Всю следующую неделю Авьем заботилась о трех главных гостях. Она связывала их с нужными людьми, рассказывала о кастимианской еде и напитках и даже делала замечания, когда убедилась, что они это позволяют.
– Что вы думаете, вы здесь делаете? – встревоженно выговаривала она Велиру, когда застала его увлеченным беседой с Карутом на солнцепеке. – Никогда больше не выходите наружу без нарукавников. С вашей кожей это просто опасно. И лицо обязательно нужно мазать защитным кремом!
– Карут, эта кастимианка меня тиранит, сделай что-нибудь, – громко пожаловался Велир, с удовольствием дурачась, как он часто это делал во время кратких перерывов.
– Я не могу ее арестовать, она слишком красива, – так же весело ответил Карут, подмигивая ей.
Мешшеху она постоянно подкладывала в переговорную понравившиеся ему фрукты и печенья и приносила всевозможные прохладительные напитки, пока не поняла, что ему нравится больше всего. Он вознаграждал ее улыбками и нежными взглядами, которые заставляли ее краснеть.
За три года работы в миссии Авьем получила повышенное внимание лишь от одного мужчины. Она была почти уверена, что ее красота оставляет горианцев равнодушными из-за другого цвета кожи. Но ни Мешшех, ни Велир, ни Карут не остались равнодушными, и постоянно делали ей комплименты.
И до нее с большим опозданием дошло, что многие горианцы в миссии не подавали ей знаки симпатии вовсе не потому, что она была некрасива для них, а просто потому, что большинство дипломатов были уже женаты или помолвлены – и на Горре, в отличие от Кастимии, в этом случае было абсолютное табу на флирт.
В первый же выходной она потратила три часа на курс горианского этикета отношений и выяснила множество важных деталей.
Например, на Горре не принято было встречаться без помолвки, а перед помолвкой нужна была проверка в специальном центре – на психологическую совместимость. Целоваться вне помолвки до сих пор считалось неприличным, а любые интимные ласки до слияния не одобрялись обществом.
На все время помолвки горианец получал пре-сезариат над горианкой, которая всегда была ниже уровнем. Фактически это было своеобразной телепатической опекой с возможностью сканировать, то есть узнавать все, что женщина делала всю жизнь до встречи с ним, чтобы исследовать самые эмоциональные моменты.
В целом мужчины очень заботливо и уважительно обходились с женщинами, если не считать традиционных наказаний в рамках пре-сезариата. Про этот обычай Авьем слышала, но не относилась к нему серьезно – ее скорее забавляло, что рассерженные мужья и женихи иногда создавали для женщин в уводе иллюзию, будто шлепают их, тогда как в реальности никогда не трогали и пальцем.
Помолвки на Горре начинались двумя способами – либо пары подбирали в общегорианской системе по инициативе жениха, и будущей невесте приходило уведомление, либо люди просто встречали друг друга, как на других планетах, и тогда горианец приглашал горианку на одно свидание, а сразу затем предлагал помолвку.
А еще она узнала, что у горианцев не считается приличным, когда мужчина телепатически уводит женщину, которая не является его подопечной, женой или невестой. И любая горианка в таком случае должна требовать немедленно выпустить ее из увода, а затем пожаловаться своему пре-сезару.
Представив, что могла бы пожаловаться на Мешшеха Халлину эс-Фарфе, который исполнял обязанности ее пре-сезара, Авьем улыбнулась. Она понимала о горианцах достаточно, чтобы знать – это было бы крайне нелепо. Но чего она не знала, так это почему Мешшех увел ее и планировал ли он вести себя с ней более вольно, потому что она инопланетянка.
Понимал ли он, что она не девственница, как многие незамужние горианки-телепатки? Или просто поддался порыву показать ей Горру и решил нарушить незначительное правило?
Вспомнив о том, что совсем недавно предлагал ей другой горианец, и что он говорил о незаконности этих действий, Авьем усмехнулась. Хотя ей потом пару раз и снилось, будто она согласилась, на самом деле она отказалась – и правильно сделала.
Даже после просмотра специального курса она чувствовала, что все еще находится в замешательстве относительно романтических отношений на Горре. Авьем, например, понятия не имела, что будет делать, если Мешшех предложит ей что-то непристойное в уводе. И даже не знала, готова ли она на такого рода близость. Если бы он был нетелепатом, все было бы гораздо проще – они могли бы встречаться и даже заниматься сексом. Но иметь такие отношения с телепатом в уводе странным образом казалось ужасно пошлым.
