– Лиловый цвет – полный отстой, – выдала Ирма, вытащив из своего шкафа роскошное платье в стиле лофт. Около получаса назад мы выяснили, что Ирма в течении моей первой рабочей недели вела себя достаточно сдержанно, чтобы я не мешала ей с походом на вечеринку, которую она ждала весь прошедший месяц. – У меня всё расписано. До обеда мы должны успеть выбрать платье и туфли, затем у меня массаж, маникюр и педикюр, и, наконец, прическа. К семи часам я должна быть в полной боеготовности. Трейси заедет за мной, и её водитель отвезёт меня домой ровно в час ночи. Мы обо всём договорились.
– Думаю, мне необходимо связаться с твоим отцом, чтобы уточнить, разрешены ли тебе столь поздние гуляния, – заметила я.
– Таша, всё уже обсуждено ещё до твоего прихода в этот дом, иначе как бы по-твоему вечеринка оказалась в моём расписании? Отец ведь собственноручно утверждает его, прежде чем передать в руки моему надзирателю.
Мне не показалось – Ирма с презрением произнесла последнее слово в своем предложении. Что ж, у нее было на то полное право. Мне бы тоже не нравилось, если бы меня контролировала посторонняя особа, которой за это еще бы и отсчитывали крупную сумму наличными.
Уже в элитном магазине брендовых женских туфель я поняла, что день будет долгим. Ирма решила немного поэкспериментировать и вместо того, чтобы купить платье под туфли, сделала всё с точностью да наоборот. В итоге она перемерила с три десятка туфель на высоком каблуке, прежде чем остановилась на ярко-бирюзовых лабутенах с камнями на пряжках в виде массивных капель, на которые лично я никогда бы даже внимания не обратила. Перевернув лабутены подошвой кверху, чтобы лицезреть цену сего чуда, я едва сдержалась, чтобы не выдать своего шока – пятьсот фунтов за пару. Отдав туфли в руки довольной девчонки, я предпочла не высказывать своего мнения по поводу её расточительности. Я прекрасно понимала, что то, что для меня считается расточительностью, для Ирмы считается нормой и может казаться даже экономией, с учётом того, что она являлась дочерью богатого человека. И всё же я не могла свыкнуться с мыслью о том, что эти лабутены могли бы покрыть моё месячное пропитание.
Следующим пунктом стало платье. Ирма долго колебалась между стилем лофт и ампир, в итоге остановившись на первом и купив невероятно красивое салатовое платье длинной чуть выше колен. Да-да, именно салатовое, не бирюзовое, из-за чего нам пришлось возвращаться в обувной магазин и делать это совсем не для того, чтобы поменять туфли, а для того, чтобы докупить такую же модель, только в салатовом цвете, и это с учётом того, что платье нам обошлось в девятьсот фунтов!
Ожидая выхода Ирмы из маникюрного салона, я нервно сжимала пакеты с покупками, опасаясь того, что их в любой момент могут украсть, чтобы сорвать большой куш. Я держала в руках две минимальные зарплаты среднестатистического британца и была в курсе того, что Ирма собирается потратить столько же, если не больше, всего лишь на маникюр и причёску, и всё это ради какой-то второсортной вечеринки для избалованных детей миллионеров. Кажется, моё сердце начинало стучать быстрее.
Из тяжёлых мыслей о том, что Ирма явно делает что-то неправильное, меня выдернул Кристофер, появившийся прямо передо мной буквально из ниоткуда.
– Крис? – от удивления дёрнулась я, так как не ожидала увидеть его в торговом центре.
– Ирма попросила забрать у тебя покупки, чтобы ты не заходила в маникюрный салон как бык в посудную лавку.
– Но я не собиралась туда заходить.
– Она просит тебя зайти, чтобы ты посоветовала ей с узором для маникюра.
– Но почему она мне не написала?.. А… Да, написала… – отдав пакеты с покупками Кристоферу, я бросила взгляд на свой телефон. – Крис, подожди, – окликнула я уже уходящего парня. – У тебя ведь есть номер телефона мистера Риордана?
– Да, конечно.
– Можешь продиктовать?
Списывая с телефона Кристофера интересующий меня номер, я не замечала, как он смотрит на меня.
– Вообще-то мне нельзя распространять личные контакты Риорданов, – произнес он, ожидая, пока я перепроверю номер. – Но ты ведь работаешь на него, поэтому, думаю, я могу выдать тебе его номер.
– То есть, если бы я просто так попросила номер его телефона, ты бы мне его не дал? – задорно ухмыльнулась я.
– Тебе бы я отдал даже свои почки, – взаимно улыбнулся Кристофер.
