– Что Демид?
– Его ты, каким увидел?
Потерев лоб, дед задумался.
– Не могу вспомнить, – признался он. – Я кроме его глаз ничего и не видел. Он будто не разрешал рассмотреть себя. Как примагнитил колодцами черными. И вот сейчас вдруг на ум пришло, глаза у него, как человека, что давно уже живет на земле. Уж меня сложно чем-то напугать, но тут, честно скажу, оторопь взяла…
– Да что же это такое! – бросив вязанье, запричитала хозяйка. – Куда же вас, родимых, занесло, затянуло, а? Да той деревни давно уже нет…
– Тихо, Анют, не голоси, – поморщился Семен. – Что ты, в самом деле? Значит, ни в какой тайге вы не заплутали? – обратился он к гостям.
– Нет, – развел руками дед Захар. – Приврали немного. А если бы признались, что от нечисти ноги уносим, поверил бы?
Почесав в затылке, хозяин замялся.
– Навряд ли… Может, еще по сто грамм, – предложил он. – А потом про Валюшу расскажешь.
Ведь тоже ее видел?
– Наливай, – кивнул гость.
– А можно мне еще чаю? – попросила Тоня.
– Сейчас, милая, сейчас, – засуетилась Аннушка. – Ох, девонька… Да что же такое у нас тут творится… Вот же верно говорится, не дремлют черти рогатые, все рыскают по земле… Охохонюшки…
– Ну, заквохтала… – разливая наливку, цокнул Семен. – Давай, не чокаясь…
Одним махом опрокинув стопку, дед Захар вышел в коридор, пошуршал чем-то и, вернувшись, положил на стол клочок бумаги с планом дороги к Ворыгино.
– У меня чертовщина началась в Зуевке, когда в забегаловке незнакомка в ромашковой косынке передала мне вот это.
– Незнакомка в ромашковой косынке? – разглядывая рисунок, переспросил Семен. – Валя?
– Скорее всего, – кивнул дед. – Лица ее не видел; она со спины подошла и велела не оглядываться.
Но когда уходила, я все же обернулся и только и успел заметить легкий силуэт и косынку эту.
– А чего тогда на фотку Валюшину так пялился? – недоверчиво покосился хозяин.
– Да потому что… – не зная, как преподнести нелегкую правду, гость занервничал. – Пошел я по этим стрелочкам, – постучав пальцем по рисунку, продолжил он. – И когда по идее должен уже оказаться в деревне, то увидел сосновый лес, где на каждом дереве римская цифра семнадцать вырезана. Потом бор сменился погостом, где вместо крестов камни, а сквозь камни лица людей, как живые смотрят.