Джейсон увидел, что доктор Райзер и доктор Филлипс уже уселись за столом в ординаторской, поставив перед собой чашки кофе.
Он повернулся к мини-кухне, где находились микроволновая печь, холодильник и небольшая электрическая плитка. Одна конфорка пустовала, на другой стоял кофейник.
Зная, что Стефани предпочитает чай, Джейсон налил в чайник воды и поставил его на вторую конфорку.
– Здесь довольно жарко, да? – Стефани сняла халат.
Ее кожа наконец приобрела здоровый розовый цвет. Джейсон решил, что Стефани просто необходимо уединиться вместе с ним в его доме в горах и предаться страсти на ковре…
– Позволь мне помочь… – Джейсон шагнул к Стефани – якобы из вежливости, но в основном из-за желания снова прикоснуться к ней.
Он мечтал почувствовать единение, которое окутывало их всякий раз, когда они прикасались друг к другу, и которое он хотел ощущать постоянно. Но Стефани лишь пожала плечами, увидев его протянутую руку, и сама повесила халат на вешалку у двери.
Джейсон заметил, как она пополнела.
Усевшись в офисное кресло, Стефани надела очки и посмотрела на Джейсона поверх них. Знает ли она, как его возбуждает ее чопорный взгляд? Неужели она намеренно его дразнит?
Он понадеялся, что именно этим она и занимается, но потом засомневался.
С того рокового вечера, когда он ушел с головой в работу и был вынужден отменить свидание со Стефани, она отвергала каждое его предложение.
Джейсон поставил перед ней чашку со свежезаваренным чаем.
– Нет, спасибо. Я решила сократить потребление кофеина. – Она отодвинула чашку в его сторону. – Теперь расскажи мне, что происходит с малышкой Мэгги.
Джейсон отхлебнул чая, который оказался для него слишком сладким. Затем он встал и указал на видеодоску, где были представлены симптомы заболевания девочки и возможные диагнозы, и провел черту под диагнозом «рассеянный склероз».
– Ребенок среднего роста и веса. Пониженный тонус мышц, задержка умственного развития, отсутствие речи, но хороший аппетит и отсутствие высокой температуры. Эти симптомы проявляются давно. Года полтора она умела ходить, но теперь, похоже, забыла, как это делается. Каковы ваши наблюдения, доктор Монтклер?
Стефани нарисовала на столе невидимый круг. У нее всегда двигались руки, когда она размышляла.
– Жизненно важные органы работают в пределах нормы. У нее теплые, но слабые ладони, липкого пота нет. Ногти тонкие и слоятся. И у нее самые длинные ресницы для ребенка ее возраста, которые я когда-либо видела.
Ногти и ресницы. Только Стефани сумела заметить очевидное. У Джейсона уже возникли мысли по диагнозу.
«Черт побери, Стефани действительно выглядит как-то иначе! У нее появился другой мужчина? Сосредоточься, Дрейк», – приказал он себе и мысленно просмотрел возможные диагнозы девочки.
– У кого-нибудь есть что добавить? – спросил он остальных врачей-диагностов.
– Она одержима куклой, – сказала доктор Филлипс. Она была самой молодой и болтливой из докторов госпиталя, но обладала бесценным опытом в токсикологии.
Словно попугай, доктор Райзер кивнул в знак согласия.
В последнее время доктор Райзер часто соглашался с коллегами, вместо того чтобы представить свои идеи. Джейсон подбирал себе напарников с большой осторожностью, но даже ему не всегда удавалось настаивать на своем мнении. Райзера ему навязал совет директоров госпиталя.
Доктор Райзер работал нейрохирургом, но никто не знал, какую зарплату в госпитале он получает. Еще он регулярно подрабатывал в отделении неврологии.
На сегодняшней планерке отсутствовал специалист по дыхательно-легочным заболеваниям. Он сказал, что у него неотложные личные дела, но, по слухам, он отправился на собеседование на новое место работы.
Диагностика – последняя инстанция, после вердикта которой врачи других специализаций могут отказаться что-либо делать. Часто диагностика проводится слишком поздно – и пациенту уже ничем не помочь. Детская диагностика – предмет особой гордости врача, который оценивает свой успех количеством спасенных жизней.
Стефани ответила доктору Филлипс:
– Разве бы вы не зациклились на любимой игрушке? Когда вокруг чужие люди, всегда будешь цепляться за нечто привычное в твоей жизни.
