– Как дела, Ви?
– Не очень, Вера, – смотрю на свеженькую и отдохнувшую подругу с кислым выражением лица. Я последнюю неделю вкалывала, как проклятая, только все без толку. Инвестора мы с Яром так и не нашли. Илья молчит. Так что все потихоньку идет прахом.
– Тебе надо отдохнуть, слетайте с Яром на Бали, там классно, – Вера мечтательно потягивается, выставляя напоказ свое идеальное загорелое тело.
– Ты шутишь, Вера? – смотрю на подругу скептически. – У нас жизнь рушится, а ты тут про отдых.
– Все так серьезно? – подруга виновато посматривает на меня.
– Как никогда, Вера. Мы в жопе, и никто не поможет. Все уходят в отказ, Роман постарался так, что мы теперь, как прокаженные.
– А твой отец? Ви, у твоей семьи ведь куча денег.
Не могу выдержать Верин взгляд, потому что стыдно и не хочется признаваться в том, что моей семье только на руку, если мы с Яром останемся без копейки. Тогда у отца будут рычаги давления на свою строптивую старшую дочку.
– Ясно, мне жаль, Ви, – Вера вздыхает, – не думала, что твой отец до такого опустится.
– А вот я как раз не сомневалась. Меня, как паршивую овцу, хотят показательно выпороть. Яр столько работал, Вера. Десять лет жизни, он поднялся из низов и создал целую империю. И потеряет все только потому, что связался когда-то со мной.
– Наказывают не только тебя. Яру хотят четко показать, где его место.
– Столько лет прошло, Вера. Я думала нас, наконец, смогут принять, понимаешь? Мы оба доказали, что наши отношения – это не блажь. У нас семья, свой бизнес.
– А в Москве совсем никого не нашли? Там ни у Романа, ни у твоего отца нет таких связей, как в Питере.
Верин вопрос бьет под дых. Я всю неделю старалась отгораживаться от мыслей об Илье. Каждый раз твердила себе, что нам нужно оставить его в покое. Изначально нельзя было так с ним поступать. Илья хороший парень, ему семья нужна, нормальная девушка. Всего этого я не смогу ему дать. Максимум, что он получит – это яркую интрижку.
Яр именно так все и планировал. Заставить Илью влюбиться, завести бурный роман, а потом, когда его помощь уже будет не нужна, расстаться. Только муж не учел, что у меня появятся чувства. А они появились, и я медленно схожу с ума. Вспоминаю эти внимательные глаза, отчаянное желание понравиться и удержать меня. Его смелые и откровенные слова о своих чувствах. Илья пробрался в мое сердце, и выгнать его не получается.
Я одновременно и безумно хочу, чтобы он приехал, и чтобы не приезжал. Если Илья будет рядом, не смогу удержаться, влюблюсь, как последняя девчонка. Яр мне этого не простит.
И без Яра я не смогу, он часть меня самой.
Черт, мне нужны оба.
– Был один вариант, но, похоже, ничего не выйдет.
– Мне жаль, – подруга надувает губки.
– Мне тоже. Ладно, Вера, я домой. Не хочу сейчас оставлять Яра одного.
– Хорошо, – подруга обнимает меня и прижимает к себе. – Если дела будут совсем плохо, приходи ко мне работать.
– Спасибо, – улыбаюсь ей, – но официантка из меня не очень.
Вера машет в сторону кафе, в котором мы сидим:
– Администратор, экономист, бармен.
– Бармен, – я улыбаюсь ей, – всегда мечтала попробовать. И папочку точно хватит удар, если я буду разливать выпивку по ночам для пьяной публики.
– Кстати, ты права, – Вера расплывается в широкой улыбке, – возьму тебя только ради этого.
– Все, целую, Вер.
Дорога от кафе Веры до дома заняла десять минут. И все это время я полностью отдала на рефлексию и страдания по Илье. Просто отлично, дома ждет муж, а я в который раз прокручиваю в голове, как другой мужчина касался меня и признавался в любви.
– Яр, милый, ты как? – застаю мужа в кресле посреди гостиной. Он сидит, не двигаясь, и смотрит в одну точку.
– Ты быстро. Вы с Верой обычно засиживаетесь допоздна, – его голос немного безжизненный и меня это начинает беспокоить.
Подхожу к нему сзади и обнимаю за плечи, трусь щекой о светлую макушку.
– Сейчас мое место здесь, с тобой, – выдыхаю ему в волосы.
– Правда? Виола, я запутался и не знаю, что делать дальше, – он судорожно сглатывает. Кладу ладони Яру на грудь и слышу, как бешено колотится его сердце. Черт, вообще не нужно было уезжать. Сейчас мужу очень нужна моя поддержка. А я залипла в своих страдашках по Илье, вот и результат, не заметила состояния Яра.
– Еще неделя, и мы начнем процедуру банкротства. Заберем все, что у нас осталось, и уедем.
– Но ты не хочешь, ты любишь этот город, и здесь твоя семья, – Яр перехватывает мои ладони и начинает по очереди целовать каждый пальчик. – Прости, родная, я так облажался. Хотел все исправить и облажался еще сильнее. Виола, я все потерял и мне больше нечего тебе предложить. Если ты уйдешь, я же не смогу без тебя жить.
