За многие прошедшие после окончания Второй мировой войны десятилетия опубликованы поистине «монбланы» литературы и документов о фашизме и национал-социализме. В них раскрываются те или иные аспекты военно-стратегических планов и замыслов творцов фашистской идеологии по установлению мирового господства, способов ведения агрессивной войны и варварской оккупационной политики в завоеванных странах.
Тем не менее, в научном мире и по сей день не утихают споры о самой сути такого феномена, каким явился фашизм, о причинах его возникновения в качестве идеологии и движений, прежде всего в Италии и Германии в 20-е – 30-е гг. ХХ в. Кроме того, нельзя не отметить, что в ФРГ активизировались реваншистские силы, например, «Союз изгнанных». В ряде восточноевропейских стран – в Румынии, Венгрии, а также в государствах ближнего российского зарубежья: Эстонии, Латвии, Литве, Украине на фоне общей антироссийской риторики проводятся кампании по реабилитации фашизма и оправданию нацистской Германии и ее союзников, а также местных коллаборационистов, замалчиваются их преступления против мира и человечности.
Более того, типичным для подобного рода пропагандистских кампаний стало использование заимствованного у нацистов тезиса о якобы «превентивном» характере войны Германии против СССР в целях защиты «европейской цивилизации» от «большевистского варварства». Это свидетельствует об актуализации проблем, связанных с необходимостью обращения к ключевым вопросам преступной агрессивной сущности фашизма, нашедшей воплощение в планах вождей нацистской Германии, а затем их реализации в годы Второй мировой войны.
Почему в Европе в 1920-е годы во многих европейских странах начала нарастать тяга к насильственным авторитарным методам правления? И почему только в Италии и Германии самая радикальная идеология и практика – фашизм победил на государственном уровне?
Многочисленными исследованиями доказано, что ключевыми причинами появления крайне правых движений в ряде европейских стран являлись внешнеполитические и социальные последствия Первой мировой войны. Именно кризисные явления, внутренняя нестабильность и социальные конфликты, неблагоприятная внешнеполитическая ситуация как следствие противоречий созданной победителями Версальской системы, страх перед «коммунистической угрозой» после революции в России заставляли властные круги ряда стран Европы искать выхода в ограничении гражданских свобод, для упрочения своего положения идти на союз с реакционными движениями, прибегать к их помощи. Это в конечном итоге вело к установлению авторитарных, диктаторских режимов.
После Первой мировой войны движения фашистского толка появились в ряде европейских стран: в Венгрии – под названием «Скрещенные стрелы», в Румынии – «Железная гвардия», в Испании – «Испанская фаланга» (с 1937 г. во главе с Ф. Франко), в Великобритании – «Британский союз фашистов» во главе с О. Мосли, в Хорватии – усташи (повстанцы) А. Павелича и пр. Даже в США в 1930-е годы была создана и активно действовала нацистская организация «Друзья новой Германии».
Однако, прежде всего в Италии и Германии фашизм победил на государственном уровне и получил государственное оформление в форме открытой террористической диктатуры и считается в определенном смысле «классическим фашизмом»[8].
Досконально изучено происхождение термина «фашизм». Действительно, как справедливо отметил германский историк В. Випперман, «само по себе это определение ничего не говорит о духе и целях» этого движения и лишено содержания, «в отличие от таких понятий, как, например, консерватизм, либерализм, социализм, коммунизм»[9]. Хорошо известно и значение итальянского слова «Fascio» как «объединение» или «союз»[10].
Известно также, что создание итальянской фашистской партии и самого движения неразрывно связаны с именем Б. Муссолини, чья личность, несомненно, наложила существенный отпечаток на всю историю первого в Европе фашистского режима. Он начинал свою политическую карьеру еще до Первой мировой войны как социалист, но, когда разразилась война и Италия вступила в нее на стороне стран Антанты, он перешел на националистические позиции, служил в армии и стал ратовать за установление диктатуры. Итальянская фашистская партия была создана на базе «Союза революционных действий» (1915 г.) и организованного Муссолини в 1919 г. «Союза ветеранов войны». С 1921 г. эта партия получила название Национальной фашистской партии (НФП)[11]. В это время в ней уже насчитывалось до 200 тыс. членов[12]. В мае 1921 г. новой партии удалось провести в итальянский парламент 35 своих представителей, среди которых был и Муссолини. Именно с этого времени слово «фашизм» как новое понятие и явление входит в лексикон международной политической жизни.
В НФП были вовлечены значительные массы городского населения Рима, Милана, Генуи и других итальянских городов. В этом движении активно участвовала молодежь, как правило, представленная бывшими фронтовиками, мелкой буржуазией, его поддерживали промышленники и землевладельцы, а также значительное количество тех обнищавших в результате войны и экономических трудностей слоев общества, которые утратили веру в способность государства решить их проблемы[13].
На рост националистических настроений среди итальянцев во многом повлияли последствия Первой мировой войны для Италии. Хотя эта страна вошла в число государств-победителей, однако создатели Версальской системы оставили ее без колоний и практически без сырья. Подобный итог воздействовал на национальные чувства большинства итальянского населения, что в сочетании с тяжелыми экономическими последствиями войны и кризисом государственной власти, неспособной справиться с возникавшими проблемами, стали благодатной почвой для деятельности фашистских организаций и распространения ими идей воинствующего национализма под прикрытием мифа об «украденной победе».
Привлекательным для итальянцев было то, что фашисты выступали в качестве новой силы, оппозиционной, с одной стороны, либералам, с другой – коммунистам и социалистам, а также существовавшим общественным порядкам. Из молодежи, учащихся и студентов, крестьян-собственников, бывших офицеров создавались военизированные отряды – «сквадры», устраивавшие общественные беспорядки с применением насилия, нападавшие на своих политических оппонентов, прежде всего социалистов, лидеров профсоюзного движения и пр. Сквадристы стали носить в качестве обязательной формы черные рубашки военного образца и приняли в качестве приветствия поднятие руки. Вскоре отряды сквадристов были реорганизованы в фашистскую милицию.
30 октября 1922 г. в результате так называемого «похода на Рим», организованного фашистами в ночь с 27 на 28 октября, король Виктор-Эммануил III, признавая авторитет фашистской партии, назначил ее руководителя Б. Муссолини премьер-министром, который позднее, в 1932 г., возглавил и министерство иностранных дел.
В 1925 г. были приняты «высшие фашистские законы», расширившие полномочия Муссолини как главы правительства, затем распущены местные собрания депутатов, отменены свобода собраний и объединений, свобода печати, началось увольнение политически неблагонадежных граждан и пр.[14]В то же время фашисты, представляя себя как силу, действующую в интересах народа, согласно теоретическим взглядам Муссолини демагогически провозгласили идею национального и государственного единства в качестве альтернативы марксистскому учению о классовой борьбе, а также создание корпоративного государства, построенного не на партийном принципе, когда партии участвуют в выборах, а на корпорациях, формирующихся на основе производственной, профессиональной общности людей.
Многие исследователи отмечали, что действительно в области внутренней политики у итальянских фашистов имелись попытки решать социальные вопросы путем построения упомянутого «корпоративного государства». Однако все эти меры в конечном итоге были маневром для обмана народных масс. В составе фашистской правящей элиты решающие позиции занимали представители финансовой олигархии. По данным на 1932 г., 112 сенаторов, 175 депутатов и значительное число членов Большого фашистского совета, а также руководителей фашистской партии входили в состав руководящих органов банков и крупных акционерных компаний[15].
В то же время особенностью итальянского фашизма было то, что фашистская партия не была включена в государственную систему – в Италии сохранялась монархия, и юридически главой государства являлся король. Тем не менее, у партии во главе с ее вождем («дуче») были большие преимущества. Проповедовавшаяся Муссолини формула: «Все в государстве, ничто вне государства, ничто против государства» не означала противопоставления партии государству. Постепенно государственный и партийный аппараты становились орудием власти в руках Муссолини[16]. Теоретические взгляды Муссолини на роль и цели итальянского фашизма были им обобщены в книге «Доктрина фашизма», опубликованной в 1932 г.[17]
Значительное влияние на итальянское население оказывала Римская католическая церковь, в определенной степени ограничивавшая влияние фашистов (папа Римский – Пий XI). Однако католическая верхушка, прежде всего Ватикан, в конечном счете пошла на поддержку фашистского режима Муссолини.
В литературе в качестве примера «гуманности» итальянского фашизма приводится утверждение, что антисемитизм не был характерным для него явлением. Действительно, первоначально в теории и практике итальянских фашистов не было антисемитских проявлений. Однако по мере сближения с нацистской Германией итальянские фашисты также стали проповедовать расистские принципы. Вслед за нацистами в 1938 г. фашистское правительство Италии утвердило «Закон о защите расы», полностью списанный с гитлеровского «расового кодекса»[18].
В основе взглядов Муссолини лежал принцип универсализма итальянского фашизма, идея его превосходства над всеми другими политическими теориями и течениями, подразумевавшая «историческую неизбежность» распространения фашизма по всему миру. 27 октября 1930 г. Муссолини заявил: «Я утверждаю, что фашизм в своей идее, доктрине, осуществлении универсален. Поэтому можно предвидеть фашистскую Европу, Европу, следующую в своих учреждениях доктрине и практике фашизма»[19].
До установления активного военно-политического сотрудничества с нацистской Германией Муссолини надеялся реализовать свои планы расширения влияния фашистской Италии в масштабе Европы на основе своей новой идеи «европеизма» и реформирования Версальской системы. В 1933 г. он выдвинул план создания директории четырех государств («пакта четырех» – Италии, Германии, Великобритании, Франции), направленный против системы союзов в Европе во главе с Францией и ее сближения с СССР. Однако, поскольку Франция не ратифицировала «пакт четырех», он так и остался на бумаге.
Английский биограф Муссолини К. Хибберт приводит убедительные доказательства, что после прихода к власти в Германии национал-социалистов во главе с Гитлером, итальянский дуче, хотя и был вынужден признать родство итальянского фашизма и нацизма, однако относился к самому Гитлеру с настороженностью и даже «антипатией»[20].
Тем не менее, поскольку Муссолини и правящие круги фашистской Италии вынашивали планы создания «великой Италии» и установления итальянской гегемонии во всем Средиземноморье, выступая с призывами к завоеванию Ливии, Албании, Туниса, Египта, Эфиопии, то они нуждались в более могущественном союзнике[21]. И таким союзником стала нацистская Германия. Так же как Гитлер, Муссолини придерживался идеи о необходимости для Италии расширения «жизненного пространства». Например, он провозглашал: «Если нам не хватает пространства, мы должны получить его… Если требования Италии не будут осуществлены путем переговоров, то они будут осуществлены при помощи оружия. Италия требует от Франции не больше, но и не меньше того, что должно принадлежать ей в силу исторического права: Тунис, Суэц и Джибути. Кроме того, следует урегулировать вопрос о Корсике. Итальянский народ убежден в том, что этот остров принадлежит ему»[22].
