Путь до Тарасова занял час с небольшим. Всю дорогу в маршрутке я внимательно смотрела на трассу, силясь отыскать на ней знакомый силуэт серебристой «Мазды» либо по направлению к Карасеву, либо в обратную сторону.
Но новые друзья так и не появились в поле моего зрения. Даже на подъезде к Тарасову у меня не было ответа на насущный вопрос о том, вернулись ли они, чтобы искать нас здесь, или продолжили свой путь по трассе на Карасев.
С автовокзала я первым делом, конечно же, помчалась домой, думая, что бедная тетушка, с самого раннего утра не имевшая от меня никаких вестей, наверное, не находит себе места.
Каково же было мое удивление, когда на пороге квартиры я встретила вовсе не обеспокоенный, а скорее изумленный ее взгляд, ясно говоривший, что уж где-где, а здесь меня точно не ждали.
– Женя?! Вот это номер! – вскинув брови, уставилась на меня тетя Мила. – Когда же ты успела выйти? Я даже не заметила. А-а, наверное, когда я была в ванной. Вода течет, ничего не слышно. Тогда ты вышла?
– Вообще-то нет, но, впрочем, какая разница? Главное, что когда бы я ни вышла, сейчас я уже вернулась и ужасно хочу есть. Что там у нас на обед?
– На обед? О, сегодня замечательное блюдо – отварная телятина под горчичным соусом. Бульон подается отдельно, в нем специи, лавровый лист. Прелесть что такое! А я-то думала, в кои-то веки ты решила как следует выспаться, хожу тут на цыпочках, стараюсь не шуметь. А тебя даже и дома нет.
Тут моя тетушка, конечно, немного хватила. Пожалуй, за всю свою жизнь не припомню случая, когда, даже желая как следует выспаться, я продрыхла бы аж до обеда. Конечно, если ночь начинается часов в девять утра, я могу проспать и до двенадцати, но чтобы, уснув безо всяких эксцессов в урочный час, чуть ли не до часу же и проспать… Нет, это как-то чересчур.
Но распространяться на эту тему и открывать дискуссию я не стала. Помня, что время дорого, я без лишних слов прошла в ванную и скоро, бодрая и посвежевшая, уже вкушала тетушкино замечательное блюдо, как и все ее кулинарные произведения, оказавшееся верхом совершенства.
– Тут у меня небольшое дело, – говорила я, откусив очередной кусок тающей во рту телятины. – Нужно будет ненадолго уехать. Просто предупреждаю, чтобы ты не беспокоилась.
– Снова твоя ужасная работа?
– Да, не знаю, правда, чем она такая ужасная. По-моему, помогать людям – это хорошо.
– Кто же спорит! Помогай. Работай в больнице медсестрой или в школе учительницей. Занимайся тем, чем прилично заниматься женщине. Но носиться из стороны в сторону с пистолетом в руке и ввязываться в драки… Нет, я никогда этого не пойму.
Увидев, что тетушка вот-вот оседлает своего любимого конька, я поспешила прикончить ароматный кусок мяса и выйти из-за стола.
– Все, как всегда, просто волшебно вкусно, – говорила я, чмокая тетю Милу в щечку. – Но мне уже пора. Нужно еще собраться, подготовиться.
– Что ж, иди, – театрально разыгрывая покорность перед непреодолимой силой обстоятельств, говорила тетушка. – Если так надо… Моего мнения, как обычно, никто не спрашивает.
Тетя явно напрашивалась на комплименты и выражения сочувствия, но на сей раз у меня на них никак не было времени.
За много километров отсюда, в незнакомом городе в чужой квартире, беззащитные и предоставленные сами себе, сидели женщина и маленький мальчик, и я знала, что, кроме меня, в настоящий момент некому о них позаботиться.
Поэтому, не зацикливаясь на театрализованных претензиях своей тети, я постаралась сосредоточиться на том, что может понадобиться мне в Карасеве, когда я снова окажусь в ситуации полной неопределенности, чреватой резкими поворотами и неожиданностями.
Вытащив вместительную спортивную сумку, я тщательно упаковала в нее небольшой, но универсальный арсенал оружия, два бронежилета, планшет, а также кое-что из одежды на случай, если путешествие наше затянется и я еще не скоро попаду домой.
Припрятав в потайном месте небольшую пачку купюр разного достоинства, я сочла материальную часть готовой. Теперь предстояло заняться поисками информации. В оставшееся до вечерней маршрутки время неплохо было бы выяснить, что это за «Святой источник» такой, чем в действительности он промышляет и какие претензии могут иметь его руководители к слабой женщине и ребенку.
В моем телефоне было довольно много номеров, которые мне доводилось использовать в сугубо профессиональных целях. Это были контакты людей из самых разных, иногда даже весьма неожиданных сфер – тех, кто способен был дать консультацию по тем или иным вопросам, связанным с их компетенциями.
Был у меня такой консультант и в области медицинско-психологической.
«Юрова Светлана Владимировна», – читала я полное имя, высветившееся на экране, и вспоминала солидную даму, имевшую в знакомых, наверное, весь Тарасов и умевшую в несколько минут привести в чувство самую неадекватную личность.