Или, еще хуже – что, если он отнесется к ней как к достопочтенной горианке и предложит помолвку сразу после первого свидания? Она не чувствовала, что готова к такому с кем угодно хотя бы потому, что всегда была одиночкой и ценила свою независимость. Ну а с Мешшехом это опасно втройне, потому что чем больше он будет находиться рядом, тем быстрее догадается о том, что она сделала.
К счастью, всю неделю после прилета он был слишком занят, чтобы вспоминать об обещанном ею свидании. Все их контакты ограничивались тем, что Авьем иногда приносила ему напитки, и он каждый раз был в переговорной не один. Иногда ее колол страх – когда все закончится, он будет ужасно зол на нее за весь этот объем работы. Но она просто не могла признаться так рано. Ей нужно было время, чтобы повысить телепатический уровень.
Авьем продолжала ходить на все бесплатные занятия по телепатии каждый вечер, а остаток выходных занималась сама в городе, сканируя эмоции всех окружающих до тех пор, пока ее не начинало мутить. Но этого было мало.
Чувство, что она фатально не успевает успешно завершить свой план, посещало все чаще. В частности, ее очень сильно нервировала команда Мешшеха из военных специалистов разного профиля, которые практически поселились в миссии в последнюю неделю. Некоторые из них помогали Каруту исследовать массивы данных, другие взяли под усиленную охрану корабль главы миссии и всю миссию целиком, от приемной до учебного центра. У Велира, помимо этого, была целая группа подчиненных, которые помогали ему беседовать с людьми – и, как подозревала Авьем, еще и наблюдать за всеми. Она не раз ловила на себе внимательные взгляды незнакомых мужчин, и начинала испытывала ощущение, что деться от них некуда.
– Ты выглядишь более уставшей, чем я, но это просто невозможно, – заметил ей как-то Карут. Шел седьмой день их пребывания на Кастимии и, по наблюдениям Авьем, все это время он сидел за экранами, лишь изредка прерываясь на сон и на короткие разговоры с Мешшехом или Велиром.
– Я хочу повысить телепатический уровень, и занимаюсь все свободное время, – честно ответила она.
– Надеюсь, у тебя хороший учитель, но по твоему состоянию не похоже, – серьезно сказал Карут.
– Я большую часть времени занимаюсь сама, – вздохнула Авьем. – Деньги на платные занятия у меня уже закончились.
– Но это же безумие. Ты так ничего не добьешься, – сказал Карут, теряя интерес и поворачиваясь к экрану. И эта снисходительная реплика неожиданно сильно задела ее.
– Я повысила уровень до текущего именно так, – возразила она, непроизвольно раздувая ноздри от гнева. – Да, это было непросто, но это возможно. И еще я научилась уводить – дома, сама. На знакомом нетелепате, ясно?
По длинной паузе, которая воцарилась после ее слов, Авьем поняла, что сболтнула лишнего. Много лишнего. Просто она была слишком усталой, чтобы внимательно себя контролировать.
Медленно повернувшись к ней, Карут поднял на нее глаза и медленно сказал:
– Ну-ка, давай. Уведи меня.
В этот самый момент Авьем окончательно поняла, что совершила ужасную ошибку. Она не могла не увести его – он бы понял, что она не пытается. Но увести его означало привлечь слишком много внимания.
– Не бойся, – мягко добавил он, истолковав ее тревогу по-своему. – Ты не можешь причинить мне никакого вреда, даже если получится плохо.
Выдохнув, Авьем кивнула и усилием воли взяла себя в руки. Она спалилась, и назад дороги уже не было. Теперь нужно как-то спустить эту ситуацию на тормозах.
Посмотрев ему в глаза, она осторожно затянула Карута в увод, потратив лишь чуть-чуть больше усилий, чем с тем знакомым, на котором тренировалась в прошлом месяце. Чтобы не перенапрягаться Авьем не воссоздавала нового пространства, а сделала точную копию места, где они находились: его кабинет в учебном центре.
– Ты правда научилась этому сама, без учителя? – изумленно спросил он уже в уводе, потратив лишь пару секунд, чтобы оглядеться по сторонам.
– Правда. Но я потратила много времени и сил, – поспешила добавить Авьем.
– Интересно. И сколько же лет у тебя ушло? – спросил Карут.
Авьем засмеялась:
– Хорошая шутка. У меня ушло два месяца и десять дней. Но это правда ощущалось как годы работы, тут ты прав.
Вернувшись из увода, Карут подарил ей долгий внимательный взгляд и медленно сказал:
– Тебе надо лететь на Горру и учиться нормально, с хорошими учителями, Авьем. Ты очень талантлива.