В 1935 г. Муссолини начал войну против Эфиопии, и итальянские войска оккупировали ее. Он поддержал Германию в оказании помощи мятежникам во главе с генералом Ф. Франко во время гражданской войны в Испании; в 1937 г. присоединился к Антикоминтерновскому пакту, активно участвовал в Мюнхенской конференции. В марте 1938 г. Италия вышла из Лиги Наций, а в 1939 г. оккупировала Албанию. В том же году Муссолини заключил Стальной пакт с Гитлером. 10 июня 1940 г. Муссолини торжественно объявил о вступлении Италии в уже начавшуюся Вторую мировую войну на стороне своего германского союзника. В этот день он произнес речь, в которой декларировал цели этого акта и провозгласил преданность фашистской Италии Третьему рейху: «Мы вступаем в борьбу против плутократических реакционных западных демократий, всегда стоявших на пути осуществления наших целей… На памятной встрече в Берлине я заявил, что это соответствует законам фашистской этики – быть верным своим друзьям до гроба, до последних дней»[23]. А в сентябре 1940 г. Италия вошла в Тройственный союз, завершив создание оси «Берлин – Рим – Токио». После разгрома Франции в октябре 1940 г. началась итальянская агрессия против Греции, которая чуть было не закончилась полным провалом, если бы не военное вмешательство нацистской Германии.
В итоге фашистская Италия вошла в число стран, не удовлетворенных Версальской системой и стремившихся к ее пересмотру, что в конечном счете, сделало ее надежным союзником нацистской Германии и участником агрессии против Советского Союза.
Если в Италии фашисты пришли к власти практически сразу же после создания своей партии, то в Германии для этого потребовался более длительный период. Однако причины появления национал-социализма и превращения его, по определению марксистов, в открытую террористическую диктатуру «наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала»[24] в Германии в основных своих чертах были схожими с Италией. К главным экономическим последствиям для Германии Версальского мирного договора можно отнести то, что расчет стран-победительниц на ограничение экономических возможностей этой страны путем лишения ее колоний привел к прямо противоположному результату. Именно борьба германских финансовых и промышленных кругов за ведущую роль на мировых рынках и «место под солнцем» вели к неизбежному обострению противоречий с другими странами.
Кроме того, фашистское политическое течение и идеология (национал-социализм) были вызваны к жизни общественно-политическим кризисом после Первой мировой войны, когда авторитет традиционных институтов власти упал, и у немецкого народа усилилась тяга к радикальным идеям и экстремистским теориям. Поэтому идеологические предпосылки также сыграли существенную роль в появлении национал-социализма[25].
В Германии еще во время Первой мировой войны представители крайне правых сил объединились в обществе «Туле», стоявшем у истоков нацизма, пропагандировавшем расизм и антисемитизм в традиции созданной в Лейпциге в 1912 г. секты «Германен-Туле», члены которой должны были быть «арийских кровей». Своими экстремистскими лозунгами это общество нагнетало атмосферу расовой ненависти. Уже в октябре 1918 г. в его кружках вынашивались планы правого переворота. Общество «Туле» способствовало объединению многих будущих сторонников и последователей Гитлера. Оно имело связи с русскими эмигрантскими кругами и их штаб-квартирой в Мюнхене, в поддержке которых большую роль сыграл уроженец Эстляндской губернии Российской империи, бывший студент-архитектор из Прибалтики, будущий главный «теоретик» нацизма Альфред Розенберг, который после российской революции бежал в Германию, став непримиримым врагом большевизма и России[26].
Для того чтобы более подробно познакомиться с личными качествами этого человека, его внутренним миром, можно обратиться к его собственному дневнику[27]. По всей вероятности, Розенберг, делая в нем записи, рассчитывал предстать перед будущим читателем мудрым и прозорливым политическим деятелем, детально разрабатывавшем планы будущей войны и ее идеологическое обоснование. Однако, в большей степени его записи свидетельствуют о нем как человеке с крайними амбициями, болезненным самолюбием, который стремится постоянно доказывать свой политический вес и особую роль среди своих соратников[28]. В 1921 г. Розенберг занял должность редактора в газете «Фёлькишербеобахтер», связав свою судьбу с Гитлером.
Установление Веймарской буржуазно-демократической республики в Германии (1919 г.) было воспринято в штыки отстраненной от власти консервативной частью буржуазии. С ее помощью еще до выхода на историческую арену национал-социализма создавались консервативно-фёлькишеские[29] общества и союзы, развернувшие антисемитские кампании, устраивавшие еврейские погромы и акции устрашения. Возникло множество милитаристских союзов и незаконных вооруженных экстремистских организаций, которые своими действиями провоцировали конфликты. Большую роль в этом сыграл «Немецко-фёлькишеский союз защиты и отпора», связанный с «Обществом Туле».
В одной из уникальных первых книг по истории нацизма немецкого журналиста Конрада Гейдена[30], близкого к Гитлеру, описаны подробности создания германской национал-социалистической партии. Ее родоначальником был слесарь Антон Дрекслер, руководитель мюнхенской секции «Свободного рабочего комитета борьбы за хороший мир» (1918 г.) Идея создания новой партии на основе этого комитета принадлежала главе «Политического рабочего союза» Карлу Харреру, как одному из основателей национал-социалистического движения, и Паулю Тафелю – лидеру «Пангерманского союза», который одновременно был членом правления Баварского союза промышленников. Их инициатива была реализована Дрекслером, и в январе 1919 г. возникла небольшая политическая партия, практически малочисленная группа, под названием «Немецкая рабочая партия».
12 сентября 1919 г. в партию был зачислен Адольф Гитлер (Шикльгрубер[31]). Биографы будущего нацистского фюрера отмечают такой факт: появление Гитлера в партии не было его собственной инициативой. Этого ефрейтора, служившего на тот момент в 1-м резервном батальоне 2-го Баварского пехотного полка, бывшего фронтовика, принимавшего участие в различных сражениях Первой мировой войны и имевшего награды, а после ее окончания – в разгроме Баварской советской республики, командование направило в качестве осведомителя для изучения обстановки в различных политических группах и партиях. Гитлер случайно оказался на собрании упомянутой партии; его привлекли некоторые партийные идеи националистического, пангерманского толка. Командование разрешило Гитлеру вступить в эту партию, чтобы выяснить возможность установления контроля рейхсвера над этой организацией. Гитлер получил билет № 7[32].
В том же году к партии примкнул начальник отдела пропаганды IV военного округа капитан Эрнст Рем (Рём), который постепенно вовлек в нее многих своих сослуживцев из рейхсвера. Вскоре он вошел в круг ближайших друзей Гитлера. Таким образом, ядром новой партии стали солдаты и офицеры рейхсвера и полиции. Кроме того, к нацистскому движению примкнули члены «Немецко-фёлькишеского союза защиты и отпора» после запрета его властями (1922 г.).
На первом открытом собрании Немецкой рабочей партии 24 февраля 1920 г. Гитлер объявил партийную программу, остававшуюся в неизменном виде до конца Третьего рейха. Она имела 25 пунктов, из которых большинство содержали военно-реваншистские, националистические, расистские, антисемитские положения. Уже в этом документе были выдвинуты требования «жизненного пространства» – «земли и территории для существования нашего народа и для колонизации их нашим избыточным населением»; «объединения всех немцев в великую Германию на основе права народов на самоопределение», а также «отмены Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров»[33].
Содержались пункты, которые составили важнейшую основу нацистской расистской идеологии, пропаганды и политики. Так, в 4-м пункте указывалось: «Только тот, кто принадлежит к германской расе, может быть гражданином; только тот принадлежит к германской расе, в чьих жилах течет германская кровь, независимо от вероисповедания. Следовательно, ни один еврей не может принадлежать к германской расе». А в 6-м пункте говорилось: «Право участвовать в управлении и законодательстве государства может принадлежать только гражданину государства. Поэтому мы требуем, чтобы на все должности во всех государственных учреждениях любого рода, будь то в империи, земле или общине, назначались только граждане государства»[34]. В программе также было заявлено, что партия ведет борьбу «против еврейско-материалистического духа внутри нас и вне нас»[35].
Таким образом, в самом начале возникновения национал-социализма в программе были сформулированы его основные цели: требования территориальных приобретений и отмены решений Версаля должны были служить для оправдания германской внешней экспансии и завоевания «жизненного пространства», а исключение лиц, не принадлежавших к «единству германской крови», из числа граждан, явилось идейно-политическим обоснованием антисемитизма и политики геноцида в отношении других народов.
Общее недовольство в стране усиливалось под воздействием послевоенного экономического кризиса, особенно в условиях выплаты Германией значительных репараций, что привело к невиданной инфляции, безработице и катастрофическому падению жизненного уровня населения. «Умирающие от голода инвалиды войны – это немецкая реальность начала 20-х годов прошлого века. […] Иногда кончали с собой целые семьи», – так описывал послевоенную обстановку в Германии один из биографов, знавший лично Гитлера[36]. Недовольство Республикой у большинства немецкого населения выливалось в осознание, что именно эта форма государственного правления была неспособна защитить немецкий народ от тягот и унижения «позорного» Версальского мира. К таким настроениям у обывателей добавлялся страх перед возможным захватом власти левыми силами[37].
29 июля 1921 г. партия, переименованная ранее в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП), была реорганизована, и Гитлер стал ее «председателем». Нацисты для привлечения широких слоев немецкого народа в свои ряды, используя популярность социальных идей, не только включили в название партии слово «социалистическая», но и выбрали партийным символом красный флаг с черной свастикой в белом круге как символ «борьбы за торжество арийской расы».
В том же году началось формирование штурмовых отрядов, получивших окончательное наименование – СА (Sturmabteilungen), являвшихся полувоенными отрядами личной охраны Гитлера. Они использовались нацистами для борьбы с политическими противниками. Главное, что эти военизированные формирования должны были стать орудием господства Гитлера над НСДАП.
По данным германского историка В. Мазера, в середине 1922 г. среди членов НСДАП 27,91 % составляли служащие (в том числе с высшим образованием), 27 % – ремесленники и квалифицированные рабочие, 15 % —торговцы, остальные проценты приходились на преподавателей (6,74 %), студентов (4,83 %), крестьян (1,56 %) и прочие категории населения Германии[38].
Будущий ближайший соратник Гитлера Г. Геринг примкнул к нацистскому движению в 1922 г. Примечательно, что он в годы Первой мировой войны служил в военной авиации и был признан одним из лучших летчиков-истребителей Германии, поэтому Гитлер умело использовал этот престиж Геринга как героя войны и в январе 1923 г. назначил его руководителем штурмовых отрядов. Именно Геринг способствовал превращению СА в мощную военизированную организацию. Его деятельность пересеклась с судьбой основателя первых штурмовых отрядов Э. Рема, с которым у Геринга возникло соперничество, закончившееся для Рема трагически: он был расстрелян во время санкционированной Гитлером расправы над тогдашним руководством штурмовиков СА и другими высокопоставленными нацистами, вошедшей в историю под названием «Ночь длинных ножей» (1934 г.).