Стефани всегда уделяла много внимания психологическому состоянию пациента.
«До чего же она сильная, сексуальная и умная женщина…» Подумав так, Джейсон приказал себе угомониться и оглядел собравшихся врачей.
Ухватившись за наблюдения доктора Филлипс, он спросил:
– Кто-нибудь заметил, что Мэгги жует рукав ночной рубашки и край одеяла? Нужна ли ей кукла или она просто хочет держать в руках предмет, который можно засунуть в рот?
Доктора Филлипс и Райзер едва заметно кивнули. Джейсон нахмурился, явно раздраженный. Ему не нужны покорные соглашатели. Ему нужны независимые мыслители. Постоянное соглашательство не поможет установить правильный диагноз.
Он написал на доске «Одержимость жеванием», а затем указал на позицию «Аутизм»:
– Что скажете по этому поводу?
Доктор Филлипс пожала плечами:
– Девочка не разговаривает и ни на кого не смотрит прямо. Эти симптомы указывают на аутизм.
– Она кричала как сирена воздушной тревоги, когда я впервые к ней подошел, – прибавил Джейсон. – Такое еще с кем-то случалось?
– Может быть, вы просто ей не нравитесь, Дрейк? Как говорят, дети и собаки инстинктивно чувствуют плохих людей, – пошутил доктор Райзер.
Филлипс и Райзер рассмеялись одновременно, как по приказу.
Джейсон подумал, что его помощники разучились думать поодиночке. Придется в ближайшее время обновить команду.
– На самом деле она никому не позволяет прикасаться к ней, за исключением доктора Дрейка, – сказала Стефани.
Защищает ли она его или просто указывает на ошибочные наблюдения других врачей?
Увидев ее испытующий взгляд, оба доктора – Райзер и Филлипс – кивнули.
Стефани барабанила пальцами по столу.
– Отсутствие речи может указывать на проблемы со слухом. Этим можно объяснить, почему девочка не обращает внимания на говорящего. У нее может быть частичная потеря слуха, поэтому она не понимает, откуда исходит звук.
Доктор Филлипс ухмыльнулась:
– Доктор Дрейк уже проверил и ее слух, и ее рефлекторную реакцию.
Стефани сильно наморщила лоб:
– Что вы сделали?
Доктор Филлипс ответила за Джейсона:
– Дрейк подкрался к девочке сзади и бросил на пол пластмассовый поднос. Ребенок вскочил и обернулся в сторону шума.
Райзер откинулся на спинку стула:
– Вы обладаете многими талантами, Дрейк, но отцом вы будете никудышным. Я не удивился бы, если бы мать девочки подала на вас жалобу. Сейчас, пока продолжается судебное разбирательство, нам только этого не хватало!
Джейсон увидел, как лицо Стефани скривилось, словно от боли. Неужели проблемы отделения приносят ей так много страданий?
Доктор Филлипс кивнула:
– Юристы должны принять решение в ближайшее время. Страдает авторитет госпиталя.
Джейсон не мог с ними не согласиться. В настоящее время у него минимум пациентов с тех пор, как он начал здесь работать. Обычно от пациентов не было отбоя.
– Авторитет не всего госпиталя, а только нашего отделения, – уточнил доктор Райзер. – Слышал, сейчас вы помогаете в отделении неотложной помощи, Дрейк? Я мог бы замолвить за вас словечко, если хотите, чтобы вас туда взяли, – снисходительным тоном произнес он.
Джейсон отклонил предложение Райзера:
– Не надо.
Как дипломированного специалиста в педиатрии, терапии и хирургии, Джейсона приглашали помочь во все отделения госпиталя. Доктор Дрейк работал с теми же самыми врачами, которые впоследствии подавали на него жалобы, когда он, наплевав на бюрократию, применял нетрадиционные методы спасения их пациентов.
В отделении неотложной помощи госпиталя Джейсон помогал своему другу и заведующему этим отделением доктору Майку Тайлеру.
Для того чтобы забыть о смерти малыша Исаака, Джейсон хватался за любую дополнительную работу или на время забывался в объятиях Стефани. Но теперь он лишился таких возможностей.
Остается надеяться, что дефицит пациентов – проблема временная.
А вот со Стефани все сложнее. С ней его связывал не только секс.
