Лекция была последняя на сегодня, и закончилась минут через десять. Кабанова я догнал в коридоре, уже перед самой дверью в его кабинет.
– Как самочувствие, Николай Георгиевич? – спросил я, когда мы оказались наедине.
Он лишь сердито отмахнулся.
– Лебедева меня пыталась домой отправить на недельку. Отлежаться. Но как я могу бросить институт, когда тут такое творится?! Гейзехуз вообще с допросов не вылезает который день, хотя он-то что мог поделать…
Кабанов смолк – тема эта была щекотливая, явно не для беседы между преподавателем и студентом.
После победы над албыс грандиозный скандал в университете, по сути, только начал разворачиваться. И если после обнаружения тела Бергера он базировался лишь на жутких слухах и домыслах, то сейчас к ним прибавилась ещё целая куча трупов и обвинения в сторону главы университета.
Это и правда бред. Гейзехуз и так, следуя рекомендациям Путилина, предпринял все имеющиеся у него возможности для того, чтобы обезопасить студентов. Но что он мог сделать против сверхъестественного существа, победить которое под силу только подготовленному нефилиму?
Насчёт себя я, кстати, особых иллюзий не строил. Один на один я эту рыжую тварь вряд ли бы завалил. Мне просто повезло. Да и неизвестно ещё, повезло ли вообще.
Вяземский, томский генерал-губернатор, по слухам, после спешного возвращения в город прямо-таки молнии метал от злости. Не знаю уж, метафорически или вполне реально – всё ж таки он нефилим, и что у него за Аспект, я ещё не выяснил.
Думаю, это он из-за дочери так взбеленился. Шутка ли – девица чудом осталась в живых, только благодаря Дару её телохранителя.
– Ты-то сам как? – спросил Кабанов. – Лилия Николаевна говорила, что и тебя в ту ночь изрядно потрепало…
– Пустяки. Пара царапин.
– Но выглядишь бледновато. И профессора жалуются, что спишь на ходу…
Я лишь пожал плечами. Будешь тут бодрячком, когда столько проблем навалилось. Но не пересказывать же их пожилому человеку. Помочь мне он точно ничем не сможет.
– Впрочем, я тебя не для того вызвал, чтобы о здоровье калякать. Вот, держи…
Он протянул мне загодя приготовленный конверт. С первого взгляда видно, что дорогой – из плотной бумаги с золотым тиснением. Незапечатанный. Я покрутил его в руках, нащупал внутри что-то плотное.
– Ну посмотри, посмотри при мне, секрета тут никакого нет.
Внутри оказалось что-то вроде открытки – плотный листок, украшенный вензелями, а внизу – гербовой печатью отдела канцелярии Томского генерал-губернаторства. Но основное содержание написано от руки, твёрдым безупречным почерком.
«Студенту Горного Института Императорского Томского Университета
Сибирскому Богдану Аскольдовичу
Его сиятельство князь Сергей Александрович Вяземский будет рад видеть вас в эту субботу, 16 сентября, в 20.00, в своей резиденции по адресу Благовещенский переулок, дом 1, на званом ужине, организуемом для высших чинов и ветеранов государственной службы».
– Что-то я не совсем понимаю. Ветераны всякие, высшие чины… Я-то тут при чём?
– Ну, тебе виднее, – усмехнулся Кабанов. – Но вообще, это традиционный большой приём. Губернатор такие проводит раза три-четыре в год. И там и помимо чиновников много кто будет. Я тоже, к слову, приглашён в этом году. Вот через меня и тебе открытку передали.
– И что думаете, стоит сходить?
Ректор едва не поперхнулся от удивления и возмущения, став в этот момент до смешного похожим на встревоженного старого бульдога.
– Ты ещё спрашиваешь?! Приглашение от самого генерал-губернатора! Такими не разбрасываются!
– Да понял, понял, – устало улыбнулся я. – Неудачно пошутил.
– Шутник, ишь ты! – проворчал Кабанов. – А вообще, чего ты ваньку-то валяешь? Слышал, Путилин тебя уже взял в оборот. Уже служишь в его отделе?
– Ну… В некотором роде. Пока внештатно.
– Всё одно, к сыскному делу теперь имеешь непосредственное отношение.
