Проснулась я оттого, что кровать трясло. Открыла глаза и с удивлением обнаружила, что трясло не только кровать, но и стены, пол и потолок. Это было похоже на самое настоящее землетрясение, коего не было в наших краях, кажется, никогда. За окном уже стемнело, лампа у Милы была керосиновая, зажигать ее в такой ситуации не было ни времени, ни желания, поэтому я на ощупь натянула обувку и побежала прочь с чердака, банально спасая, что называется, шкуру.
Пока я скакала вниз по ступеням, здание несколько раз содрогнулось, а я успела столько же раз попрощаться с жизнью. Угроза быть погребенной под грудой камней мигом расставила приоритеты, и дракон с его местью показался сущей безделицей: жить все-таки хотелось.
Достигла наконец выхода, открыла дверь и столкнулась нос к носу с Милой.
– Привет! – обрадовалась она неожиданной встрече. – А ты куда так бежишь?
– Привет, – потерла заколовший бок, – так землетрясение же?!
– Да ну, какое землетрясение, – отмахнулась девушка, а я заметила стопку учебников у нее в руках, – это драка банальная. То есть в этот раз, конечно, не совсем банальная, профессор Анжер что-то с новым преподавателем не поделил, – добавила она, а у меня потемнело в глазах.
Жорика убивают…
– А зачем они дерутся в жилом корпусе?
– А они не в жилом, они на полигоне. Хочешь, сходи посмотри. Я слышала, девчонки шептались, что зрелище необыкновенное. Туда все студенты пошли.
Я кивнула и, придерживая полы мантии, ускорилась.
– Профессор наш силен, но и новый преподаватель боевых искусств, говорят, не лыком шит, неизвестно, кто победит.
Тут до меня дошел смысл сказанного, и я резко остановилась. Если там не Жорик дерется, то зачем бежать?
– А секундант у них преподаватель танцев новый, такой красавчик, – добавила Мила, и я дико разозлилась.
Значит, вот чем мой друг занят, вместо того чтобы искать меня! И я еще более уверенно направилась на полигон – ругать нерадивого эльфа.
Шла опять-таки настолько уверенно, что ничего и никого не замечала, а стоило бы. На пути неожиданно возникла какая-то девушка, и я сбила ее с ног, да так, что она упала в лужу грязи, которая оказалась рядом по самому действующему закону во всех мирах. По закону подлости.
– Да как вы посмели! – возмутилась девушка, а я поняла, кого толкнула.
Посреди внутреннего университетского двора, рядом с фонтаном, перепачканная в грязи сидела принцесса Анна.
– Простите ради Великого, – бросилась я помогать венценосной особе поднять свое венценосное тело, то есть взяла ее за руку и потянула на себя. При этом полы моей мантии слегка распахнулись, и принцесса смогла лицезреть вышитые розы во всей красе.
– Вы за это ответите! – зашипела она на меня, а я от неожиданно агрессивной реакции отпустила ее руку.
Видимо, принцесса не любила роз.
– И за это вы ответите тоже, – добавила она и поднялась самостоятельно.
Надо отдать ей должное, никаких истерик и угроз из ее уст не последовало. Я ожидала что-то вроде «я сгною тебя в темнице» или «вышвырну из университета», но принцесса была достаточно умна и до подобного не опустилась. Это-то и пугало.
– Что здесь происходит? – подошел к нам магистр Аврелий, оглядел девушку. Слегка поморщившись, пробормотал что-то себе под нос, вероятно, заклинание, и, взмахнув рукой, придал ее одежде приличествующий положению вид.
Анна поднялась, поправила платье, вздернула бровь и уже собиралась сказать что-то обличительное в мой адрес (а компромат на меня у нее имелся), но тут господин ректор заметил и меня.
– Леди Гвиневра, вот вы где, – и он облегченно вздохнул. – Слава Великому, вы нашлись! Идемте, идемте же скорее на полигон, пока мои лучшие преподаватели не угробили друг друга и учебное поле для поединков! – Он схватил меня за руку и поволок туда, где раздавались воистину страшные взрывы.
– Значит, леди, – услышала я задумчивый шепот в спину.
Кажется, помимо коменданта и дракона я обзавелась еще одним недоброжелателем. Родовитым недоброжелателем.
И все же зря я поддалась на уговоры. Везение не может быть бесконечным, а на наглости далеко не уедешь. Вернее, Жорик-то, может быть, и уедет, но не я. «Надо рассказать магистру о случившемся и порвать этот порочный круг», – уговаривала сама себя встать на путь искупления.
– Да, все в порядке, она нашлась, – говорил кому-то в это время магистр, – жива, – бросил он на меня уточняющий взгляд.
Что-то в его словах показалось мне немного странным.
– Жива и здорова, – устало повторил мужчина, грохот резко прекратился, а я поняла, что было не так.
Магистр Аврелий говорил, не открывая рта. От неожиданности я застыла на месте.
– Госпожа Одеон, что случилось? – вежливо поинтересовался ректор. – Что-то болит?
«У меня совесть болит».
– Вас кто-то обидел?
«Природа. Она мне мозгов не доложила!»
– Примите мои глубочайшие извинения за недостойное поведение сотрудника университета, в отношении него уже приняты превентивные меры. Уверяю вас, он не останется безнаказанным.
Как же мне стало стыдно. От такого проявления заботы и участия я, во-первых, мигом забыла о причудившемся мне разговоре, во-вторых, покраснела с ног до головы и поняла, что не могу больше врать ни минуты.
Полигон был закрыт полупрозрачной сферой, а поскольку на самой арене происходило сейчас крайне интересное зрелище, никого в этой части двора не было.
Надо было решаться.
– Нет-нет, – замахала я руками, – все в порядке. Магистр, – собрала всю имеющуюся силу воли в кулак и, прикрыв от страха глаза, выдала на одном дыхании, – я никакая не пифия, у меня даже дара нет!
Громкий заразительный смех был мне ответом.
– Прелестно, – отсмеявшись, сказал ректор. – Ну, положим, пифия вы самая что ни на есть.
Все плохо. Похоже, коррупция в нашей стране достигла таких масштабов, что даже ректор, вполне вероятно, никакой не магистр, а рядовой воздушник… Доверчивый, ничего толком не понимающий в магии воздушник.