Внутрипартийная жизнь в НСДАП строилась на непреложном соблюдении «принципа фюрерства» («фюрерпринцип»): «Этот принцип осуществлялся прежде всего в отношении самого Гитлера, как фюрера партии, и затем, в меньшей степени, в отношении всех других партийных чиновников. Все члены партии давали клятву в «вечной верности фюреру»[39].
В литературе подробно описана первая попытка захвата власти нацистами, которая вошла в историю под названием «Пивной путч». Так, в ночь на 8 ноября 1923 г. в Мюнхене (Бавария) Гитлер и несколько его сторонников ворвались на митинг в пивном погребке «Бюргербройкеллер», на котором выступал генеральный комиссар Баварии Г. фон Кар, с намерением добиться от него решения идти на Берлин. Однако утром 9 ноября население не оказало им поддержки, а нацистская демонстрация была встречена вооруженными частями рейхсвера и полиции. В результате их действий несколько десятков сторонников Гитлера были убиты, а сам он бежал. На этом демонстрация закончилась[40]. Геринг был тяжело ранен. Гитлер позднее предстал перед судом по обвинению в государственной измене, был приговорен к тюремному заключению. СА были объявлены вне закона. Однако вскоре в 1924 г. Гитлер был освобожден из тюрьмы.
В 1925 г. Гитлер опубликовал свою книгу «Майн кампф» («Моя борьба»)[41], в которой он изложил свои политические взгляды и цели. Подробности, связанные с созданием этой книги, воспроизведены в многочисленной литературе. В данном случае следует особо подчеркнуть, что большинство отечественных и зарубежных современных исследователей подтверждают, что идеи «Майн кампф» в качестве основ национал-социалистической идеологии и доктрины, получившие дальнейшее развитие в «теориях» самого фюрера и других главарей Третьего рейха, возникли не на пустом месте[42].
Национал-социализм имел глубокие корни не только в германской действительности, но его идейными основами стали многие реакционные философские и другие западные теории, а также американский опыт расовой дискриминации. Гитлер являлся порождением эпохи, и на историческую арену его привели определенные силы, заинтересованные именно в подобных «лидерах». Однако преимущественно на Западе распространены концепции, упрощенно трактующие фашистские системы, дающие лишь социально-психологические объяснения причин появления нацизма. Получило распространение даже такое направление историографии, как «гитлероведение», которое представлено огромным количеством биографий и трактатов о Гитлере и его соратниках. Отечественный историк, журналист Л.А. Безыменский совершенно справедливо определил в этом стремлении ряда западных историков и публицистов свести причины и последствия национал-социализма к односторонней «персонализации». Цель такого метода состояла в том, чтобы возложить всю ответственность исключительно на самого Гитлера и других «крупных» деятелей фашистской системы[43]. Например, ряд западных исследователей изображает фашизм как прорыв на историческую арену групп авантюристов, воспользовавшихся забвением духовных ценностей и психологической дезориентацией населения, и как коллективный психоз[44]. Другие сводят причины появления национал-социализма исключительно к одной «демонической личности» Гитлера и к таким его чертам, как «чудовищная воля», одержимость, гипнотические способности, благодаря которым он будто бы воздействовал на германское население и увлек страну на путь катастрофы[45]. Однако, это отнюдь не опровергает научную ценность многих объективных биографических исследований как зарубежных, так и отечественных авторов о Гитлере и других вождях Третьего рейха, основанных на методах историчности, системного анализа и пр.[46]
Примечательно, что первоначально книга Гитлера называлась «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». Однако первый издатель сократил название до двух слов «Моя борьба». Известно также, что в тюрьме Ландсберг Гитлер диктовал свой труд своему ближайшему соратнику Р. Гессу, находившемуся в заключении после участия в путче. Ряд исследователей выдвигают версию, что именно Гесс, которого называли «тенью фюрера», был главным консультантом и даже соавтором «Майн кампф». Основанием для подобных утверждений служит то, что Гесс был более образованным человеком по сравнению с Гитлером. После войны он поступил на экономический факультет Мюнхенского университета, где познакомился с некоторыми философами и теоретиками 1920-х годов, в том числе с геополитиком К. Хаусхофером[47], передавшим ему в тюрьму «Политическую географию» Ф. Ратцеля, одного из основоположников геополитики и теории. В новейших отечественных исследованиях о нацизме появилась версия о том, что Гитлер создал свой «труд» не без влияния некоего Эрнста Ганфштенгля, немца по происхождению и гражданина США, связанного, по ряду данных, с американской разведкой. Позднее Ганфштенгль написал две книги мемуаров под названием «Мой друг Адольф, мой враг Гитлер» и «Гитлер. Потерянные годы». Сам Ганфштенгль ранее закончил Гарвардский университет, и поэтому «преуспел» в оказании помощи будущему фюреру в целенаправленном подборе соответствующей литературы, на основе которой были сформулированы многие идеи «Майн кампф»[48]. По этим и другим фактам, имеющимся в литературе, нельзя не заметить «американский след» в идейном становлении Гитлера[49].
В «Майн кампф», несмотря на компиляцию различных реакционных теорий и идей как германского, так и зарубежного происхождения, были сконцентрированы все развитые в последующем, но по сути неизменные постулаты нацистской идеологии: борьба за завоевание «жизненного пространства» для Германии, расовое превосходство арийцев над другими «неполноценными» представителями «низших рас» (согласно терминологии нацистов – «недочеловеков»: Untermenschen), антисемитизм и антимарксизм. В книге содержались не только эти идеи, но и конкретные предложения и рекомендации о характере нацистской внутренней и внешней политики, пропаганде и методах борьбы для достижения экспансионистских целей. При этом Гитлер подчеркивал, что именно он лично способен осуществить на практике эти планы[50].
В данном случае нельзя не привести некоторые цитаты, на которые часто ссылаются исследователи для иллюстрации сути и конкретных целей изложенной в «Майн кампф» внешнеполитической программы.
Например, «Никогда не миритесь с существованием двух континентальных держав в Европе! В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию. Раз создается такое положение, вы не только имеете право, но вы обязаны бороться против него всеми средствами, вплоть до применения оружия. […] Пока нашему государству не удалось обеспечить каждого своего сына на столетия вперед достаточным количеством земли, вы не должны считать, что положение наше прочно. […] Не забывайте никогда, что самой священной является та кровь, которую мы проливаем в борьбе за землю»[51].
Вероятно, именно эта гитлеровская «инструкция» вдохновляла главарей Третьего рейха для подготовки агрессии против СССР, так как только Советский Союз с геополитической точки зрения занимал господствующее положение на континенте Евразии.
Не случайно «знаменитая» 14-я глава гитлеровской «Второй книги» называется «Восточная ориентация или восточная политика». Именно в этой главе он выдвинул альтернативу «буржуазной национальной политике», целью которой, по его словам, «было восстановление границ 1914 года», что является «бессмысленным и катастрофическим»[52].
Отсюда Гитлер делал вывод: «Дело обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры, которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь».
И далее он пишет о том, что стало квинтэссенцией всей будущей нацистской военно-политической стратегии: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.
Сама судьба указует нам перстом. […] Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. […] В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. […] Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч»[53].
Таким образом, западным странам, бывшим членам Антанты и авторам Версальского договора уже в 1925 г. был дан четкий ориентир, против какой страны будет в дальнейшем направлена германская экспансия. Понятно, почему правящие круги западноевропейских стран так спокойно отнеслись к возникновению национал-социализма и НСДАП во главе с Гитлером и в дальнейшем оказывали всестороннюю помощь в возрождении милитаризма и военной мощи нацистской Германии.
Несмотря на кажущуюся в тот период фантастичность, сформулированные Гитлером в 1925 г. замыслы в отношении покорения других стран и народов стали воплощаться в 1939 г. Тем не менее, не только рядовые граждане современной Германии и других стран, но и специалисты, биографы, до деталей изучившие многие подробности жизни, характера и пр. вождя нацистов, по-прежнему ищут ответа на вопрос, как малообразованный демагог Гитлер сделал головокружительную карьеру, добился абсолютной власти и вовлек германский народ на путь преступной войны и уничтожения других народов?
Не преуменьшая субъективных факторов, в том числе роль Гитлера и других нацистов с их, казалось бы, бредовыми лозунгами, тем не менее отметим, что их идеи в Германии упали на благоприятную почву.
Прежде всего, еще раз укажем на один из главных тезисов «Майн кампф», который стал пропагандистским мобилизующим инструментом для объединения немцев в борьбе за внешнеполитические цели завоевания жизненного пространства – это расовая теория. К представителям высшей, германской или «арийской» расы – расы «господ» были отнесены в первую очередь сами немцы, а также австрийцы и большинство народов стран Западной и Северной Европы. Низшими расами были провозглашены все цветные народы, прежде всего евреи, славяне, цыгане, которые подлежали либо уничтожению, либо превращению в покорных рабов.
Поэтому нацистская внешнеполитическая программа тесно переплеталась с расово-идеологическими установками, а главное – с тезисом о господстве в России «еврейского большевизма» как результата прихода к власти в этой стране «большевиков-евреев». Эта установка сочеталась с другим постулатом, принадлежавшим к той же категории – борьба против «еврейского капитализма». Для подключения немецкого населения, в том числе и рабочего класса, к экспансионистским целям национал-социализма нужен был «образ расового врага», представляющего «неполноценную» расу, противостоящую «полноценным» арийцам (или германцам). С другой стороны, образ «расового врага» – еврея полностью отвечал целям и практическим задачам внутриполитической борьбы. Поэтому антисемитизм стал стержнем всей системы обработки массового сознания большей части населения Германии, зараженного бытовым антисемитизмом.
Антиславянская направленность нацизма также определялась внешнеполитическими агрессивными целями. Как справедливо отмечал российский исследователь истории германского фашизма А.А. Галкин, «провозглашение славян низшей расой было, с одной стороны, формой психологической подготовки к нападению на восточных соседей, «недостойных» той земли, которую они населяют, а с другой, – создания атмосферы, делающей возможными не только завоевания на Востоке, но и «очищение» от автохтонного населения захваченных территорий»[54].
Практически одновременно с «Майн кампф» те же идеи расизма и завоевательных целей национал-социализма были развиты главным идеологом НСДАП А. Розенбергом в книгах «Будущий путь германской внешней политики» и «Миф ХХ века», опубликованных в 1927 и 1928 г. По Розенбергу, в основе различных расовых типов лежал биологический фактор – кровь и обусловленные кровью различные физические и духовные характеристики[55]. В «Мифе» он в соответствии со своей теорией всю историю человечества сводит к истории борьбы рас: арийской, нордической («полноценной») с «неполноценными», т. е. всеми остальными[56]. Таким образом, история фальсифицировалась, чтобы служить национал-социалистическим идеям.