У Светланы Владимировны был огромный практический опыт работы с психически нестабильными пациентами. Официально числясь в нашей городской психиатрической клинике, она подрабатывала и консультировала еще во многих местах, а по вечерам читала психологию в университете. В силу своей повсеместной востребованности она всегда располагала множеством дополнительной информации и, несомненно, могла оказать мне неоценимую помощь. К кому еще мне было обратиться, чтобы узнать о способах и последствиях психологической обработки несчастных, попадающих в цепкие руки отцов всевозможных сект?
Светлана Владимировна была человеком отзывчивым, всегда готовым прийти на помощь. Единственное, в чем я могла встретить препятствие, это нехватка времени.
Поэтому, нажимая вызов, я мысленно молила неведомого бога психологии, чтобы он был благосклонен и у Светланы Владимировны выдалась сегодня свободная минутка и для меня.
– Женя? Какая Женя? – вопросительно зазвучало в трубке. – А! Да-да, я вспомнила. У вас довольно оригинальная профессия для женщины. Телохранитель, если не ошибаюсь?
– Да, Светлана Владимировна, совершенно точно. Мы несколько раз встречались с вами именно по вопросам моей профессии, и сейчас у меня появился очередной важный вопрос. Если бы вы сегодня смогли уделить мне немного времени, я была бы просто счастлива.
– Вам нужна консультация?
– Именно.
– Что ж, можете подойти. Я сейчас у себя. Помните, где мой кабинет?
– Конечно.
– Вот и отлично. Подъезжайте как сможете, я приму вас, но сразу говорю – много времени уделить не смогу. Если придется подождать, уж не обессудьте.
– Разумеется, о чем разговор! – внутренне ликовала я. – Я ведь знаю, как вы заняты. Весь город идет к вам.
– Ну уж весь, – явно польщенная, скромничала Юрова. – Весь не весь, а рабочий день, прямо скажем, насыщенный. Но, думаю, вам время стоит уделить. Если мне не изменяет память, в предыдущих вопросах, с которыми вы ко мне обращались, речь шла чуть ли не о жизни и смерти, так что будет просто непростительно с моей стороны вам отказать.
– Да, боюсь, новое дело как раз из той же серии, Светлана Владимировна. По пустякам я не стала бы беспокоить.
– Значит, я угадала. Подъезжайте, поговорим.
Получив добро, я вызвала такси. Услышав о пункте назначения, таксист взглянул на меня с интересом, но в целом доехали мы без происшествий, и уже минут через двадцать я сидела на диванчике в коридоре возле кабинета Юровой, терпеливо ожидая своей очереди.
– Добрый день! Рада снова вас увидеть, – улыбаясь, говорила Светлана Владимировна, когда, переждав нескончаемый разговор с какой-то озабоченной старушкой, я, наконец, вошла в кабинет. – Что на этот раз? Снова какой-нибудь неадекватный фанат преследует телезвезду? Или все совсем плохо и теперь вашим клиентам досаждает сдвинутый на Фрейде маньяк-убийца?
– Немножко из другой серии, – я постаралась уйти от намеков максимально деликатно. – На сей раз мне пришлось столкнуться с сектантами. Проблема в том, что моя клиентка, которую они преследуют, сама состоит в секте, причем не просто состоит, а, можно сказать, фанатеет. Несмотря на то что «братья» совершенно открыто гоняются за ней, чтобы убить, она свято верит, что все ее любят, что это ошибка и что все скоро выяснится.
– Да, с сектантами – сложно, – внимательно выслушав меня, медленно проговорила Юрова. – Если вашу клиентку обрабатывали как следует, вернуть ее к реальной действительности будет непросто. Ведь те, кто клюет на эти удочки, не считают, что их новое мировоззрение навязано извне. Все это «просветление», которое они обрели, придя в секту, представляется им чем-то исключительно своим собственным, частью личности, причем частью лучшей и ценнейшей, и лишиться этой части для них – настоящая трагедия. Вот почему простое физическое удаление из среды сектантов очень редко приносит положительные результаты. Впрочем, каждый случай индивидуален, это ведь человеческая психика, здесь однозначных рецептов нет. Приводите, я поговорю с ней. Правда, у меня сейчас очень насыщенный график, но для вас – вопрос жизни и смерти, я полагаю? – проницательно улыбнулась Юрова.
– Да. Видите ли, Светлана Владимировна, эту женщину действительно хотят убить, поэтому она, к сожалению, не может сейчас вот так вот просто расхаживать по улицам. Ее даже нет в городе, я вынуждена была увезти ее и спрятать в надежном месте, чтобы эти негодяи не обнаружили ее, пока я буду собирать информацию.
– Тогда мне будет сложно вам помочь. Не видя человека, не поговорив с ним, я не могу давать рекомендации.
– Я понимаю. Собственно, вопрос мой не в этом. Проблема в том, что совершенно неясна причина того, почему на эту семью так ополчились. Если верить Наталье (это моя клиентка), все резко переменилось в ходе какого-то праздника, на который они с мужем и сыном пришли желанными гостями, а убегали со всех ног под пистолетными выстрелами.
