Душевая кабинка широкая, просторная. В ней можно стоять под большой встроенной лейкой или сидеть на удобной скамейке, подставляя спину под тугие струи. Наташа стояла, поскольку гидромассаж ее сейчас не интересовал. Это можно было делать в джакузи. Ванная у Родиона большая, все чудеса сантехнической мысли помещались здесь совершенно свободно.
Дверь в ванную комнату открывалась тихо. А стекла в душевой кабинке мутные, свет через них проходил хорошо, а изображение – с трудом и в искаженном виде. Не заметила Наташа Родиона. Створки распахнулись, и это стало для нее неожиданностью.
– Стоять! – весело скомандовал Родион. – Смирно!
– Стою! – Наташа глянула на него недовольно, но руки опустила.
Пусть смотрит, ей не жалко. Рестораны с ужинами уже позади, их отношения в стадии домашних завтраков. Сегодня утром Родион сам принес кофе в постель. Вчера она подала пример, и он правильно все понял.
– Заряжаюсь, – заявил Родион.
На ней ничего нет, и ему совсем не надо раздевать ее глазами. Может, поэтому Родион разглядывал ее спокойно, но с наслаждением. Он сам говорил, что при этом заряжался положительной энергией, исходящей от нее.
От удовольствия Наташа не млела, но этот процесс ей нравился. Уж чем-чем, а энергией природа ее не обидела.
– Если честно, я тогда твоего лица не запомнил, – сказал он, снимая с себя халат.
– Когда тогда? – спросила она, хотя все прекрасно поняла.
– В сауне, – сказал он, зашел в кабинку, закрыл створки. – Зато твоя грудь, твой живот, твоя… – Его руки крепко, но не больно сжали ее ягодицы. – Я тебя сейчас не вижу. Но ты стоишь перед моими глазами.
– В сауне?
– Это меня возбуждает, – заявил Родион, взял мочалку, мягко провел ею по спине Наташи.
Вслед за мыльным следом по ее коже побежали мурашки к пчелам, проснувшимся в самом низу живота. Тяжелый рой там зашевелился, защекотал плоть нежно, глубоко. Приятная вибрация добралась до самой глубины души.
– А меня возбуждаешь ты сам, – сказала она, настраиваясь на его волну.
Антенна уже поднята, частота подобрана, осталось только выйти в эфир.
– Я хочу тебя сегодня, – прошептал Родион. – Я хочу тебя завтра. Я хочу тебя всегда.
– Всегда, – пробормотала она, вдавливая пальцы в его спину.
Она бы тоже хотела всегда, каждый день просыпаться в постели с Родионом. Но вдруг им придется расстаться? Не сегодня, так завтра. Мужчина как стоваттная лампочка, светит ярко, но перегореть может в любой момент. Чем сильней накаливание, тем большей становится вероятность такого исхода.
А Родион распалился на не шутку. Сначала они трясли кабинку, затем перебрались в джакузи. Родион врубил воду на полную. Так там бурлило, так выплескивало! И вдруг полная тишина в эфире. На фоне белого шума.
Родион закрыл глаза и обессиленно шлепнул пальцами по крану. Вода остановилась.
Наташа с подозрением глянула на него. Похоже, он засыпал. Пожалуйста, она не возражает. Но пусть сначала скажет, как ему было хорошо. Родион всегда так говорил. Или хотя бы давал понять. А сейчас даже намека нет. Неужели лопнула нить накаливания?
Наташа тихонько поднялась, вернулась в душевую кабинку. А Родион продолжал отмокать в теплой воде. Она помылась, вытерлась, завернулась в халат, а он все лежал, не открывал глаза, как будто не хотел на нее смотреть. Но в уголках его губ пряталась улыбка. Уж не Нину ли он представлял сейчас рядом с собой?
Квартира у Родиона большая, четырехкомнатная. В ней была даже гостевая спальня, где Наташа обычно и приводила себя в порядок. И трюмо там с большим зеркалом, и фен. На туалетном столике полноценный косметический набор, совершенно новый, в упаковке. Родион сам предложил его Наташе. Но откуда у него такая роскошь? Приобрел для случайной любовницы?
Наташа высушила волосы, расчесалась, подвела глаза, накрасила губы и заглянула в ванную. Родион все так же лежал в джакузи с закрытыми глазами. Гидромассажер уже включен, вода бурлит. Хоть какие-то признаки жизни.