Необходимо отметить, все теории и планы Гитлера, как и других идеологов национал-социализма, имели предтечей как германские, так и другие реакционные европейские идеи, и они отнюдь не противоречили мировоззрению германской правящей элиты. Например, нацистский план завоевания «жизненного пространства», как и его конечная цель – завоевание мирового господства были заимствованы из пангерманских идей, получивших распространение еще до Первой мировой войны. Именно тогда родилась внешнеполитическая концепция, трактовавшая необходимость территориальных захватов для продвижения германского империализма[57]. Как отмечал в своих воспоминаниях знаменитый политик ХIХ в. О. фон Бисмарк, уже в середине ХIХ в. группа влиятельных прусских политиков, объединившихся вокруг журнала «Прусский еженедельник», «вынашивала замыслы расчленения территории России»[58].
В 1939 г. в СССР Наркоматом обороны была издана брошюра авторов Д. Сейдаметова, И. Шляпникова «Германо-австрийская разведка в царской России»[59], в которой приводились факты, правда, без указания источников, подтверждавшие, что в конце 1880-х гг. политик и философ Э. фон Гартман опубликовал проекты по разделу России. Предлагалось, чтобы «из российских территорий, расположенных к западу от Москвы и прилегающих к Балтийскому морю», образовать «Балтийское королевство». Юго-запад России с Украиной и Крымом мыслился как «Киевское королевство»[60]. В 1891 г. представители реакционных кругов германской промышленной и финансовой олигархии создали шовинистическую организацию «Пангерманский союз», провозгласившей идеи создания «Великой Германии»[61].
Профессор Гамбургского университета Ф. Фишер в своих работах «Рывок к мировому господству», «Альянс элит: Непрерывность структуры власти в Германии 1871–1945» и др. на основе архивных источников убедительно доказывал наступательные, завоевательные цели Германии в Первой мировой войне, взаимосвязь и преемственность экспансионистских программ от кайзера Вильгельма до Гитлера, включая перенесение границ России до Урала[62]. Германский историк В. Мазер приводит факты о том, что еще 20 июня 1915 г. 1347 видных представителей германского общества в «совершенно секретной записке» на имя рейхсканцлера Т. Бетмана-Гольвега утверждали, что для «поддержания развития германского народа» Россия располагает на восточной границе рейха землей для сельскохозяйственного освоения и заселения, захват которой гарантировал бы Германии «здоровое крестьянство как источник молодости для всех народных и государственных сил»[63].
Известно также, что лозунг покорения славянских народов на Востоке получил четкое оформление в период Первой мировой войны. К этому же времени относится весьма красноречивый меморандум генерала Г. фон Секта, смысл которого полностью совпадает с внешнеполитическими концепциями, изложенными в «Майн кампф». «Сепаратный мир с Францией и Бельгией, – говорилось в меморандуме, – на основе сохранения статус-кво. Затем все сухопутные вооруженные силы против России. Завоевание 10 тыс. кв. миль, изгнание всего населения… Создать Восточную империю во главе с Эйтелем Фридрихом. Бесплатное распределение необъятных земель среди миллиона или больше ветеранов, которые захотят стать колонизаторами… Эта война, возможно, будет стоить нам одного миллиона людей… Что значит по сравнению с этим изгнание 20 млн человек, среди которых много таких подонков, как евреи, поляки, мазуры, литовцы, латыши, эстонцы и др.?.. У нас есть силы сделать это… России… придется примириться с потерей земель – в особенности, когда мы прикроем ее тыл для дальнейшей экспансии в Азию…»[64].
Таким образом, теоретические положения экспансионистской концепции германского монополистического капитализма конца ХIХ – начала ХХ в. «натиск на Восток» (нем. Drang nach Оsten) стали основой внешнеполитической программы Гитлера.
Нельзя не упомянуть известный план генерала М. Гофмана (1922 г.), который сводился к тому, чтобы путем объединения военных усилий Франции, Англии, Германии и Италии осуществить вооруженную интервенцию против Советской России и подчинить ее своим интересам. Этот план находил поддержку у многих представителей германского генералитета.
Известно также, что исторически в Германии сложилась традиция особого почитания роли армии и военной силы, что было свойственно большинству немецкого населения. Следование милитаристским традициям и национальное воинственное мышление в годы Веймарской республики охватывало «широкие слои общественности», и почва для этого в германском обществе готовилась задолго до прихода нацистов к власти. Еще в 1920- е годы в немецкой литературе оформилось направление «солдатского национализма», и книги писателей этого направления, прославлявшие культ войны, распространялись среди немецкого народа стотысячными тиражами[65].
Такими же не новыми были гитлеровские и другие нацистские теории «расы и крови». Например, родоначальником учения о неравенстве рас, оправдывавшего колониальную политику, считается француз Жозеф Артюр де Гобино (1816–1882 гг.). В «Майн кампф» Гитлер, обосновывая теорию «расовой гигиены», опирался также на текст американского «Акта об ограничении иммиграции» (1924 г.), который запрещал въезд в США людям, страдавшим от наследственных болезней, а также мигрантам из Южной и Восточной Европы. Ряд фрагментов в «Майн кампф» «о роли евреев в германской и российской революциях» полностью заимствован из работ американца Генри Форда[66]. Решающее влияние на Гитлера оказал англичанин антисемит Хьюстон Стюарт Чемберлен. Й. Геббельс называл его вдохновителем, его труды переписывал А. Розенберг. Доказано, что целые отрывки в «Майн кампф», а также из «Мифа двадцатого века» Розенберга являются переложением «Основ девятнадцатого века» Чемберлена.
В своих «трудах» нацистские теоретики в «расовом вопросе» опирались на «научные результаты», сформулированные в ряде работ философов, психологов, социологов, таких, как Дитрих Эккарт, упомянутый А. Гобино, Фриц Лейн, Г. Ле Бон и другие, на их идеи о «чистоте расы», о необходимости расовой и социальной гигиены, селекции, иерархии рас, расовой избранности для мирового господства и пр.[67] Использовали нацистские идеологи знаменитую работу О. Шпенглера «Закат Европы». Самое непосредственное влияние на нацистских идеологов оказал Ф. Ницше (1844–1900 гг.), на которого они постоянно ссылались, и особенно восхваляли его концепцию «сверхчеловека». Культ «сверхчеловека» в ницшеанской философии соединялся с прославлением агрессии и войны как «наивысшего проявления человеческого духа», что в первую очередь использовалось нацистами для обоснования своей идеологии[68].
Фашисты откровенно объявляли идеалом «нового человека» жестокого, жаждущего крови солдата. В войне с «врагом» не должно быть никакой жалости, никакой пощады. «Никакой жалости, жестокость… Сильнейший владеет правом. Нужна величайшая жестокость», – заявлял Гитлер[69].
Этими примерами, конечно, не исчерпываются все источники и идейные основы формирования нацистской идеологии. Вместе с тем следует признать умелое использование Гитлером и другими главарями будущего Третьего рейха самых разнообразных реакционных доктрин как немецкого, так и зарубежного происхождения не просто для обоснования собственного мировоззрения, но прежде всего «в целях эффективного воздействия на массы немецкого населения, его объединения на принципах расовой нетерпимости и агрессии по отношению ко всем, кто не разделял их взглядов, а в последующем – для участия в захватнических войнах»[70].
Социальный заказ со стороны германской реакционных сил в такой идеологии был очевиден. Л.А. Безыменский всесторонне раскрыл взаимосвязь нацистов с промышленно-финансовыми магнатами. Он приводит такой факт: еще в 1923 г. владелец колоссального угольно-металлургического концерна Г. Стиннес в беседе с американским послом в Германии Хьютоном говорил, что нужно «найти диктатора» и что такой «человек должен говорить понятным народу языком – такой человек уже есть. В Баварии началось большое движение. Его поддерживают все правые партии и многие умеренные деятели, так как это движение в первую очередь направлено против коммунизма». Посол спросил магната о том, поддержат ли промышленники это движение? На что получил положительный ответ, и утверждение, что надвигающаяся безработица заставит коммунистов перейти к активным действиям. «В таком случае президент Германии назначит диктатора, который покончит с парламентским режимом», – заявил Стиннес за 10 лет до прихода Гитлера к власти[71].
В 1927 г. в нацистской партии насчитывалось уже 100 тыс. членов[72]. С 1928 по 1932 год количество избирателей, поддерживавших партию Гитлера, выросло с 800 тыс. до почти 14 млн человек[73]. В течение восьми лет после опубликования «Майн кампф» НСДАП удалось распространить свою деятельность по всей Германии, сосредоточив главное внимание на привлечение в свои ряды молодежи.
Спустя годы на Нюрнбергском процессе над главными нацистскими военными преступниками прозвучат горькие слова: «В 1923 г. хватило бы семи полицейских, дабы разделаться с гитлеровским маскарадом в Мюнхене. Через 10 лет с этим справились бы 700 хорошо вооруженных солдат рейхсвера. Но прошло чуть более 20 лет после мюнхенского путча, и потребовалось пожертвовать 70 млн людей из разных стран мира, чтобы покончить с Гитлером»[74].
Таким образом, изначально в программе Немецкой национал-социалистической рабочей партии (НСДАП) были сформулированы основные цели нацистов: требования территориальных приобретений и отмены решений Версаля и завоевания «жизненного пространства»; идейно-политическое обоснование антисемитизма и политики геноцида в отношении других народов. Вождь нацистов – А. Гитлер являлся порождением эпохи, и на историческую арену его привели определенные силы, заинтересованные именно в подобных «лидерах». Теоретические положения экспансионистской концепции германского монополистического капитализма конца ХIХ – начала ХХ в. «натиск на Восток» (нем. Drang nach Оsten) стали основой внешнеполитической программы Гитлера.
Комплекс самых разнообразных методов и способов «мирного» и легального завоевания нацистами власти в Германии, с помощью которых им удалось одержать победу, всесторонне изучен и проанализирован историками и другими специалистами. В данном случае необходимо кратко остановиться на наиболее существенных моментах деятельности нацистов на завершающем этапе этой борьбы за власть и начале подготовки к реализации их завоевательных планов.
