В мерцаньях бело-розовых
Жасминная пора.
Нас шёпот фей берёзовых
Тревожит до утра.
В заоблачной безбрежности
Наметился прилив,
Но я в излитьи нежности
Покамест бережлив.
Однако всё закрутится
Любовной кутерьмой,
Когда лукаво улица
Укажет путь домой…
И станет вровень с грёзами
Жасминная пора,
А шёпот фей берёзовых —
Нежнее, чем вчера…
А ночь повсюду бледная —
Куда ты взгляд ни кинь.
И даже зелень летняя
Серее, чем полынь…
Сияла страсть жар-птицею,
Да вдруг слиняла прочь.
И сделалась черницею,
Увы, красотка ночь.
Смотрю в окно рассветное,
В предутреннюю стынь:
Почти мертво заветное…
Любви конец… Аминь…
Золото листьев буреет,
В льдистых застенках томясь.
Рыжим пиратом на рее
Виснет минувшего вязь.
Плачет убогая осень —
Стынь не щадит красоту…
Может, и мне постервозить,
Страсть обходя за версту?!
Выгнать любовь безвозвратно,
Чтоб удавилась тоска?! —
Стало мне слишком затратно
Допинг согласья искать…
Буду я в этом не первым —
Многое множество раз,
Чтоб не мочалились нервы,
Жизнь очищалась от дрязг.
Даже жар-птиц чудных стаи
Всех небывалых пород,
Если от жизни устали, —
В сказках летают вразброд…
Золото листьев буреет,
В льдистых застенках томясь…
Я бы пирата на рее
Смог заменить хоть сейчас!
Не сладят из орла овечку
Церковный ладан и елей.
Но я хочу поставить свечку
За смертный сон любви моей…
Не сжечь бесследно в светлом храме
Грызущих мыслей саранчу.
Но я – назло любовной драме —
Себя от грёз там отлучу.
В свой адрес вижу укоризну
На ликах праведно-святых.
Но я свершу по страсти тризну
Хоть это – как себя под дых…
Молитва в храме как уздечка,
Что гасит быстро пыл любой.
Моя оплавленная свечка —
Как символ власти над судьбой…
И нет уже в душе смятенья,
По ней плывёт туманом грусть.
Но что мне ждать от провиденья,
О том сказать я не берусь…
А небо лишь начало чуть розоветь,
Но спать не желает влюблённый медведь —
Он бортничать жаждет в чащобе лесной,
Приметив рой пчёлок у дуба весной.
Мечтает любимой медку принести,
Хотя бы в одной неуклюжей горсти,
Чтоб стала подруга довольной до слёз
И мишке дарила триумф его грёз…
А я, чтоб в любви приумножить висты,
В букет соберу на поляне цветы,
Надежду в душе ни на миг не тая —
На то, что мы будем не только друзья…
Молчала ты, молчал и я,
Прощаясь с ночью, – в общем, порознь.
Привяла трав любезных поросль,
Где ты была почти моя.
Объятья вились без причуд,
Ведь ты была покорной ланью.
Мои, твои в любви старанья
Не стали нашими ничуть…
Искал неспешно свой причал
Корабль восхода нежно-красный.
Возможно, он приплыл на праздник, —
А я вдруг напрочь заскучал.
Увидеть смог погасший взор
На чахлой клумбе три цветочка:
Как будто льдистой ночью квочка
Цыплят спровадила во двор.
На них скудела желтизна,
Почуяв, видно, хлада близость.
Покрыла ночью стебли сизость,
Как страсть – унынья пелена.
Я молча клумбу разорил,
Чтоб дать букетик на прощанье:
Исчезло всякое желанье,
А я стал злым – как гамадрил…
То ли солнце расплескало
С неба краску невзначай —
То ли осень покрывало
Утром сбросила с плеча…
Не желает зелень сосен
Быть в согласье с багрецом!
Я влюбился очень в осень,
Но не к ней иду с кольцом…
Шиповник желанием пахнет,
Не в силах отречься от грёз.
Мечтал он, что Розочка ахнет,
Увидев его в мире роз.
Однако попал он в немилость,
Любуясь красой хризантем.