Они подходили друг другу не только физически, но и эмоционально. Оба смеялись над одинаковыми странными шутками, смотрели одни и те же телепередачи, любили одну и ту же еду, понимали друг друга с полуслова. Стефани очень ему нравилась. И он ей нравился.
Джейсон никогда не испытывал такого единения с женщиной. Поначалу он полагал, что они будут просто удовлетворять друг друга. Если бы только она согласилась продолжить их отношения…
Отношения? Слишком громкое название для того, что между ними происходит.
– Давайте вернемся к Мэгги.
Отношения. Нужно тогда уточнить: интимные отношения – и все будет в порядке.
– У кого есть что добавить? – спросил Джейсон.
Стефани повела плечами, словно желая избавиться от забот.
– Я подозреваю дегенерацию желтого пятна сетчатки, – сказала она. – Вы проверяли зрение Мэгги? Она может обладать только периферическим зрением, поэтому и не смотрит прямо на человека.
– Возможно, – согласился Джейсон.
До чего же Стефани хороша! Он любит быть рядом с ней.
Любовь? Очередное слишком громкое слово…
– Я прикажу проверить ее зрение. Что-нибудь еще?
Завибрировал телефон доктора Филлипс.
Джейсон нахмурился, давая ей понять, как относится к тому, что его прерывают.
Посмотрев на дисплей телефона, доктор Филлипс встала:
– Я должна уходить.
Загудел и телефон доктора Райзера. Он поморщился, извиняясь, и взглянул на часы:
– У меня назначена встреча.
В полдень? Встреча назначена у обоих?
Джейсон был готов поспорить: оба заранее спланировали этот побег, чтобы снова не пропустить перерыв на обед.
Да, его команде приходилось нелегко. Все, с кем он работал, должны были демонстрировать неослабевающую увлеченность делом и, если потребуется, забывать о еде.
Райзер и Филлипс направились к двери.
Стефани тоже поднялась на ноги, но не сделала ни шагу:
– Доктор Дрейк, мы можем переговорить наедине?
Доктор Дрейк? Она обращалась к нему так только в присутствии пациентов.
– Конечно. – Он закрыл дверь ординаторской.
Итак, она наконец готова простить ему пропущенный ужин. Стефани игнорирует его уже несколько недель. Хотя, честно говоря, одну неделю она была в отъезде – на конференции заведующих отделений клиник.
– Мы оба знаем, как быстро распространяются слухи в этом госпитале. Мне нужно, чтобы этот разговор остался строго между нами, – сказала она.
Ожидания Джейсона не оправдались. Стефани была обеспокоена тем, что их отношения могут вызвать проблемы с работой. Если бы она предложила ему встречаться тайком, он отказался бы. Он не намерен становиться чьим-то «маленьким и грязным секретом».
– Стефани, мы взрослые люди. То, что происходит между нами…
– Я хочу поговорить о делах, доктор Дрейк. – В ее глазах отразилось то ли горе, то ли печаль, а затем она моргнула и все исчезло. – В отделении диагностики появилась вакансия. Я хотела бы услышать ваше мнение о некоторых кандидатах на эту должность – до того, как я с ними свяжусь.
Стефани подумала о лежащем в ящике ее стола заявлении об уходе, которое подал врач-пульмонолог. В настоящее время, когда вокруг мемориального госпиталя носятся многочисленные слухи, когда в желтой прессе вот-вот разразится скандал по поводу случившегося, привлекать на работу в отделении новых врачей – не самое подходящее время. Остается надеяться, что непроизвольная жертва Джейсона положит сплетням конец.
– Без проблем. – Губы Джейсона изогнулись в циничной усмешке. – Давайте для начала устраним кандидатов, которые во время планерок могут заявлять, что у них назначены выдуманные встречи. У нас уже есть два подобных врача.
– Докторов Филлипс и Райзер вряд ли можно обвинить в притворстве, не так ли? Я разговаривала с каждым из них, и они заявили, что очень устают, когда им приходится работать во время обеденного перерыва. Но они боятся вам об этом сказать.
– Боятся? Почему?
– Вы такой непримиримый…
– Я сосредоточенный.
– Да, верно.
Слишком сосредоточенный, в ущерб всему и всем.
– Никто не сомневается в вашей преданности медицине, доктор Дрейк.
