетливой тени. Барков снова прилип к лобовому стеклу, до боли в глазах всматриваясь в небесную синеву. Солнце светило сзади и справа, а потому отбросивший тень объект он увидел не сразу. Сначала, когда тень накрыла не только «Нюсю», но и умыкнувший ее вертолет, Саша ужаснулся размерам объекта. При любом раскладе, даже если источник затенения летел выше ста метров над «козлом», он должен был иметь размеры не меньше военно-транспортного «Ми-90» – дур-машины, придуманной, чтобы тягать подбитые танки с поля боя. Но объект летел определенно не выше – слишком резко очерченным был край его тени. Барков в пятый раз за день пожалел, что отказался от прозрачного люка в крыше «Следопыта». При покупке он рассуждал просто: к чему лишние дыры, если есть кондиционер и на крайний случай пять автоматических окон? Он же не предполагал, что однажды ему позарез потребуется полюбоваться зенитом. Саша попытался рассмотреть мельтешащую игру слабой дополнительной тени от вращающихся лопастей. Нет, ничего такого из-за темного края не выступало. Неужели самолет? Но какой из больших самолетов способен лететь настолько медленно и не падать? Винтовой, из семейства древних «Ту-95», которые после двух модернизаций все равно упорно стоят на вооружении армии? Но ведь это дальний стратегический бомбер, ему положено над Арктикой барражировать, охраняя холодные рубежи Родины. Что он забыл над Москвой, да еще на такой мизерной высоте?

Тень полностью накрыла сцепку, и в поле зрения Баркова наконец-то появился носовой обтекатель нагоняющего воздушного объекта. Черт возьми! Это оказался действительно самолет, только вовсе не элегантный, несмотря на преклонные годы, дальний бомбардировщик, а некое широкофюзеляжное чудовище абсолютно незнакомой конструкции. Двигатели у него были обычные, не винтовые, но летел он максимум на десять километров в час быстрее вертолета, а не падал, возможно, благодаря широкому крылу или еще по какой-то неведомой Баркову причине. Но что поразило Сашу больше всего, так это открытая аппарель в корме воздушного судна. Гигантский зев с отвисшей нижней челюстью будто приглашал: «Залетай, залетный…» И ведь, вздумай «козел» это сделать, при определенной доле везения ему бы удалось! Ширина и высота открывшейся «дверцы» были гораздо больше, чем размах винта или вертикальные габариты сцепки вертушки с автомобилем.

Самолет снизился на несколько метров, и вертушка оказалась точно в его кильватере. Барков ожидал, что, попав в воздушный поток позади этакой громадины, вертолет начнет трястись или пару раз нырнет в воздушную яму, но ничего подобного не произошло. Будто за самолетом никаких невидимых завихрений и не тянулось.

Примерно минуту вертушка шла за самолетом, как собачонка на привязи, а затем вдруг прибавила и двинулась на сближение. Барков похолодел. В детстве он, конечно, читал о подвигах летчиков во время Второй мировой, когда, расстреляв боеприпасы, они таранили самолеты противника, но никак не предполагал, что ему выпадет шанс испытать подобное на собственной шкуре. Вот так вот: дальше – больше!

Туша самолета надвигалась и нависала, как огромный мост над идущим по реке катером. Серебристый венчик вращающихся лопастей вертушки уже пересек «порог» – край аппарели. Саша задержал дыхание и вцепился в «баранку», боясь пошевелиться. Малейшая ошибка пилота – и все, конец. Еще никогда Барков не чувствовал себя настолько зависимым от чужого мастерства и воли, даже когда летал на обычных рейсовых самолетах. Там все было иначе. Пассажиры, экипаж, выверенный маршрут и всех волнений – при взлете и посадке, да и то тревоги были по большей части формальными. Это же не под мостом пролететь, пилоты проделывали взлеты-посадки уже по тысяче раз. Полное доверие и спокойствие. Теперь же ситуация складывалась более чем нервная. Влететь в «коробочку», да еще когда та движется!

Освещенное тусклыми лампами дюралевое чрево огромного самолета было уже повсюду: сверху, снизу, по бокам… Барков с трудом удержался, чтобы не зажмуриться. Сейчас, похоже, будет посадка на палубу. Вертушка зависла. Понятно, что на самом деле она просто выровняла свою скорость относительно скорости самолета, но это было понятно уму, а не глазам. Под днищем «Следопыта» щелкнули замки, и машина закачалась на пружинах подвески. Если считать это промежуточной посадкой, то вышла она исключительно мягкой. Саша снова прильнул к стеклу. Захваты-манипуляторы поджались к хребту вертушки, и она начала сдавать назад. Зрелище было не менее захватывающее, нежели «влет в воздушный ангар». Вертолет медленно, но предельно четко отработал назад – то есть фактически просто немного сбросил скорость, – выскользнул из тени самолета и ушел вниз. Барков наконец-то выдохнул. То ли от нехватки кислорода, то ли от нервного напряжения в ушах зашумело, сердце начало выпрыгивать из груди, а на лбу выступил прохладный пот. Оно и понятно. Участвовать в таком потрясающем трюке, и не в кинотеатре «Три Д», а вживую, ему еще не доводилось.

Следующим этапом затянувшегося воздушного приключения стало доведение обстановки до полного сходства с кинотеатром. Аппарель медленно поднялась, лампы под потолком погасли, и вокруг «Следопыта» воцарилась кромешная тьма.