В голосе мужа столько отчаяния, что мне хочется кричать. Яр, как огромное раненое животное, он борется и слабеет, пока шакалы пытаются разорвать его на кусочки.
Ненавижу Романа и всех, кто участвовал в той чертовой афере. Мы ничего не можем доказать и следов никаких, но я точно знаю, что это он.
– Яр, ты слишком устал, тебе нужно выдохнуть и расслабиться, – освобождаю свои ладони и делаю шаг назад от кресла. – Сессия началась.
Вижу, как муж замирает и перестает дышать. Он не разворачивается ко мне, не предпринимает никаких попыток хоть как-то возразить.
Отлично.
– У тебя есть тридцать минут. Когда я вернуть, хочу видеть свою любимую игрушку полностью готовой. Ты хочешь что-нибудь возразить?
Яр слегка качает головой и остается на месте.
– Молодец, малыш, не разочаруй меня.
Я возвращаюсь в спальню и принимаю душ, натираю тело ароматным маслом и делаю высокий хвост. На лицо ложится яркий макияж и алая помада. Сегодня особый случай, так что я надеваю черный кожаный корсет, чулки в крупную сетку и беру в руки хлыст. Никакой пощады, будет по-настоящему больно.
Яр уже готов, и я замираю перед ним в предвкушении. Обожаю этот момент. Пока еще ничего не началось, но тишина между нами обещает очень многое.
– Посмотри на меня, – говорю холодно и подхожу ближе. Яр медленно поднимает голову и смотрит снизу вверх. На нем больше нет одежды, и поза на коленях выражает максимальную покорность. Широкий кожаный ошейник затягивается на его шее, и можно начинать.
– Мне нравится, что я вижу, Яр, – обхожу его по кругу и веду хлыстом по голому телу, – ты идеальный, только мой. Сегодня я хочу попробовать кое-что новое, – я усмехаюсь и прикусываю кожаный кончик хлыста. – Видишь, что у меня в руках?
– Да, моя госпожа, – голос мужа становится расслабленным и спокойным. В нем больше нет тревоги или неуверенности. С момента, как я сказала «сессия началась», все мысли выветрились из его головы. Сейчас есть только он и я.
Мазохизм не для всех, и он точно не для слабых духом людей. Такие жесткие игры могут запросто сломать и превратить в ничто. По-настоящему насладиться болью способен тот, для кого контроль и сила – две важные составляющие в жизни. И когда наступает кризис или накатывает желание снять с себя ответственность и груз обязанностей, отпустить вожжи, вот тогда и наступает момент, когда сильный духом человек передает ответственность и всего себя в руки другого человека.
Яр отдает себя мне.
– Скажи, Яр, тебе нужно стоп-слово?
– Нет.
– Отлично, малыш, – я откладываю хлыст и присаживаюсь в кресло перед ним. В моих руках появляется белый носовой платочек, который я спрятала в вырезе корсета, и я лениво бросаю им в лицо Яру, – у меня туфли грязные, вытри. До блеска, Яр, я хочу видеть свое отражение.
Муж подхватывает платочек и начинает медленно и с усердием натирать мою черную лаковую туфельку. Он наклоняется и проводит по лаковой поверхности языком, затем снова платочком. Меня дико возбуждает, видеть, как он покорно сидит передо мной на коленях и готов выполнить любую, даже самую мою дикую прихоть.
И это не ради красного словца. Даже если я скажу выйти на улицу голым – он сделает. Скажу подняться наверх и прыгнуть с крыши – тоже. Нет никаких ограничений. Поэтому так важно, чтобы доминант умел использовать свою власть и чувствовать границы дозволенного. А еще важно уметь видеть, что нужно подчиняемому в данный момент. Боль? Унижение? А может, простая рутина?
Последние месяцы Яр слишком возбужден, он в отчаянии и не может ясно мыслить. Поэтому так много дергается и совершает ошибок. Моя задача – дать ему почувствовать себя в безопасности, помочь вернуть контроль над собственной жизнью.
– Расскажи, Яр, что тебя беспокоит? И завязывай уже с туфлями, они как зеркало. Я хочу, чтобы ты снял с меня чулки и вылизал мои ноги.
Муж медленно снимает с меня туфли, тянется пальцами к кромке чулок и очень медленно скатывает их по ногам. Все это время он молчит, ему нужно собраться.
Я прикрываю глаза, когда чувствую, как его губы и язык касаются моей кожи. Он целует пальчики и свод стопы, проводит по ним языком, покусывает. Фут-фетиш – один из самых любимых у Яра.
– Я боюсь, ты уйдешь к Илье или Роману, – наконец выдавливает он из себя. Признание дается мужу с огромным трудом. Он останавливается и не может поднять на меня глаза. – Мне больше нечего предложить тебе, а ты привыкла к другому уровню жизни, такому, который я в ближайшие годы вряд ли смогу тебе обеспечить.
– Продолжай, ты остановился, Яр. Стал совсем непослушным и за это плюс три удара.