– Хорошо, что не сердце.
– Почему хорошо? Хотя нет, не отвечай. Даже не хочу знать ответа на этот вопрос.
Развернувшись, Кристофер размашистым шагом направился прочь от меня, оставив меня улыбаться ему в спину.
Тяжело вздохнув, я посмотрела на записанный мной номер и вспомнила слова Нат о том, что мистер Риордан может оказаться “не очень хорошим” начальником. Вообще я никогда не была из робкого десятка, но кончики моих пальцев поледенели прежде, чем я решились нажать кнопку вызова.
Когда раздался первый гудок, по моему телу пробежал холодок. Ещё гудок, ещё один и ещё один… После седьмого я уже хотела сбросить вызов, как вдруг в моё ухо врезался брутальный, звучный мужской баритон, от которого я на мгновение застыла и из-за которого по моему телу пробежали мурашки.
– Слушаю, – первое слово, которое произнес мистер Риордан, но вместо того, чтобы ответить ему, я мысленно прикинула, что моему нанимателю, с учетом возраста Ирмы, должно быть около сорока лет, однако по его голосу невозможно было установить его точный возраст. – Я слушаю вас, – терпеливо повторил голос по ту сторону трубки.
– Добрый день, – постаралась как можно более спокойно произнести я, но, возможно мне просто кажется, мой голос немного дрогнул. – Мистер Риордан, мы пока ещё лично не знакомы… Меня зовут Таша Палмер, и я…
– Таша Палмер, – неожиданно прервал меня собеседник. – Я знаю кто Вы. Ирма выложила в инстаграм несколько фотографий с Вашим участием. Ваш полёт со спины Дакара получился очень красивым. Надеюсь Вы не ушиблись?
– Нет, благодарю за беспокойство, – неожиданно хихикнула я, совершенно не отконтролировав этот свой нервный порыв. – К сожалению я Ваших фотографий не видела, но уверена, что Ваш тандем с Дакаром со стороны более фотогеничен… Эмм… Я звоню Вам по поводу Вашей дочери.
– По поводу дочери? – заметно напрягся мистер Риордан, наверное ожидая услышать от меня дальше нечто неприятное.
– Не переживайте, с Ирмой всё в порядке. Я лишь хотела уточнить, действительно ли Вы разрешили ей посетить вечеринку с присутствием на ней до часа ночи? Я могу не переживать об этом?
– Да, конечно, мы с ней договаривались об этой вечеринке. Можете быть спокойны – Вам не нужно контролировать её этим вечером.
– Отлично, – прикусила нижнюю губу я, заметив, как Ирма энергично машет мне рукой через стеклянную витрину, явно требуя, чтобы я к ней присоединилась. – И ещё. Ирма потратила тысячу четыреста фунтов только на платье и туфли, и, судя по всему, это только начало. С этим всё в порядке? Не поймите меня неправильно, просто это мой первый опыт и я совершенно не в курсе того, какой именно суммой Ирма может распоряжаться…
– Всё в порядке, – вдруг усмехнулся мистер Риордан, оборвав меня. – Пока она занята шопингом Вам ничего не грозит. Мне уже пришли оповещения о её покупках – я отслеживаю этот хаотичный процесс, так что можете не волноваться.
– Хорошо, спасибо Вам за внимание, – наблюдая за тем, как Ирма ещё сильнее начинает жестикулировать мне из-за витрины, торопливо произнесла я.
– Не за что… – только и успел отозваться мистер Риордан, после чего я сразу же бросила трубку, чтобы вышедшая ко мне девчонка не поняла, что я разговаривала с её отцом. И лишь спустя мгновение я осознала, что мистер Риордан ещё что-то говорил мне в момент, когда я оборвала связь. Почувствовав себя неотёсанной грубиянкой, я едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу, после чего отправилась за подпрыгивающей на месте Ирмой, настойчиво требующей, чтобы я поскорее посоветовала ей форму узора для указательного пальца. Кажется, эта девчонка была единственной во всём мире, кого буквально прожигал вопрос подобного значения, и это при том, что она не являлась примером гламурной особы.
Ровно в семь часов вечера к особняку Риорданов подъехал лексус из разряда бизнес-класса и из него буквально выпорхнула навстречу Ирме худенькая, белокурая девушка в тёмно-синем платье с ассиметричным низом. Девушка была немногим мельче Ирмы и тянула на возраст от пятнадцати до шестнадцати лет. По-видимому это и была лучшая подруга Ирмы – Трейси.
