Огненный трон - читать онлайн

4 Приглашение на именинный Армагеддон

Сейди

После того как я изложила Амосу все подробности моего жуткого ночного путешествия, утешить меня могло только одно – полноценный завтрак.

Я видела, что мой рассказ всерьез выбил Амоса из колеи, однако он настоял, чтобы мы отложили обсуждение данной темы вплоть до полного собрания всего Двадцать Первого Нома (именно так называлось наше бруклинское отделение Дома Жизни). Мы договорились, что встретимся на веранде через двадцать минут.

Когда дядя ушел, я приняла душ и прикинула, что бы надеть. Обычно по понедельникам я преподаю нашим ученикам симпатическую магию, для чего требуется обычный полотняный костюм. Но ведь сегодня мой день рождения… а значит, мне положен выходной.

Учитывая сложившуюся обстановку, я сильно сомневалась, что Амос, Картер и Баст отпустят меня в Лондон, но предпочла надеяться на лучшее. Ну а раз у меня выходной, значит, я могу надеть все самое любимое: потертые джинсы, армейские ботинки, маечку на лямках и кожаную куртку. Для занятий магией такая одежда подходит плохо, но настроение у меня сегодня было мятежное.

Я сунула жезл и фигурку Картера в сумку с магическими принадлежностями и уже хотела привычным жестом забросить ее на плечо, но передумала. В конце концов, я не собираюсь таскать на себе эту тяжесть весь день рождения!

Глубоко вздохнув, я сосредоточилась и попыталась открыть проход в Дуат. Ненавижу в этом признаваться, но данный трюк удается мне из рук вон плохо. По-моему, просто нечестно, что Картер может запросто вытаскивать вещи прямо из воздуха в любой момент, когда ему вздумается, а мне приходится каждый раз напрягаться по пять-десять минут, и потом меня подолгу тошнит от усталости. Поэтому я и предпочитаю таскать все необходимое с собой в сумке. Но сегодня, если мне все-таки повезет и меня отпустят прогуляться с друзьями, не хочу носить с собой лишнюю тяжесть. Но и расставаться со всеми магическими принадлежностями было бы неразумно: вдруг что понадобится.

Наконец воздух передо мной задрожал: окно в Дуат уступило моим стараниям и открылось. Я сунула сумку в пустоту прямо перед собой, и она исчезла. Что ж, отлично – если, конечно, я потом сумею достать ее обратно.

Затем я прихватила с комода свиток, который мы вчера выкрали у Бульвинкля, и направилась вниз по лестнице.

Сейчас, когда все наши ученики собрались за завтраком, особняк выглядел непривычно тихим. Все пять внутренних галерей открываются в центральный Большой Зал, где обычно кипит жизнь. Хотя я помню, каким пустым он казался, когда мы с Картером впервые оказались здесь на прошлое Рождество.

По большей части в Большом Зале все осталось по-прежнему: посередине высится внушительная статуя бога Тота, по стенам развешана дядина коллекция старинного оружия и музыкальных инструментов, перед здоровенным камином размером с гараж постелен длинный ковер из змеиной шкуры. Однако двадцать с лишним юных магов успели придать этому месту неповторимый колорит. На кофейном столике свалены в кучу дистанционные пульты от всякой техники, магические жезлы, плееры и обертки от шоколадок и печенья вперемешку с фигурками шабти и прочим хламом. Кто-то – скорее всего, Джулиан, судя по немаленькому размеру, – бросил свои перепачканные в грязи кроссовки прямо на лестнице. А кто-то из малолетней шпаны – полагаю, Феликс – превратил камин в щедро присыпанный снегом маленький филиал Антарктиды, по которому шастал живой пингвин. Феликс просто помешан на пингвинах.

По залу сновали волшебные щетки и метлы, пытаясь прибрать весь этот бардак. Мне пришлось пару раз увернуться, чтобы они не принялись и за меня тоже: почему-то весь этот уборочный инвентарь упорно считает, что мои волосы представляют собой вызов чистоте в доме.

(Твоего мнения, Картер, никто не спрашивал.)

Как я и ожидала, все обитатели дома собрались на веранде, которая служила одновременно столовой и местом обитания крокодила-альбиноса по имени Филип Македонский. Сейчас он весело плескался в бассейне, время от времени выпрыгивая из воды, чтобы схватить прямо в воздухе брошенный ему кусочек ветчины. Утро выдалось холодное и пасмурное, однако живое пламя в магическом очаге создавало очень уютную обстановку.

Прихватив с буфетной стойки кусок шоколадного рулета и чашку с чаем, я примостилась за столом. И только тут заметила, что никто из присутствующих не занят едой: все как один уставились на меня.

Амос и Баст с мрачным видом сидели во главе стола. Тарелка с горячими вафлями перед Картером осталась нетронутой, что было крайне непохоже на моего братца. Стул Жас справа от меня пустовал: Амос успел рассказать мне, что она по-прежнему в лазарете, в том же состоянии. Слева сидел Уолт; выглядел он, как всегда, отлично, но я упорно делала вид, что его не замечаю.