И счастье, увы, не случилось,
Остался парниша ни с чем.
Как будто и силушки много,
И алы его лепестки,
Но осень с упорством бульдога
Берёт молодца за грудки…
Дожди лепестки посбивают,
Развеет их ветер, шаля.
В желаньях наступит тайм-аут,
Пока не проснётся земля.
И пусть ничего не случилось,
Но опыт накоплен им впрок:
В апреле исчезнет унылость —
Шиповник усвоит урок!
И Роза, возможно, прозреет,
Учтя в виде принципа то,
Что глухо закрытые двери
Пробить может лишь долото…
Хочу, чтоб Шиповник и Роза
Из племени розовых роз,
Желанья свои не морозя,
В любовь окунулись всерьёз!
Зиме младой пока
Не очень-то привольно,
С рябины голой яблочки —
Как ранки на снегу.
Я милой вдруг вчера
Со злости сделал больно,
Гоня несправедливо
Из слов дурных пургу…
Увы, но мужиков
Жизнь мудрости не учит:
Не трогать вовсе грабли —
Ещё никто не смог.
А ведь любовь бывает
Как несчастный случай,
И может быть убойным
Её плохой итог.
В любви, как гордый лев,
Выходим на охоту,
Но часто, словно зайцы,
Затем с неё бежим.
Пора усвоить то,
Что в ней не место жмоту,
Избравшему в желаньях
Замедленный режим.
Любя, пытаемся
Издать орлиный клёкот,
Но часто мы способны
Лишь что-то промычать.
Судьба заслуженно
Нам тычет «жест по локоть»
Иль ставит на надеждах
Забвения печать…
Придя в себя слегка
От горьких мыслей этих, —
Спасибо предкам славным
За то, что не дебил, —
Я понял то, что нет
Родней на белом свете
Той девушки, какую
Я так словами бил…
У яблочек с рябины
(Иль ягодок – в народе)
Нежны на фоне снега
Румяные бока.
Теперь для сумасброда
Они по цвету вроде
Тех дивных сновидений,
В которых жизнь сладка…
Чудным нежным ароматом
Переполнен каждый сад.
Ночка на стогу примятом —
Вот услада из услад!
Свежескошенные травы
По-особому нежны.
Комариные оравы —
Для влюблённых не страшны…
Начинает в тоге белой
Цвесть жасминная пора.
Птичьих песен децибелы
Умножаются с утра.
Дождик тёплый не пугает —
Он пришёл на пять минут:
Как цветные попугаи,
Блики солнца в нём мелькнут…
Мне вести домой подружку
Как-то стало не с руки:
Взбаламутит деревушку
Слух о том, что мы – близки!
Когда любовных дел причуды
Кусают, словно барракуды, —
Кому по нраву амплитуды
Совсем не чувственной зануды?!
Но хуже всех – в любви иуды:
Они паскуднее паскуды,
Назойливей любой простуды
И часто очень – словоблуды!
Там, где лежат развалин груды, —
Не вспыхнут ярко изумруды,
Одни обиды, как верблюды,
В пустыне чувств скитаться будут…
Набирает цветение скорость,
Приближается зрелость весны.
В молодую зелёную поросль
Ветерки, подобрев, влюблены.
Небо будет лазурить всё чаще,
Птицы вспомнят пассажи рулад.
Предпосылки возникнут для счастья,
В том числе и для нежных услад.
И луна с высоты апогея
До предела усилит свой блеск,
Чтобы мы, ни о чём не жалея,
Испытали влюблённости всплеск…
Любовью грезил я давно,
Хотя она бывала часто —
Как будто «рыба» в домино
Для долгих игр энтузиаста.
В любви – простор для злых обид,
Нередко страсти реют втуне.
И в ней, увы, не может быть
Всегда сияющей фортуны.
Любовь дарила иногда
Мгновенья чувственной услады.
Однако таяли года
В объятьях грусти и досады…
Но жизнь, надеюсь, сдружит нас,
Как струн звучанье на гитаре:
Влюблённость вновь во мне сейчас
Букет из грёз надежде дарит!
Халдей, оставь в покое столик,
Заказа прежнего не жди:
Теперь в душе я – меланхолик,
Размыли солнечность дожди.