– Даже так?
– Да. На глазах этой женщины убили мужа, и сама она с сыном еле спаслась.
– И все еще продолжает верить в ошибку?
– Именно.
– Что ж, ее друзей можно поздравить – обработка вполне профессиональная. Так чем же я могу вам помочь?
– Посоветуйте, как мне выудить из нее информацию. Сама она не может назвать конкретные причины такой внезапной перемены, но они наверняка есть. Просто так никто не будет набрасываться средь бела дня с пистолетом. Может быть, она или ее муж, сами того не заметив, сказали или сделали что-то не то и теперь пожинают плоды своей неосторожности. Могу я как-то узнать или хотя бы получить намек на то, что именно это могло быть?
– Что здесь можно посоветовать, – задумчиво проговорила Юрова. – Разве вот попросите ее описать самым подробным образом все, что происходило в тот день. Иногда этот несложный способ помогает прийти к самым неожиданным разгадкам. Наше сознание фильтрует поступающую информацию, и на многие мелочи мы просто не обращаем внимания. А потом, когда стараемся в подробностях все припомнить, иногда приходим к самым неожиданным открытиям и получаем ответы на самые загадочные «почему». А что это за секта, в которую угодила ваша новая клиентка?
– «Святой источник».
– Хм, это уже становится интересным. А знаете ли, что не так давно я работала с одной девушкой, пострадавшей именно от этой организации? Вначале она тоже, как и все, пламенела своей новой верой, но потом начались какие-то недоразумения. Я не уточняла, что-то связанное с финансами, кажется. И на эту девушку тоже начались какие-то гонения. Ей стали предъявлять претензии, всячески притеснять. А ведь известно – чтобы управлять человеком, нужно внушить ему чувство вины. В общем, довели бедняжку чуть не до самоубийства, и все под тем соусом, что сама она во всем виновата. Да, сложный был случай. Но ничего, постепенно справились. Если хотите, могу дать вам ее координаты, она живет с матерью. Ее зовут Неля.
Юрова открыла пухлую записную книжку и, полистав ее, продиктовала мне адрес и телефон.
– Да, общежитие, – говорила она. – А раньше жили в двухкомнатной квартире. Вот вам и секта. Поговорите с ней, Женя, она как непосредственный участник и очевидец, возможно, даст вам гораздо больше информации, чем я. Может быть, вы сможете получить тот самый намек на причины событий, о которых говорили сейчас.
С благодарностью переместив в память своего телефона полученные данные, я попрощалась с Юровой: краткий визит мой оказался как нельзя более продуктивным.
«Что-то связанное с финансами. Занятно, занятно, – думала я, выходя на улицу. – И этот Володя, муж Натальи, он ведь тоже работал в банке. Что-нибудь да должно скрываться за этой очевидной тенденцией».
Мысль о возможных финансовых махинациях, невольными и нежеланными свидетелями которых стали Владимир и Наталья, возникшая у меня еще в разговоре со Славиком, вновь пришла на ум, и, вызывая такси, чтобы ехать в гости к неизвестной мне Неле, я думала о том, что, возможно, такая догадка не лишена оснований.
Общежитие, которое сейчас было целью моего путешествия, находилось недалеко от центра города и изначально относилось к одному из средних учебных заведений. Но потом сюда, как и во многие подобные места, стали заселяться самые разнообразные граждане, зачастую весьма далекие не только от среднего специального, но и вообще от какого бы то ни было образования. Теперь здание напоминало одну большую коммунальную квартиру, где мог проживать всякий, кого устраивала общая кухня и удобства на этаже.
Предварительно созвонившись и вкратце объяснив, кто я и по какому вопросу хочу поговорить, я испросила согласия, так что сейчас, поднимаясь на третий этаж, я не видела никаких препятствий, чтобы постучать в дверь.
– Здравствуйте, меня зовут Евгения, это я вам только что звонила, – доброжелательно говорила я, обращаясь к женщине с усталым измученным лицом, открывшей мне дверь.
– А, вы от Светланы Владимировны. Проходите. Неля, это от Светланы Владимировны, – крикнула она куда-то вдаль. Из глубины комнаты появилась худенькая темноволосая девушка, испуганно взирающая на окружающий мир.
– Здравствуйте, – стараясь говорить как можно мягче, обратилась я к ней. – Светлана Владимировна говорила, что вы можете помочь мне в одной проблеме…
– Да, по поводу братства, я поняла, – темно взглянув отсутствующими и ставшими какими-то бездонными глазами, проговорила девушка. – Что, кто-то еще попался на их удочку?
– Похоже, что да. Они преследуют одну женщину, я пытаюсь помочь ей, но никак не могу разобраться с причинами такой неприязни. Вы, как человек, уже испытавший что-то подобное, конечно же, лучше сможете во всем этом сориентироваться. Возможно, вместе нам удастся найти разгадку.
– А сама она, та женщина, о которой вы говорите, не знает, за что ее преследуют?
