Огрики: Большой переезд
– Сто тысяч рыбьих костей! Обожаю такую погоду! – сказал папа.
Стоя у входа в семейную пещеру, он грыз старую рыбью кость и смотрел на проливной дождь.
Дедушка устроился на печке. Он жевал курительную косточку-трубку и грелся.
Мама хлопотала по хозяйству: разбрасывала сажу по полу, чтобы он стал совсем чёрным и ходить по нему было приятнее.
– Самое время навести в доме уют! – заметила она.
Потом мама разбила несколько тухлых яиц и вылила их содержимое в пустую консервную банку, под которую поставила огарок свечи.
– Ароматическая свечка! – объяснила она. – Ну как, разве не райский аромат?
– Главное, чтобы ты больше не сжигала мои пластинки! – откликнулась бабушка.
Она бережно взяла свою любимую пластинку и завела граммофон. Пещеру наполнила музыка, и бабушка с упоением зашевелила рожками в такт мелодии. У неё осталась одна-единственная пластинка. Все остальные мама недавно бросила в печку и сожгла, потому что пластинки хорошо горят и при этом восхитительно пахнут.
Ребята Огрики вовсю веселились. Крича и визжа, они прятались за стульями и кидались тефтельками из грязи.
Одна тефтелька случайно попала в самого маленького огрика, и тот заревел.
Уже несколько дней подряд небо было серым, как тухлохлёбка, а дождь лил не переставая. До самого горизонта, насколько видел глаз огриков, земля превратилась в сплошную грязную лужу. От свалки исходил изумительный гнилостный аромат.
Дракон Огнепых прервал свой здоровый сон и выбрался из гаража. Сколько дивной грязи вокруг! Дракон упал в грязь и бултыхался в ней так, что брызги летели во все стороны. Дракон кряхтел и фыркал, а из его носа вырывался жёлтый пар.
Наступила прекрасная пора в жизни огриков!
– Клянусь своими провонявшими носками! Не хватает только уютной ванны! – воскликнул папа. – Кстати, где наша ванна?
– Теперь это миска Огнепыха, – напомнила мама. – А ты можешь искупаться в лужах грязи, как дракон.
– Ни за что, жабой клянусь! Настоящий ценитель купается дома!
Папа достал из гаража ванну, установил её посреди пещеры и до краёв заполнил красивой тёмно-коричневой грязью. А потом – с довольным видом залез в неё.