Я лишь покачал головой. Уже и про это слухи пошли. Впрочем, неудивительно – Путилин на своем приметном авто наведывается к нам в усадьбу буквально каждый день. Да и я в конторе обер-полицмейстера, где ему до сих пор отведён лишь крохотный кабинетик, тоже появлялся.
Его предложение о сотрудничестве я с кучей оговорок, но принял, выступая от лица всей своей маленькой команды. Официально в Дружине зарегистрировался, конечно, только я. Точнее, начал этот процесс, потому что это дело небыстрое, особенно когда у тебя из документов – лишь студенческий билет.
Впрочем, с протекцией Путилина я надеялся решить все эти юридические вопросы. А может, и от Вяземского что-нибудь обломится.
– Губернатор явно хочет отметить твои заслуги в спасении города от этой… напасти, – подтвердил мои мысли Кабанов. – И в первую очередь, конечно, вознаградить за спасение дочери. Так что лови момент, студент! Только вот…
Он придирчиво осмотрел меня и вздохнул.
– Идти в таком виде на званый ужин к губернатору… Не совсем комильфо.
– Могу купить костюм. Кое-какие сбережения у меня есть.
– Да как же ты успеешь костюм справить к субботе? Тут осталось-то пара дней. Ни один приличный портной не возьмётся в такие сроки.
Точно, этого я не учёл. Магазины готового платья здесь, конечно, имеются, но по-настоящему хорошие костюмы шьются только под заказ.
– Впрочем, знаешь… – Кабанов по-отечески хлопнул меня по плечу. – Иди прямо так. Студенческий мундир – это хоть и скромно, но достойно, как и любая форма. И вообще, не одежда красит человека, а дела его. Разве что к цирюльнику забеги, приведи в порядок шевелюру. И щетину эту свою сбрей. В твоем возрасте бороду отпускать рановато. Не та мода нынче.
– Спасибо за совет, Николай Георгиевич, – усмехнулся я, пряча приглашение во внутренний карман кителя. – Разрешите идти?
– Ступай. И к Лилии Николавне загляни. Не нравится мне, что ты на лекциях носом клюёшь…
Увы, увы. Лебедева, конечно, тётка хорошая, но здесь она бессильна.
За дверями кабинета я едва не столкнулся с группой студентов. Попытался было их обойти, но быстро стало понятно, что стоят они здесь не просто так, а пытаются преградить путь. Впрочем, достаточно вежливо, без рук.
– Погоди-ка, куда так спешишь? – с лёгким кавказским акцентом обратился ко мне крепкий темноволосый парень с такой густой чёрной бородой, что выглядел лет на тридцать.
Судя по лычкам на студенческом кителе, он с третьего курса. Причем не нашего института. Эмблема – чаша со змеёй. Медицинский. И аура выдаёт в нём дар Целителя. Слабенький, правда.
– Тут кое-кто с тобой поговорить хочет. Может, отойдём чуть в сторонку?
Я окинул взглядом группу, собравшуюся в коридоре. С разных курсов, даже из разных институтов университета. Но объединяет их одно – все Одарённые, в той или иной степени.
– А этот кое-кто сам подойти не может? – огрызнулся я.
Я и так-то не люблю сюрпризов, а нервотрёпка последних дней сделала меня ещё более раздражительным.
– Ну зачем так? – добродушно отозвался бородач. – Мы просто поговорить хотим, познакомиться…
– Хаким прав. Мы пришли с миром.
Голос говорившего был негромким, каким-то даже вкрадчивым, но при первых же звуках его, кажется, все остальные студенты в коридоре притихли. При этом за спинами остальных незнакомца удалось разглядеть не сразу. Стоял он в десятке шагов дальше по коридору, возле арки, ведущей на лестницу, небрежно опираясь спиной о стену и скрестив руки на груди.
Выглядит не очень-то впечатляюще. Невысокого роста, пухлый, со светлыми волосами и бровями, делающими лицо ещё более расплывчатым и невыразительным. Однако на внешность я почти не обратил внимания, потому что в глаза бросалось другое.
Дар. Аура очень необычного вида, делающая его похожим на паука, засевшего в центре огромной паутины, раскинувшейся на всех остальных людей в пределах видимости. Ко мне тоже тянулась тонюсенькая, как струна, призрачная нить, при этом совершенно незаметно, не вызывая никаких ощущений на уровне тонкого тела. Но всё же я оборвал её простым мысленным усилием. Это не составило никакого труда.