– Боюсь, она не понимает даже, что ее именно целенаправленно преследуют. Все время твердит о каком-то недоразумении и совершенно не склонна в чем-то обвинять своих братьев.
– Вот оно что, – невесело усмехнулась Нэля. – Знакомая история. Значит, говорите, преследуют.
– Да, и довольно агрессивно, – как могла, смягчала я суровую правду жизни.
– Она кто по профессии? Где работает?
– Где сама она – не знаю, но муж у нее работал в каком-то банке, и даже довольно крупном, по-моему.
– Тогда все ясно, – с выражением лица человека, для которого действительно нет здесь никаких секретов, проговорила Неля. – Думаю, причина та же, что и у меня.
– А именно?
– Деньги. То, ради чего и создаются все эти общественно-религиозные организации, ради чего они и прикладывают столько усилий, чтобы задурить головы простофилям. Я работала в пенсионном фонде, сидела на счетах. Узнав об этом, руководство братства сразу стало испытывать ко мне особые чувства. Меня приблизили к самой верхушке, всячески обхаживали, после каждого слова давая понять, что я особенная и далеко не каждому открываются такие тайны истинной веры. Постепенно мне стали намекать, что у братства много врагов и, чтобы бороться с ними, все средства хороши. Упирая на то, что официально наша организация некоммерческая, а непримиримая борьба требует средств, меня вежливо просили осуществить некоторые безобидные операции с использованием счетов пенсионного фонда. Только потом, уже освободившись от этой пелены, я осознала, что фактически участвовала в отмывании денег.
– Ого!
– Да, вот так. Хотя моя функция, конечно, была чисто технической, в настоящие секреты меня не посвящали. Но и этого вполне хватило, чтобы мнительное руководство братства в один прекрасный день почувствовало, что меня нужно опасаться. На меня начали давить, говорить, что я не оправдываю оказанного доверия, никак не отвечаю на ту большую любовь, которую проявляют ко мне братья. Выяснилось, что и в финансовом плане я много должна, пришлось продать квартиру… Ах, это было ужасное время!
– Может, и хватит об этом? – вступила в разговор мать Нели. – Думаю, ты дала Евгении уже достаточно информации. Зачем поминать старое?
– А вы не пробовали обращаться в полицию? – задала я, возможно, наивный, но все-таки вполне уместный в подобной ситуации вопрос.
– Как же, конечно, пробовали. Только результаты как-то не впечатлили.
– Что ты хочешь, мама, они на этом живут. У них все эти схемы от и до отработаны, комар носа не подточит. Когда давление стало превышать уже всякую меру, – вновь обратилась ко мне Неля, – мама, спасибо ей, сама-то я к тому времени вообще ничего уже не соображала, одного только хотелось: в петлю…
– Неля!
– Все-все-все, извини, мамочка, не буду. Так вот, мама нашла хорошего психолога, эту самую Светлану Владимировну. И постепенно все стало приходить в норму. А когда я оклемалась немного, мы решили, что нельзя это так оставлять, что они должны ответить. Подали заявление, и следователь попался хороший, молоденький такой, неравнодушный. Он старался, сами мы старались, помогали чем могли, всю информацию давали. Только все равно ничего из этого не вышло. Я ведь говорю: они с этих махинаций живут, у них все до тонкостей отработано, не подкопаешься.
– Так на нет и сошло?
– Да, выходит, что так.
– А вот этот следователь, вы говорили, молоденький-то, неравнодушный. У вас случайно координаты его не сохранились? Я бы и с ним тоже с удовольствием пообщалась. Одна голова, как говорится, хорошо, а две лучше. Вы свои нюансы лучше знаете, он – свои.
– Да, кажется. Мама, остался у тебя телефон?
Немного пощелкав кнопками на незатейливой трубке, мама Нели продиктовала мне номер некоего Ракитина Константина Станиславовича, следователя прокуратуры, и я, поблагодарив за содействие, направилась по очередному адресу, на который вывела меня кривая этого загадочного дела.
Но на сей раз задача моя оказалась сложнее. Подъехав к зданию прокуратуры и набрав номер, я услышала действительно очень молодой голос, обладатель которого в беседе, однако, демонстрировал осторожность просто беспримерную. Чтобы получить явно сделанное безо всякого горячего желания приглашение пройти в кабинет, мне пришлось битых полчаса простоять под окнами прокуратуры, без умолку говоря что-то очень убеждающее в телефон.
Поднявшись на второй этаж и оказавшись в заваленном до потолка какими-то папками и бумагами помещении, я для верности еще раз повторила, что я не просто зашла с улицы, а обращаюсь по деликатному вопросу в связи с делом, которое уважаемый Константин Станиславович не так давно расследовал. Для пущей важности и повышения личного статуса я не преминула упомянуть несколько фамилий, давая понять, что у меня и кроме этого кабинета есть куда зайти в гости в прокуратуре. После чего, доверчиво глядя в пышущее здоровьем юное лицо, прямо перешла к сути дела.
