Пролог
Восемь автомобилей стояли на потрескавшейся асфальтовой площадке перед открытыми воротами. Разбитая дорога через поля, на которых давно ничего не сажают, заканчивалась здесь на пятачке, и сразу начинается лес. Он появляется внезапно, резко. Выступает давящей громадой, и обнимает с одной стороны площадку с автомобилями. На краю площадки высится скелет раскрошившейся бетонной опоры, на которой, прикрученная проволокой, болтается старая вывеска с выцветшей надписью «Дом отды.. «….ово» и что-то неразборчивое буквами помельче. За уцелевшей створкой ворот начинается когда-то ухоженная, а теперь изрядно заросшая, ведущая вглубь леса, аллея.
Чудом уцелевший бесхозный островок в океане всеобщей приватизации.
Сквозь плотно тонированные стекла невозможно было разглядеть пассажиров.
Один из водителей не спеша прохаживался вдоль забора, другой курил сигарету, задумчиво прищурившись на розовый майский закат. Остальные дисциплинированно сидели в машинах, кое-кто, правда, позволил себе приоткрыть двери.
Собрание было назначено на одиннадцать вечера, но приглашенные прибыли гораздо раньше, едва стало смеркаться.
Ровно без пяти одиннадцать серебристый «Лексус», стоявший прямо напротив ворот, мягко тронулся с места, и поблескивая в свете луны дорогими дисками, неторопливо покатил по аллее. За ним потянулись остальные.
Вереница автомобилей медленно ползла по лесу, изгибы дороги не позволяли набрать достаточную скорость. Свет фар выхватывал из темноты черные стволы деревьев за остатками проржавевшей сетки, когда-то натянутой вдоль дороги.
Спустя несколько минут кортеж остановился возле трехэтажного дома, явно хрущевских времен постройки, судя по бесформенному нелепому силуэту. Силуэту – так как в темном здании не освещалось ни одно окно, создавая впечатление, будто хозяева навсегда покинули дом. Лишь над дверью тускло светила лампочка, с лениво вившейся вокруг первой мошкарой.
Хлопанье дверец, скрип гравия под ногами, приглушивший звуки ночного леса – приезжие прибыли в место назначения. Седой мужчина в тонком кашемировом пальто, идущий первым, решительно открыл входную дверь и шагнул в дом. За ним двинулись остальные.
Просторный темный вестибюль, очертания лестницы на второй этаж, какие-то плакаты на стенах и растения в кадках на полу, судя по всему, искусственные – вот и все, что можно было разобрать благодаря луне, призрачный свет которой с трудом проникал сквозь давно не мытые окна.
В противоположном конце холла приоткрытая дверь, за ней едва освещенная лестница вниз.
Мужчина в пальто шел уверенным шагом, словно заранее знал дорогу. В его манерах угадывался чиновник высокого ранга, привыкший руководить, и руководить жестко. Однако и он и его спутники здесь были впервые.
Спустившись в подвал, и пройдя длинным, так же скупо освещенным коридором, на стенах которого угадывались следы плесени, гости очутились в помещении, больше всего напоминающем заброшенную душевую в какой-нибудь поселковой больнице. Стены и пол небрежно обложены местами осыпавшимся дешевым кафелем, засорившиеся сливные отверстия в полу, болтающиеся куски труб на стенах. И такое же убогое освещение.
Посреди комнаты, слегка опираясь кончиками пальцев на старую школьную парту, невесть откуда здесь оказавшуюся, стоял, закрыв глаза, мужчина среднего роста, лет сорока на вид. Светлые волосы, светлые туфли, пепельный костюм, белая рубашка. Сплошные серые тона, и при таком слабом освещении встречающий словно терялся на фоне серой плитки.
Аккуратно ступая по устилавшему пол мусору, все вошли, и неподвижно стоящий мужчина слегка пошевелился и открыл глаза. Давящий, пронзительный взгляд черных, словно угли, зрачков, обежал присутствующих. Мужчина моргнул, приглушая взор, и на его лице появилось какое-то подобие полуулыбки.
– Благодарю за то, что приняли приглашение. Прошу вас. – Скупым жестом хозяин показал на восемь аккуратно расставленных на парте медицинских эмалированных лотков, какие используются в операционных, и поворотом головы указал на мощную железную дверь справа от себя.
Не удивившись, гости стали доставать из карманов мобильные телефоны, ключи и прочие предметы и класть в лотки. Два лотка остались свободными – кто-то пришел пустым.
Когда с этим было покончено, хозяин достал из кармана электронный планшет и протянул его ближайшей к нему женщине. Та увидела на экране свое фото и приложила к нему большой палец правой руки, затем дождалась звукового сигнала и передала планшет следующему.
Пискнув восемь раз, планшет вернулся к хозяину. Тот подошел к закрытой двери, с усилием отодвинул проржавевший засов, и дверь с противным скрипом отворилась. В привыкшие к полумраку глаза ударил свет, сперва показавшийся очень ярким. Седой мужчина, стоявший впереди группы приглашенных, на мгновение зажмурился.
Комната была огромной. Если предыдущая по размерам напоминала душевую, то в этой вполне мог поместиться спортзал. Растрескавшийся бетонный пол и выкрашенные когда-то белой краской стены ассоциировались со складом или ангаром.
Посреди комнаты стояли составленные рядом три стола, судя по внешнему виду, лет тридцать верно служившие где-нибудь в привокзальной столовой, вокруг – девять подобий стульев, тоже не первой молодости. На одном – небрежно брошенная спортивная сумка. И все.