Я уже видел этого типа. Ещё в первые дни в институте. В компании парочки других Одарённых и Кудеярова-младшего. Память на лица и детали у меня цепкая – кажется, досталась из прошлой жизни. Скорее даже что-то вроде профессиональной деформации.
– Меня зовут Илья. Илья Ларионов, – сказал белобрысый, протягивая мне руку. – Возможно, слышал обо мне?
– Не доводилось. Чем обязан?
– Да это мы тебе обязаны. Чудесным спасением от ледяного демона, – с лёгкой улыбкой ответил он. – Но при этом о тебе до сих пор толком ничего не известно. Ты же новенький в университете. Да и не местный. Слышали, приехал издалека…
И голос такой мягкий и вкрадчивый, что даже не поймёшь – всерьёз он это или тонко троллит.
– Чего надо-то? – перебил я его, впрочем, тоже немного смягчившись.
– Ну, не в коридоре же об этом болтать? – усмехнулся Ларионов. – Давай встретимся на выходных в каком-нибудь уютном местечке, выпьем по стаканчику. Нам есть, что обсудить.
– Например?
Он шагнул чуть ближе и сказал ещё тише, так, чтобы слышал только я:
– Если ты ещё не заметил, то Одарённые стараются держаться вместе. Дворяне, не дворяне – это уже не так важно. Но сила открывает многие двери…
Я ещё раз пробежался взглядом по спутникам Ларионова. Те поглядывали на меня с интересом, некоторые с опаской, но вроде без агрессии.
– Понимаю. Да, может, как-нибудь и пересечемся.
– В субботу вечером, – с готовностью отозвался Ларионов. – Игорь Аксаков собирает у себя. У него родители как раз в отъезде.
– Нет, как-нибудь в другой раз, – покачал я головой и двинулся было прочь, но стоящий чуть позади меня Хаким удержал меня за плечо. Правда, тут же опустил руку, стоило зыркнуть на него.
– Не торопись, подумай, – мягко улыбнулся Ларионов. – Это не то предложение, от которого стоит так отмахиваться.
– Я не отказываюсь. Но в субботу и правда буду занят. А сейчас извини, мне надо идти.
– Ну, смотри. Если передумаешь – всё ж-таки заглядывай. Мы допоздна там будем.
– Договорились.
Приятели Ларионова неохотно расступились, пропуская меня, и вскоре их группа и вовсе быстро рассеялась. Из кабинета как раз вышел Кабанов. Может, поэтому… Лишь сам белобрысый напоследок окинул меня задумчивым взглядом прежде, чем скрыться на лестнице. От него в мою сторону снова потянулась призрачная паутинка, но я снова её оборвал ещё на подлёте.
Запоздало шевельнулось любопытство. Что у него за Дар, интересно? Надо будет попробовать перехватить Аспект, поэкспериментировать.
Вообще, если бы не званый ужин у губернатора, я бы обязательно заглянул на эту вечеринку у Аксакова. Полезно будет покрутиться среди Одарённых, поизучать их для развития собственного Дара. Впрочем, и у губернатора нефилимов тоже будет полно, и рангом явно повыше, чем на какой-то там студенческой тусовке.
Я направился к выходу, попутно высматривая в толпе Жака и Варвару. Возле аудитории, где проходила лекция Кабанова, их не было – видно, уже отправились по своим делам. Домой мы все эти дни тоже ходим вместе, но не сразу после занятий – сначала я уделяю около часа медитации у Гранитного дуба. Друзья в это время либо прогуливаются по парку, либо проводят время в столовой, утоляя непомерный аппетит Полиньяка.
На крыльце я их тоже не обнаружил, так что отправился в парк, к дубу. Тем более что необходимость в очередной процедуре очищения назрела, как никогда. За те несколько часов, что я был на лекциях и не мог толком сосредоточиться на манипуляциях с тонким телом. Албыс этим воспользовалась и попробовала прорваться ещё раз. Сердечник пульсировал, весь опутанный фиолетовыми прожилками, сгустки тёмной эдры достигли даже соседних Узлов.
Ментальная атака сидящей внутри меня твари сказывалась даже на физическом самочувствии. В голове шумело, перед глазами то и дело всё расплывалось. Я шёл, будто пьяный. Разве что не шатался.