Она прошла на кухню, взяла медную турку, открыла банку с молотым кофе. Пальцы ее мелко дрожали. Не нравилось ей это молчание. Родион даже глаза не открыл. А вдруг он не хотел ее больше видеть? Сейчас зайдет на кухню, скажет, что ей пора домой, и такси вызовет. Возможно, за свой счет.
Кофе в турке закипел, хлынул через верх, залил плиту. Но Наташа заметила это не сразу, лишь после того, как кто-то тронул ее за плечо. Она вздрогнула, выключила конфорку.
– Задумалась? – мягко спросил Родион, обнимая ее.
– Задумалась.
– Бывает. Особенно когда витамина «З» не хватает.
– Нет такого витамина.
– Есть. Особенно хорошо он усваивается в сочетании с витамином «Б».
Перед ее глазами появился бордовый бархатный футляр. Родион открыл его, и Наташа увидела перстень с драгоценным камнем.
– Витамин «З» содержится в золоте, а витамин «Б» – в бриллиантах.
– Это мне?
Он сам вынул перстень из коробочки и надел ей на палец. Камень вроде бы небольшой, с маленькую горошинку, но Наташа точно знала, что стоил он бешеных денег.
– Ну и как?
– Что это значит?
– Ну, если тебя интересуют формальности, то пусть это будет наша помолвка.
– Ты это серьезно?
– Более чем. Все очень серьезно. Ну и чего стоишь? Обед уже скоро, а у нас есть нечего. Даже кофе от тебя сбежал. Давай-давай! – проговорил Родион, легонько шлепнул ее по попе и ушел.
Но перстень остался. Своим блеском он подтверждал серьезность момента. А обед Наташа приготовит. Стряпуха из нее пока еще никудышная, но она быстро учится.
Речка маленькая, трава хилая, покрывало короткое, зато чувств и эмоций – штормящий океан. Рыба-кит бьет хвостом, брызги до самых облаков, а фонтан – до ночных звезд. Но Розе этого было мало.
– Еще! Еще! – требовала она, подгоняя Егора страстными движениями своего взмыленного тела.
А когда он наконец-то достал до самого дна океана, она взревела, как белуга, и этим прогнала рыбу-кита с его буйствующим хвостом. Море улеглось, шум волн растворился в шорохе кустов. Но Роза продолжала вжиматься в плот, на котором пережила стихию. А ногти у нее острые, не то чтобы больно, но приятного мало.
– Зачем ты это сделал? – прошептала она.
– Что я сделал? – не совсем понял Егор.
– Теперь я ни с кем не хочу. Только с тобой.
– А с кем ты еще хотела? – осведомился он.
Она, конечно же, не девочка. Секс для нее отнюдь не тайна за семью печатями. Но Егор хотел, чтобы она думала лишь о нем, была только с ним. Сейчас и в будущем. А прошлое они закроют семью печатями.
– Я не хочу! – Роза вздрогнула, распахнула глаза и раскинула руки.
– Вот и я думаю, что не надо.
– А кто сказал, что надо?
– Ты сказала, что хочешь, – сказал он и перевернулся на спину.
Место не очень. Кусты пышные, но под ними то камень, то корень, то провал. Комары в глаза лезут, слепни кусаются. Егору все равно, он и не к такому привык. Но так и Роза не жалуется. На одеяло она легла как на перину.
Эта барышня динамила его целую неделю. В первый вечер они встретились, погуляли немного, потом она пропала. Было у них еще одно свидание под луной, но под юбку она его тогда не пустила. Так и ушел Егор домой, несолоно хлебавши. А сегодня уговаривать ее долго не пришлось.
– Не хочу я, – сказала она, вынула из сумочки сигарету, закурила.
А сигареты у нее дорогие, ароматные, довольно-таки крепкие.
– И не надо.
– Вот и я говорю, что мне только с тобой надо.
– А тебя кто-то заставляет с другими?
– Кто меня заставляет?
Слух Егора резанули возмущенные, едва ли не истеричные нотки в ее голосе.
– Не знаю.
– Что ты обо мне думаешь?
– Ничего.
– А мне кажется, ты думаешь. Ну да, были у меня парни. Но так я же тебя из армии не ждала.