Примерно минуту Саша сидел неподвижно, напряженно всматриваясь в темноту, а потом вспомнил, что сидит в машине, и догадался включить фары. Лучи ксенонового света вспороли мрак и ярко осветили самолетное чрево. Пожалуй, здесь могло уместиться штук пятнадцать «Следопытов», причем в три ряда. Далеко впереди с потолка свешивались страховочные сети из широких ремней, а вдоль бортов тянулись обитые мягким пластиком лавки. Внутренняя палуба имела продольные пазы непонятного назначения, возможно, для каких-нибудь грузовых салазок, и закрытые прямоугольными пластинами гнезда, наверное, тоже для крепления грузов. В целом ничего примечательного. Воздушная камера предварительного заключения, ни больше ни меньше. Вот угораздило…

Барков провел рукой по флажку автоматического замка. Он был открыт. На дисплее по-прежнему светились показатели: высота постепенно увеличивалась, но давление и температура за бортом «Следопыта» почти пришли в норму. Значит, можно выйти. Страшновато, конечно, но не сидеть же в машине. Так в происходящем и вовсе не разобраться. Страхи, отчаяние и рефлексия, как известно, всего лишь оправдание лени. Чтобы выигрывать, нужно играть. Действовать, а не сомневаться, выжидая неизвестно чего. Саша взялся за ручку двери.

«Терпение и трезвая оценка обстановки все-таки лучше поспешности, – вдруг проснулся внутренний голос. – Сначала неплохо бы осмотреться…»

Барков бросил беглый взгляд по сторонам. Пустота. Что тут высматривать, чего ждать? Когда из кабины выйдут пилоты и все объяснят? А если в отличие от Саши они сразу начнут действовать? Нет. Раз пошла такая пьянка, надо работать на опережение… Они сунутся к машине, к водительской дверце, а там пусто. Вот пока они удивляются и соображают, куда делся пленник, можно будет оценить и обстановку, и подготовку этих похитителей. «Ввяжемся в драку, а там сориентируемся…» Кстати, раньше, рассматривая возможные варианты стычки с похитителями, Саша не учитывал, что враги могут оказаться обычными ворами. Вернее, необычными, хорошо оснащенными и хитроумными – это же надо было еще выдумать такой способ угона дорогих авто! – но все-таки уголовниками. Из этого следовало, что никакими особо выдающимися специальными навыками они не обладают, а значит, переиграть их вполне реально.

Барков осторожно открыл дверцу и бесшумно выбрался из машины. Гасить фары он не стал. С одной стороны, отсвет мощных фонарей его демаскировал, но с другой – лучи ксенонок били прямо в дверь кабины. Световая завеса получалась плотной, как парчовая портьера. Саша на всякий случай пригнулся и, попятившись, спрятался за кормой машины. Из кабины никто не выходил. Ну что ж, это на руку. Барков открыл заднюю дверцу и пошарил в инструментальном отделении. Кроме обязательного пневмодомкрата и «баллонника», там ничего увесистого не нашлось. Ладно, и то хлеб. Саша взвесил в руке легкий ключ. Оружие так себе. Жалко, что не увлекся модным гольфом или этим мудреным бейсболом. Был бы повод возить в багажнике биту или хотя бы клюшку. А еще лучше было бы иметь сейчас под рукой пистолет. Вон, Климов постоянно таскает шестизарядный «иж» в заднем кармане. Говорит, на всякий случай. На какой случай, до сегодняшнего дня Саше было решительно непонятно. Живет Клим в приличном районе, работает тоже не на задворках. От кого отстреливаться, разве что от взбесившихся собак? Вася на такие вопросы обычно отвечает многозначительным: «Много ты понимаешь!» Ну, много не много, а кое-что Саша понимал. В первую очередь то, что разрешенное к ношению и применению гражданское оружие годится действительно лишь против собак. Патроны уменьшенной мощности, стволы только укороченные и всего три калибра: восемь миллиметров, шесть тридцать пять и «мелкашка». Пугачи, да и только. Хотя в ближнем бою с не защищенным бронежилетом противником и такая хлопушка может пригодиться. Но кто же знал? Теперь поздно жалеть о собственной непредусмотрительности.

Баркову показалось, что дверь в кабину самолета чуть приоткрылась. Он выпрямился и выглянул из-за машины. И в этот момент его окликнули сзади:

– Господин Барков…

Саша резко обернулся, занося над плечом «баллонник».

В глаза неожиданно ударил яркий свет ручного фонаря, и послышалось негромкое шипение. Барков успел заслониться от света рукой, но не догадался задержать дыхание. Все, что он увидел, был размытый контур человека в противогазной маске и с баллончиком спрея в руке. Саша вдохнул сладковатый аэрозоль и почувствовал, как запершило в горле, а по телу разлилась неодолимая слабость. Гаечный ключ выскользнул из руки и брякнул о пол. Перед глазами поплыли радужные круги. Саша ощутил, как слабеют и подгибаются ноги, попытался опереться о борт «Следопыта», но руки тоже ослабели, и удержаться Барков не сумел. Его повело назад, затем качнуло вперед, и он без чувств рухнул прямо в объятия человека в маске.

Последним из пяти «устройств ввода данных» отключился слух. Уже уплывая в серую мглу бессознательного состояния, Барков услышал слова, звучавшие будто бы где-то далеко, но вполне отчетливо:

– Первая фаза окончена. Возвращаемся…

А когда серый сумрак забытья почти полностью поглотил сознание, по краю воображаемого темного горизонта скользнул последний лучик пугающе чужой и невнятной мысли: «программа запущена…». Какая программа и почему запущена, Саша обдумать не успел…

Загрузка...