– А-а, «Источник», – насупив бровки, протянул подобревший и расслабившийся после фамилий Константин Станиславович. – Как же, помню. Весь мозг вынесли, аферисты несчастные.
– И что, никак невозможно к ним подкопаться?
– Да уж больно хорошо у них все продумано и схвачено тоже. Они ведь не одни действуют.
– А с кем?
– Как сказать. Организация некоммерческая, а денег через счета проходит немерено. Где берут?
– Где?
– Вот то-то и оно, – внимательно вглядываясь, как будто решая для себя, стоит ли доверять мне все тайны, говорил Константин. – Официально-то все чисто у них. Но я, когда вникать начал, разузнал тут стороной, из неправительственных, так сказать, источников. Святые-то эти, похоже, вообще ничем не брезгуют. Лишь бы деньги в кассу шли, а откуда и какие – без разницы. И бандиты, и рейдеры, и чуть ли не цыгане, на рынке наркотой торгующие, – все у них засветились. Да и организованные преступники – тоже в друзьях. Когда куш крупный и целиком за один раз его не отмоешь, стараются на несколько направлений раскидать, заодно и очистить денежки. Так вот этот «Источник» – просто постоянный параграф в этом списке. Я даже специально одну ниточку пробил, так, на уровне частной инициативы. Так не поверишь – на незаконную продажу оружия вышел, – говорил Константин, по-видимому, незаметно для себя переходя на «ты».
– В Тарасове? – изумлялась я.
– А что ты думаешь? Думаешь, если провинциальный город, так здесь и мухи не кусают? Как бы не так! В тихом омуте… Да и не такой уж он тихий, Тарасов-то наш.
– Это да, – искренне согласилась я, припомнив недавние события. – А что же ты на официальный-то уровень не вывел ее, инициативу свою частную? Глядишь, мошенников бы прищучил, пользу обществу принес.
– Шутишь? Я на частном-то уровне чуть не под пытками каждый факт добывал, а ты про официальный. Кто же колоться-то станет на такие темы? Жизнь-то, она каждому дорога.
– Так значит, не достать их?
– Попробуй. У тебя вон знакомые-то какие, даже завидно, – с некоторым сарказмом улыбнулся Константин.
– А если я тебе свидетеля приведу? – не сдавалась я. – Непосредственного участника, лично все видевшего и слышавшего?
– Да где же это ты такого возьмешь? – возражал осторожный следователь. – Разве кто из клуба самоубийц согласится. Руководство этой братии, само собой, ничего не скажет, а мелкая сошка либо напугана до смерти, либо зомбирована так, что не только святых отцов своих не выдаст, а, наоборот, еще и на баррикады за них полезет. Не знаю, кого ты там найдешь откровенного такого.
– Это мы посмотрим, – не стала я заранее раскрывать все карты. – Но в случае чего я координаты сохраняю? Вдруг да и появится что.
– Сохраняй, – снова как-то насторожившись, не слишком охотно согласился Константин. – Только учти, я человек занятой, так что с пустяками не лезь. Если уж и правда найдешь кого, так чтобы железобетонно было. Чтоб действительно и видел, и слышал, и рассказать был готов.
На этой оптимистической ноте я рассталась с занятым человеком, в глубине души уже давно уверенная, что проблем с предоставлением такого железобетонного свидетеля у меня не возникнет ни малейших.
Вся информация, полученная за последнее время, однозначно наводила только на одну мысль. Причиной, по которой убили мужа Натальи и преследуют ее саму, могут быть только финансовые махинации. Неля работала в пенсионном фонде, Владимир – в банке, близость этих профессиональных сфер не заметил бы только слепой. Нет ни малейших сомнений, что и Владимир, которого, по уверениям Натальи, так же, как и в свое время Нелю, особенно любили, занимался теми же самыми операциями со счетами. А уж банк там или пенсионный фонд – какая разница?
В процессе этих занятий он вполне мог узнать что-то такое, чего знать был не должен, и это могло стать достаточной причиной для устранения и его самого, и для пущей уверенности всей семьи.
Если дело обстоит действительно так, то выведение всех его обстоятельств на чистую воду и придание происшествию официального статуса – единственный способ надежно обезопасить Наталью и ее сына. Иначе мне придется посвятить их охране всю оставшуюся жизнь, а это в мои планы никак не входило.
«Улучить момент, привезти ее к Юровой, – строила я планы, возвращаясь домой. – Пускай проведет с ней сеанс-другой, глядишь, и придет в сознание девушка. А в адеквате с ней уже проще будет общаться, может, и сама припомнит, что это там за секреты такие они нечаянно узнали. Припомнит, расскажет – тут-то и преподнести ее Константину Станиславовичу. Получите-с подарочек, даром что до Нового года еще глаза вылупишь».
Полная оптимизма, я поднималась в свою квартиру, даже не подозревая, насколько более запутанным и неоднозначным окажется это такое ясное сейчас для меня дело.
Домой я подоспела ровнехонько к трем и, несколько невежливо не обратив внимания на приветственные речи тетушки, сразу прошла в свою комнату. Нашла среди сегодняшних контактов номер Натальи и нажала вызов.