– Зато дождалась.
– Ты ведешь себя так, как будто я что-то тебе должна была. Сплетни обо мне собираешь.
– Не собираю я о тебе сплетни.
– Ну да, дома целую неделю сидел. Да ладно! – Она махнула рукой.
– Дома я был, – сказал Егор. – И сидел. И лежал. И крышу чинил.
Мама у него женщина сильная. Отец ушел из семьи, когда она была беременна третьим ребенком. Егор тогда еще только собирался в армию. Он слышал ее разговор с тетей Тоней. Была возможность избавиться от плода, но мама твердо сказала «нет», выносила и родила. Татьяне сейчас тринадцать. Красавица, отличница. Мама на двух работах жилы рвет, но в доме достаток, все обуты, одеты. И сам дом в порядке, недавно покрашен, деревья обрезаны и побелены, огород возделан до последнего клочка.
А вот крышу починить некому было. Проржавела она. Четырнадцатилетний Серега латал ее, как уж мог, а все без толку. Егор купил новое железо, стропила укрепил и кровлю почти закончил. Совсем чуть-чуть осталось.
– Кому ты крышу чинил?
– Дому.
– Это хорошо. А вот мне брату моему крышу чинить надо.
– Чего так?
– Да сорвался он. – Роза щелкнула пальцем по горлу.
– Это плохо.
– Два года почти не пил. Ленка нарадоваться не могла. А тут пробка в нос попала. Ленка к матери ушла. Меня-то он не трогает, я и морду расцарапать могу. Это Ленка тихая как мышка.
– Может, мне пора познакомиться с ним?
– А то ты его не знаешь.
– Ну, когда это было. Да и не был он тогда братом моей любимой девушки.
– А у него что, еще одна сестра есть? – Роза спросила в шутку, но глянула на него в ожидании серьезного ответа.
– Ты моя любимая девушка.
– Впервые слышу.
– Ну, я старый солдат.
– Ага, и тебе неведомы слова любви. А с братом поговори. Ты мужик серьезный, основательный, непьющий.
– Ты откуда знаешь, что непьющий?
– Ну, если в завязке, то не развяжешься. Слушай, а почему я тебя снова хочу? – Роза пришла в движение, запрыгнула на него верхом, коленями сжала бока. – Знаешь, как мне секса хотелось! А нельзя было. Я и сейчас хочу. Как думаешь, теперь можно?
– Если очень хочется, то вполне, – ответил Егор и подумал, что это автомат перезарядить легко, а человеческий организм штука куда более сложная.
Тут время требуется.
– И тебе захочется, – заявила Роза, загадочно улыбнулась, забросила руки за голову и заерзала на нем все быстрей и быстрей.
Рахмета снял снайпер, а его правая рука была отрублена разбойным наскоком. Бах получил по голове, был затащен в машину и вывезен за город. Рахмета Магриб велел замочить напоказ, а этого можно было грохнуть втихую. В общем-то, для этого его и привезли на заброшенный песчаный карьер.
Дождик накрапывает, ветер шумит, не самая лучшая погода, но умирать все равно не хочется. Страшно Баху, лицо белое, губы синие.
Магриб мог бы поручить это дело Венсу, но Бах не абы кто, он центровой в команде Рахмета. А с боссом должен говорить только человек, равный ему или стоящий выше. Венс до этого не дорос.
Бах стоял на коленях. Руки его были связаны, ветер шевелил волосы на макушке. Магриб глянул на камень под своими ногами. Надо бы поднять, но лень.
Тогда он достал из кармана игровую фишку, бросил ее в провал между ним и Бахом, а потом сказал наугад:
– Двадцать метров глубины. Если повезет, убьешься, если нет, будешь лежать с переломанными костями, пока не сдохнешь. А потом тебя песок засыплет.
– Что я тебе сделал? – хныкающим тоном спросил Бах.
– Не слышу. – Магриб приложил к уху ладонь.
– Ну, убьешь ты меня, тебе что, легче от этого станет?
– Это мужик со мной говорит или баба?
Бах опустил голову и буркнул:
– Легче не станет.
– Вы на мое казино наехали.
– Я говорил Рахмету, что не надо этого делать.
– С бабы меня кто снял?