Остальные ученики пребывали в разной степени шока. Здесь были ребята самого разного возраста и почти со всех концов света. Некоторые из них были даже заметно старше нас с Картером и по возрасту годились в студенты. Отчасти это получилось даже здорово, потому что они помогали присматривать за младшими, но мне всегда становилось немного неловко, когда приходилось выступать в качестве их учительницы. Большинству было от десяти до пятнадцати лет, и только Феликсу недавно исполнилось девять. Джулиан приехал из Бостона, Элисса – из Каролины, Шон – из Дублина, а Клио – из Рио-де-Жанейро (знаю-знаю, Клио из Рио – звучит как шутка, но так уж получилось!). Единственное, что всех нас объединяло – это кровь фараонов. Все мы были потомками царских династий Египта, а потому обладали природными способностями к магии и могли вместить в себя силу богов.

Из всех собравшихся только Хуфу сохранял безоблачное настроение. По причинам, которых мы так и не смогли постичь, наш павиан признавал только ту пищу, название которой заканчивалось на – о. Недавно он открыл для себя жевательные мармеладки «ДжеллО», которые делали его абсолютно счастливым. Полагаю, заглавное «О» на конце придавало им еще более впечатляющий вкус. По крайней мере теперь он был готов съесть все, что угодно, если это что-то (фрукты, орехи, жучки и прочие мелкие твари) было заключено в желатин. В данный момент он самозабвенно копался в целой горе сладостей и довольно похрюкивал, выковыривая из нее мармеладные виноградины.

Все молча таращились на меня, как будто ожидая каких-то объяснений.

– Доброе утро, – пробурчала я. – Отличная погодка. Кстати, у нас в камине пингвин, если кому интересно.

– Сейди, – мягко сказал дядя Амос, – не могла бы ты рассказать всем остальным то, что уже рассказала мне?

Я отхлебнула чая, пытаясь подавить волнение, а потом подробно описала свое путешествие в Зал Эпох, изо всех сил стараясь не выдать, до чего мне страшно.

Когда я замолчала, на веранде повисла такая тишина, что было слышно только, как потрескивают в очаге дрова и как плещется в бассейне Филип Македонский.

Наконец девятилетний Феликс озвучил вопрос, который, как мне кажется, был на уме у всех до единого:

– Значит, мы все погибнем?

– Нет, – решительно возразил Амос, наклоняясь вперед. – Разумеется, нет. Дети, я понимаю: я только что прибыл, и с многими из вас мы пока даже незнакомы. Однако обещаю: мы сделаем все возможное, чтобы защитить вас от любого врага. Этот дом окружен многими слоями охранных чар. Кроме того, вас охраняет одна из самых могущественных богинь. – Он торжественно указал на Баст. Та как раз со скрежетом вскрывала ногтями жестянку с кошачьим кормом, что несколько подпортило величие момента. – И семья Кейн тоже положит все силы, чтобы уберечь вас от беды, – продолжал Амос. – Сейди и Картер владеют такой мощной магией, которую вы даже не можете себе вообразить. Да и мне уже случалось одерживать верх над Дежарденом, так что мы хорошо представляем, как с ним воевать. Если, конечно, до этого дойдет.

Учитывая, что нам пришлось пережить в прошлое Рождество, обещания Амоса звучали несколько чересчур оптимистично… Зато наши ученики немного приободрились.

– Если до этого дойдет? – переспросила Элисса. – Но мне показалось, что они твердо намерены напасть на нас.

Амос скептически приподнял бровь.

– Все может быть, и я не могу исключить, что Дежарден в самом деле отважится на подобную глупость. Он ведь хорошо понимает, что главный враг магов – это змей Апоп. И догадывается, что в борьбе с ним ему может понадобиться любая помощь. Если только… – Незаконченная фраза повисла в воздухе. Не знаю, о чем подумал Амос, но эта мысль явно его встревожила. – В любом случае, если Дежарден решит напасть на нас, он не станет действовать наобум. Ему известно, что этот дом так легко не взять. К тому же он не может допустить, чтобы семья Кейн снова одержала над ним верх и выставила его в дураках. Поэтому сначала он тщательно взвесит все «за» и «против», рассмотрит различные варианты, соберет все силы. На все это ему понадобится по меньшей мере несколько дней, которые было бы куда разумнее потратить на то, чтобы остановить Апопа.

Уолт поднял руку, желая что-то спросить. Уж не знаю, в чем тут дело, но, когда он что-то говорит, внимание всех присутствующих неизменно сосредотачивается на нем. Даже Хуфу отвлекся на минутку от своих «ДжеллО» и уставился на Уолта.

– Но если Дежарден все-таки нападет на нас, – серьезно сказал Уолт, – он будет отлично подготовлен, и с ним будут маги, которые гораздо сильнее и опытнее нас. Скажите, он сможет пробиться через нашу защиту?

Амос бросил взгляд на раздвижные стеклянные двери. Наверное, вспомнил, как врагам удалось прорваться в дом в прошлый раз. Закончилось тогда все довольно скверно.