Как светлый парус, вилось счастье,
Корабль любви волну вихрил…
Но в жизни вспучилось ненастье,
Оставив чувства без ветрил…
В любви возникло мелкочастье,
Творя распутицу интриг:
И счастье стало чёрной масти,
И ревность празднует блицкриг.
Сейчас ласкаю я другую,
А ты целуешься с другим:
Как будто мне петлю тугую
Надел на шею херувим…
Халдей, оставь в покое столик,
Заказа прежнего не жди:
Я пью печаль – как алкоголик,
Не видя фарта впереди!
В страсть нагрянула безработица,
Но надежды – желанья куют:
Если в омуте черти водятся,
То русалки найдут приют…
Сны появятся очень сочные —
С девой дивною в цвете лет.
В их сценариях – средоточие
Чувств, стремящихся к тет-а-тет.
Страсть – не армия, мы – не срочники:
Отдал долг – и жизнь снова мила…
При разлуке ставят на счётчики
Душ томления, а не бабла!
Худо лаяться милым длительно,
Нет любви: «уходя – уходи»,
Но сны вешние – вдохновители
Змеек снова греть на груди…
И буду я от осени в восторге,
Пройдя по парку как бы третий круг.
И вроде бы из памяти исторг я
Обиду на изменчивость подруг…
Увижу, что знакомая фигура
Пытается приблизить мой маршрут.
И столь она призывно белокура,
Что чувства мне о чём-нибудь наврут.
Мой робкий микрочмок при нашей встрече
Лишь бабочкой присядет на щеку.
Но я, не став обиженно перечить,
Смешком прикрою давнюю тоску.
Десяток лет не бросишь спичкой в урну
И не подаришь их в сердцах бомжу!
Но ты промолвишь пару фраз дежурных,
А я о чём-то плёвом расскажу…
Луна отвиселась – как выменем,
Но спать всё никак не решусь…
Под утро в сто раз ощутимее
Я чувствую смутную грусть.
В ней горечь с размытыми гранями
И памяти вязкий туман.
А мысли какие-то странные —
О том, что любовь как дурман…
Окошки от серости тусклые,
Зачах в тучах зыбких рассвет,
Но грусть стала встряхивать мускулы —
Как возле помоста атлет…
За ней наблюдаю я пристально,
И сна – лишь по капле в глазу:
Уж очень она мускулистая,
Хоть ростом – с козу-дерезу…
Мне шепчет моя психопатия
О том, что, возможно, к утру
У грусти предвидится стадия
Мутаций в печаль иль хандру…
Боюсь я, тревожа сознание,
Что небо вдруг станет бурей:
Кручина, тоска, горевание —
Предстанут как вид упырей…
Луна устало смотрит вниз,
Восток смущая голым боком.
Вцепившись лапками в карниз,
Свисает сумрачность до окон.
А чьи-то поздние шаги,
Что тают в дальнем переулке,
Моим раздумьям не враги —
Они в ночной тиши не гулки.
Возможно, то – моя любовь,
Меня боясь, проходит мимо.
Но сердца ритм качает кровь
Теперь уже невозмутимо.
Восход в объятьях туч завис —
Как в клетке дивная жар-птица.
Что я один – не мой каприз,
Не я решил в любви поститься…
…Аз смотрю на тебя аки зверь,
Ты мне люба паче богини.
Но зело славословью не верь —
Бо не схож с адамантами иней.
…Аз хотел бы окрест купно быть,
Взором алчным паки маяча.
На ловитве есть витязь та бык —
Но обаче одна лишь удача!
В жизни всяких рубежей
Более чем много:
Перед боем на ежей
Молится дорога.
Есть – подобные пенькам,
Есть – как буераки,
Трос с флажками – смерть волкам,
Ринг – квадрат для драки…
Бренной яви рубежи
Чертятся наглядно —
И на части нашу жизнь
Делят пятикратно.
Детство, юность, а потом
Зрелость никнет в старость,
И в итоге входит в дом
Дряхлости усталость…
Но уже давно я знал
Про иные вехи:
Шлют они о том сигнал,
Что в любви – прорехи.