– Спасибо. Я очень хочу этого и надеюсь, что скоро получится, – сдержанно ответила она, стараясь не дать волю эмоциям и больше ничем себя не выдать. Но чувствовала себя как в уводе с Мешшехом, только на этот раз она не просто бежала по краю, а еще и земля осыпалась под ногами.
Хлопнувшая позади дверь буквально спасла ее от новых вопросов Карута – внутрь быстро зашел Велир, явно желая что-то обсудить с коллегой, и указал ей глазами на дверь. Испытывая огромное облегчение, она выскочила наружу и, немного подумав, направилась в приемную эс-Фарфе. Сейчас ей очень нужно было находиться подальше от всех трех следователей.
В приемной ждали горы работы – и до самого вечера она разбиралась в них, не поднимая головы, хотя все текущие задачи эс-Фарфе и взяла на себя вторая помощница Халлина, горианка Мьяна – как он сказал, на все то время, что работают следователи. Но она не справлялась со всеми задачами так же хорошо, как они всегда это делали вдвоем, и Авьем чувствовала, что ей необходимо помочь. К счастью, Велир и Карут больше не давали ей поручений в тот день, а Мешшех лишь ближе к вечеру написал, чтобы она зашла.
Ее сердце забилось чаще. Может ли она написать, что слишком устала и заболела? Или уговорить Мьяну пойти вместо себя?
В ее голове всплыл утренний разговор с Карутом, и она полностью прокрутила его в голове от начала до конца, придя к выводу, что не так уж страшно выдала себя. Да, она спешно повышает телепатический уровень, но как они догадаются, для чего именно?
Выдохнув и постаравшись успокоиться, Авьем взяла с собой коммуникатор и отправилась к Мешшеху.
Интересных расследований в его жизни было уже довольно много, а таких привлекательных девушек, как Авьем, он еще не встречал. Мешшех каждый день говорил себе, что вечером поведет ее на свидание, но каждый вечер трудоголик внутри него убеждал романтика, что девушка никуда не денется. Кроме того, он был ужасно недоволен отсутствием внятных результатов расследования и просто не мог отпустить себя развлекаться. За первую неделю Мешшех определенно рассчитывал добиться большего.
Но Карут на второй день расследования сообщил, что его самые плохие подозрения подтвердились, и в программный центр корабля эс-Фарфе подключались снаружи. Определить навскидку, кто из тысячи сотрудников миссии это сделал, было невозможно, и узкий круг сразу не вырисовывался.
Тайным хакером могла оказаться и уборщица на корабле, и приходящий студент учебного центра, и охранник на проходной. А также любой другой кастимианец, работающий в миссии, приходящий в миссию по делам или на экскурсию. Кроме того, пока были неизвестны мотивы, нельзя было полностью исключать и горианцев – их могли подкупить, использовать втемную или завербовать.
Они методично просканировали и исключили всех сотрудников с высоким уровнем доступа в миссии, кроме троих, чьим блоки по разным причинам тревожить было нельзя: Ликута эс-Эрита – из-за продолжающегося сложного лечения, Авьем – из-за болевого синдрома и еще одного кастимианца, которого и начали сильно подозревать. Его звали Фьер Ланти, и его запрещалось сканировать по условиям найма – прежде он служил в военном ведомстве Кастимии с доступом к секретной информации.
Мешшеху не нравилось в этом человеке все: и мутная история с трудоустройством в миссию простым охранником, якобы только ради помолвки с горианкой. И откровенная неприязнь Фьера к горианским следователям, и претензии его невесты, которая умудрилась направить в Сезариат больше жалоб на допросы жениха, чем они провели самих допросов.
Но больше всего ему не нравилось то, что за четыре очень длинные беседы с Фьером ни он, ни Велир не смогли ни разу поймать его на лжи, даже с помощью подробной информации о диверсиях, которую за это время добыл из компьютеров Карут. Как они поняли, Фьер скорее всего не был исполнителем – он больше тянул на координатора или связного. И это могло быть причиной того, с какой уверенностью и честностью он заявлял, что непричастен к поломкам оборудования и хищениям кода – фактически, он сам этого и не делал.
Мешшех был почти уверен, что кастимианец, натасканный правильно отвечать на допросах, ловко водит их за нос, и сильно злился на себя за то, что никак не может ни на чем его поймать.
Три дня назад он понял, что полностью выбит из колеи и дал сам себе клятвенное обещание, что через три дня в любом случае пойдет с Авьем на свидание – иначе просто спятит.
