Злата хотела уснуть. Оказаться в отцовских объятьях и уснуть. Может быть, до вечера. Может быть, до утра. Может быть, навсегда. Ей было всё равно, только бы больше не видеть реку, не приближаться к ней, не бояться.
Злата хотела к отцу, хотела почувствовать его тепло, такое ласковое и похожее на её собственное. Родное пламя.
Но вместо отцовских объятий она оказалась в объятьях Ярослава.
Злата дрожала и беззвучно плакала, а он, тоже напуганный и растерянный, прижимал её к себе.
– Всё хорошо, всё хорошо, – повторял Ярослав. Его голос звучал тише, чем хотелось, и это раздражало. Раздражало повторять одно и то же, зная, что эти глупые слова никого не утешат.
Злата не помнила, как Ярослав оказался рядом, но сейчас, вдыхая море, она приходила в себя. Из памяти исчезали чёрные воды Серебрянки, уступая место водной глади, солёной, искрящейся на солнце, не имеющей конца.
– Успокоилась?
– Да.
Злата не подняла голову, не высвободилась из объятий. Ей хотелось чувствовать его плечо под щекой чуть дольше. Чуть дольше прятаться в безопасных морских волнах, разливающихся в воздухе.
Магия Ярослава заполняла собой всё вокруг – он сам это чувствовал. Он судорожно искал Златино солнце, её тёплое нежное пламя, и не мог найти. Он смотрел на рыжую макушку, и даже волосы казались ему потухшими. Касался мягкой, всегда горячей кожи, но ощущал только холод предплечий.
Когда-то Ярослав мечтал, чтобы огонь в огненных магах погас хотя бы ненадолго. Находиться рядом с ними было слишком сложно. Но теперь, когда Златино пламя исчезло, вода Ярослава тоже застыла. Перед глазами плыли айсберги – их холодные льды трещали в венах.
– Спасибо, – сказала Злата.
Она вдруг подумала, что сидит слишком близко к Ярославу, что он слишком долго её обнимает и ей слишком спокойно рядом с ним, таким на самом деле чужим и далёким. Она осторожно оттолкнула его. Потёрла щёку. Пальцы нащупали тонкую сеточку следов, повторяющих складку на майке Ярослава и пряди его длинных волос. Ярослав не был похож на участливого и надёжного Олега, на восхищённо-влюблённого Сашу – это пугало и интересовало одновременно. Внутренне Злата всё ещё тянулась к нему, всё ещё хотела ощутить, как он крепко, не рассчитав силы, прижимает её к себе. Но стоило посмотреть в холодные голубые глаза, неестественно яркие, как это желание быстро пропало.
– Всё в порядке, – снова сказала Злата и себе, и Ярославу. Она всё ещё вдыхала море, чувствовала кожей солёные волны, но это больше не успокаивало. Равновесия не было. Пламя внутри разгоралось, и море грозилось его затопить.
Злата отодвинулась, разрывая все касания.
– Ты уверена? Ты так быстро бежала. Что-то случилось? Я никогда не видел тебя такой испуганной.
– Всё хорошо.
Ярослав отвернулся. Смотрел, как и она, на асфальт, следил, как по нему растекаются жёлто-рыжие отблески заходящего солнца. Пытался сосредоточиться и не мог: мысли растекались так же, как солнечные капли по серой каменной крошке.
– Если тебе нужна помощь, я..
– Нет, – поспешила перебить Злата. – Всё в порядке, правда. Всё хорошо. Ты уже очень помог, – она резко встала, торопливо поправила юбку. – Мне теперь, наверное, пора. Поздно.
Ярослав видел, как она суетится, как нервно отбрасывает на спину волосы, заправляя пряди то за одно ухо, то за другое, и чувствовал, как в нём зреет желание проводить её. Осознание заставило его нахмуриться. Он вспомнил Гвоздикина, его отчаянные, даже жалкие, попытки навязаться Злате. Ярослав меньше всего хотел быть похожим на него.
– Спасибо ещё раз, – улыбнулась Злата. Уголки её губ дрожали.
Злата развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Слова готовы были сорваться с языка, но всё же Ярослав промолчал и опустил взгляд. Он сидел один, застывший, разочарованный и… злой. Шторм закипал в груди, бурлил в венах. И становился только сильнее, когда Ярослав ругал себя за глупые мысли.