Так, накануне прихода Гитлера к власти и установления нацистского режима одной из главных задач фюрера и его сподвижников являлось дальнейшее укрепление позиций НСДАП и придание ей массового характера. Для вовлечения в эту партию представителей самых широких слоев германского общества нацистами использовалась пропаганда, которая была своего рода феноменальным явлением. О том, какое огромное значение Гитлер, а также его соратники придавали пропагандистским методам воздействия на массы населения, свидетельствуют многочисленные рассуждения самого фюрера в «Майн кампф», записи его высказываний в ходе бесед в кругу ближайшего окружения, сделанные Г. Раушнингом, дневники Й. Геббельса и другие материалы. Так, Гитлер писал: «…Я уже рано понял, что правильное применение пропаганды является подлинным искусством. […] Любая пропаганда должна быть популярной и иметь духовный уровень, соответствующий уровню восприятия самого ограниченного из тех, на кого она рассчитана. […] Чем скромнее ее научный балласт и чем больше она ориентирована исключительно на чувства массы, тем значительнее ее успех»[75]. Уже в 1930-е годы Гитлер называл пропаганду «психологическим оружием»[76]. В этой связи необходимо заметить, что не только для современников Гитлера, но и для сегодняшнего дня остаются в тайне «авторы» поистине высокоэффективных пропагандистских приемов, которые по современной терминологии можно назвать технологией психологического воздействия на массы, разработанной до мельчайших деталей. Известно, что Гитлеру, а также другим нацистским руководителям – Й. Геббельсу, Г. Герингу и пр. – «удавалось доводить собравшихся до исступления»[77].
Нельзя не отметить, что особая роль в осуществлении этой деятельности принадлежала именно Геббельсу. Поэтому неслучайно его имя стало символом нацистской пропагандистской машины. Этот маленький хромой человек (всего 154 см роста), несомненно, обладал рядом качеств, позволивших ему войти в число лидеров Третьего рейха: сильной волей, целеустремленностью, честолюбием, болезненным самолюбием. В 1920-е годы он стремился стать писателем или журналистом, изучал гуманитарные науки в университетах Фрейбурга, Бонна, Кёльна, Мюнхена. В Гейдельбергском университете Геббельс в 1921 г. под руководством профессора Ф. Гундольфа, еврея по национальности, защитил диссертацию и получил ученую степень доктора.
В 1926 г. в Берлине во время митинга его заметил Гитлер и понял, что Геббельс с его необычным пропагандистским темпераментом нужен нацисткой партии для агитационной работы среди немецкого населения. Современные российские исследователи, занимающиеся историей Третьего рейха, признают особый ораторский дар Геббельса. Например, К.А. Залесский так пишет по этому поводу: «На многочисленных митингах и демонстрациях этот маленький человек с длинным носом, постоянно одетый в слишком длинную для него шинель, обладавший сильным и резким голосом, крывший сарказмом и оскорблениями берлинское городское правительство, евреев и коммунистов, сумел привлечь к себе широкое внимание»[78].
Геббельс использовал в политических целях даже имя штурмфюрера СА Хорста Весселя, раненного в 1930 г. в бытовой драке, отказавшегося к тому же от помощи врача-еврея и скончавшегося от полученных ран. Поскольку в драке был замешан коммунист, то этот факт послужил поводом создания Геббельсом «легенды о Весселе», якобы погибшем «за торжество национал-социализма». Песня на стихи Весселя «Выше знамена!» стала гимном СА, а после 1933 г. – неофициальным партийным гимном НСДАП, который исполнялся на всех официальных мероприятиях в Третьем рейхе после государственного гимна.
Главным методом пропагандистской деятельности Геббельса стала организация митингов, которые обставлялись как театральные спектакли, где знамена, музыка, шествия служили декорацией для его выступлений. Его пропаганда сыграла решающую роль, удвоив фюреру число голосов избирателей. Геббельс перенял современные для того времени американские пропагандистские приемы, сформулировав законы пропаганды: упрощение написанного и сказанного, чтобы это понял самый необразованный из немцев; требование говорить и писать только то, что выгодно нацистам; многократное повторение лжи, которая «превращается в правду»; эмоциональное нагнетание[79]. Он использовал такие приемы как кодированные тексты газет, воздействовавшие на подсознание, военные марши и систему зеркал в метро, кино, радио, появившееся в Германии телевиденье и пр. Отечественный историк С. Кудряшов даже назвал Геббельса «главным политтехнологом Гитлера»[80].
В пропагандистской деятельности нацисты всегда действовали избирательно. В период предвыборных кампаний у них были разные предвыборные программы, строго адресованные в каждый определенный момент времени различным слоям германского общества: крестьянам, рабочим, представителям мелкой и крупной буржуазии, молодежи, аграриям, военным и пр. При этом умело выбирались объекты для подстрекательства, указывались «враги», якобы повинные в тех или иных проблемах той или иной группы населения[81]. Успех у напуганной реакционной германской буржуазии, несомненно, имел гитлеровский лозунг – борьба против коммунизма, «большевиков» и левых сил.
Для Гитлера помимо пропагандистской деятельности особое значение имело создание мощного и монолитного аппарата для захвата власти. К началу 1930-х годов в Германии имелось до 10 тыс. местных организаций (ортсгруппен), которые должны были в будущем заменить все существовавшие в Германии общества, союзы, объединения, а также разветвленный чиновничий аппарат[82]. Кроме отрядов штурмовиков (СА), Гитлеру нужна была «своя армия» для запугивания населения, воздействия на буржуазных политиков и финансово-промышленные круги. Для этих целей были созданы «охранные отряды» – СС. Эти формирования СС были задуманы как более элитарная военная организация в противовес отрядов СА, которые имели свои традиции и стали претендовать на самостоятельную роль. В 1929 г. во главе СС встал новый фюрер – владелец птицефермы Генрих Гиммлер. Тогда в рядах СС насчитывалось всего 280 человек[83]. Но именно это имя и эта организация в скором времени стали наводить ужас не только на всю Германию, но с началом Второй мировой войны и на миллионы людей в оккупированных странах Европы, а затем в СССР.
Гиммлер вошел в историю как «инквизитор в пенсне» с обликом школьного учителя, который не вязался с масштабами его преступной деятельности в качестве создателя репрессивного карательного аппарата нацистской Германии и совершенных массовых убийств в годы Второй мировой войны. Именно на организацию СС во главе с Гиммлером были возложены полицейско-карательные функции и осуществление самых чудовищных преступных задач нацистов. В дальнейшем руководство СС превратилось в своеобразный закрытый «орден», в котором высшие чины СС или эсэсовская «элита» разрабатывала тайные планы своей преступной деятельности[84].
Тогда же Гитлер начал предпринимать шаги для «завоевания» рейхсвера. С другой стороны, представители военного ведомства, и прежде всего генералитет, все активнее устанавливали взаимоотношения с Гитлером и НСДАП[85]. К 1930 г. руководство рейхсвера уже склонилось к тому, что пришло время «призвать Гитлера к власти»[86]. К тому же внешнеполитические замыслы фюрера отнюдь не вызывали отторжения у многих представителей тогдашнего военно-политического руководства Германии, так как совпадали с традиционными экспансионистскими идеями командования бывшей кайзеровской армии. Например, именно бывший главнокомандующий германской армии в 1916–1917 гг. генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург с 1925 г. являлся президентом Германии и передал в 1933 г. власть Гитлеру. Идейный представитель рейхсвера генерал Г. фон Сект после очередной встречи с Гитлером в 1931 г. сообщил другим генералам, что рассматривает национал-социализм как «спасательный фактор» для Германии[87]. Подчас можно встретить оценки генерала фон Секта как чуть ли не сторонника союза с СССР. Однако он был националистом, использовал договор 1922 г. между Германией и РСФСР в Рапалло в интересах Германии в целях возрождения рейхсвера, был фактическим его главнокомандующим с 1920 г. Он не скрывал свое неприятие большевизма и был таким же убежденным приверженцем буржуазного правопорядка, как и многие военные деятели Германии. Сект, например, выступал за уничтожение Польши и уже в 1920 г. разрабатывал планы военной интервенции против этой страны. Он же считал необходимым аншлюс Австрии. Тем не менее Сект, будучи реалистом, не поддерживал планы нападения на СССР как средство «уничтожения большевизма». В 1926 г. он ушел с поста руководителя рейхсвера. Его идеи блицкрига были использованы в нацистских планах 1939 г.[88]
Несомненно, что для всех направлений деятельности нацистов в борьбе за власть нужны были огромные финансовые средства. Ныне уже не секрет, каковы были источники их финансирования. Однако ряд зарубежных исследователей продолжают отрицать прямые связи нацистов с представителями финансово-промышленного капитала, особенно в 1920-е годы[89]. Первыми из представителей крупного германского промышленного бизнеса в поддержку нацистов выступили Эмиль Кирдорф (почетный председатель правления «Гельзенкирхенербергверке АГ») и Фриц Тиссен (концерн «Тиссен и Ко» в Мюльхейме). В НСДАП вступили представители крупного капитала, например, один из руководителей концерна «ИГ Фарбен» Вильгельм Кепплер, ставший экономическим советником Гитлера; затем Отто Дитрих – бывший экономический редактор газеты промышленников «Мюнхен-Аугсбургербергцайтунг», а также Альфред Гугенберг – глава Немецкой национальной партии – партии немецких монополистов[90]. Именно они содействовали успеху нацистов на сентябрьских выборах в рейхстаг 1930 г. и дальнейшему росту их влияния в стране.
Вместе с тем существовали и более объективные причины укрепления позиций НСДАП на выборах в рейхстаг. Как известно, в 1929 г. начался мировой экономический кризис, оказавший огромное влияние на Германию. Он отразился на экономике, и прежде всего на промышленном производстве, которое сократилось с 1929 по 1933 г. на 20,6 %, производство средств производства – на 53 %, а производство предметов потребления – на 25 %[91]. Для немецкого народа кризис имел катастрофические последствия. К середине 1932 г. количество зарегистрированных безработных и частично безработных превысило 5 млн человек. Последствием кризиса явилось ухудшение положения средних слоев населения, так как имущество мелких лавочников, ремесленников скупалось за бесценок мощными корпорациями, владельцами более крупных предприятий, магазинов и пр.[92]
В то же время стремление германских правящих кругов переложить экономические последствия кризиса на плечи трудящихся привело к обострению социальных противоречий, к забастовочной борьбе и резкому росту антикапиталистических выступлений. Все это вызывало у представителей крупного капитала и властей Веймарской республики страх перед новыми революционными потрясениями. Они все в большей мере стали склоняться к поддержке нацистов, надеясь с их помощью и силовыми методами подавить выступления недовольных, в первую очередь левых сил во главе с коммунистами. В стране были значительно ограничены права парламента, в конституцию внесены поправки, позволявшие президенту Веймарской республики управлять на основе чрезвычайного законодательства, т. е. не считаясь с парламентом. Таким образом было введено президентское правление. Если раньше рейхсканцлером мог стать лишь лидер парламентского большинства, то с марта 1930 г., согласно поправкам к Конституции, рейхсканцлера стал назначать президент страны. Поэтому свертывание демократических институтов в Германии началось еще до прихода Гитлера к власти[93].
До захвата власти нацистам удалось создать своего рода «теневое государство», например, в НСДАП были внешнеполитический отдел, отделы правовой и военной политики. Другие отделы занимались вопросами расы, пропаганды, аграрной политикой и пр.
Таким образом, германская крупная буржуазия и юнкерство, а также ведущие представители генералитета видели единственный путь преодоления кризисной ситуации в установлении диктатуры нацистов во главе с Гитлером.