Манкости особый шарм
Падает с орбиты:
Время жизни, как жандарм,
Зло блюдёт лимиты…
В жизни женский есть рубеж
И мужской – чуть дальше.
После них – хоть телом свеж —
Шарм утонет в фальши…
Даже если и душа
Всё ещё игрива —
Не добавить ни гроша
В кассу позитива…
По летам мужчин и дам
Выяснить реально —
Может ли быть дорог нам
Кто-то сексуально.
Гаснет пламя у костра —
Вовсе не мифично.
И природа в том мудра,
Всё сверяя лично…
Чары тела сохранить
К старости – не светит,
Но беречь симпатий нить —
Мы за то в ответе.
Что же ждать нам и когда
И утрат приметы —
Могут выдать без труда
Сайты Интернета…
Но как путь пройти земной,
Время в нём освоив,
Чтоб не чувствовать спиной
Признаки конвоев?!
В страстях свободных и привольных
Есть тоже жажда перемен.
У них, как и в процессах ствольных,
Своя баллистика измен.
Её пытались многократно
Узреть, понять, преодолеть…
Но много лет она нещадно
Любовь стегает, словно плеть.
В динамике разлук этапы
Изучены, казалось, все.
Но каждый раз в любви растяпы
Скользят по жизненной стезе.
Судьба чужая – впрок не учит,
У всех ошибок короб – свой.
В приватной жизни частный случай
Не часто дружит с головой.
Казалось, опыт наш – бесценен,
А наша мудрость – сплошь права,
Но мы в любви – как чтец на сцене,
Забывший нужные слова…
С виду парк заброшенный,
Но вокруг пруда
Средь травы нескошенной
Вьются два следа.
Мне по ним – как линиям,
Видным на ладони, —
Хочется идиллию
Вызнать на газоне…
Здесь следы чуть сблизились,
Там вот – разошлись.
Будто дождь на изморозь
Вдруг сменила жизнь…
Я вперёд по местности
Буду прыгать взглядом:
Хочется, чтоб вместе шли,
Хочется, чтоб рядом!
Ковёр из листвы прероскошной
Меня умиляет до слёз.
Но в жухлости трав заполошной
Мне мнится прообраз угроз.
К берёзкам изысканно-бледным
Я рад прикоснуться щекой.
Но в ельнике сплошь многолетнем —
Теряю душевный покой.
Давно импонирует панда,
Не нравится очень шакал…
Играя в различных командах,
Я к ним не всегда привыкал.
В какой-то мне было комфортно,
А где-то – сплошная тоска:
Как будто пурген вместе с тортом
Подсунула чья-то рука…
Важна и в любви совместимость,
Чтоб тешиться долго и всласть.
Без этого жажда интима
Теряет над чувствами власть.
Феномен её – необычен,
Он в чём-то подобен мечте.
Считать его лёгкой добычей —
Как воду носить в решете…
Научных трудов – просто тонны,
Проблема понятна давно.
Но как в жизни бренной влюблённым
Найти в куче плевел зерно?!
И розы, и астры, и лилии
Лелеют цветочную масть:
Девчонки меняют фамилии,
К супружеской сказке стремясь.
У маков, тюльпанов, подснежников
Желанья наглее ума:
Для всех ловеласов и грешников
Томительный брак – как тюрьма.
Какие мы всё-таки разные
В надеждах, желаньях, мечтах…
Не дружат объятия страстные
И штампов следы в паспортах!
Я сумбурен был в лямуре,
Превращая шёлк в шагрень.
Удальство – пособник дури,
Если разум набекрень.
Я готов был бедокурить,
Делать в жизни чёрт-те что.
Для красавиц белокурых
Шалопутить в шапито.
Чтоб любили шалопута —
Я влюбился в беспредел.
Вот лишь несколько этюдов
Из того, что я хотел…
Например, бархоткой глянец
Навести на жабрах спрута.
В стратосфере сбацать танец
Вместе с другом-парашютом.
С рук скормить шашлык на гриле
Барракуде-людоедке.
Рукопашный бой с гориллой
Провести в закрытой клетке.
Прыгнуть с пирса в хлябь прибоя
У торчащей арматуры.