Седой мужчина первым прошел в зал и, нимало не заботясь о своем модельном пальто, уселся на ближайший стул. Остальные, тоже равнодушные к грязной мебели, неторопливо занимали места за столом.
Подождав, пока гости рассядутся, хозяин со скрежетом прикрыл дверь и прошел к свободному месту. Присутствующие невозмутимо глядели на него. Держась руками за спинку стула, мужчина окинул взглядом собравшихся.
Шесть мужчин и две женщины. Женщины и двое мужчин явно европейской наружности, один темнокожий, один китаец и один, по виду индус или малаец.
Еще один мужчина в широком капюшоне, скрывавшем его лицо. Если не считать его и седого «начальника», выглядевшего лет на шестьдесят пять, все возрастом около сорока-пятидесяти.
– Еще раз благодарю за то, что приняли мое приглашение, – негромко произнес хозяин. – Прежде всего, я хотел бы знать, насколько велики полномочия присутствующих здесь. Можете ли вы говорить от имени Первых?
Сидящие синхронно наклонили головы.
– Прекрасно. Суть в следующем. Я хочу сделать предложение, которое несомненно вас заинтересует. Но сначала проясню некоторые детали.
Вжикнув молнией, мужчина открыл сумку и достал оттуда нечто, напоминающее кирпич, обтянутый черным ребристым пластиком.
– Это – золото высшей пробы. Этот слиток стоит немногим более пятидесяти пяти тысяч долларов – раздельно произнес он, взвесив «кирпич» в руке. – По понятным причинам, все золото упаковано в прорезиненный пластик. Каждый из вас сейчас получит по слитку. Это аванс, не налагающий никаких обязательств. Если пославшие вас посчитают нужным принять мое предложение, то через месяц, считая от завтрашнего дня, вам будет передано пятьсот слитков. Каждому. По мировым расценкам, это около…
– Тридцати миллионов – облизнув губы, криво улыбнулся китаец.
– Совершенно верно. Это для начала. – мужчина доставал слитки и передавал их сидящим. Сумку с последним слитком он протянул сидящей рядом женщине. Та удивленно приподняла бровь идеальной формы, и разобравшись, кивнула.
– Итак, если вы примите предложение, в течении десяти дней, считая от завтрашнего дня, посредник должен услышать одно слово: «да». Отсутствие ответа будет расценено как отказ. Тем, кто предложение примет, сразу по получении груза – мужчина указал на слитки, лежавшие перед слушателями, – будет сообщено о следующей встрече. Это понятно?
Сидящие снова кивнули.
– Теперь к делу.
* * *
Подождав, когда последний из посетителей покинет помещение, мужчина некоторое время прислушивался к шуму удаляющихся шагов, затем достал планшет и с размаху бросил на пол. Несколько мощных ударов металлической ножкой стула снизили вероятность восстановления информации до нуля.
Он достал из кармана документы. Щелкнул зажигалкой, подождал, пока паспорт разгорится, аккуратно положил его на пол и сверху домиком пристроил остальное. Огонь медленно обнял пластик удостоверений и постепенно проглотил. Подождав, когда документы догорят полностью, мужчина пошевелил пепел носком ботинка.
Он прошелся по комнате. Ничто не говорило о том, что совсем недавно здесь кто-то был. Лишь на самой грани обоняния слабый аромат женских духов, но, если оставить дверь открытой, застарелые запахи хлорки и сырости убьют его вернее, чем капля никотина – лошадь.
Нет, следов присутствия, если не считать изуродованный планшет на полу, не наблюдалось. Впрочем, какое это имеет значение! Мужчина почувствовал, что он остался один по-настоящему – автомобили покинули территорию.
Он выбрался из подвала наружу.
Выйдя из дома, мужчина повернул направо, в сторону, противоположную направлению, откуда приехали гости.
Ночь была очень светлой. К вечеру хмурилось, но сейчас в небе ярко горела луна в обрамлении сияющих звезд. Пройдя наискось через территорию дома отдыха, и миновав остатки забора, мужчина пошел по тропинке, петляющей между деревьями.
Достав из кармана телефон, мужчина, не глядя, несколько раз подряд нажал одну и ту же клавишу. «Все в порядке», – произнес он, дождавшись вызова и небрежно опустил аппарат в карман.
Он не спеша шел, глубоко вдыхая свежий воздух. Ночь по праву могла называться волшебной. Первое волшебство в этом году. Здесь, вдали от городского транспорта, шума и пыли, весенний лес жил своей жизнью. Стрекот сверчков, свежий аромат трав и ночной ветерок превращали скопление деревьев в невиданное сказочное существо. Впрочем, мужчина не обращал на это внимание. Из всей окружающей его романтики он различал только звук своих шагов.
Тропинка раздваивалась. Налево – к реке, направо – к поселку. Дойдя до развилки, мужчина повернул налево, недовольно поморщившись, когда свисающие ветки, коснувшись шеи, оцарапали кожу.
Через какое-то время он вышел на открытое место. В паре шагов тропинка оканчивалась обрывом, и в нескольких метрах внизу чуть подрагивало темное зеркало реки, рисуя на своей поверхности лунную дорожку.
Мужчина достал телефон из кармана, задумчиво посмотрел на него, затем с хрустом смял аппарат в кулаке. После чего туфлей смел упавшие обломки вниз и посмотрел на часы. Узорчатый круг «Ролекса» подсвечивали фосфорические цифры, но благодаря луне все было прекрасно видно. Одиннадцать пятьдесят две. Почти полночь. Он достал из кармана пистолет. Снял предохранитель и передернул затвор.
Став на краю обрыва, мужчина осмотрелся по сторонам и аккуратно выстрелил себе в голову.