– Мы должны сделать все возможное, чтобы до этого не дошло, – решительно сказал он. – Дежардену известно о наших намерениях, а также известно, что на их воплощение у нас есть всего пять дней… точнее, сейчас уже четыре дня. Судя по тому, что увидела этой ночью Сейди, Дежарден в курсе наших планов и собирается помешать им, почему-то вбив себе в голову – кажется, не без посторонней помощи, – что мы действуем на стороне сил Хаоса. Но если мы добьемся успеха, то докажем свою правоту и свою силу. Дежардену и его магам придется оставить нас в покое.

Клио нерешительно подняла руку.

– Э-э… Но мы-то ничего не знаем о плане. Вы сказали, у нас четыре дня… на что?

Вместо ответа Амос приглашающим жестом указал на Картера. Ну и хорошо, подумала я, пусть братец сам и рассказывает. Мне, честно говоря, его план казался малость безумным.

Катер сел прямее, расправив плечи. Тут я должна отдать ему должное: за последние месяцы он почти стал похож на нормального парня. Те шесть лет, которые он провел, путешествуя по свету с папой, он, естественно, не посещал школу и, кажется, понятия не имел, как выглядят его сверстники. Одевался он, с папиной подачи, как какой-нибудь клерк: в белые сорочки и брюки со стрелками. Полная безнадега. Сейчас он по крайней мере научился носить джинсы, майки и толстовки с капюшоном. От своей унылой коротенькой стрижечки он тоже отказался, и теперь его волосы превратились в густую курчавую шапку. Честное слово, так было гораздо лучше. Если братишка продолжит в том же духе, однажды может даже найтись девчонка, которая захочет с ним встречаться!

(Эй, ты чего пинаешься? Это был комплимент!)

– Мы собираемся разбудить бога Ра, – объявил Картер, как будто это было самым пустячным делом на свете.

Наши ученики растерянно переглянулись. Картер вообще-то не славился своим чувством юмора, но ребята наверняка решили, что это он так пошутил.

– Ты имеешь в виду бога солнца? – нерешительно поинтересовался Феликс. – Старого царя всех богов?

Картер кивнул.

– Вы все знаете эту историю. Много тысяч лет назад Ра состарился и удалился на небеса, поручив правление богами Осирису. Но Осириса одолел Сет. Потом Гор, сын Осириса, победил Сета и стал фараоном. А дальше…

Я выразительно покашляла.

– А покороче нельзя, профессор?

Картер хмуро покосился на меня, но лекцию свою свернул.

– Если короче, то Ра был первым и самым могущественным царем богов. Мы уверены, что он до сих пор жив, но крепко спит где-то глубоко-глубоко в Дуате. Если нам удастся разбудить его…

– Но ведь он покинул трон, потому что состарился и одряхлел, – вмешался Уолт. – А с тех пор прошло столько времени… Значит, сейчас он наверняка состарился еще больше?

Когда Картер впервые изложил мне свою идею, я задала ему тот же самый вопрос. По мне, так самое последнее, что нам требуется, это всемогущий бог, который не помнит собственного имени, пахнет, как дряхлый старик, и засыпает в самый неподходящий момент. И вообще, как это бессмертное божество в принципе может состариться? Помнится, удовлетворительного ответа я так и не получила.

Амос и Картер вопросительно уставились на Баст. Что ж, разумно. В конце концов, из всех присутствующих она была единственным египетским божеством и должна была разбираться в подобных вещах.

Богиня с сожалением оторвалась от недоеденной банки с тунцом.

– Ра, как вы верно сказали, бог солнца, – заговорила она. – В прежние времена он каждый день старел вместе с закатом светила, а ночью проплывал на своей лодке через Дуат и снова возрождался утром вместе с рассветом.

– Но солнце ведь на самом деле не умирает и не возрождается, – встряла я. – Восходы и закаты возникают из-за вращения Земли, и…

– Сейди, – предупреждающе муркнула Баст.

Ладно, ладно, молчу. Миф и наука не противоречат друг другу, просто рассматривают одно и то же явление с разных позиций… все это я слышала уже сто раз и больше выслушивать не хотела.

Баст указала на свиток, который я пристроила рядом со своей чашкой.

– Когда Ра перестал совершать свое еженощное путешествие через Дуат, круг возрождения оказался разорван, и Ра погрузился в вечные сумерки. По крайней мере мы так думаем. Его сон должен был продлиться до конца времен. Но если вы сумеете отыскать его в Дуате – что, кстати, само по себе очень непростая задача, – возможно, его удастся вернуть в мир, а правильная магия поможет ему возродиться. В «Книге Ра» как раз и говорится, как это можно сделать. Жрецы Ра создали эту книгу в незапамятные времена и держали ее в страшном секрете, разделив на три части. Использовать эту книгу можно только в самом крайнем случае, когда миру угрожает гибель.

– Значит… сейчас она ему угрожает? – робко спросила Клио. – Вы хотите сказать, что Апоп и в самом деле собирается… проглотить солнце?

Уолт перевел взгляд на меня.

– Такое возможно? – спросил он прямо. – Когда вы рассказывали про Красную пирамиду, то говорили, что за планом Сета по уничтожению Северной Америки стоял именно Апоп. Что он пытался породить как можно больше хаоса, чтобы вырваться из своей тюрьмы.

Я поежилась, вспомнив то последнее видение: громадный призрачный змей, извивающийся в небе над Вашингтоном.