Джейсон использовал работу в качестве щита, чтобы держаться в стороне от людей. Стефани знала, что в глубине души Джейсон очень чувствительный человек, и ей не хотелось постоянно наталкиваться на его привычный сарказм и цинизм. Она желала видеть рядом с собой мужчину, который обладал бы не только исключительным умом и красивым телом, но и добрым сердцем.
– Тебя, например, я не запугал.
Она горько рассмеялась:
– Не надо забывать, кто мой отец. Доктор Уильям Монтклер известен своей настойчивостью и непримиримостью. Да и моя мать отнюдь не размазня.
Джейсон отмахнулся от упоминания о грозном докторе Уильяме Монтклере и его супруге, докторе Кларис Шеффилд-Монтклер:
– Нам хорошо вместе, Стефани…
Да, им хорошо вместе. Она слышала аромат его одеколона, чувствовала тепло его тела. А тон голоса Джейсона заставил ее задрожать. Стефани ощутила, как против воли покачнулась в его сторону.
Он следил за каждым ее движением, словно кот, готовый к прыжку.
Она отчаянно по нему скучала. Находясь в комнате наедине с Джейсоном, она ощущала себя одержимой. Джейсон был для нее словно наркотик. Сначала он дарил ей блаженство и забытье, а затем наступала изнурительная тоска, появлялось чувство одиночества.
– Джейсон, я предпочла бы, чтобы в госпитале мы разговаривали только на профессиональные темы. – Намерение оставаться твердой в своем решении потребовало от Стефани приложения максимума усилий, особенно теперь, когда он не скрывал своих желаний.
Все изменится, как только он узнает о ребенке.
– И не замечали друг друга за пределами госпиталя. Я прослушал оставленное тобой сообщение на телефоне. Я сказал тебе что-то обидное? – Он посмотрел ей в глаза, будто пытаясь прочесть ее мысли и заглянуть в душу.
Да, Джейсон был очень настойчивым.
– Нет, ты не сказал мне ничего обидного.
Хотя Джейсон, вне сомнения, мог обидеть любого, кто появлялся в госпитале, он никогда не обижал Стефани. Он был эгоистичным, упрямым, властным и совершенно бестактным, но она его понимала. Она могла смириться со всеми его плохими качествами, но была не в состоянии заставить его открыться ей и хотя бы иногда воспринимать ее как нечто более важное, чем работа.
– Это из-за пропущенного совместного ужина? Я объяснял: мне нужно было изучить результаты лабораторных анализов, чтобы выяснить, следует ли проводить дополнительные тесты. Разве я сделал что-то не так? – с вызовом спросил Джейсон, уверенный, что эта причина оправдывает его на сто процентов.
– Осталось упомянуть еще несколько сорванных свиданий и отказов сопровождать меня на различные мероприятия. А так – нет, ты не сделал ничего плохого…
«Ты просто был самим собой».
В тот вечер, когда он не пришел на свидание, Стефани собиралась рассказать ему о ребенке. Его отказ переполнил чашу ее терпения. Выбросив в мусорное ведро приготовленное ею на ужин изысканное блюдо, задув свечи, сняв красивое нижнее белье и надев любимую широкую футболку и спортивные шорты, Стефани поняла, что должна перестать себя обманывать.
Завернувшись во фланелевый халат, она устроилась на диване, по-прежнему надеясь на его приход. Но она знала, что Джейсон не придет. Вот какой будет жизнь у ее ребенка, если они поженятся! Малыш просто обречен постоянно ждать, когда папа вернется домой. У Стефани всегда были оба родителя, но она все время ощущала одиночество. И к тому же чувствовала себя чуть ли не виноватой, когда возмущалась отсутствием родителей. Ведь они оба проводили время с больными детьми, а она была здорова и благополучна…
«Я не буду так с тобой поступать, малыш. Я буду рядом с тобой в любое время, когда тебе понадоблюсь».
Стефани еще не знала, как ей удастся это сделать, но была уверена, что должна научиться совмещать заботу о ребенке с работой в госпитале.
Она одарила Джейсона долгим взглядом. Он просто не создан для семейной жизни. В его жизни нет места всему тому, что невозможно проанализировать под микроскопом.
Джейсон насмешливо выгнул бровь:
– Я действительно не вижу никаких оснований для того, чтобы ты изгоняла меня из своей жизни только потому, что я отказался посетить с тобой пару гала-представлений, предпочтя медицину общению с высшим светом. Учась в медицинском университете, я не специализировался на притворном раболепстве.