Поворотным пунктом в судьбе Веймарской республики стали парламентские выборы 14 сентября 1930 г., когда за НСДАП проголосовало 18 % участников выборов; и эта партия получила вместо 12 – 107 мандатов. Таким образом, НСДАП заняла второе место после СДПГ, что содействовало превращению Гитлера в ключевую фигуру в германской политике[94].
Именно с этого времени финансирование нацистской партии германскими финансово-промышленными кругами приобретает регулярный характер. Доказано, что именно Э. Кирдорф, Ф. Тиссен, Ф. Флик, Я. Шахт, Г. Крупп и другие представители крупного финансового и промышленного капитала выступали за тотальное вооружение Германии, развязывание агрессии с целью завоевания господства в Европе, захвата колоний, источников сырья. Например, глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката Кирдорф после своего знакомства с Гитлером в 1926 г. стал активным пропагандистом идей нацизма и инициатором отчислений фирмами синдиката денежных средств в кассу НСДАП. С января 1931 г. эти отчисления составили 6 млн марок в год[95].
Банкир Я. Шахт, крайне амбициозный человек, имевший высокую репутацию в банковских кругах, ознакомившись с книгой Гитлера «Майн кампф», пришел к выводу, что ее автор является тем политиком, который может спасти Германию, «создав крупную экономику в сильном государстве»[96].
В 1932 г. начал действовать так называемый «кружок Кепплера», организованный экономическим советником Гитлера из видных деятелей германской промышленности. Сам В. Кепплер с 1932 г. являлся уполномоченным по экономической политике НСДАП и выступал от имени крупных промышленников с призывом назначить Гитлера рейхсканцлером. А после прихода НСДАП к власти он был назначен уполномоченным фюрера по вопросам экономики[97].
Несомненно, что возрождению военной мощи Германии способствовала политика ведущих западных держав в рамках Локарнского договора, планов Дауэса, Юнга и пр.
Следует особо отметить роль США и, прежде всего, американского капитала в содействии нацистам. Семейство Рокфеллеров, владевшее корпорацией «Стандарт ойл», контролировало германскую корпорацию «И.Г. Фербениндустри», участвовавшую в финансировании избирательной кампании нацистов в рейхстаг в 1930 г. Американский автомобильный концерн «Дженерал моторс», принадлежавший семейству Дюпона, который не только материально, но и идейно помогал Гитлеру и создавал в США националистические организации, с 1929 г. стал осуществлять свой контроль над германской автомобильной корпорацией «Опель» и пр. [98].
В современных исследованиях имеются сведения о поездке президента Рейхсбанка Я. Шахта осенью 1930 г. в США. В ходе встречи с представителями американского бизнеса немецкий банкир познакомил их с планами прихода Гитлера к власти и перспективами реализации им стратегии «борьбы с большевизмом»[99].
В работе Л.А. Безыменского приводится красноречивый факт, что 23 сентября 1930 г. американское посольство в Берлине сообщало в государственный департамент США: «Нет сомнения в том, что Гитлер получает значительную финансовую поддержку от крупных промышленников… Как раз сегодня получены сведения…, что представленные здесь различные американские финансовые круги проявляют большую активность именно в этом направлении»[100].
19 ноября 1932 г. промышленники, банкиры и крупные аграрии направили президенту П. фон Гинденбургу секретное заявление, под которым стояли подписи двадцати человек, среди них – Шахт, Шрёдер, Тиссен, Верман, Оппен, Кастль, Ростерг и другие. В нем практически выражалось их согласие на передачу руководства страной «кабинету во главе с фюрером»[101].
Эти факты фигурировали на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками, в Приговоре Международного военного трибунала[102]. 12 ноября 1932 г. Шахт писал Гитлеру: «Я не сомневаюсь в том, что настоящее развитие событий может привести только к тому, что Вы станете канцлером. Как мне кажется, наша попытка собрать подписи в деловых кругах с этой целью в общем не была напрасной…»[103].
Банкир барон К. фон Шрёдер на Нюрнбергском процессе по делу концерна «И.Г. Фарбениндустри» в 1947 г. раскрыл причины, побудившие финансовых магнатов поддержать Гитлера: «Общие устремления… сводились к тому, чтобы получить сильного фюрера… Когда… НСДАП потерпела свое первое поражение и миновала свой зенит, поддержка ее со стороны немецких экономических кругов стала особенно важной. Общий для этих кругов интерес обусловливался страхом перед большевизмом и надеждой, что национал-социалисты в случае их прихода к власти создадут устойчивую политическую и экономическую базу в Германии. Другой общий интерес определило желание осуществить экономическую программу Гитлера, причем существо вопроса заключалось в том, что экономические силы должны были сами направлять дело к решению проблем, поставленных политическим руководством. Кроме того, ожидалось, что возникнет подходящая экономическая конъюнктура благодаря размещению крупных государственных заказов»[104].
Приведенными примерами, конечно, не исчерпывается вся сложная и противоречивая история «легального» прихода нацистов к власти 30 января 1933 г., о чем ныне хорошо известно. Здесь, помимо активности самих нацистов во главе с Гитлером, который, несомненно, обладал многими качествами борца, целеустремленностью и волей к достижению поставленных целей, существовало объективное стечение обстоятельств. Сыграли роль закулисные интриги в среде немецкой правящей верхушки, ее заинтересованность в союзе с нацистами, а также разобщенность сил, противостоявших нацизму. Например, в первые месяцы 1933 г. руководство Коминтерна вместо пересмотра отношения к социал-демократам продолжало призывать коммунистов готовиться «к решительным боям за диктатуру пролетариата»[105]. Однако, ошибки Коминтерна, которые, безусловно, способствовали расколу германского рабочего класса, не стояли в ряду решающих причин прихода нацистов к власти.
К тому же нельзя исключать такого фактора, о котором упоминал в своих записях Г. Раушнинг, что долгое время национал-социализму «не придавали серьезного значения – как в самой Германии, так и за ее пределами», так как «мало кто мог разобраться, где в речах национал-социалистов правда, а где пропагандистский трюк или просто очковтирательство»[106]. Это относилось и к привлекательным для немецкого населения демагогическим пунктам нацистской программы о намеченных социальных, земельных и других реформах. Тот же Раушнинг приводит слова Гитлера по этому поводу: «Сказать вам, в чем дело с этой программой? […] Массам нужны какие-нибудь фантазии – и они получают прочные, устойчивые формулировки»[107].
Поэтому пропаганда занимала в гитлеровской политике такое решающее место. Отнюдь не случайно Геббельс в июне 1935 г. заявлял: «Что бы стало из этого движения без пропаганды! И где бы оказалось это государство, если бы не действительно творческая пропаганда определяла сегодня его духовное лицо!»[108].
30 января 1933 г. Гитлер стал 15-м канцлером (рейхсканцлером) Германии. В новый кабинет министров помимо Гитлера от НСДАП вошли всего два человека: министр внутренних дел В. Фрик и министр без портфеля Г. Геринг (позднее министр ВВС). Однако, практически с этого момента в стране была установлена диктатура фюрера и НСДАП. 28 февраля 1933 г. президент Гинденбург подписал декрет «О защите народа и государства», который «временно» отменял все гражданские права, однако продолжал действовать в течение всех лет существовании Третьего рейха. Он стал активно использоваться гестапо для арестов и заключения всех противников нацистского режима. Это позволяло Гитлеру править страной в условиях своего рода непрерывного чрезвычайного положения[109].
В данном контексте в соответствии с целями настоящей работы нет необходимости подробно освещать внутриполитические и другие последствия воцарения в самой Германии нацистского режима, который окончательно утвердил свои позиции приблизительно к осени 1934 г., после смерти президента П. фон Гинденбурга. 2 августа того же года посты рейхспрезидента и рейхсканцлера были объединены. Гитлер получил титул: «фюрер и рейхсканцлер»; и рейхсвер[110] присягнул германскому диктатору, а не конституции, как это было ранее. 19 августа 1934 г. в стране прошел референдум по поводу закона «О главе Германского рейха»; 90 % участвовавших в нем избирателей проголосовали за Гитлера[111].
В короткое время была уничтожена всякая оппозиция, прежде всего представленная коммунистами и противниками режима. После организованного нацистами в феврале 1933 г. поджога рейхстага Геринг в качестве помощника Гитлера по политическим вопросам способствовал укреплению власти нацистов, он организовал гестапо и создал первые концентрационные лагеря, которые передал в 1934 г. Гиммлеру. Главной задачей гестапо являлось уничтожение политических противников национал-социализма[112]. Свое кредо Гиммлер изложил в брошюре «Недочеловек» (1943 г.).
В сентябре 1935 г. были приняты знаменитые «Нюрнбергские расовые законы» «Об имперском гражданстве» и «О защите германской крови и германской чести», из которых следовало, что евреи и цыгане не могут быть гражданами Германии. Законы установили различие между «государственной принадлежностью» и «гражданством». Гражданином Германии мог стать только «ариец»[113]. В 1936 г. было выдвинуто требование о выселении из Германии евреев. До 1939 г. из страны уехало около 250 тыс. евреев, которые практически оставили в Германии все свое имущество[114]. Органами безопасности, СД и лично Р. Гейдрихом был разработан план антиеврейских погромов, названный ими «Хрустальная ночь». Из 39 тыс. принадлежавших евреям промышленных и торговых предприятий к 1 апреля 1939 г. власти конфисковали 75 %.[115] Так нацисты приступили к ликвидации «низших рас».
Нельзя не отметить, что сам Гейдрих – один из создателей системы концентрационных лагерей, происходил из семьи творческой интеллигенции, его отец был директором консерватории, а сын получил прекрасное образование и даже превосходно играл на скрипке. В 1920-е годы Гейдрих увлекся экстремистскими теориями и политикой, а в 1932 г. вступил в СС, где на него обратил внимание Гиммлер, что способствовало его дальнейшей карьере после прихода нацистов к власти[116].
Многочисленными документальными источниками, прежде всего материалами Нюрнбергского процесса, убедительно доказано, что с приходом нацистов к власти начинаются практическая реализация гитлеровской внешнеполитической программы о «завоевании жизненного пространства» и подготовка агрессии.
Тем не менее для введения в заблуждение большинства немецкого населения и широкого общественного мнения в Европе Гитлер первоначально стремился маскировать свои истинные намерения под маской «миролюбия». Он начал свое правление под лозунгом «Германия хочет мира», что подчеркивалось в первом воззвании правящего кабинета Гитлера от 30 января 1933 г.[117]
Какую подлинную цену имели все эти заявления и декларации, европейским народам предстояло вскоре убедиться на своем собственном горьком опыте.
