– Оля! Эй, Ольга! Выгляни в зал, там твой сын пришел! Можешь сразу и товар в отделе разложить – как раз Антон и поможет! А то я пока полки банками с грибами и ананасами заставила, чуть коньки не откинула. Думала уже, что не разогнусь!
Я закинул рюкзак на плечо и сунул руку в карман джинсов, остановившись у входа в подсобное помещение крупного супермаркета, в котором работала мама. Иногда она сидела на кассе, а иногда выходила в зал – вот как собиралась сейчас. У меня давно вошло в привычку заходить к ней за продуктами в ее рабочие смены.
– Тетя Таня, скажите маме, пусть не спешит! Я подожду.
Стоявшая у входа высокая и полная женщина рассмеялась.
– Ох, Антошка. Да какая ж я тебе тетя? Мне же тридцать семь всего! Хорошо, что никто не слышит! Ты меня лучше просто Татьяной называй, я так себя моложе чувствую. Ты же в курсе, красавчик, что сердце не стареет? – Женщина подмигнула и поправила рукой форменную шапочку с логотипом магазина, которая кокетливо сидела на ее взбитой макушке. – Особенно женское. Вот как увижу симпатичного парня, так и начинает стучать! Едва не выпрыгивает, прямо как сейчас!
Я улыбнулся и пожал плечами. Однажды я вырос, но все еще не мог привыкнуть к шуткам маминой подруги.
– Ну, разве что теоретически, – предположил.
– В курсе он. Еще как в курсе!
Из подсобки показалась мама и выкатила следом затаренную товаром тележку. Поравнявшись со мной, чмокнула в щеку и привычно оглядела сына на целостность и сохранность.
– Привет, Тошка. Уже освободился? Что-то ты рано сегодня, – довольно заметила.
– Привет, мам. Так получилось.
Повернув тележку к проходу, мама погрозила подруге:
– Татьяна, перестань мне смущать ребенка! Я все слышала! Ты же знаешь, какой он у меня застенчивый. Он тебя с пяти лет помнит, кто ты ему, как не тетка?
– Твой ребенок стал таким видным парнем, Ольга, что скоро отбоя от невест не будет! Все привыкнуть не могу – только недавно был светлым и кудрявым мальчишкой, все его с девочкой путали, а теперь вон каким мужиком вымахал! Антон, ты когда уже мою Аньку-то на свидание пригласишь? Ей уже восемнадцать, я разрешаю! Хоть бы раз к нам в гости заглянул – дочь все о тебе спрашивает.
– Учится он у меня, Тань. Некогда ему о свиданиях думать!
Когда мама так говорила, я и в самом деле начинал краснеть. Вроде бы пора и привыкнуть к подобным шуткам, а не получается.
– Мам, может, хватит? – Я отобрал тележку из рук матери и покатил перед собой. Удаляясь по проходу, обернулся к старой знакомой: – Тетя Таня, не обращайте внимания! Передавайте Ане привет, как-нибудь увидимся!
В тележке лежали пачки с крупой, и на повороте мама придержала их рукой.
– Сынок, а может, и правда, пригласил бы Танину дочь в кино? – сказала устало. Ее рабочая смена начиналась очень рано, и к моменту моего прихода, как правило, день уже успевал ее утомить. – Сходили бы оба, развеялись. Ведь одна учеба у тебя на уме – разве так можно? Я в твоем возрасте уже тебя нянчила.
– Можно, мам. Все можно, когда есть цель.
Я привык учиться, меня всегда интересовало все новое и необычное. А еще – так было легче не чувствовать одиночества в нашей маленькой квартире. Уже тогда, когда мне было семь лет и мать вышла замуж во второй раз.
Сейчас она вздохнула и погладила меня по руке:
– Эх, Тошка, и в кого ты у меня такой умный? Вот бы сестре твоего ума хоть немного досталось. Сейчас Кристинка не хочет учиться, а потом будет, как я – всю жизнь гнуть спину на чужого дядю. Не понимает, глупая, что ты не всегда будешь рядом и ее баловать.