– Как там у вас? – с некоторым беспокойством осведомилась я. – Без происшествий?
– Пока все хорошо, – не особенно бодро, но и не слишком уныло отвечала Наталья. – Никто не звонил, никто не приходил.
– Телефон у тебя, надеюсь, отключен?
– Да, я сделала все, как ты говорила. Мы с Никитой даже лишний раз к окну стараемся не подходить.
– Молодцы! Продолжайте в том же духе, я скоро подъеду. Да, совсем забыла. Эта ваша церковь, она где находится?
– Ты имеешь в виду молитвенный собор?
– Именно его.
– Он на Лобачевского. Лобачевского, сто двадцать пять. А зачем тебе?
– Надо же знать, – осторожничала я. – Если все это и правда ошибка, как ты говоришь, может быть, понадобится сходить туда. Подробности какие-нибудь выяснить или еще что.
– Конечно, ошибка! – кажется, даже не слушая всего остального, тут же ухватилась за любимую мысль Наталья. – Даже не сомневайся. Вот скоро все выяснится, и мы с тобой вместе придем в наш молитвенный дом, где всегда так рады друзьям. Я познакомлю тебя со всеми, и ты сама увидишь, что такой любви, какая царит среди нашего братства, нет больше нигде.
«Да нет, уж лучше вы к нам», – как-то невольно подумалось мне, но, чтобы не огорчать свою пламенеющую чувствами клиентку, я ограничилась благодарностью и выразила надежду, что в один прекрасный день слова ее, конечно же, обязательно сбудутся.
До вечернего автобуса, отправлявшегося в Карасев, оставалось еще достаточно времени, и я подумала, что вполне логично будет использовать его для визита в логово врага.
Конечно, я не надеялась, что там встретят меня с распростертыми объятиями и расскажут всю подноготную. Более того, я даже не планировала ставить кого-либо в известность о моем присутствии. Но присмотреться, понюхать, чем пахнет, было бы очень нелишне. Хотя бы для того, чтобы составить более четкое представление о том, с кем я имею дело.
Пообещав тетушке, что в этот раз вернусь быстро и с удовольствием продегустирую очередной ее кулинарный шедевр, я снова вызвала такси и отправилась на Лобачевского, 125.
Приехав на место и осмотревшись, я сделала вывод, что в радостях жизни руководство организации «Святой источник» знает толк. Молитвенный собор, как назвала его Наталья, оказался зданием вполне современной архитектуры, лишь некоторыми конструктивными элементами слегка напоминавшим церковные постройки. Расположенный вдоль береговой линии, окнами он выходил прямехонько на водное пространство, и можно было только порадоваться за братство, имеющее такую прекрасную возможность совершать молебны на фоне пейзажа, настолько располагающего к медитациям.
По части технической оснащенности собор тоже не вызывал ни малейших нареканий. Через каждые два шага во всевозможных местах были натыканы видеокамеры. Не оставалось ни малейших сомнений, что информация с них днем и ночью онлайн считывается бдительным дежурным, сидящим в неприметном полуподвальном помещении где-нибудь глубоко внутри.
«Как бы пролезть сюда», – думала я, неспешно обходя по периметру солидную изгородь и стараясь не попадать под вездесущие очи камер.
Но чем дальше я продвигалась, тем яснее становилось, что незаметно пробраться во внутренний двор невозможно в принципе. Периметр контролировался тотально, и любая попытка несанкционированно пересечь его, вне всякого сомнения, немедленно была бы остановлена.
Уже почти смирившись с безнадежностью своей затеи и с тем, что время и деньги, отданные таксисту, потрачены зря, я вдруг обнаружила благоприятную возможность там, где совсем ее не ожидала.
Великолепный, не слишком жаркий и, уж конечно, вовсе не холодный июнь, радуя необычайно комфортной погодой, заставлял забыть о кондиционерах. В современном здании, несомненно, оснащенном всем, что необходимо для поддержания стабильного микроклимата, сейчас пренебрегли достижениями техники в пользу даров природы. Почти все окна дома были распахнуты, и это давало мне дополнительный шанс.
В одном месте решетчатая изгородь подходила почти вплотную к стенам здания. Из расположенного на одной из этих стен открытого окна неслись довольно громкие голоса.
– …да ты мне хоть из-под земли достань! – повелительно кричал чей-то властный бас. – Ни жрать, ни спать не позволю, пока не привезешь!
Из глубины комнаты слышалось какое-то невнятно-просительное бормотание, в ответ на которое снова гремел начальник:
– Да мне плевать! Твои проблемы – как. Я не за то тебе деньги плачу, чтобы за тебя твою работу делать. Сам думай! Башкой своей тупой. Как вы вообще выпустили их? В руках были!
Из глубины снова раздался голос, просящий о прощении, но строгий начальник не прощал.
– И слушать ничего не хочу! Два дня тебе сроку. Если послезавтра не будет у меня доказательств, что нет их больше, фотографии там или еще что, без разницы… Если не будет, я тебя, обалдуя, вместо них порешу. Понял?!