– Да, Апоп вполне реален, – кивнула я. – И очень опасен. Однажды нам уже удалось остановить его, но стены его темницы слабеют. Если ему удастся вырваться на свободу…

– Именно это он и сделает, – перебил меня Картер. – Это случится через четыре дня, если мы ему не помешаем. И если мы не справимся… он уничтожит все, что создала человеческая цивилизация со времен основания Египта.

За столом воцарилось подавленное молчание.

Разумеется, наедине мы с Картером уже обсуждали, почему нужно уложиться именно в эти четыре дня. Гор с Исидой, кстати, в этих обсуждениях тоже участвовали. Но до сих пор такое мрачное развитие событий казалось скорее вероятным, чем закономерным. Сейчас же Картер говорил о высвобождении Змея с такой уверенностью… Я вгляделась в его лицо и догадалась, что этой ночью у него тоже было видение, возможно, даже более жуткое, чем мое. Не сейчас, ответил он мне взглядом. Позже расскажу.

Баст хмуро точила когти о столешницу. Надо полагать, она уже была в курсе ночных секретов Картера.

Феликс на дальнем конце стола что-то сосредоточенно вычислял, шевеля губами и загибая пальцы.

– А почему четыре дня? – раздался наконец его ясный голос. – Что такого особенного произойдет… э-э… двадцать первого марта?

– Весеннее равноденствие, – пояснила Баст. – Для магии это очень важное время. Время, когда ночь и день полностью уравновешены, а значит, и равновесие сил Маат и сил Хаоса можно легко склонить в ту или иную сторону. Это самый подходящий момент, чтобы разбудить Ра. На самом деле, это попросту наш единственный шанс сделать это до наступления осеннего равноденствия, которое случится через полгода. Но так долго ждать мы не можем.

– Потому что, к великому сожалению, – подхватил Амос, – равноденствие идеально не только для нас, но и для Апопа. Именно в это время ему будет легче всего вырваться из тюрьмы и захватить мир смертных. Можете не сомневаться, его приспешники уже вовсю работают над этим. Согласно нашим весьма надежным источникам среди богов, шансы Апопа одержать победу очень велики. А это значит, что мы должны успеть разбудить Ра раньше, чем Змей выйдет из Дуата.

Для меня все услышанное не было новостью, но все равно: сейчас, когда восстание Змея и гибель мира обсуждались так открыто, перед лицом наших учеников, которые таращились на нас с такой растерянностью, угроза показалась мне гораздо более реальной… и более страшной.

Я прочистила горло.

– Значит… когда Апоп вырвется на свободу, он попытается уничтожить Маат, то есть мировой порядок. Он проглотит солнце и погрузит весь мир во тьму… одним словом, для нас наступят очень плохие времена.

– Вот почему нам нужен Ра, – вмешался Амос. Он говорил спокойно и уверенно, стараясь успокоить наших учеников. Как ни странно, его самообладание, даже если оно было немного притворным, подействовало на ребят, и даже моя паника немного улеглась. Интересно, подумала я, может, он применил какую-то магию? Или просто умел лучше изложить суть конца света, чем я?

– Ра и Апоп всегда были заклятыми врагами, – продолжал дядя. – Солнечный бог – Властелин Порядка, а Змей – Властелин Хаоса, поэтому с начала времен эти две силы находились в состоянии вечной борьбы, пытаясь погубить друг друга. Если Апоп восстанет вновь, мы должны добиться того, чтобы в борьбе с ним на нашей стороне был Ра. Тогда у нас появится шанс победить.

– Только шанс, – негромко проговорил Уолт. – И это при условии, что мы найдем Ра и сможем его разбудить… до того, как Дом Жизни уничтожит нас.

– Верно, – кивнул Амос. – Зато, если мы сумеем разбудить Ра, это будет величайший подвиг в истории магии. Тогда Дежардену придется как следует подумать, стоит ли с нами связываться. Верховный Чтец… что ж, может, он и не великого ума и подвержен влиянию, но он не безумец. Он ясно понимает, что опасность возрождения Апопа растет с каждым днем. Мы должны убедить его, что Дому Жизни мы не враги, а союзники и что путь богов – это единственный способ одолеть Змея. Я бы предпочел сотрудничать с Дежарденом, а не воевать.

Лично я с куда большим удовольствием расквасила бы Дежардену нос и подпалила бороду, но в словах Амоса была своя правда.

Клио, бедняжка, совсем позеленела. Она прибыла в Бруклин из Бразилии, чтобы изучать путь Тота – бога знаний, и мы уже видели ее нашим будущим библиотекарем. В работе с книгами и свитками ей не было равных, но перед лицом реальной опасности… тут ее нежный желудок оказался слабоват. Надеюсь, если его всерьез скрутит, она хотя бы успеет добежать до края террасы.

– Этот… этот свиток, – с трудом выговорила она. – Я так поняла, что это лишь одна часть «Книги Ра»? И есть еще две части?

Я взяла свиток в руки. При свете дня хрусткий, пожелтевший лист папируса казался еще более старым и хрупким. Кончиками пальцев я чувствовала, как вибрирует в нем могучая магия, как электрический ток высокого напряжения. Мне вдруг непреодолимо захотелось развернуть свиток.