– Я ее не балую, мам.
Голубые глаза, не похожие на мои, взглянули с сомнением.
– Ну, конечно! Кто тебя просил Криське смартфон новый покупать? А теперь ей наушники блютусные подавай и эту, как ее – селфи-палку. Скажешь, не баловство это? А как же Канада, сынок?
Канада все еще оставалась призрачной мечтой, а сестра была рядом – самая настоящая. Егоза, но я ее любил.
– Не начинай, мама. Она ведь хотела. Кристине двенадцать лет. У всех есть, ей тоже хочется.
– Да откуда ты знаешь, что хочется-то?
Как всегда, когда мысли возвращались к отчиму, ответить получилось резко:
– Знаю. Он мне никогда и ничего не покупал. Вот и ей тоже, хотя Кристина его дочь. Иногда, мам, достаточно примера.
Мы оба замолчали, оборвав разговор, потому что в его продолжении смысла не было.
Родители считали, что у нас с сестрой есть все необходимое. А если необходимое – это еда и крыша над головой, то с такими доводами сложно поспорить. Однако никто не запрещал мне с этим не согласиться.
Я помог разгрузить тележку, купил в магазине необходимые продукты, чтобы мать не несла их домой в руках, и ушел. Для меня день только начинался.
Дома никого не оказалось. Из университета я вернулся раньше обычного, и сестра еще не успела прийти из школы. До ночной смены в почтовом отделении доставки, где я чуть больше года работал грузчиком, сортировщиком и младшим менеджером в одном лице, еще оставалось время, и, приняв душ, я просто завалился спать. Прошлая ночь тоже выдалась рабочей, и сейчас очень хотелось забыться.
Скорее всего, я бы проспал, глубоко провалившись в сон (последнее время я только так и спал, мгновенно переходя из одного состояния в другое), если бы не сестра.
Кристина прыгнула коленями на кровать и взъерошила шустрой рукой мои волосы.
– Соня, просыпайся! Эй! На работу опоздаешь!
Снов я не видел, лишь один сплошной уютный провал, из которого не хотелось выбираться. На какую еще работу? В ответ что-то невнятно промычал и отмахнулся.
– Ну же, Тошка, вставай! – возмутилась сестра. – Сам ведь потом будешь ругаться и бежать сломя голову, я тебя знаю!
Я оторвал щеку от подушки, сонно провел ладонью по лицу и взглянул на сестру.
– Привет, мелкая. А сколько сейчас времени?
Мелкая вздохнула и сползла с кровати.
– Вообще-то, почти семь! Так что, если хочешь успеть на смену – вставай! Кстати, я тебе картошку пожарила, будешь?
Есть я хотел. При мысли о еде желудок тут же заурчал и потребовал топлива. А за ним и улыбка скользнула на губы.
– Спрашиваешь! Я голоден, как волк! Сейчас, еще пару минут полежу и встану…
Кристина слезла с кровати, села на пол и опустила на край постели подбородок.
– Антон, ты сильно устал, да? – вдруг участливо спросила, вздохнув. – Очень?
– Терпимо.
Я ответил неохотно. С некоторого времени, подкравшегося незаметно, сестра подросла и стала меня жалеть, что было непривычно и, как факт, сложно воспринималось. Это я до сих пор нес за нее ответственность, это я все детство и юность опекал девчонку-сорванца, которая нагло меня эксплуатировала, и чему я в принципе не был против. А теперь вот она бросает в стирку мои футболки, жарит картошку и спрашивает, устал ли я…
Как давно это было – мне восемь лет, новый мамин муж, и вдруг, когда я остро чувствовал, что одинок, – появление в жизни родного человечка.
Нет, я не злился и не ревновал, как боялся отчим, и не собирался воевать в семье за внимание. Все произошло само собой. Сначала в моей комнате появился хнычущий, сопящий младенец, затем ежедневные прогулки с коляской во дворе, а затем уже просто прогулки с сестрой.