Мне удалось занять место на скамейке возле самого дуба, за огороженным цепями периметром. Откинувшись назад, я мог даже коснуться затылком твёрдой шершавой коры дерева. Что, собственно, и сделал – так было проще войти с ним в контакт, замкнуть энергетические контуры. Дуб, словно гигантская пиявка, принялся высасывать из меня эдру, и я позволял ему это делать, удерживая запас в грудном Узле и, наоборот, мысленно выдавливая из себя тёмную энергию, источаемую албыс.
Уф, что бы я вообще делал без этого прожорливого истукана? Облегчение, которое охватило меня, особенно в первые несколько минут, было сложно описать словами. Будто после нескольких часов мучительной головной боли вдруг наступает долгожданное просветление. Но вместе с тем я вдруг ясно осознал простую, но жутко неприятную, пугающую вещь.
Ни хрена у меня не получится.
Поглощение эдры, укрепление с её помощью тонкого тела, сеансы энергетического кровопускания у дуба – всё это напрасно. Я лишь борюсь с симптомами, да и то не очень-то эффективно. Если так дело пойдёт и дальше – то сколько я ещё продержусь? Неделю? Две?
Если я не найду за это время способ окончательно добить албыс или выдрать поглощённую сущность из своего тонкого тела – мне конец. Эта тварь сильнее меня. Даже сейчас.
Как ни странно, осознание этого подействовало даже как-то отрезвляюще. Сдаваться-то я точно не собираюсь. Весь вопрос в том, куда направлять усилия.
Приближение Варвары я почуял даже раньше, чем открыл глаза – всё же развитие тонкого тела не прошло даром, и сейчас в Аспекте Пересмешника я гораздо отчётливее чувствовал движения эдры шагах в двадцати-тридцати вокруг себя. А аура у берендеи была весьма заметной, хотя большую часть времени и маскировалась, свернувшись в плотное ядро. Но конкретно сейчас Дар её едва ли не рвался наружу.
– Варя! Ты чего? – окликнул я девушку.
Та выглядела взволнованной и запыхавшейся, как после пробежки. Впрочем, почему «как»? Пряди золотистых волос выбились из-под берета, прилипли ко лбу, грудь тяжело вздымалась. При этом девушка постоянно озиралась, будто надеялась разглядеть кого-то за кустами.
Перемахнув через невысокое ограждение, я подошёл к ней.
– Жака не видел? – нервно спросила она.
– Я думал, он с тобой.
– Нет, после занятий мы с ним… разошлись ненадолго. А потом он как в воду канул!
– Может, просто отлучился куда-нибудь? В столовую? В уборную, в конце концов?
Она помотала головой и коротко рыкнула. Глаза её с изменившимися звериными зрачками зло сверкнули, и она торопливо отвернулась, пряча взгляд. Я осторожно погладил её по плечу.
– Тише, тише… Остынь, не то себя выдашь. Ну, и подумай хорошенько. Куда он мог деться-то? Тут и времени-то после лекции прошло всего ничего. Давай вместе поищем.
Варя, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, прошептала уже спокойнее.
– Нет. Неладно с ним что-то. Я чувствую!
Взгляд её был настолько серьёзен и взволнован, что разом отбивал желание шутить по этому поводу. Впечатлительной истеричкой Варю тоже точно не назовёшь. Если уж она забила тревогу – значит, и правда чутьё сработало.
К тому же все эти дни мы не просто так держимся вместе. С того утреннего визита упыря, представившегося сотрудником Охранки, Стая пока никак не проявляла себя в открытую. Но и я, и Демьян чуяли, что вокруг нас будто бы медленно сжимается невидимое кольцо. Пойманный на улице взгляд странного прохожего, следующего за тобой по пятам несколько кварталов. Донёсшийся до обострённого нюха чужой запах в саду. Странноватые чёрные птицы – не то грачи, не то вороны – постоянно оказывающиеся где-то неподалёку и разглядывающие нас как-то не по-птичьи осознанно.
В ветвях дуба даже сейчас засела похожая тварь. Заметив мой взгляд, вдруг снялась с места, тяжело хлопая чёрными крыльями, и с хриплым граем унеслась прочь. В груди заворочалось тревожное предчувствие.
– Что нам делать, Богдан? – дрогнувшим голосом прошептала Варя.
– Для начала – не паникуй. Сейчас что-нибудь придумаем.