Муж сглатывает и возвращается к тому, что он начал. Его язык путешествует по моей коже, пока не добирается до внутренней стороны бедра и еще ближе, туда, где уже совсем жарко. Но он не решается продолжить, не получив разрешения.
– Давай, Яр, не останавливайся. Сделай мне приятно, но не доводи до оргазма.
Впереди порка, и я хочу быть максимально возбужденной, чтобы получить от нее такое же удовольствие, как и Яр. Все завязано на сексе и боли. Вместе это гремучее сочетание, которое вызвало у нас обоих стойкую зависимость.
Муж прикасается к губкам и проводит по ним языком, толкается между ними. Я ерзаю в нетерпении и раскрываюсь для него максимально широко.
В моей голове крутятся его слова о том, как сильно Яр боится потерять меня. Илья и Роман. Вот что у него в голове.
– Достаточно, – я томно выдыхаю, и муж замирает, – пора приступать к десерту.
Встаю и беру в руки хлыст, прикасаюсь грубой кожей к спине Яра. Он немного подрагивает и сжимает кулаки.
– Ударов будет тринадцать, я не хочу слышать ни звука. Иначе мы начнем сначала, ты понял?
Яр кивает.
Разматываю хлыст и стараюсь примериться. Он длинный и сделать это довольно сложно, но когда я боялась трудностей. Замахиваюсь и рассекаю воздух без предупреждения. На спине Яра появляется длинная алая полоска. Втягиваю в легкие воздух и сжимаю бедра, вместе с ударом чувствую, как мое тело прошивает импульс возбуждения. Вот за это я и люблю порку. Она не только для Яра, она для меня. Подхватываю длинный хлыст и дразню мужа, касаюсь его спины, ласкаю им.
Еще один замах и снова удар, внутри опять сладкая истома, которая разбегается по всему телу и делает соски острыми и твердыми.
Такая сладкая пытка для нас обоих. Обхожу Яра, чтобы оценить его состояние. У него уже стоит, и я даже вижу каплю смазки, которая выделилась на головке члена.
– Плохой мальчик, ты возбудился. И не стыдно тебе, Яр? Я тут тебя наказываю, а ты готов кончить, как прыщавый юнец, после второго удара, – смеюсь над ним, издеваюсь. Желваки на его щеках играют, кулаки сжимаются крепче, но ничего не происходит. Ему нужно даже это, чувствовать себя максимально униженным.
– Ну, раз тебе так нравится, давай продолжать, – наматываю хлыст на руку, чтобы сделать его короче, а удары более точными. – Думаю, мы не будем растягивать, я хочу быстро, – в моем голосе появляются стальные нотки.
Удары сыпятся один за другим, отчего Яр сжимается, но молчит. Последний удар самый сильный. Я так вошла в раж, что кожа в некоторых местах лопается, и кровавые ручейки сбегают по спине.
Иногда в такие моменты я не помню себя, чувствую только это порочное жестокое желание, которое рвется у меня изнутри. Вид крови распаляет и дурманит окончательно. Хорошо, что удары всегда четко определены, и я никогда не позволяю себе превысить их количество. Как бы сильно мне ни хотелось, по отношению к Яру это нечестно.
Бросаю хлыст на пол и пытаюсь отдышаться, на всем теле выступил пот, и волосы прилипли к коже. Я еще не кончила, но очень хочу. Поэтому тяну Яра за плечо и заставляю распластаться по белоснежному ковру, который впитает следы моей преступной страсти.
Он падает почти без сил и смотрит на меня через пелену тумана. Досталось Яру сейчас очень сильно, но меня это мало волнует. Сажусь сверху на него и тяну за молнию корсета, чтобы избавиться от ненужной одежды. Хочу быть голой, дикой, такой, какой создала природа.
Яр выгибается, когда я опускаюсь на его член, и из его горла вырывается рваный хрип, смешанный с моим именем. Но сейчас я сосредоточена только на своих ощущениях, мне важно только мое удовольствие. Двигаюсь быстро и жестко, царапая кожу на его груди в кровь.
Все тело настолько возбуждено, что ощущения почти невыносимые. Мои движения больше похожи на удары, комната вокруг нас исчезает, и меркнет свет. Все внутри скручивает спиралью, сжимает и спрессовывает, чтобы в один момент выстрелить ярким болезненным оргазмом. Тело трясет и дергает, следом за фрикциями наваливается расслабление, и я безжизненно приземляюсь на грудь Яра. От переизбытка эмоций из моих глаз льются слезы, и слабые поскуливания рвутся изнутри.
Мы так и лежим, не шевелясь, пока за окном не становится темно окончательно.
– Ты как? – Яр прерывает тишину и осторожно прикасается к моим волосам.
– Я? – усмехаюсь саркастично. – Милый, ты весь в крови.
– Плевать, мне хорошо, – его голос все такой же спокойный, как и во время сессии.
– Яр, никто и никогда не сможет отобрать меня у тебя. Мы связаны намертво, – я поднимаю голову и провожу пальцами по его искусанным губам. Видимо, он делал это чтобы не закричать.