Отчим пропадал на работе и рыбалке, отсыпался, мама брала дополнительные смены в магазине, а я, как умел, воспитывал Кристину. Вытирал ей нос, кормил, забирал из детского сада, а потом из школы. Ей первой рассказывал фантастические истории, которые придумывал сам, и с ней же рассуждал о будущем Вселенной.
Даже не верится, что ее отцом был человек, которого я никогда не любил, но ради матери примирился с его присутствием в моей жизни.
Наши отношения с отчимом не задались с самого начала – уж не знаю, чем я – тихий и некапризный ребенок, не пришелся ему по душе. Но он, мужик скупой и недалекий, с вечными нравоучениями и советами, никогда и не старался мне понравиться. Его жизнь была однообразной и плоской, как рельсы, по которым он водил свой тепловоз, а мне хотелось видеть дальше. Оглядываться по сторонам и смотреть на жизнь другими глазами. Не разочаровываясь, а обретая.
Я отлично помню, как он смеялся над моими вопросами, которые я, будучи мальчишкой, задавал маме. Называл чудилой, а наедине, когда она не слышала, ноющей белобрысой девчонкой.
Но здесь он врал. Я никогда не ныл, не жаловался, не просил и не заглядывал ему в рот, чтобы показаться своим. Именно назло отчиму, рано облысевшему и прикрывавшему плешь жидкой прядью волос, я и носил свою волнистую длинную шевелюру. Не будь его рядом – давно состриг бы.
Вот когда-нибудь уеду, тогда и подстригусь, а сейчас я вел с отчимом особый счет. И как бы ни было трудно, а в нашей маленькой войне я точно не проигрывал.
И все же я никак не мог ожидать, что моя младшая сестра – любимая мелкая вредина, как только ей исполнилось пять и она стала что-то понимать, не сомневаясь займет мою сторону. Похоже, и для ее отца это стало сюрпризом.
Конечно, я знал, что пройдет совсем немного времени, и мне придется уйти из дома – уже сейчас нам с отчимом было тесно вместе, хотя наша двухкомнатная квартира и принадлежала матери. Наверное, еще и поэтому так хотелось поскорее встать на ноги и обеспечить себя сначала самым необходимым, а потом и жильем.
А еще Кристина тоже взрослела. Превращалась из ребенка в юную девушку, подолгу болтала с подружками, зависала в Инстаграме и обставляла комнату разными девчачьими штучками. Мгновенно увлекаясь чем-то новым, зачитывалась книгами, и я не мог не радоваться тому, что в моей сестре уже в двенадцать лет гораздо больше здравого смысла и надежды стать человеком выше плоского мира, чем в ее отце.
А еще все чаще задумывался о том, что ей нужна своя территория.
После того, как неделю назад я подарил ей на день рождения новенький смартфон, сестра фотографировала и снимала на видео все, что могла. Вот и сейчас эта вредная мелочь взяла и сняла на камеру меня полусонного, с приоткрытым глазом.
– Крис, перестань! – Я махнул рукой, но она увернулась.
– А ты просыпайся, соня! – вскочила на ноги, отпрыгнув. – А то не перестану! Еще подружкам тебя покажу, вот!
Глаза тут же открылись, и щека оторвалась от подушки.
– Я тебе покажу! А ну, дай сюда сотовый! – Но рука вновь промахнулась, и я сдался. Снова лег, запустив пальцы в волосы надо лбом, убирая их от лица. – Лучше скажи, как дела в школе, – спросил. – Написала контрольную?
При упоминании о школе сестра тяжело вздохнула и убрала смартфон в сторону. Села на свою кровать, согнув ноги по-турецки.
– Не знаю, – сухо буркнула. – Кажется.
Глядя на ее нахмуренные брови, я спросил строже:
– А конкретнее?
Как всегда, когда Кристина считала, что жизнь к ней несправедлива, возмущение выплеснулось из нее фонтаном слов.