Магриб и сам не понял, почему вспомнил об этом. Сексуальная шатеночка нет-нет да приходила ему на ум, но сейчас точно не время было говорить о ней.
– С какой бабы?
– В сауне, которая теперь наша. Да, в той самой, где вы должны были нас всех замочить. – Он кивком показал на пацанов, которые стояли у Баха за спиной.
Красавчик Оладик откровенно скучал, но с ним все понятно. Он свое дело сделал, аванс уже получил, остальное завтра. Сейчас Оладик окончательно закроет вопрос по Баху, заберет своих пацанов и свалит в Денисовск или в Москве на денек-другой зависнет. Проститутки ему не нужны, он обычных девок снимет на раз. Любят они его, и это взаимно. И Магрибу он нравится. Хотя бы потому, что в центровые не лезет.
– Да не собирались мы, – промычал Бах.
– Ну конечно.
– А девку мы отпустили.
– Что она там делала?
Не должен был Магриб думать о шатенке, но мысли о ней сами лезли в голову.
– Так в парилке ее закрыли.
Магриб еще раз обвел взглядом своих пацанов. Венс здесь, Аккорд, Бубен, Тырс, Капа. А Канадца нет. Повезло пацану, а то уже глубины провала проверял бы. Башкой вниз.
– А вы ее опустили.
– Да не опускали. Рахмет ее карасю одному продал. Мы его в парилку тушить привезли, а там баба. Карась Рахмету двести штук торчал. Мы ему эту бабу за такие деньги и втолкнули.
– Что за карась?
– Да тема там конкретная. На миллион. Даже больше. Он на Тверской заседает, никто о нем не знает, крыши до нас не имел. Хитрый, скользкий. Рахмет проведал, на бабки его поставил. Думал, двести штук – это много, а для карася это тьфу. Он его дальше собирался раскручивать, а тут бах!..
– Бах – это ты!
– Этого карася конкретно на бабки можно раскрутить.
– А тебя все равно бах! – Магриб сделал пальцы пистолетом.
– Да я понимаю, вам со мной возиться нет охоты. – Пацан обреченно вздохнул. – Так и не надо. Я сам исчезну. Меня в Москве больше никто не увидит.
– А кому ты здесь, в Москве, нужен, если своих пацанов продал?
– Так не продавал я.
– А барыгу сдал?
– Ну, так ты ж бабу ищешь.
– Я сказал, что бабу ищу?.. – Магриб удивленно повел бровью.
– Да? Значит, мне показалось.
– Кто еще Рахмету платит? Меня интересуют большие деньги.
– Есть варианты. А отпустишь? – Бах умоляюще глянул на Магриба.
– Это смотря на то, какой ты мне гешефт сделаешь.
– Да там один Каплин на лимон тянет! – заявил пацан.
– Кто еще?
Информация полилась рекой, только успевай записывать. Но Магриб еще не знал, пощадит он Баха или нет. В принципе бояться этого труса и предателя не стоит. Он действительно мог исчезнуть бесследно. С другой стороны, уж очень Магрибу хотелось послушать, как он орет от боли на дне провала. Если убьется сразу, тоже интересно будет посмотреть.
В магазинах изобилие, но цены, увы, кусаются. Сходил в универсам, закупился под завязку, и все, прощай, зарплата. Родители экономили, как только могли, и Наташа умела считать копейки, но с Родионом все пошло по-другому. Он и на продукты денег не жалел, и одел Наташу с ног до головы. С ним она как сыр в масле катается и ни в чем себе не отказывает.
Одна только проблема, девушка она хрупкая, а помощника у нее нет, поэтому приходится покупать понемногу, чтобы не надорваться по пути к дому. Сейчас у нее всего два пакета. В них сыр, колбаса, мясо на отбивные, осетрина для стейка, фрукты, немного овощей, специи, все такое.
Она придет домой и начнет готовить ужин. Родион обещал не задерживаться на работе. Завтра выходной, а сегодня он распечатает бутылочку бургундского вина, они выпьют. Может, в клуб отправятся. В любом случае будет весело.
– Девушка, вам помочь? – сказал кто-то у нее за спиной.
Голос знакомый до мурашек.
Наташа встрепенулась, развернулась. Сумки едва не вывалились из ее рук.