На одном из совещаний по вопросам «восточной территориальной политики», о котором сообщал Раушнинг, Гитлер подробно изложил свои геополитические замыслы относительно будущей политической карты Европы. Так, «в центре Европы должно находиться ядро из восьмидесяти или ста миллионов компактно поселенных немцев…Моя первая задача – создать это ядро, которое не только сделает нас непобедимыми, но раз и навсегда обеспечит нам решающий перевес над всеми европейскими нациями»[118].
В 1934 г. в личной беседе с тем же Раушнингом он продолжил тему создания «стального ядра» из «великой, скованной в неразделимое целое Германии» вместе с присоединенными к ней территориями: «Вокруг великой Германии мы создадим систему мелких и средних вассальных государств, в которую войдут Прибалтийские государства, Польша, Финляндия, Венгрия, Югославия, Румыния, Украина и многочисленные южнорусские и кавказские государства. Это будет федеративная германская империя… славян нужно частично уничтожить, а частично переселить в Азию, у остальных нужно отнять землю и превратить их в слуг господствующей германской расы. На Востоке мы должны распространить свою власть до Кавказа или Ирана, на Западе нам необходимы Фландрия и Голландия, но мы не откажемся и от Швеции. Либо Германия будет господствовать над Европой, либо она распадется на множество мелких государств»[119].
3 февраля 1933 г. Гитлер первый раз после прихода к власти выступил перед командованием армии и флота во время посещения генерала пехоты барона Э. Гаммерштейна[120]. Именно тогда рейхсканцлер изложил главные черты программы внутренней и внешней политики государственного руководства нацистской Германии. Во внутренней политике – это «истребление марксизма огнем и мечом», «смертная казнь за измену», «строжайшее авторитарное государственное управление», «устранение раковой опухоли – демократии». Содержались задачи военизации экономики, создания мощного вермахта, введение всеобщей воинской повинности как одной из важнейших предпосылок «для достижения цели – завоевания политического могущества». Во внешней политике ставилась задача борьбы против Версаля и за «равноправие в Женеве». Главная цель после завоевания политической власти, как указывал Гитлер, – это «завоевание нового жизненного пространства на Востоке и его безжалостная германизация»[121].
Эти цели также нашли отражение во многих других директивах и распоряжениях нацистских вождей и были документально доказаны на Нюрнбергском процессе[122].
Таким образом, с самого начала существования Третьего рейха генералитет был осведомлен о главных целях внутренней и внешней политики своего фюрера.
Как известно, 14 октября 1933 г. нацистское правительство, обвинив западные державы в нежелании признать германское равноправие в вооружении, объявило, что Германия больше не будет принимать участие в проходившей тогда Международной конференции по разоружению. Одновременно было объявлено о выходе Германии из Лиги Наций, что обеспечило ей свободу рук для подготовки к войне. В конце 1933 г. в Германии началось формирование 21 дивизии, которые должны были составить костяк 300-тысячной сухопутной армии[123].
Документально доказано, прежде всего материалами Нюрнбергского процесса, что заговор нацистов против мира и общие планы подготовки к войне не были лишь воплощением маниакальных идей Гитлера, за которым слепо следовали якобы не понимавшие целей фюрера представители военно-политического руководства и промышленно-финансовых группировок Третьего рейха.
В исторических исследованиях убедительно раскрыты основные этапы подготовительного периода развязывания новой войны и названы конкретные соучастники этого процесса. Например, в сентябре 1934 г. министр экономики и глава Рейхсбанка Я. Шахт лично представил Гитлеру меморандум под названием «Доклад о ходе работ по экономической мобилизации», в котором сообщалось о создании имперского совета обороны. При этом указывалось: «Имперское министерство при основании имперского совета обороны и его постоянных комитетов получило задачу экономически подготовить ведение войны»[124]. Сразу же развернулось строительство крупных военно-воздушных и военно-морских сил, создание бронетанковых и механизированных войск. Такие крупнейшие военные концерны, как «Круп» и «Рейнметалл», начали серийное производство танков.
16 марта 1935 г. стало знаковой датой на пути к войне. В этот день министр пропаганды Й. Геббельс на пресс-конференции официально заявил иностранным журналистам, что правительство Германии не признает ограничительный характер военных статей Версальского договора и приступает к созданию вермахта в составе 36 дивизий, формируемых на основе всеобщей воинской повинности. Общая численность сухопутной армии должна была достичь 500 тыс. человек[125].
Одним из очередных шагов, свидетельствовавших о непосредственной подготовке к войне, стал секретный меморандум Гитлера «О четырехлетнем плане», подготовленный в августе 1936 г. Этот документ в целом основывался на исходных «теоретических» положениях, провозглашенных Гитлером ранее. Их смысл вновь сводился к доказательствам необходимости для Германии расширения «жизненного пространства», так как она перенаселена и не может обеспечить себя, опираясь лишь на свою территорию. Отсюда следовали непосредственные задачи: «1. Немецкая армия за четыре года должна быть готова к бою. 2. Немецкая экономика в течение четырех лет должна быть готова к войне»[126]. Смысл этого документа состоял в том, что Гитлер объявлял Германию в качестве оплота «западного мира при отражении большевизма»[127]. В кругу своих приближенных Гитлер заявлял: «Мне придется играть в мяч с капитализмом и сдерживать версальские державы при помощи призрака большевизма, заставляя их верить, что Германия – последний оплот против красного потопа. Для нас это единственный способ пережить критический период, разделаться с Версалем и снова вооружиться»[128].
Таким образом, уже в 1936 г. военная подготовка Германии рассматривалась через призму подготовки к войне против СССР. Геринг был назначен уполномоченным по проведению четырехлетнего плана. Примечательно, что вскоре он стал одним из богатейших людей Третьего рейха. В 1937 г. Геринг возглавил концерн «Рейхсверке Герман Геринг АГ», под контроль которого перешли и конфискованные у евреев заводы. После начала войны этот концерн во всех оккупированных странах захватывал горнорудные комбинаты, металлургические заводы и пр. В 1938 г. Геринг был произведен в звание генерал-фельдмаршала авиации.
Для осуществления пропагандистской деятельности было создано в марте 1933 г. «имперское министерство народного просвещения и пропаганды» во главе с Й. Геббельсом, а также многочисленные официальные агентства, которые должны были осуществлять контроль и оказывать влияние на прессу, радио, кино, издательства и пр.[129]
Как доказывали материалы Нюрнбергского процесса, вся пропагандистская деятельность была направлена на утверждение в массовом сознании германского народа идеи о том, что его высшая миссия – это «руководить и господствовать в силу нордической крови и расовой чистоты, и таким образом была подготовлена почва к осуществлению идеи мирового господства»[130]. В 1935 г. Р. Гесс, подчеркивая тотальный характер нацистской пропаганды, заявлял: «Воздействие новых идей распространяется в Германии не только на политику, но и на культуру в целом, во всеобъемлющем значении этого слова: на искусство и литературу, науку и экономику, на силы обороны страны и на рабочую силу, на общество и семью. Во всех ее формах жизнь народа подвержена влиянию политики национал-социализма или изменена им»[131].
Таким образом, пропагандистская деятельность нацистского аппарата охватывала все сферы общественной жизни в рейхе.
Известно, что первый руководитель созданного еще в апреле 1933 г. внешнеполитического ведомства НСДАП А. Розенберг стремился придать внешней политике Третьего рейха особо антикоммунистический характер, устанавливая контакты с фашистскими и полуфашистскими партиями и движениями за рубежом. Несколько позднее, когда на пост министра иностранных дел был выдвинут Й. Риббентроп, ему удалось добиться согласия Гитлера и создать свое собственное ведомство для подрывной деятельности за границей. Оно стало называться «бюро Риббентропа» и было подчинено непосредственно фюреру.
Задолго до нападения на СССР Розенберг начал разрабатывать планы его «преобразования» в соответствии с общими целями агрессии. Для этого в Берлине был создан «Исследовательский институт континентальной европейской политики». В своей речи по проблемам Востока 20 июня 1941 г. он заявлял, что нацистское руководство «с 1918 г. расценивало марксистское мировоззрение и большевизм как смертельную угрозу новой Германии» и поэтому изначально «двинулось в бой со всем этим движением»[132].
Начиная с 1935 г. нацистская пропаганда приобрела ярко выраженный антисоветский, антибольшевистский характер. На съезде НСДАП в сентябре 1935 г. Гитлер и другие члены германского правительства (Геббельс, Гесс, Розенберг и др.) выступили с антисоветскими заявлениями о характере власти в СССР как «еврейской диктатуре», якобы стремившейся установить «царство еврейского меньшинства над христианским большинством». Розенберг заявлял, что «большевики-евреи хотят уничтожить христианство», и поэтому они готовят войну. «Мировоззрению политического отродья служит сегодня в качестве защиты фанатическая Красная армия»[133], – провозглашал он.
Развернув активную подготовку немецкого населения к будущей войне, министерство пропаганды в циркуляре от 21 октября 1936 г., подготовленном Геббельсом, указывало: «Борьба между национал-социализмом и большевизмом упорнее, чем когда-либо, приближается к своему разрешению …»[134]. В других документах министерства пропаганды постоянно подчеркивалось, что борьба против мирового большевизма является генеральной линией германской политики[135].
Конечно, как ныне очевидно и подтверждено многими материалами, нацистский «антибольшевизм» не был подлинной причиной принятия Гитлером программной установки на войну против Советского Союза, хотя ему и удавалось использовать антибольшевистскую пропаганду в качестве обоснования своих агрессивных замыслов.
Более того, развернутая нацистами антисоветская пропаганда происходила на фоне продолжающегося военного и экономического сотрудничества Англии и Франции с Германией. Достаточно напомнить общеизвестные факты перехода в марте 1935 г. Саарской области к Германии, спокойную реакцию Англии и Франции на германский отказ от военных ограничений Версаля, англо-германское военно-морское соглашение от 18 июня 1935 г., предоставившее Германии право строить подводные лодки, и пр.
Одной из целей тайной дипломатии фюрера стал подрыв создаваемой Францией и СССР системы коллективной безопасности под предлогом требования «равноправия» Германии, путем перетягивания на свою сторону малых европейских стран. Главным средством на этом пути являлось использование этнических, национальных проблем и противоречий, манипулирование принципом «права наций на самоопределение» и требованием восстановления «исторической справедливости», а также ревизии существующих договоров и границ. Кроме того, малые страны Центральной и Юго-Восточной Европы рассматривались нацистами как важные поставщики сырья и продовольствия для нужд Третьего рейха. К ним Гитлер применял известную практику: «Разделяй и властвуй!»
Некоторые из этих стран (Румыния, Венгрия, Болгария) с помощью нацистской Германии стремились достичь тех или иных «выгод», реализовать геополитические и территориальные претензии за счет своих соседей. Болгария – вернуть Южную Добруджу и Македонию, Венгрия – присоединить Трансильванию и пр.