Я положила туго скрученный папирус на стол и принялась его разворачивать. Картер заметно напрягся.

– Сейди, – предупреждающе окликнул меня Амос.

Наверно, они оба не сомневались, что Бруклин снова окажется в огне, но ничего такого не случилось. Развернув свиток, я обнаружила, что он исписан не знакомыми мне иероглифами или буквами, а какими-то невнятными каракулями. Нижний край папируса был неровным, словно от него грубо оторвали какую-то часть.

– Наверное, – сказала я задумчиво, – свиток можно будет прочесть только тогда, когда все три части будут сложены вместе по линии отрыва.

На Картера мои слова, кажется, произвели впечатление. А что такого? В некоторых вещах я действительно разбираюсь получше некоторых. В конце концов, в прошлый раз я ведь сумела прочесть заклинание, изгоняющее Сета в Дуат, а этот свиток действует примерно по тому же принципу.

– Агх! – заявил Хуфу из-за своей горы мармелада и аккуратно выложил на стол три изрядно обслюнявленные виноградины.

– Совершенно верно, – согласилась Баст. – Как правильно указал Хуфу, три части книги символизируют три ипостаси Ра: утро, полдень и вечер. Свиток, который у нас есть, заключает в себе заклинание Хнума. Теперь нужно добыть остальные два.

Уж не знаю, как Хуфу умудряется вместить такую содержательную речь всего в один звук. Иногда я мечтаю: вот бы моими учителями в школе были сплошь павианы! Тогда я закончила бы среднюю школу и старшие классы всего за неделю, а не мучилась бы на уроках годами.

– Но остальные две виноградины… – начала я, – то есть свитки, конечно… судя по тому, что я видела этой ночью, добыть будет не так-то просто.

Амос сурово кивнул.

– Первая часть книги была утеряна много столетий назад, но вы ее нашли. Средняя часть находится в руках магов Дома Жизни. Ее много раз перепрятывали, но всегда охраняли очень тщательно. Судя по твоему видению, я бы решил, что сейчас свиток находится у Владимира Меньшикова.

– Ты про того «мороженщика», – догадалась я. – Но кто он такой?

Амос быстро начертил на столе какой-то знак – возможно, охранительный символ.

– Третий из самых могущественных магов в мире, – негромко пояснил он. – И один из самых верных сторонников Дежардена. Он управляет Восемнадцатым Номом, который находится в России.

Баст злобно зашипела. О, кошки отлично умеют выражать свои чувства.

– Влад Курильщик, – рыкнула она. – Репутация у него хуже некуда.

Я с содроганием вспомнила жуткие глаза и хриплое дыхание «мороженщика» и, не удержавшись, спросила:

– А что случилось с его лицом?

Баст хотела что-то сказать, но Амос оборвал ее.

– Вам достаточно знать, что Влад очень опасен, – сказал он серьезно. – Его главный талант – умение заставить замолчать магов, которые не желают подчиняться главе ордена.

– Так значит, он наемный убийца? – ахнула я. – Ничего себе. А Дежарден дал ему разрешение открыть охоту на нас с Картером, если мы высунем нос из Бруклина.

– Что вам непременно придется сделать, – вставила Баст, – если, конечно, вы собираетесь отправиться на поиски остальных частей «Книги Ра». И у вас в запасе всего четыре дня.

– Ну да, – пробормотала я упавшим голосом. – Об этом и разговор. А ты что, разве с нами не пойдешь?

Баст сидела, уставившись в свою жестянку с рыбой.

– Сейди… – Ее голос звучал огорченно, даже жалко. – Мы с Картером тут обсудили… в общем, кому-то из нас нужно наведаться в тюрьму Апопа и проверить, как там обстоят дела. Мы должны знать, насколько он близок к тому, чтобы вырваться… и есть ли способ его остановить. Нам нужны сведения из первых рук, понимаешь?

Я не верила собственным ушам.

– Ты что, собираешься туда вернуться? После того, что пришлось сделать моим родителям, чтобы выпустить тебя?

– Я только подберусь поближе к тюрьме снаружи, – пообещала она. – И я буду вести себя очень осторожно. В конце концов, кошки мастера в умении незаметно подкрадываться. Кроме того, никто, кроме меня, не знает, где находится место его заключения. Смертному в эту часть Дуата не пробраться. Я… я должна сделать это.

Ее голос дрогнул. Я помню, она говорила, что кошки не отличаются храбростью, но добровольное возвращение в темную бездну, где она тысячи лет билась со страшным врагом… по-моему, это очень смелый поступок.

– И я не оставлю вас без защиты, – продолжала она. – У меня есть… один друг. Он прибудет из Дуата завтра. Я попросила его найти вас и охранять.

– Друг? – удивилась я.

– Ну… что-то вроде, – уклончиво отозвалась Баст.

Звучало это не слишком ободряюще.

Опустив глаза, я вспомнила, что оделась для выхода, и рот наполнился горечью. Мы с Картером должны отправляться в трудное и опасное путешествие, из которого вряд ли вернемся живыми. Опять все то же самое: колоссальная ответственность за судьбу целого мира и всеобщее ожидание, что я с готовностью пожертвую своей жизнью ради общего блага. С днем рождения, Сейди.

