Пещер было несколько. Сначала им на пути попался узкий темный проем, в котором при желании могло укрыться несколько человек, но Хасс, едва бросив на него взгляд, приказал двигаться дальше.
К счастью, они перестали карабкаться по скалам, и продолжили подъем по узкой тропе, вывернувшей из ниоткуда прямо им под ноги. Ким уже еле держалась. Ломота в теле становилась просто невыносимой, и девушке казалось, что она никогда больше не сможет нормально ходить. Только в раскорячку, хромая и охая.
Следующая пещера была чуть больше. Туда бы поместился весь отряд, но «лошадей» пришлось бы оставить снаружи, и снова кхассер сказал своим людям двигаться дальше.
Закусывая губы, чтобы хоть как-то сдерживать стон, Ким неотрывно смотрела на широкую, обманчиво расслабленную спину предводителя и думала о том, как бы хорошо было иметь под рукой нож. Острый настолько, чтобы пробил плотную шкуру, укрывающую его плечи, и вонзился в тело.
Наверное, она снова слишком громко думала, потому что Хасс натянул поводья и, чуть склонив голову, обернулся. На его губах сквозила едва заметная ухмылка, а от взгляда – холодного, прямого, как острие меча – стало не по себе. Ким поспешила спрятаться глубже в складках капюшона и смогла снова дышать, только когда воин продолжил путь.
– Здесь можно остановиться, – сказал Верн, проверив очередную пещеру, – вирты в одну сторону, мы в другую. Места хватит всем. Проход узкий – запечатаем. Сеп-хатти не пройдет.
У нее не было сил самостоятельно спуститься на землю, да и ремень не получалось отцепить, поэтому она продолжала сидеть в седле, а захватчики тем временем спешивались, обсуждали какой-то непонятный Сеп-хатти и так были увлечены пещерой, что на какой-то миг Ким осталась без присмотра.
Аккуратно тронув поводья, девушка направила свою вирту обратно по тропинке вниз. Зверь удивился, что его уводят от остальных, но все-таки послушался. Бесшумно ступая своими когтистыми лапами по снегу, он начал спуск, а Ким сидела, сжавшись в седле, и все ждала, что сейчас кто-то ее окликнет.
Но прошло десять секунд, пятнадцать, двадцать – и ничего не происходило. Тогда она осмелела и сдавила бока животного, вынуждая двигаться быстрее.
Лишь когда они преодолели узкое место над пропастью, ее побег заметили.
– Куда ты, дура! – раздался крик ей в спину, – сорвешься!
Ким уже не слушала. Пришпорила крутые бока и хлестнула поводьями.
– Давай, девочка.
Зверюга проворно скользила вниз по протоптанной тропинке, хвостом била на поворотах, поднимая вокруг настоящие снежные вихри и стремительно уносила ее прочь от остальных.
Ким даже начало казаться, что побег увенчается успехом, но внезапно с неба обрушилась крылатая тень, преграждая беглянке путь. Вирта едва успела притормозить, чтобы не врезаться в него, захрипела, трусливо прижимая свою змеиную голову к самой земле.
Майтикор стоял посреди тропы и раздраженно хлестал хвостом себя по бокам. Из его груди вырывалось едва различимое рычание, а в звериных глазах полыхала ничем не прикрытая угроза.
Было страшно, но Ким упрямо вскинула подбородок. Она не собиралась быть бесправной пленницей, которую куда-то тащат против воли. Ей хотелось вернуться домой. Если для этого придется скакать по скалам верхом на ящере – она это сделает.
Хасс обернулся человеком:
– Разворачивайся и возвращайся к остальным.
– Зачем? Чтобы ты увез меня в проклятый Андракис и подарил своему императору?
– Провоцируешь.
Ким это знала, помнила ту боль, которую он мог причинить даже не прикасаясь, но упрямство победило. Она лишь на секунду встретилась с ним взглядом и снова рванула поводья, вынуждая вирту соскочить с тропы и продолжить спуск по черному боку скалы.