Чтобы скрыть обиду, Джейсон выпрямился и словно ощетинился.
Стефани думала, что больше никогда не увидит Джейсона таким. Но вот он снова надел маску циника.
– О гала-представлениях речи не идет, – тихо сказала она.
Джейсон не раз говорил, что рожден неэмоциональным человеком, но он лгал. Он неоднократно демонстрировал ей свою страстность. И еще ей казалось, что он умеет проявлять заботу и беспокойство и иногда бывает уязвимым…
Может быть, у нее слишком разыгралось воображение?
Теперь это не имеет значения. Он знал, что в тот вечер им предстоит серьезный разговор. Не придя на ужин, он красноречивее всяких слов продемонстрировал Стефани свое отношение к ней. Она оказалась не слишком хороша для него – Джейсон так и не смог отказаться от собственных принципов.
А если Джейсон так относится к Стефани, значит, он будет равнодушен и к ребенку.
– Но ты только что сказала… – парировал он. – Я не понимаю, Стефани.
Подобное признание было просто невероятно для Джейсона, который гордился своим интеллектом. Но он действительно не понимал, что происходит.
– Джейсон, я хочу большего. – Она потянулась к нему, затем убрала руку до того, как к нему прикоснуться. – Причина не в тебе, а во мне.
Джейсон закатил глаза в ответ на ее банальность.
Итак, причина в ней!
Они оба согласились с самого начала, что ни он, ни она не желают серьезных отношений. Джейсон охотно признавался, что работа – его настоящая любовница. Стефани первой нарушила условия договоренности, решив, что их отношения выходят на новый уровень.
Итак, в ту ночь в его доме в горах, когда они лежали в шезлонгах на крыльце, глядя в темное небо, усеянное звездами, и он коснулся ее руки, Стефани начала испытывать к нему чувства. От его прикосновения не только пробежала дрожь по ее руке. Когда переплелись их руки, она ощутила единение их душ.
Именно в тот момент Джейсон завладел ее сердцем, чего не удавалось никому. Казалось, она была рождена только для того, чтобы встретиться с этим мужчиной.
Если быть честной, Стефани с самого начала знала: их отношениям суждено стать серьезными, по крайней мере – для нее. Не сторонница случайных половых связей, она была уверена, что Джейсон чувствует то же и поступает так же.
Но он не искал серьезных отношений с женщинами, не хотел брать на себя обязательства. А воспитание ребенка намного ответственнее…
Судьба не дала им возможности пожениться и жить долго и счастливо до самой смерти, но сейчас Стефани должна думать не об этом, а о ребенке.
Именно поэтому ей пришлось расстаться с Джейсоном, хотя он завладел ее сердцем. Она может продолжать страдать от случайных встреч с ним и расставаний, но не будет подвергать своего ребенка таким страданиям и неопределенности.
Ей нужно создать вокруг себя стабильную среду, полную любви, которая окружит и защитит малыша. Она готова это сделать. У нее есть деньги, эмоциональный потенциал, а после рождения ребенка у нее впереди вся жизнь и новые перспективы.
Итак, настало подходящее время. Она должна сообщить Джейсону о ребенке, а затем уйти. Ей следует сказать ему об этом сейчас, пока она безраздельно владеет его пристальным вниманием.
– Джейсон, мне нужно…
Завибрировал его телефон. Джейсон поднял палец, прося ее подождать.
– Дрейк слушает, – ответил он, не тратя времени на вежливые приветствия. – Нет, доктор, я могу с вами говорить. Мы уже довольно давно играем в пятнашки, пытаясь выяснить основные причины…
Джейсон начал увлеченно о чем-то говорить, и глаза его словно затуманились, теперь он смотрел куда-то сквозь Стефани. Снова возникло дело, которое для него важнее всего…
Неужели она так много просит? Неужели даже их ребенок не сможет быть для Джейсона важнее всего хотя бы на секунду?
Да, она слишком о многом просит. Джейсон так предан своей работе, что эта преданность негативно сказывается на его личной жизни. Стефани придется с этим смириться.
Она взяла халат и попыталась попасть в рукава. Джейсон был так услужлив, когда хотел помочь ей снять халат, но теперь он даже не замечает, что у нее возникла проблема.
Не обратил внимания он и на то, как Стефани выскользнула из ординаторской и тихо закрыла за собой дверь.