После первой их встречи Мешшеха что-то кольнуло. Он невольно вспомнил напутствие отца, да и без этого он знал, что слишком расслабился с этой девушкой, непозволительно быстро увлекся, и решил проверить ее повторно. Еще раз внимательно изучив анкету Авьем, он запросил дополнительные данные через Ликута: о ее семье, прежних местах работы, образовании и увлечениях.
Но после того, как получил все эти данные, Мешшех полностью избавился от каких-либо сомнений на ее счет. Все было в полном порядке: в прошлой жизни Авьем работала также секретарем, образование было соответствующим, а увлекалась она телепатией. Единственное, что он узнал нового – это то, что ее телепатический уровень при устройстве в миссию был ниже среднего. А значит, она проделала фантастическую работу, всего за три года прыгнув на два уровня вверх.
И это еще больше приводило его к мысли, что Авьем даже гипотетически не может быть искомым шпионом. В противном случае ей пришлось бы одновременно успешно учиться телепатии и проводить сложнейшие преступные операции, выдерживая колоссальный стресс и там, и там. Это было невозможной нагрузкой для одного человека – тем более, для хрупкой девушки. Но Мешшех снова перестраховался, посовещавшись с Велиром и Карутом – и они также согласились, что она вне подозрений, когда уделили целых три минуты обсуждению ее кандидатуры.
Едва взглянув на Авьем, когда она зашла вечером, Мешшех понял, что она вымотана.
– Привет, маленькая, спасибо, что заглянула. У вас в приемной многовато народу, иначе я бы зашел сам, – объяснил Мешшех, быстро поднимаясь из кресла у окна, в котором он работал почти весь день, то сидя в коммуникаторе, то разговаривая с людьми.
Авьем прикрыла за собой дверь и молча смотрела на него бездонными зелеными глазами. Он почувствовал, как ее сердцебиение участилось, когда она поняла, что он позвал ее не по делу. Ее фиолетовые щеки не умели краснеть, но они становились темнее, когда она волновалась.
– Я хотел пригласить тебя прогуляться, но я вижу, что ты устала. Как насчет завтра? – спросил он, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки.
Вблизи она выглядела еще красивее и тоньше. Мешшех чувствовал ее трепет и понимал, что она тоже остро физически реагирует на него каждый раз, когда видит – наверняка сравнивая с кастимианцами и с горианцами-дипломатами и находя необычно большим.
– Я не уверена, что смогу, – нерешительно ответила она после паузы. – У меня занятия телепатией сразу после работы, а потом я буду слишком уставшей.
– Чем вы сейчас занимаетесь? – спросил он.
– Сканирования, – вздохнула она. – Пятьдесят минут теории, пятнадцать – практика, за которые ничего невозможно успеть попробовать. Но наши преподаватели говорят, что больше нельзя.
– Чушь, они просто перестраховываются, – усмехнулся он, но тут же устыдился, когда понял, что она расстроилась.
– Я так и знала, – процедила Авьем, хрустнув тонкими пальцами.
– Знаешь, я сегодня слышал невероятную историю от Карута про то, как ты научилась уводам. Это правда, что ты сделала это в одиночку и всего за два с половиной месяца?
Мешшех внимательно смотрел на Авьем. Он был почти уверен, что Карут что-то напутал или преувеличил. Но она просто кивнула, и в ее эмоциях не отразилось ни намека на ложь.
– Уведи меня, – поддавшись порыву, потребовал он сразу же, как убедился в ее искренности.
Авьем изменилась в лице и тут же рассмеялась.
– Что? – улыбнулся ей Мешшех. – На самом деле не можешь?
– Могу. Просто у меня сегодня больше практики в этом, чем за весь предыдущий месяц, – фыркнула Авьем. Их взгляды встретились, и она затянула его в увод. На несколько секунд Мешшех забыл, как дышать. Это был очень тяжеловесный, откровенно неуклюжий и ученический, но все-таки полноценный увод. Она сделала это, хотя этого просто не могло быть.
– Знаешь, что, – сказал он, немедленно вернувшись. – У меня к тебе новое предложение на завтрашний вечер. Как насчет двухчасового практического занятия без всякой теории?
– Да! Когда угодно, хоть прямо сейчас, – выпалила она прежде, чем он договорил, и Мешшех послал ей улыбку.
– Сейчас нельзя. Сначала выспись, – велел он, открывая ей дверь.
На секунду ему показалось, что она сейчас бросится обнимать его – таким счастьем и благодарностью горели ее глаза. И он был бы совсем не против. Но в последний момент Авьем совладала с собой, одарила его ослепительной улыбкой и ушла.
А Мешшех еще полчаса смотрел в окно и улыбался перед тем, как спохватиться, что было бы неплохо также пойти и хорошенько поспать.