Предположив, что этот аккорд – финальный, я поспешила отойти от окна и, для верности пройдя остаток периметра, убраться отсюда восвояси.
Моя добросовестность в исполнении своих профессиональных обязанностей была вознаграждена практически в следующую минуту.
За очередным пролетом изгороди глазам моим открылась небольшая внутренняя парковка, на которой, блистая серебристыми боками, красовалась знакомая «Мазда». Рядом с ней стоял солидный черный «мерс», и в целом эта сладкая парочка напоминала молодоженов, приготовившихся войти в храм для венчального обряда.
Укрывшись за одним из столбов изгороди, я решила понаблюдать, и вновь терпение и настойчивость мои были вознаграждены.
Не простояв и пяти минут в своем укрытии, я увидела, как из неприметной двери вышел высокий худой мужчина и, загадочно улыбаясь, устроился на водительском сиденье «мерина». Автоматические ворота раскрылись, и навороченная тачка скрылась за горизонтом.
Но «Мазда» еще стояла на месте, и я не спешила уходить.
Минут через десять из той же двери появились двое взмыленных, красных как раки стражей и, газанув так, что завизжали покрышки, тоже выехали со двора.
Эти мизансцены дали мне новую информацию к размышлению и с большой долей вероятности позволили предположить, как развивались события в мое отсутствие.
Очевидно, каким-то образом добравшись до ближайшей заправки и наполнив бак, наши преследователи вернулись в Тарасов с докладом начальству. Судя по обрывку подслушанного мною разговора, доклад начальству не понравился.
Достать из-под земли, несомненно, предполагалось Наталью и Никиту, и, хотя некоторая фора по времени у меня еще оставалась, интуиция подсказывала, что сейчас «Мазда» выдвинулась не куда-нибудь, а именно по направлению к городу Карасеву и что самой мне тоже не следует особенно засиживаться в Тарасове.
Что делал здесь навороченный «мерс» и кем был его улыбчивый хозяин, как-то совсем не похожий на унылую жертву зомбирующих психотехник, оставалось пока загадкой. Был ли он одним из руководителей братства или кем-то со стороны, имел ли отношение к случаю с Натальей или оказался здесь случайно в горячую минуту – на все эти вопросы у меня не имелось ответов, и я решила ограничиться тем, что хорошенько зафиксировала в памяти саму машину и внешность ее владельца.
Все, что могло заинтересовать меня здесь, уже произошло, поэтому и я не стала тратить драгоценное время, а, вызвав такси, поехала домой, чтобы еще раз провести инспекцию собранного багажа и к моменту старта маршрутного автобуса на Карасев быть полностью уверенной, что взяла с собой все необходимое и готова к любым неожиданностям на сто процентов.
Дома меня снова приняла в радостные объятия тетушка. На сей раз я предоставила ей полную возможность дать волю чувствам и кормить и воспитывать меня чуть подольше.
«Все-таки мы не увидимся несколько дней, – думала я, молчаливо пережевывая пищу и с ангельским терпением выслушивая нотации. – Пускай отведет душу».
Поужинав, я ненадолго заперлась в своей комнате, внимательно просмотрела все, что было упаковано в сумке, убедилась, что там нет ни лишнего, ни недостающего, выдвинулась на старт.
– До встречи, тетушка, – целуя ее в щечку, бодро говорила я. – Думаю, мое отсутствие будет непродолжительным. Ты даже не заметишь.
– Даже не говоришь, куда едешь, – с легкой укоризной отвечала тетя. – Приходит, уходит – как неродная.
– Зачем тебе эти лишние подробности? Главное, что мы скоро снова увидимся, а остальное не важно.
Подхватив сумку, я вышла в коридор и скоро уже вновь внимательно изучала окрестные степи из окна маршрутного такси, увозившего меня в город Карасев.
Первым, что я увидела на подходе к знакомому дому, где оставила своих подопечных, была великолепная серебристая «Мазда», как по волшебству возникавшая на всяком месте, куда бы ни вздумалось нам отправиться.
«Ах ты ж, – с досадой думала я, замерев на месте и оценивая шансы пробраться в дом. – Это уже как-то даже начинает раздражать».
Конечно, маршрутному такси с первоклассным авто не тягаться, но, судя по тому, что машина не стояла у какого-то конкретного подъезда, я предположила, что наши преследователи, опережая по скорости, в плане информированности все-таки слегка отстают и не знают, где именно скрываются сейчас беглецы. Скорее всего, они решили выжидать в надежде, что рано или поздно те выйдут на улицу и попадут прямехонько в их цепкие лапы.
Но для того я и приехала сюда, чтобы ничего подобного не случилось, и сейчас было самое подходящее время это доказать.
Стекла «Мазды» не были тонированы, так что я могла даже с такого расстояния ориентироваться, куда в данный момент направлены бдительные взоры стражей.
Улучив минутку, когда они отвернулись, я, семимильными шагами преодолев расстояние до дома, проскользнула в крайний подъезд, благо двери здесь были самые обычные, без всяких кодовых замков.