Засунув руки в карманы своих брюк, я из окна прихожей наблюдала за тем, как девушки кружатся друг напротив друга. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Ирма была не единственной, кто сегодня выбросил на ветер тысячи долларов лишь ради того, чтобы покрасоваться перед ровесниками. Я и вправду была из другого мира, потому что никак не могла этого понять, хотя пару раз даже сделала попытку.
Некоторое время понаблюдав за веселящимися подростками, я спустилась вниз, чтобы попрощаться с Кристофером и Джиной. В итоге Джина уехала пораньше, чтобы забрать сына из вечерней школы, а мы с Крисом проторчали на кухне ещё час, разговаривая обо всём и одновременно ни о чём. Впоследствии я даже не вспомнила, что именно в его словах заставило меня несколько раз улыбнуться.
…В центре Лондона я оказалась в половину десятого, а из больницы вышла без пятнадцати полночь. У меня было строгое правило проводить здесь не меньше двух часов в неделю, хотя моя совесть временами и грызла меня за то, что этого слишком мало. Минимум два часа из моей жизни еженедельно просачивались и замирали в стенах этого ненавистного здания, а я даже не знала, помогает ли это Ему. Мне точно не помогало.
Воскресенье, девять часов утра, а я уже стою на пороге дома Риорданов. Наверное, я впервые в жизни так сильно ждала начала будних дней, ведь в эти дни я меньше времени тратила на возню с Ирмой, нежели должна была это делать в выходные.
Ирма уже должна была проснуться, но, войдя в её спальню, я застала её в постели. Только раскрыв шторы я оценила масштаб того беспорядка, который она устроила накануне, по-видимому пытаясь стащить с себя то самое платье за девятьсот фунтов, которое сейчас валялось на полу с пятнами неопределенного происхождения на юбке. Подобная халатность по отношению к вещам, а вернее к деньгам, мгновенно заставила меня нахмуриться, и в следующую секунду я перевела свой взгляд на постель девчонки. Её глаза явно болезненно отреагировали на прямые солнечные лучи, из-за чего она решила с головой зарыться под одеяло.
– Ирма, вставай, – попыталась без раздражения в голосе произнести свой призыв я. – У тебя сегодня гольф, забыла? – Ирма никак не отреагировала на мои слова, из-за чего мне пришлось подойти к её кровати и стащить с её головы одеяло. – Гольф с половины одиннадцатого до трёх. Подъё-ом! Быстро. Давай вставай. Сегодня я не буду присутствовать на занятии, так как в этом нет необходимости… – и тут я поняла, что от девчонки несёт алкоголем. Меня в одно мгновение передёрнуло, как и её, когда она встретилась со мной взглядом.
– Ты пила… – шокировано произнесла я, отстранившись от её постели с одеялом в руках. Но это была вечеринка подростков от тринадцати до семнадцати лет, ведь так? Там не должно было быть алкоголя…
– Всё в порядке, – протерев лицо ладонями, заявила девчонка и, сев, спустила ноги с кровати.
– Когда мистер Риордан узнает, он… – я не договорила.
– Таша… Таша… Подожди, – уже вставая с кровати, начала тяжело дышать Ирма. – Он ничего не должен узнать… Он мне голову открутит.
– Я не против.
– Не против значит? – воинственно остановилась напротив меня девчонка, дыша на меня вчерашним перегаром. Впрочем, судя по всему, она выпила не так уж и много. – Как ты думаешь, что он сделает первым делом, когда узнает о том, что я пила спиртное, фактически находясь под твоей опекой? Думаешь, он тебя по головке погладит?.. Думаешь, не уволит?..
– Я не держусь за это место, – хладнокровно солгала я, и моя ложь мгновенно подействовала на Ирму именно так, как я того и хотела.
– Таша, подожди… Давай договоримся. Ты ведь любишь договоры, так? Что мне сделать для того, чтобы ты оставила всё в секрете?
– Ирма, тебе шестнадцать и ты просыпаешься с похмельем.
– С легким похмельем.
– Здесь важна не степень, здесь важен факт, – многозначительно ответила я, отбросив ещё тёплое одеяло обратно на кровать.