***
В том, что идея оказалась провальной, Ким убедилась сразу. Спускать было гораздо сложнее, чем карабкаться на вершину. Ее буквально вытряхивало из седла вниз головой, и, если бы не ремень, врезающийся в тело, она бы точно упала, свернув шею на острых камнях.
Ей уже было не до Хасса. Удержаться бы. Пальцы, цепляющиеся за луку, сводило от напряжения, как и бедра, которыми она сдавливала извивающееся тело зверя, а впереди их ждал разлом и выступ, сразу за которым начинался обрыв.
Не чувствуя жесткой руки наездника, вирта увлеклась свободой и неслась прямо к опасному месту. Ее прыжки становились все отчаяннее, скорость все выше. Она хлестала по сторонам шипастым хвостом и довольно урчала, наслаждаясь стремительной скачкой, а Ким при каждом прыжке подскакивала в седле и молилась чтобы ремень выдержал.
– Стой! – закричала она, на очередном крутом повороте, – остановись. Да стой же ты!
Куда там! Вирта неслась все быстрее, трясла головой, выдергивая из рук поводья, беснуясь.
А потом раздался странный треск.
Среди камней притаился ледяной наст, прикрывающий коварное ущелье. Под когтями разбушевавшегося зверя он дрогнул и обвалился, обнажая черную пустоту. Вирта не успела отреагировать, сменить направление и провалилась внутрь, увлекая за собой Ким.
На раздумья времени не оставалось. Как и на сомнения. Поэтому девушка просто дернула пряжку ремня, расстегивая его, и в тот же момент отлетела назад, сильно приложившись боком о выступ. Каким-то чудом умудрилась за него ухватиться и не ухнуть следом за виртой, которая с утробным ворчанием катилась вниз, ударяясь о ледяные стены. Извернулась, как гибкая змея, она впилась когтями, замедлив свое падение, а когда остановилась, начала проворно карабкаться обратною и очень быстро выбралась наружу.
А Ким осталась висеть, пытаясь найти хоть какую-то опору для ног, и чувствуя, как пальцы соскальзывают с края.
Рывок, и ее вытянули из пропасти.
– Жить надоело? – Хасс был зол.
– Я просто думала… – Ким осеклась, наткнувшись на его взгляд. В янтарных глазах клубилась ярость, зрачки снова превратились в черные точки.
– Сбежать?
– Да!
Пусть побег не удался, но она была готова пробовать снова и снова. И кхассер это понял. Ухмыльнулся недобро:
– Значит, остаток пути, проделаешь связанная, поперек седла.
– Я все рано буду сбегать!
– Тем хуже для тебя, – в его глазах начала разливаться чернота, и Ким съежилась, ожидая новой боли, но ничего не произошло, потому что Хасса отвлекли встревоженные крики его людей сверху.
Он резко обернулся в сторону перевала, откуда уже раздавался тихий рокот.
– Твою мать…
Ким тоже обернулась и не поняла в чем дело. Что это за белая дымка, стелящаяся вдоль склонов, что за вспышки то неистово-синие, то морозно-лиловые, что это за гул, нарастающий с каждым мигом.
Хасс обернулся, подхватил ее когтистыми лапами и взмыл в воздух.
Спустя миг их настиг удар ледяного ветра такой силы, что майтикора тряхнуло, едва не размазав о скалы, а следом миллионы острых, словно иглы снежных крупиц ударили в лицо. Ким не могла сделать вдох, только беспомощно болталась, когда похититель, взмахнув широкими крыльями, увернулся от ледяного обломка.
Шторм надвигался так быстро, что до убежища, в котором притаились остальные, им было не успеть. Хасс снова вильнул в сторону, уклоняясь от несущегося прямо на них куска льда, нырнул под облако морозных игл, а потом свернул к той пещере, которую отверг раньше. На лету зашвырнул Ким в узкий проем, ворвался следом, оттесняя ее в самый дальний угол. Не дав ей опомниться, подгреб к себе лапой и, навалившись сверху, закрыл их обоих тяжелыми крыльями.