Грудью лечь в разгаре боя
На огонь из амбразуры.
Оседлавши крокодила,
По реке проплыть торпедой.
Без ветрил и без кормила
Шторм неистовый изведать.
С сатаной рогатым на спор
Выпить в пекле бочку водки
И в честь адовых диаспор
Станцевать на сковородке…
Жизнь – как длинная дорога,
Я прошёл лишь полпути:
Не за пазухой у Бога,
Не как ангел во плоти…
Я намерен куролесить,
Делать в жизни чёрт-те что,
Чтоб красоткам интересен
Был всегда и на все сто!
Синеют сор-цветы во ржи,
Но синью не прельщают рожь.
Ничто красивость без души —
Считают тысячи святош…
Коряв, невзрачен и убог
Без лиственной прикрасы лес.
Ничто душа без стройных ног —
Считают тысячи повес…
Конечно же, бесплоден спор,
На что-то делая упор.
По мне, любовь – всегда коктейль:
И вера в сказку, и постель.
Любовь не очень хороша,
Коль рада лишь одна душа,
Она – не стопудово всласть,
Когда ликует только страсть…
Мне в каждом цвете, как и прежде,
Заметны признаки фактур:
Лиловый с белым – это нежность,
Атласно-розовый – лямур.
В роскошно-дивном фиолете
Есть нечто от священных уз.
Мечты, купаясь в синем цвете,
Похожи на морских медуз.
В оттенках красных вижу страсть я,
В зелёном – чудится мне ум.
Не знаю только колер счастья,
Любя, как раньше, наобум…
Мне не забыть страну, где символ —
Цветок за ушком у фемин —
Всегда подскажет – в цель иль мимо
Знакомства нового почин…
И Бора-Бора, и Таити,
И остров страсти Муреа
По дивности своей в зените —
Как звёздный блеск для муравья.
Здесь много было знаменитых
Артистов, зодчих и иных.
И галлы были здесь, и бритты
В морских походах затяжных.
Сюда стремились жить из Штатов
И всех иных далёких мест.
История лагун богата
На жаждущих крутых фиест…
Здесь Поль Гоген свои шедевры
В любви и неге создавал.
Но скверно от Венеры-стервы
Испорчен был его финал.
Здесь Марлон Брандо артистично
Купил двенадцать островков.
И холил их он самолично,
Презрев насмешки остряков.
Здесь бард Высоцкий вместе с Влади
О Куке песню шлифовал…
О центр любви! Ты, бога ради,
Цвети как райский филиал!
Себя, конечно же, не буду
Включать в имён великих ряд…
Но этому земному чуду
Я дань отдать был очень рад!
Зима цепляется настырно
За каждый новый снежный день.
Ведёт себя отнюдь не мирно
Злой ветер, бьющий как кистень.
Сугробы же, слегка подтаяв,
Худеть не думают ничуть.
И в этом истина простая —
В затяжке времени вся суть…
Гляжу на происки природы
И вижу в чём-то трафарет:
Любви нечаянные всходы
Я не берёг – себе во вред…
И цель, и точные пределы
В деяньях многих – дефицит.
Но дело надо классно делать, —
Чтоб пыль неслась из-под копыт!
Творить любовь, душой дерзая,
Конечно, очень комильфо.
Но страсть, как русская борзая,
Привыкла к жизни беговой.
Нельзя, чтоб страстность тихо тлела,
Скудела на свиданьях прыть:
Не может жар души без тела
Путь к сладкой близости открыть…
Зима, увы, баналит мысли —
Из них не сделать рубаи.
Прочёл я стих, и вдруг зависли
Компьютерно слова мои…
Бывает страсть почти летальна,
Когда – как молния любовь.
Но до сих пор в тумане тайна:
Зачем любви синдром рабов?!
Все свято верят – будет счастье
В итоге пламенной любви.
Но так бывает лишь отчасти
Иль редко у кого, увы…
Любви крутой протуберанцы
Для сердца – плазменный капкан.
Но есть ли хоть какие шансы
Бокал ценить, а не стакан?!
Наверно есть, но надо только
Сменить желанья на покой.
А это – словно танец польку
Сплясать убитому тоской…