Дом, в котором с помощью карасевских риелторов мои клиенты обрели временное пристанище, был обычной пятиэтажкой еще советской постройки. Любому известно, что в такого типа домах на последнем этаже каждого подъезда имеется ход на крышу. Именно это знание я и собиралась сейчас использовать.
Взбежав на пятый этаж, я обнаружила небольшую вертикальную лесенку и люк в потолке, несомненно, ведущий прямо на крышу. Это было великолепно. Плохо оказалось другое. С той стороны, где люк должен был открываться, виднелись толстенькие железные «ушки», сквозь которые была продета дуга огромного, килограмма на три как минимум, навесного замка.
Пока я разглядывала это новое препятствие, возникшее на моем пути, и размышляла, как мне с этим поступить, внизу в подъезде послышались чьи-то медленные шаги.
Поняв, что меня как неместную моментально раскусят и заподозрят в чем-нибудь нехорошем, я предпочла слегка пошуметь и сэкономить время, чем неподвижно стоять здесь с огромной сумкой, ожидая, когда какая-нибудь бдительная бабулька сообщит в полицию о готовящемся террористическом акте.
Достав револьвер, я просто отстрелила дужку, прикрепленную к люку, и прежде, чем жильцы успели как следует расслышать эхо, перекатывающееся по подъезду, уже выскочила на крышу.
Посчитав люки и определив тот, который был мне нужен, я поставила рядом с ним сумку и достала оба бронежилета, привезенные из Тарасова. Один я надела на себя, прихватила второй и взяла еще револьвер, а сумку со всем прочим содержимым оставила возле люка.
Возвращаться нам, несомненно, придется тем же путем, так что не было смысла таскаться туда-сюда со всей поклажей.
Второй люк тоже был заперт, но стрелять здесь мне не пришлось. Хорошенько двинув ногой по тому месту, где предположительно должен был находиться еще один навесной замок, я просто выбила непрочную конструкцию изо всех гнезд и благополучно спустилась в подъезд, кажется, даже никого не потревожив.
По крайней мере, когда я достигла третьего этажа, где находилась нужная квартира, вслед не хлопали двери и встревоженные соседи не расспрашивали друг друга, где это взорвалась бомба.
– Наташа, открой, это Женя, – вполголоса говорила я, негромко постукивая в дверь.
За ней послышались осторожные шаги, потом я заметила какое-то движение напротив глазка, и через секунду я уже металась по комнатам, собирая нехитрые пожитки и торопя своих клиентов.
– Никита, бегом! Возьми вот этот пакет, сюда сложим продукты. Неизвестно, как скоро мы сможем обновить запасы. Наталья, кому броник? Он только один, к сожалению. Кроме моего, конечно.
– Ему, – ни секунды не колеблясь, проговорила Наталья, кивнув на сына.
– Ладно. Тогда ты должна постоянно находиться за моей спиной и без команды никуда не высовываться. Никита, иди сюда.
Я обернула мальчика бронежилетом, постаравшись закрепить его так, чтобы он не слишком болтался на щуплом тельце и, в последний раз окинув взглядом комнату и убедившись, что ничего не забыли, вкратце объяснила план действий.
– Они внизу. Как-то сумели найти этот дом. Но квартиру не знают, поэтому у нас есть шанс. Пойдем через крышу. Я впереди, за мной Никита, ты, Наталья, завершающая. Двигаемся быстро, ничего не ждем, время сейчас работает против нас. Когда выйдем из подъезда, порядок обратный: сначала ты, Наталья, потом мальчик, потом я. Здесь недалеко гараж, там моя машина. Я скажу, куда идти. Все, стартуем.
Присаживаться на дорожку не стали. Осторожно приоткрыв дверь, я осмотрела лестничную площадку и, убедившись, что все чисто, выпустила своих подопечных и заперла за ними дверь.
– Теперь бегом! – шепотом скомандовала я, и мы понеслись наверх.
Крышу мы преодолели благополучно, оба открытых мною люка так и оставались открытыми, и возле них не караулили бдительные бабушки. Но на первом этаже, когда я с тяжелой сумкой в одной руке и с револьвером в другой в качестве авангардного звена высунула нос из подъезда, нас уже встречал кусочек свинца, посланный практически в упор нашими новыми друзьями, по-видимому, уже давно поджидавшими на выходе.
Пуля ударила в бронежилет ровнехонько в области сердца и, отлетая назад, я еще успела подумать, что очень правильно сделала, вовремя позаботившись о безопасности.
Между тем события развивались. Подавшись назад, я прикрыла собой Наталью, и следующий выстрел стража никому не повредил, но в суматохе как-то умудрился выскользнуть на открытое пространство Никита. Когда я заметила это, второй страж, направив пистолет на мальчика, уже нажимал на курок.
Прозвучал выстрел, мгновенно и убийственно пронеслась в мозгу мысль, что из-за моей оплошности сейчас на глазах собственной матери отправится на тот свет ни в чем не повинный ребенок, и, в виде последней точки над «i», грузно осел, повалился на землю второй страж, так и не успевший додавить свой курок до упора.