Одним из методов дестабилизирующего воздействия на ситуацию в отдельных государствах была поддержка нацистской Германией фашистских и сепаратистских движений. Шпионские организации абвера (орган военной разведки и контрразведки), гестапо и СД устанавливали связи с этими движениями. Например, нацисты поддерживали экстремистские хорватские течения в Югославии, среди которых на крайне правом фланге выступали усташи во главе с А. Павеличем. Вдохновленные нацистскими расовыми теориями, они популяризировали среди хорватского населения идеи, отрицавшие принадлежность хорватов к славянам и утверждавшие родство хорватов с готами[136].
Следует также отметить, что военно-политическое руководство Третьего рейха проявляло значительный интерес к националистическим антисоветским движениям. В качестве примера можно привести поддержку нацистами украинского националистического движения – Организации украинских националистов (ОУН). Обширные центры подготовки агентов из этой организации были созданы абвером в 1938 г. в Берлине, Мюнхене, Гамбурге, Бремене и других германских городах. В феврале 1939 г. руководитель ОУН А. Мельник писал: «Сегодня…на нашей стороне стоят другие нации – немцы, итальянцы, испанцы, японцы, их победы нацелены на окончательное уничтожение общего врага». А в апреле 1939 г. оуновцы провозгласили: «Украинцы и немцы – естественные союзники. Кроме Германии, Украина не имеет другого активного союзника во всем мире в борьбе против оккупантов»[137]. Согласно немецким документам, накануне войны 4 тыс. агентов из числа украинских националистов, подготовленных абвером для саботажа и диверсий, проникли в Центральную и Южную Польшу, осуществляя подстрекательскую деятельность среди национальных меньшинств, участвуя в актах насилия против польского населения[138].
В ряде зарубежных изданий Гитлер представляется как «гениальный стратег» и единоличный автор всех агрессивных планов и директив. Однако доказано, что весь огромный государственный аппарат нацистской Германии, входившие в него гражданские и военные чиновники, представители генералитета, экономисты, ученые – все трудились над различными аспектами предстоящей борьбы за достижение провозглашенных фюрером целей. Например, 24 июня 1937 г. военный министр В. фон Бломберг подписал «Директиву о единой подготовке вермахта к войне». Важно отметить, что уже в этом документе рассматривались четыре различных варианта возможных военных действий: «Операция Рот» – «война на два фронта с центром тяжести на Западе» (т. е. против Франции); «Операция Грюн» – «война на два фронта с центром тяжести на Востоке» (из текста директивы вытекает, что речь шла о Чехословакии и, возможно, СССР); «Особая операция Отто» – вооруженная интервенция против Австрии; «Особая операция Рихард» – «военные операции в Красной Испании»[139].
5 ноября 1937 г. на так называемом Хоссбаховском совещании (по имени секретаря совещания адъютанта Гитлера Ф. Хоссбаха, который вел записи. – Прим. авт.) в Берлине участвовали военный министр Бломберг, главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник В. Фрич, главнокомандующий флотом гросс-адмирал Э. Редер, главнокомандующий ВВС генерал-полковник Геринг, министр иностранных дел фон Нейрат и Гитлер. Фюрер изложил принципиальные соображения относительно реализации планов внешней политики Германии и просил рассматривать их как завещание в случае его смерти. Он подтвердил свои теории о необходимости расширения для Германии «жизненного пространства», указав, что для решения германского вопроса «может быть только один путь – путь насилия». Сроки начала «большой войны» были намечены на 1943–1945 гг. При этом первоочередной задачей в целях улучшения военно-политического положения «нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на запад». Эти планы не встретили возражений присутствовавших, последовали лишь некоторые уточняющие высказывания. Фрич, например, потребовал добиться того, чтобы Англия и Франция не стали «нашими противниками», Бломберг указал на необходимость серьезной военной подготовки к войне против Чехословакии[140].
На рубеже 1937–1938 гг. в Германии было развернуто 42 дивизии, в том числе 7 танковых и моторизованных. Общая численность сухопутных войск достигла 800 тыс. человек. Значительно выросли их подвижность и огневая мощь. Было предусмотрено формирование еще 25 дивизий и доведение численности сухопутных войск на случай войны до 3 млн человек[141].
Примечательно, что 19 ноября 1937 г. в Оберзальцберге Гитлер встретился с представителем английского правительства министром иностранных дел лордом Э. Галифаксом. Именно тогда Великобритания, вступив в переговоры с Гитлером, одобрила присоединение Австрии к Германии. Галифакс, будучи сторонником сближения с нацисткой Германией, назвал Третий рейх «бастионом Запада против большевизма», выступил за заключение «широкого соглашения», по которому Германия обязалась бы уважать целостность Британской империи, в свою очередь английское правительство предоставило бы ей свободу рук в Центральной и Восточной Европе[142].
На фоне подобных действий ведущих представителей западных демократий руководство нацистской Германии решило приступить к осуществлению первого этапа своей завоевательной программы. Прежде всего с февраля 1938 г. Гитлер начал кардинальное преобразование системы командования вермахта. Так, 4 февраля того же года он стал верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами, таким образом совместив в своем лице всю политическую и военную власть. Под различными предлогами с занимаемых постов были уволены генералы, выступавшие за более умеренный военно-политический курс, в частности начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Л. фон Бек, генерал-фельдмаршал В. фон Бломберг и генерал-полковник В. фон Фрич. Ведущую роль в военной политике и осуществлении подготовки к агрессивной войне стали играть представители экстремистских кругов германского милитаризма, такие, как В. Браухич, Ф. Гальдер, Г. Гудериан, Г. Геринг, В. Кейтель, А. Йодль и др.
Первой жертвой в реализации этих планов после бескровного аншлюса Австрии, включенной в состав германского рейха в марте 1938 г., стало славянское государство Чехословакия. Еще в 1932 г. Гитлер в присутствии своих приближенных говорил: «Чешско-Моравский бассейн, восточные области, граничащие с Германией, – все будет заселено немецкими крестьянами. Чехов мы переселим в Сибирь или на Волынь – мы определим для них резервации в новых государствах федерации. Чехов надо убрать из Европы. Пока они здесь, они всегда будут очагом гуситско-большевистского разложения»[143]. В 1937 г. появился план нападения на Чехословакию под кодовым названием «Грюн». Мюнхенское соглашение, подписанное 30 сентября 1938 г. главами правительств Великобритании, Франции, Германии и Италии без участия Чехословакии, дало возможность Гитлеру приступить к ликвидации Чехословакии, не прибегая к военной силе[144]. Согласно воспоминаниям У. Черчилля, на Нюрнбергском процессе генерал-фельдмаршал В. Кейтель на вопрос, заданный ему представителем Чехословакии полковником Эгером о том, напала бы Германия на Чехословакию в 1938 г., если бы западные державы поддержали Прагу, ответил: «Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии»[145].
15 марта 1939 г. Чехословакия как государство перестала существовать после германской оккупации всех чешских земель и провозглашения так называемого «протектората Чехии и Моравии»[146].
Несмотря на то что правящие круги Польши рассчитывали на тесные отношения с нацистской Германией[147], однако еще задолго до 1939 г. нацисты планировали ликвидацию поляков и Польского государства. Так, в 1927 г. Розенберг писал, что ликвидация Польского государства является конечной целью Германии, а поляки, чехи и другие «неполноценные» в расовом и политическим отношении народы должны быть выселены дальше на Восток[148].
Согласно записям Геббельса в дневнике, Гитлер накануне нападения на Польшу 22 августа 1939 г. в обращении к главнокомандующим родами войск заявлял: «Я найду пропагандистский предлог для начала войны, независимо от того, будет ли он внушать доверие или нет. В развязывании и ведении войны имеет значение не право, а победа. Никакой жалости. Жестокость… Нужна величайшая жестокость… Полный разгром Польши является военной целью. Быть быстрым – такова главная задача. Преследовать до полного уничтожения»[149].
Спустя несколько дней после нападения на Польшу 18 октября 1939 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдер сделал в своем дневнике следующую запись о замыслах нацистов в отношении режима в этой стране и судьбы поляков: «Мы не хотим оздоровления Польши… Плацдарм для будущих действий немецких войск… Низкий жизненный уровень должен быть сохранен. Дешевые рабы. Из польских областей, отошедших к Германии, следует выбросить весь сброд. Администрация в Польше должна объединять в своих руках все полномочия, кроме военных. Настоящая же власть только одна – генерал-губернатор. Добиться полной дезорганизации в экономике… Империя должна только обеспечить генерал-губернатору возможность закончить эту дьявольскую работу …»[150].
Накануне завершения польской кампании Гитлер вновь давал установку Кейтелю: «Жестокость и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борьбы с Польшей»[151].
В ноябре 1939 г. расово-политическое управление НСДАП подготовило меморандум о методах обращения с населением на аннексированной польской территории. Этот документ нацеливал исполнителей на то, чтобы все население подвергнуть расовому обследованию; элементы, «подходящие» в расовом отношении, следует онемечить, остальных – уничтожить или выселить. Указывалось, что поляков следует держать на самой низшей ступени материального и культурного уровня, чтобы «ценные в расовом отношении» элементы сами заявили о своем желании принадлежать к немецкой национальности. Если же так называемые «ценные в расовом отношении» поляки откажутся изменить свою национальность, «нужно отнять у них детей и отправить в Германию для онемечивания. Польская интеллигенция должна быть уничтожена или выселена на Восток»[152].
В отличие от захватнических планов в отношении государств Западной и Центральной Европы, где Гитлер не собирался менять основ их общественного и государственного строя, планы нацистов и их союзников в войне против СССР имели принципиально иной характер. Известные ныне материалы, содержащие планы, директивы и другие разработки, связанные с подготовкой Германией войны против СССР, свидетельствуют, что гитлеровская верхушка заранее соединила военно-стратегическое планирование с программой проведения жесточайшей оккупационной политики на Востоке и с политическими целями этой войны[153].
11 января 1939 г. Гитлер в беседе с комиссаром «вольного города Данцига» заявил: «Все, что я предпринимаю, направлено против России, и если Запад настолько глуп и слеп, что не понимает и не видит этого, я буду вынужден договориться с русскими разбить Запад, а потом после его поражения всеми моими объединенными силами обрушиться на Советский Союз. Мне нужна Украина, чтобы нас нельзя было взять измором, как это было в последней войне»[154].
23 ноября 1939 г. Гитлер, выступая перед представителями высшего командного состава, объяснял верхушке вермахта, что Россия остается «опасной и в будущем». Однако выступать против нее можно было бы лишь тогда, когда будут развязаны руки на Западе[155].
Существовавший тогда советско-германский договор, заключенный в августе 1939 г., имел для Гитлера значение до тех пор, пока он был ему полезен. Уже позднее, в начале 1940 г. он дал понять своему ближайшему союзнику Муссолини, что не считает пакт с СССР настоящим союзом, а рассматривает его лишь как ограниченный по времени тактический маневр, который закончится после решения вопроса на Западе, чтобы затем возобновить борьбу с большевизмом в рамках своей «восточной программы»[156]