– Антон, я не виновата, что не понимаю! Я знаю, ты мне все объяснил, но видел бы ты эти задания – они же совершенно дурацкие! Даже Инка Потапенко – и та не смогла все решить, а она, между прочим, отличница! А Анна Владимировна такая, говорит: «Ничего не знаю, сдавайте работы, это легкая тема». Ха! Ничего себе легкая! Терпеть не могу алгебру! Ненавижу дроби! Да кто это занудство придумал?! И вообще, я решила, что буду фотографом, зачем она мне нужна?! – Сестра распахнула голубые глаза и притихла. – Антон, правда же?
Мы потратили с ней на подготовку к контрольной три дня. Тема действительно была несложной, учительница сказала правду. Сложным оказалось сосредоточить на ней внимание, когда руки чесались из-за новенькой игрушки.
Я выдохнул и посмотрел на мелкую с незлым укором.
– Неправда. Год назад ты хотела быть официанткой, еще недавно – журналистом, а в девять лет – дрессировщицей львов.
– Это потому, что мне хотелось собаку.
– У тебя был хомяк, а сейчас есть золотая рыбка – дрессируй. Научишь ее говорить, так и быть, пошлешь алгебру к черту! В сравнении с таким талантом любая наука проиграет. Сразу получишь нобелевку и заживешь, как Бейонси в особняке за сто миллионов баксов. Слушай, Крис, – я привстал на локте и наклонился к сестре, – а может, тебе и правда стать певицей? В детстве ты так красиво кричала: «Отдай, это мое!» Голос у тебя есть, осталось найти своего Джей-Зи, и никаких дробей! Как тебе такая формула удачи?
С чувством юмора у сестры было все в порядке, поэтому она ожидаемо хмыкнула:
– Ха-ха. Не смешно!
– А по-моему, так очень. Кто-то совершенно точно будет переписывать контрольную и сегодня же разберет все задания.
– Ну, Антон!
– Кристина, не спорь!
Спорить мы не любили, и сестра уступила.
– Ладно. Но я все равно буду фотографом! – заявила упрямо. – Они свободнее и круче! Весь мир для них!
Кристинка вскочила на ноги, схватила со стола смартфон и, включив камеру, навела на меня.
– Антон, улыбнись! – звонко скомандовала. – Когда ты без очков, ты такой симпатичный!
Вместо улыбки я перевернулся на спину, закинул руку за голову и показал сестре язык.
– Вау, классный снимок! Тошка, давай еще!
– Чего?!
Вскочив с кровати в один прыжок, скрутил мелкую в узел и отобрал смартфон, но она заверещала, и пришлось и ее отпустить, и сотовый отдать.
– Ладно, тише ты! Забирай. Но чтобы все удалила! Поняла?
– Ага! Конечно! Обязательно! Вот как скажешь, так все и сделаю!
Я со смехом подошел к окну и отодвинул тюль. Выглянул на улицу. В последние числа апреля дни стали заметно длиннее и теплее, и все же уже смеркалось. Совсем скоро пора выходить на работу. Я завязал волосы на макушке в хвост, оставив открытыми выбритые виски, и ушел в ванную комнату бриться. Когда стоял с бритвой у зеркала, сбоку снова сработала вспышка.
Ох, кажется, на этот раз от идеи стать фотографом сестра так просто не откажется.
– Крис, перестань. Ты мне мешаешь.
– А на ком мне еще учиться? Снова скажешь «на рыбках и хомячках»? – услышал знакомое возмущение. – Скучно.
– На подругах и друзьях. Да откуда я знаю? Хоть на парнях из школы, но мне тебя развлекать некогда.
Сестра странно затихла, но не ушла, и я обернулся.
– Эй, ну что опять?
– Ничего.
– Кристина, мы с тобой всё обсуждали. Никакие домашние задания я за тебя делать не стану. Помочь – помогу. Но только завтра. Извини, раньше никак.
– Да нет, я не об этом совсем.