– Подожди, – взъерошилась девчонка, ещё не до конца отошедшая ото сна. Кажется до неё начинало постепенно доходить, что я настроена серьёзно. Резко развернувшись, она схватила свою сумочку и вытащила из неё кошелёк. – Каждый месяц я получаю карманные деньги… Ровно тысячу долларов. В этом месяце я ещё не успела их растратить, с его разрешения расплачиваясь его личной банковской картой… Возьми взамен за своё молчание о произошедшем и забудем, – тяжело, словно уставший от жизни взрослый, выдохнула Ирма, после чего вдруг сунула мне в руку какую-то бумажку. Так я впервые в жизни увидела тысячу долларов одной купюрой. Словив на себе мой резко озлобившийся взгляд, Ирма мгновенно стряхнула со своего лица самоуверенность. – Мало?.. Хорошо… Я буду отдавать тебе каждый месяц по тысяче. Неплохо ведь, правда? Заработать в течении года двенадцать штук только за одно своё молчание…
– Помнится, что ты делала ставки на то, что ноги моей в этом доме не будет к тому моменту, когда твой отец вернётся из Швейцарии, а теперь ты пророчишь мне целый год, – таким жёстким тоном я ещё с ней не разговаривала. Но ей было шестнадцать и она смотрела на меня через пелену похмелья, которое постепенно, слой за слоем сползало с неё с каждым произнесённым мной словом. – Быстро приняла душ и спустилась вниз. – отчеканила каждое слово отдельно я, смяв купюру в кулаке и выбросив её на ещё не успевшую остыть кровать.
Жестким шагом пройдя мимо окаменевшего подростка, я звучно захлопнула за собой дверь и, остановившись на месте, до боли сжала кулаки.
Малолетняя идиотка!..
Идиотка!..
Идиотка!..
Кажется, я мысленно повторяла это слово словно мантру всю дорогу до гольф-клуба словно пытаясь понять, кто именно из нас двоих носит на плечах погоны с этим званием. Ещё и Кристофер подставил. Позвонил мне за полчаса до нашего выезда и сообщил, что сегодня не сможет выйти на работу, и вместо себя пришлет некого друга по имени Ральф, который подменит его до завтра. Этот друг должен был приехать к половине десятого, но не объявился даже к десяти. Времени его ждать больше не оставалось, поэтому мне пришлось самостоятельно везти Ирму в гольф-клуб. На своей машине.
По-моему, Ирма была в шоке узнав, что в мире существует какая-то ещё обивка сидений, кроме экокожи. Но она не сказала на этот счёт ни слова, явно боясь меня раздраконить и услышать от меня то, чего она, на данный момент своей безрассудной жизни, боялась больше всего на свете.
– Таша… – начал подросток, когда до места назначения оставалось не больше двух километров, но я её оборвала, буквально выпалив вертящееся на языке слово.
– Идиотка, – жёстко процедила сквозь зубы я. – Ты идиотка, в курсе? Конечно нет, ведь тебе до сих пор никто ничего подобного не говорил, верно?
– Да чего ты так разгорячилась?! – наконец решилась на противостояние девчонка.
– Я чего разгорячилась?! – воскликнула я, после чего мысленно одёрнула себя и вновь начала цедить через зубы, словно общаясь сама с собой. – Я чего разгорячилась… Ты в курсе, что бывает с теми, кто думает, что не злоупотребляет?
– Да это было всего-то один раз!
– Не ври мне, – резко взглянув прямо в глаза собеседнице, приказала я. – Слышишь? Ещё раз соврёшь – и пойдёшь пешком в свой драгоценный гольф-клуб, плевать, что ты дочь миллионера.
– Да с чего ты взяла, что я тебе вру? – едва ли не слёзно поинтересовалась она.
– Потому что говоришь, что это было всего один раз, а не первый раз…
– Ты цепляешься к словам.
– Девочка, не думай, что я буду с тобой сюсюкаться лишь из-за того, что твой отец платит мне немногим больше, чем среднестатистическому офисному работнику. Начнём с начала – с признания. Давай, признавайся мне в том, что ты пьёшь.
– Я не…
– Ирма.
– Окей, хорошо, я пью! Довольна?! Теперь ты довольна или как?!
– Или как… – неожиданно тяжело выдохнула я, словно сдавшись посреди кульминации.
– Ты чего? – испугалась собеседница и, не получив ответа, решила уточнить. – Ты ведь не расскажешь ему?..
– Почему я не должна ему рассказывать? Он твой отец и он должен знать, чем дышит его ребёнок.
– Я обещаю, что это больше никогда не повторится… Честное слово, – умоляюще положила свою руку на моё запястье Ирма как раз в момент, когда я припарковалась напротив велодорожки. Я не стала убирать рук с руля, не желая тем самым отвечать на её молящее прикосновение. – Таша, честное слово… Я больше никогда не буду пить. Только, пожалуйста, не рассказывай ему о произошедшем.
Ирма была ещё настолько неопытна, что даже обещания давать не умела. Будь она хотя бы чуть-чуть взрослее, она бы знала, что в обещаниях никогда нельзя использовать слово “никогда”.