Хуфу рыгнул, отодвинул пустую тарелку и с довольным видом обнажил липкие от мармелада клыки, словно говоря: «Ну вот, завтрак удался!»

– Пойду соберу вещи, – сказал Картер, деловито поднимаясь. – Через час можем отправляться.

– Нет, – сказала я вдруг. Даже не знаю, кто при этом больше удивился: мой братец или я сама.

– Что значит нет? – опешил Картер.

– Сегодня ведь мой день рождения, – сказала я. Наверняка со стороны это прозвучало как нытье капризного ребенка лет семи, но мне уже было наплевать.

Ученики растерянно воззрились на меня. Кое-кто пробормотал неуклюжие поздравления. Хуфу с готовностью протянул мне в качестве подарка пустую миску из-под своих мармеладок. Феликс с готовностью запел «С днем рождения тебя», но его никто не поддержал, так что мальчишка стушевался и умолк.

– Баст же предупредила, что ее друг прибудет только завтра, – продолжала я. – И Амос сказал, что Дежардену понадобится время, чтобы подготовить нападение. И потом, я ведь так долго ждала этой поездки в Лондон! Надеюсь, я имею право на один-единственный выходной до того, как наступит конец света?

Все молча таращились на меня. Скажете, я повела себя очень эгоистично? Ладно, хорошо. И наверное, очень безответственно? Допустим. Тогда почему я чувствовала, что поступаю абсолютно правильно?

Не хочу никого шокировать, но я терпеть не могу, когда меня пытаются контролировать. Картер вечно указывает мне, что делать, хотя сам не спешит делиться со мной всей информацией. Составляя свой дурацкий план, он явно успел посоветоваться с Амосом и Баст. Выходит, они втроем придумали, что мы будем делать, а поинтересоваться моим мнением даже не потрудились. Моя единственная верная подруга, Баст, собирается бросить меня ради жутко опасного задания, а мне предстоит провести свой день рождения в компании братца, гоняясь за каким-то магическим свитком, который может поджечь меня или устроить что-нибудь еще похуже.

Извините, такой вариант меня не устраивает. Если уж мне предстоит умереть ради спасения мира, пусть это случится завтра. А сегодняшний день – мой.

Картер смотрел на меня не то с обидой, не то с недоверием. Обычно мы стараемся не цапаться при учениках и вообще вести себя прилично, а сегодня я так страшно его подвела. Он любил поворчать, что я вечно делаю глупости, потому что не беру на себя труд подумать, прежде чем что-то сделать. Вчера он жутко разозлился, что я схватила зачарованный свиток, и в душе наверняка винил меня в том, что произошло после, особенно с Жас. Наверное, в случившемся он увидел всего лишь очередное доказательство моего безрассудства.

Я подобралась, приготовившись к битве не на жизнь, а на смерть, но тут вмешался Амос.

– Сейди, отправляться сейчас в Лондон очень опасно. – Он поднял руку, останавливая мои протесты. – Но если ты считаешь, что должна…

Он сделал глубокий вдох: ему явно не нравилось то, что он собирался сказать.

– …по крайней мере обещай мне, что будешь осторожна. Сомневаюсь, что Влад Меньшиков готов выступить против нас так быстро. Поэтому, полагаю, с тобой все будет в порядке. Только не используй магию. Не нужно привлекать к себе внимание Дома.

– Амос! – возмутился Картер.

Дядя строго глянул на него, и тот немедленно умолк.

– Пока Сейди в Лондоне, мы займемся разработкой плана, – продолжил он. – А завтра утром вы оба отправитесь на поиски свитков. А я тем временем приму на себя ваши преподавательские обязанности и пригляжу за обороной Бруклинского Дома.

По глазам Амоса я видела: он очень не хочет, чтобы я покидала дом. Это было глупо, опасно, опрометчиво – одним словом, очень типично для всего, что я делаю. И все же я чувствовала, что он искренне мне сочувствует. Мне сразу вспомнилось, каким уязвимым выглядел Амос прошлым Рождеством, после того как в него на время вселился Сет. Отправляясь в Первый Ном на лечение к тамошним магам, он чувствовал себя виноватым, что бросает нас одних. И все же тогда это был правильный выбор. Амос нужен нам живым, здоровым и сильным. И сейчас Амос лучше всех остальных понимал, что иногда человеку нужно просто уйти на время, забыть об обязанностях и чувстве долга и побыть самим собой. Кажется, он единственный ясно видел: если я останусь, если я отправлюсь в опасное путешествие, не дав себе даже небольшой передышки, то просто-напросто взорвусь.

Кроме того, я почувствовала большое облегчение, узнав, что Амос прикроет нас в Бруклине. До чего хорошо сложить с себя учительские обязанности хоть ненадолго… Сказать по правде, учитель из меня никудышный. Мне совершенно не хватает терпения сто раз повторять ученикам одно и то же.

(А ты, Картер, придержи свое мнение при себе. Твоего подтверждения никто не спрашивал.)

– Спасибо, Амос, – выдавила я.

Он поднялся, давая понять всем, что собрание окончено.