– А о чем?
Сестра покусала губы, накрутила на палец прядь волос и оперлась плечом на дверную коробку. Стала царапать на ней ногтем каплю застывшей краски.
– Антон, как ты думаешь… Только скажи честно. Я красивая? Ну, могу я кому-нибудь понравиться по-настоящему? Как женщина?
– Что?! – От удивления я чуть не порезался и выронил из руки бритвенный станок, но тут же подхватил его в умывальнике и сполоснул под краном.
Мне еще предстояло привыкнуть к тому, что моя младшая сестра превращается в девушку, а вот к новости, что она уже считает себя женщиной, я оказался не готов. К тому же такие разговоры вызывали определенную неловкость. Ей бы с мамой поговорить – вряд ли здесь помогут советы брата или не по возрасту умных подруг, но жаль, что у той после работы оставались силы разве что прийти домой и приготовить ужин.
Я обернулся и посмотрел на Кристину. За последний год она вытянулась и стала похожа на аистенка. Все в ней было тонким и длинным, еще не оформившимся, а потому немного неуклюжим. Даже лицо, став длиннее, еще сохранило детскую непосредственность и усыпанный веснушками нос. Но, конечно, она обещала стать очень симпатичной девушкой.
Однако вопрос был задан не просто так, и я вскинул брови.
– Ты что, в кого-то влюбилась? Поэтому спрашиваешь?
Именно. Нос в веснушках мечтательно вздернулся.
– Ну, мне нравится один мальчик. Он классный геймер и одевается стильно. Только он старше.
Вот теперь мои брови сошлись над переносицей. Я перекрыл воду и вернул бритву на полку, понимая, что мысли приняли не самый приятный оборот.
– Какой еще мальчик? И что значит «старше»?! Кристина, ты где с ним познакомилась? В сети?! Давай рассказывай, как есть!
Кто их, сегодняшних тинейджеров, знает! В ее возрасте я точно на девчонок-одноклассниц не заглядывался, а она уже помнит всех современных кумиров! Вдруг она влезла туда, куда влезать опасно?
– Да нет же! – сестра вздохнула. – Он учится в нашей школе в восьмом классе.
– А-а, – от души отлегло. Даже странно, что за секунду я успел подумать черт знает о чем! Даже вспомнить, где находится ближайший полицейский участок! А все оказалось просто. Или пока что просто. – И… что теперь?
Похоже, сестру мой последний вопрос зацепил. Мелкая надула щеки, обиженно сверкнув глазками.
– И ничего! Я тебя о другом спрашивала! Тебе что, сложно ответить, красивая я или нет?
– Ну, ты, э-э, очень симпатичная. И обязательно станешь красивой… когда-нибудь. Лет через пять.
– Лопух!
– Чего?!
Я дернулся вперед, но дверь в ванную комнату перед носом с шумом захлопнулась. Пришлось открывать ее и идти следом за сестрой в нашу спальню. И пусть я не был асом дипломатии, но знал, что женские истерики лучше гасить в зародыше.
– Эй, Крис, ты что, обиделась? Ну, извини. Неудачно сказал. Конечно же, ты красивая, но пока еще девочка. До женщины придется подрасти.
Кристина сидела на своей кровати, поджав под себя ноги, и смотрела в окно. Как только я вошел, запустила в меня плюшевым медведем, с которым спала с трех лет (потрепанным и одноглазым, но с любимой игрушкой она расставаться не хотела).
Само собой, я его тут же поймал – в своих обидах сестра точно была женщиной, и «прилетало» мне не первый раз.
– Вот и Денис такой же лопух, как ты!
– А я-то почему лопух?
Значит, парня из школы зовут Денис? Надо запомнить.
– Да потому что! А скажешь, нет? Тебе, Тошка, двадцать лет, а у тебя до сих пор нет девушки!
– Хм. И что из этого?
– А то! Из-за своих теорий ты и не заметишь, как жизнь пройдет мимо! Р-раз – был Антон Морозов молодым. Два – стал скучным и старым факапером[2], вот!