Перед ней стоял тот самый бандитский авторитет, который пытался изнасиловать ее в сауне. Тогда он был совсем без одежды, сейчас на нем дорогой строгий костюм, но рожа-то все та же. Совершенно отвратительная.
– Не надо мне ничего, – пробормотала она.
– Совсем ничего?
– Ну, если только вы оставите меня в покое.
– Мы еще не закончили то, что начали.
Нервы Наташи заныли, как струны расстроенной скрипки. От чувства безнадеги ей захотелось взвыть. Она прекрасно понимала, в каком мире живет. Да, Родион богат, у него есть своя служба безопасности, но при этом он еще недавно как огня боялся Рахмета.
А этот Магриб такой же матерый волк. Ему ничего не стоило сейчас затолкнуть Наташу в машину и увезти к черту на кулички. В милицию никто не позвонит, даже если и увидит.
– Но я не хочу.
– Тогда через не хочу, – заявил Магриб и посмотрел на нее.
Безумные огоньки в его глазах светились спокойно, но там в любой момент могло вспыхнуть дикое пламя. Тогда он просто прожжет ее своим взглядом насквозь.
– Но я не могу.
– Через не могу.
– У меня есть жених.
– Переспишь со мной, выйдешь замуж, родишь ему ребенка. От меня.
– Вы издеваетесь?
– Я предлагаю тебе вариант. – Магриб смотрел на нее с невозмутимым нахальством невероятно уверенного в себе человека.
Непробиваемая вера в свои силы, железобетонное самодовольство. У Наташи просто не было шансов проломить эту стену.
– Ты можешь прямо сейчас рассчитаться со мной, – продолжал он. – И выкупить себя.
– Выкупить себя?!
– Я знаю, Рахмет продал тебя, но это незаконная сделка. Потому что ты моя собственность.
– Вы меня похитили! – заявила Наташа и возмущенно мотнула головой.
– Это ты так говоришь. – Магриб смотрел на нее не мигая. – А я скажу, что ты снялась за деньги. Угадай, кому люди поверят?
– Но это подло.
Увы, но Родион мог поверить Магрибу. Он знал студенток, которые не прочь были подзаработать на своей красоте. Разок-другой, не больше, и чисто по случаю.
– Ты можешь сесть ко мне в машину. – Магриб показал на черный шестисотый «Мерседес», который стоял в двух шагах от него. – Через полчаса будешь дома.
– Зачем в машину?
Она, конечно же, все поняла, но очень хотела бы ошибиться.
– Даже если тебе понравится и ты захочешь еще, то все равно меня больше не увидишь.
– Не понравится.
– Тем лучше для тебя. А мне все равно. Я просто должен закончить то, что начал. У меня принцип. Начал дело, доведи его до конца.
– До конца, – механически повторила Наташа.
– Тебе понравится. – Он похабно усмехнулся.
– Нет! – Наташа шарахнулась от него.
Все понятно. Законы не работают, бандиты творят беспредел. Если Магриб пойдет на принцип, то Родион просто не сможет ей помочь.
Этот бандит, конечно, псих, но с ним действительно можно договориться. Полчаса унижений, и все, дорога в светлое будущее открыта. А если нет, то для нее начнется самый настоящий кошмар. И Родиона она потеряет, и себя. Ее опять могут похитить, и на этот раз безвозвратно.
Всего один разок. На полчаса. И все! Больше никаких проблем. Закрыть глаза, прыгнуть в воду, коснуться ногами дна. Потом подъемная сила сама вынесет на поверхность. Дома душ, джакузи. За два-три часа она отмоется добела.
Искушение уже схватило Наташу за руку, потащило в машину. Все же она нашла в себе силы сказать «нет». Будь что будет.
– Ты об этом горько пожалеешь, – сказал Магриб.
– Зачем вы издеваетесь надо мной? Что я вам такого сделала?
– Ты должна сделать. Полчаса лютого удовольствия, и все.
– Я не могу.
– Это твое последнее слово? – Он говорил спокойно, но взгляд его давил ей на плечи, пытался поставить на колени.
– Да.
– Тогда извини. – Магриб повернулся к своей машине.
Амбал в белой рубашке открыл заднюю дверцу.
Прежде чем сесть в «Мерседес», Магриб внимательно глянул на Наташу. Он давал ей последний шанс. Но в ответ она показала ему спину. Нет, нет и нет.