– Полагаю, для одного утра вы услышали достаточно, – сказал он ребятам. – Сейчас для вас главное – продолжать обучение и не падать духом. Когда придет время, вы встанете на защиту Бруклинского Дома, нам понадобятся все ваши таланты. Мы непременно победим. Если боги будут на нашей стороне, Маат одержит верх над Хаосом, как всегда было и будет.

Ученики все еще выглядели немного пришибленными, но все-таки встали и принялись убирать со стола. Картер бросил на меня еще один злобный взгляд и умчался в дом.

Ладно, решила я, пусть злится. Это его проблемы. Никто не заставит меня чувствовать себя виноватой. Не хочу, чтобы мой день рождения отправился коту под хвост!

Несмотря на всю свою решимость, я покосилась на чашку остывшего чая, несъеденный рулет и с трудом подавила ужасное чувство, что сегодня я сидела за этим столом в последний раз.

Через час я уже была готова отправиться в Лондон.

Собираясь, я выбрала из своего арсенала новый посох и отправила его в Дуат вместе с остальным снаряжением. Свиток Бульвинкля я оставила Картеру, который даже не пожелал со мной разговаривать. Потом я навестила Жас в лазарете. Она все еще была в коме. На лбу у нее лежала заговоренная холодная салфетка, вокруг койки порхали целительные иероглифы, но она выглядела такой хрупкой, такой уязвимой… Первый раз я видела ее без улыбки. Зрелище до того непривычное, что ее можно было принять за другого человека…

Я немного посидела рядом с ней, держа ее за руку. На сердце было так тяжело, словно оно вдруг превратилось в шар для боулинга. Жас… Жас рискнула жизнью, чтобы спасти нас. Выступила в одиночку против целой шайки бау, и это всего после нескольких недель обучения. Да, мы сами учили ее черпать магию из могущества ее покровительницы, богини Сехмет, но чудовищное усилие едва не убило ее.

А какую жертву принесла я? Разве что устроила безобразную истерику, потому что мне не давали отпраздновать день рождения.

– Жас, мне так жаль. – Я знала, что она меня не слышит, но все равно должна была сказать. Голос у меня предательски дрожал. – Я просто… Понимаешь, я сойду с ума, если не свалю отсюда хоть на денек. Мы ведь однажды уже спасли этот мир, будь он неладен. А сейчас приходится начинать все снова…

Интересно, что бы ответила мне Жас, если бы могла? Наверняка что-нибудь ободряющее, как она умеет: «Это не твоя вина, Сейди. Конечно, ты заслужила небольшой отдых».

От этих мыслей мне стало только хуже. Я не должна, не должна была позволять Жас подвергать себя такой опасности. Шесть лет назад моя мама погибла, пропустив через себя чрезмерное количество магии, чтобы запечатать двери тюрьмы Апопа. Я ведь знала это… и все-таки не помешала неопытной Жас рисковать своей жизнью, спасая нас.

Я ведь уже говорила… дрянной из меня учитель.

На этом моя выдержка отказала. Я пожала руку бесчувственной Жас, велела ей скорее поправляться и стрелой вылетела из лазарета. Мне было нужно на крышу, где мы хранили нашу главную реликвию для открывания магических порталов: каменное изваяние сфинкса из развалин Гелиополиса.

Выбравшись наверх, я тут же напряглась: в дальнем конце крыши Картер кормил жареными индейками своего грифона. За ночь братец ухитрился соорудить для этого чудища вполне пристойное стойло – видимо, собирался держать его здесь постоянно. Ну что ж… хоть голубей отгонять будет.

Я почти надеялась, что Картер меня проигнорирует: на ссоры и пререкания не было ни сил, ни времени. Но, увидев меня, братец насупился, вытер о штаны перепачканные жиром руки и направился прямиком ко мне.

Я набычилась, приготовившись получить нагоняй.

Вместо этого брат буркнул:

– Будь осторожна. Вообще-то, я приготовил тебе подарок, но подожду, пока ты вернешься…

Он не добавил «живой», но я угадала эту мысль по его голосу.

– Послушай, Картер… – начала я.

– Да ладно, иди, – махнул он рукой. – Что толку, если мы начнем спорить.

Не знаю, что я должна была чувствовать больше – вину или раздражение, но брат был прав: с днями рождения у нас как-то не ладилось. Одно из моих самых ранних воспоминаний было про то, как мы с Картером подрались на моем дне рождения, когда мне исполнилось шесть, и именинный торт взорвался от выброса магической энергии. Гостей тогда забрызгало кремом с ног до головы… Учитывая возможные последствия, мне стоило просто молча отправиться куда собиралась. Но я почему-то не смогла.

– Прости меня, – выпалила я. – Знаю, ты злишься, что вчера вечером я схватила этот чертов свиток и за то, что Жас пострадала, но я сейчас просто готова взорваться…

– Не ты одна, – буркнул он.

У меня перехватило дыхание. Я так беспокоилась, что Картер набросится на меня с обвинениями, что не обратила внимание на его собственное настроение. А оно, кажется, было хуже некуда.

– Что такое, Картер? – спросила я. – Что случилось?

И он рассказал мне про то, как в музее время вдруг замедлилось и у него состоялся очень странный разговор с пламенеющим бау. И как этот бау предостерег Картера, пообещав, что поиски ни к чему не приведут.