Ничего себе! Я не уставал удивляться тому, как быстро и отовсюду сестра успевала нахвататься сленговых словечек.
– Ну, я думаю, об этом еще рано переживать, – сказал примирительно. – И потом, у меня нет времени на девушку, и ты это прекрасно знаешь.
Я вспомнил Эллу, ее переменчивое настроение, которое не мог понять, и грустно выдохнул.
– Но, кажется, мне нравится одна…
– Что?! Только кажется?! – Сестра ахнула и обиженно выпятила подбородок. – Прекрасно! У меня есть старший брат, но у него нет личной жизни! Мне даже подругам похвастаться нечем! У Каринки брат уже с третьей девчонкой встречается, а у Ленки Гусевой Сашка только в десятом, но у него уже было два свидания! Думаешь, мне не обидно?
– Мне – нет, – ответил честно. – Как-то не приходило в голову.
– Да у всех есть девушки, кроме тебя! И это – полный отстой, понял!
Судя по тону, обвинение прозвучало серьезное, и удивление переросло в озадаченность.
– Кристина, да что за ерунда с тобой творится? – Я подошел ближе к сестре и положил медведя на ее постель. – У кого это «у всех»?
– У Сашки Гусева, у Гарри Стайлса, у Коула Спроуса и даже у его брата-близнеца! У всех, у всех есть! А ты – ничем их не хуже!
– Кристин, глупость какая-то. Неужели моя личная жизнь волнует твоих подруг?
Сестра опустила голову, утерла нос… и вдруг из ее глаз закапали настоящие слезы – крупные и горькие.
– Я не хочу, Антон, чтобы надо мной смелись. И над тобой тоже! Я хочу, чтобы у тебя была девушка – лучше всех!
Я присел на кровать и притянул мелкую к груди. Погладил по голове, думая о том, что только о такой неприятности и можно сожалеть в двенадцать лет.
Когда сел ужинать, домой вернулся отчим. Мы с ним годами не здоровались и не прощались – сам так приучил. Раньше он меня не замечал, а потом я подрос, принял это правило и повторил за ним модель поведения. Вот и сейчас он вошел в кухню и просто сказал:
– Где мать?
– На работе.
– А ты?
– На работу.
– Есть что на ужин?
Я не собирался ему прислуживать и тыкать пальцем, как дикому аборигену, где в нашем доме спрятана еда, поэтому просто пожал плечами. Но на ужин определенно что-то было, и лежало оно в моей тарелке.
– Кристина! – повысил голос отчим. – Суп остался? Разогрей!
– Не могу, пап! Мне некогда, я уроки делаю! – звонко донеслось из спальни. – У меня тройка по контрольной! Антон сказал, что надо исправить, а то Анна Владимировна вызовет тебя в школу! А она у нас такая зануда, пап, кого хочешь достанет!
В руке отчим держал большой пакет с рыбой и, оглянувшись, опустил его в кухонную мойку.
– Потом сделаешь свои уроки. А кто будет рыбу чистить?
– Фу-у! Терпеть не могу рыбу! Сам любишь, сам и чисти!
– Тебе мать не жалко?
– А тебе не жалко? Или у тебя рук нет?
Если бы я тут не сидел, отчим бы обязательно прикрикнул на дочь, а так промолчал. Засопел, открывая холодильник и поглядывая в мою сторону. Он тоже никак не мог привыкнуть к тому, что я вырос.
Да, у его дочери не было времени и желания, чтобы почистить рыбу, и, если бы не мой подарок, не было бы смартфона, что отчима вполне устраивало. Зато у него самого была машина, баня на даче своих родителей, новая шведская моторная лодка и друзья, которым он этой лодкой хвастался.
Он совершенно точно был способен сам позаботиться о своем ужине.
Я доел, вымыл за собой тарелку, оделся и ушел. Чай пить расхотелось. Надеюсь, что на работе выпадет свободная минута.