– Он сказал… – Голос Картера сорвался. – Он сказал, что Зия спит в месте, которое называется Красные Пески… уж не знаю, где это. И еще он сказал, что, если я не прекращу поиски и не спасу ее, она… она умрет.

– Картер, – спросила я осторожно, – а этот дух называл Зию по имени?

– Вообще-то нет, но…

– Тогда, может быть, он имел в виду кого-то другого?

– Нет. Я уверен, что он говорил о Зии.

Наверное, мне стоило попросту прикусить язык и заткнуться, но иногда навязчивые идеи моего братца относительно Зии Рашид заставляли меня всерьез беспокоиться, все ли у него в порядке с головой. И вот снова…

– Картер, не хочу задеть твои чувства, – мягко сказала я, – но последнее время ты видишь послания от Зии буквально везде. Вспомни, две недели назад ты вдруг решил, что она посылает тебе зов о помощи в картофельном пюре…

– Там правда была написана большая буква «З»! Прямо в пюре, хотя его никто не трогал!

Я вскинула ладони.

– Ладно, ладно, как скажешь. А что насчет твоего сна этой ночью?

Плечи брата тут же напряглись.

– О чем ты?

– Ой, да хватит. Сегодня за завтраком ты сказал, что Апоп вырвется из тюрьмы в день равноденствия. Ты говорил так уверенно, как будто собственными глазами видел доказательства. И даже успел переговорить с Баст и убедить ее проверить тюрьму Змея. Значит, то, что ты увидел… было и вправду очень плохо.

– Я… я не знаю. Я не уверен.

– Понятно.

Во мне вскипело раздражение. Значит, мне Картер рассказывать не желает. Значит, у нас снова появились друг от друга секреты? Что ж, отлично.

– Ладно, поговорим позже, – холодно отрезала я. – Пока. До вечера.

– Ты ведь не веришь мне, – смущенно сказал он. – Насчет Зии.

– А ты не доверяешь мне. Значит, мы квиты.

Мы смерили друг друга мрачными взглядами. Картер чуть замялся, потом развернулся и потопал обратно к грифону.

Я хотела окликнуть его. Я вовсе не собиралась с ним ссориться. Но умение извиняться – не самая сильная моя сторона, да и он сам тоже хорош. Нет, серьезно, иногда он ведет себя просто невыносимо.

Я повернулась к сфинксу и вызвала портал. Это у меня действительно хорошо получалось, скажу без ложной скромности. Передо мной тут же возник вращающийся туннель из песка, и я прыгнула в него.

Секундой позже меня вынесло из Иглы Клеопатры на набережной Темзы.

Шесть лет тому назад на этом самом месте погибла моя мама, так что не могу сказать, будто этот обелиск является моим любимым египетским памятником. Зато из всех порталов он находится ближе всего к квартире моих бабушки с дедушкой.

Погода, к счастью, была отвратительная, поэтому рядом не оказалось ни одного прохожего. Я быстренько стряхнула с одежды песок и направилась к ближайшей станции подземки.

Полчаса спустя я уже стояла у лестницы, ведущей в квартиру, где прожила целых шесть лет. Так странно было почувствовать себя… можно ли сказать, дома? Я даже не была уверена, что могу по-прежнему считать это место своим домом. Последние месяцы я ужасно скучала по Лондону – по знакомым улицам, любимым магазинам, школьным приятелям. И по своей мансарде тоже. Даже унылая лондонская погодка и то вызывала у меня ностальгию. Но сейчас все мне казалось таким необычным, таким… чужим.

Разнервничавшись окончательно, я постучала.

Никто не отозвался. Странно… я-то была уверена, что меня ждут. Я постучала снова.

Может, они прячутся, ожидая, пока я войду? Мое воображение нарисовало бабушку с дедушкой, Лиз и Эмму, скрючившихся за мебелью, чтобы неожиданно выскочить и завопить «Сюрприз!».

Хмм. Бабушка с дедушкой? Прыгают с воплями? Нет, это вряд ли.

Порывшись в кармане, я вытащила ключ и отперла замок.

В гостиной было темно и тихо. Даже лампа над лестницей не горела, хотя бабушка вообще никогда ее не выключает – ужасно боится свалиться со ступенек. И дедушкин телевизор не орал… тоже странно, потому что он всегда включен на спортивном канале, где транслируют матчи регби, даже если в данный момент его никто не смотрит.

Я принюхалась. В Лондоне шесть часов вечера, а из кухни не пахнет подгоревшим печеньем? Непорядок. Бабушка непременно сжигает хоть один противень к вечернему чаепитию, это железная традиция.

Я достала из кармана мобильник, чтобы позвонить Лиз и Эмме, но он почему-то не работал. А ведь я совершенно точно его зарядила.

Не успела в моем мозгу забрезжить подходящая случаю мысль «я в опасности», как вдруг дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась. Я резко развернулась, шаря рукой в поисках магического жезла… которого у меня при себе не было.

С вершины темной лестницы надо мной раздался голос, который никак не мог принадлежать человеку. И этот голос прошипел:

– Добро пожаловать домой, Сейди Кейн.