Институт монашества впервые появился в христианстве в конце III века в Египте как объединение подвижников уединения, целомудрия, послушания, нестяжательства и молитвы. Сам термин происходит от греческих слов µόνος – один, одинокий, µονάζειν – быть одному, жить уединенно, µοναχός, µοναστής – живущий уединенно. Один из православных богословов определил монашество как «добровольный отказ христианина от естественного самоотречения в любви, которым является брак, и выбор более радикального пути через послушание и аскезу, при котором единственным источником существования для человека становится обращенный к человеку призыв Бога».
Не мне ставить оценку успешности или неуспешности данного пути. История повествует как о монашествующих, подвизавшихся добрым подвигом веры, достойно прошедших путь жизни и служения, стяжавших благодать Божию, так и о тех, кто – даже удалившись в затвор, в одинокие кельи и отдаленные скиты, – сам потерпел крушение в вере и других от веры отвратил.
Профессор Николай Федорович Каптерев, исследователь трудов и наследия преподобного Максима Грека, приводит его понимание сути монашества: «Одни монашеские обеты, черные ризы, посты и молитвы, без деятельного исполнения заповедей Божиих, не могут спасти монаха, и сущность монашества вовсе не заключается в постах и молитвах… Как скоро монашеством отвергнуто было коренное, основное условие спасения человека, – самим делом исполнять в жизни все заповеди Христа, как скоро им было усвоено то совершенно ложное, несогласное с учением Христа, воззрение, что монах должен и обязан спасать только самого себя, а никак не других, у нас создались монашество и монастыри не настоящие…» Но сегодня, говоря о монашестве, я имею ввиду не традиционный для Восточной и Западной Церквей формат закрытых учреждений со сводом аскетических правил и обетов и обязательным безбрачием. Я вижу новый образ монашества христианина-служителя в миру, человека, вовлеченного в активную жизнь социума, но при этом хранящего высокую степень посвящения себя Богу, служения Ему и людям, следования Евангелию и хождения в святости в повседневной жизни. Как читаем в книге пророка Малахии: «И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, между служащим Богу и не служащим Ему» (Мал. 3:18).
Не пытайтесь узнать в приведенных примерах своих знакомых, конкретных служителей, общины и города. Большинство описанных историй – это собирательные образы, в определенном смысле притчи, которые почему-то злили фарисеев гораздо сильнее обычной проповеди (Матф. 21:45, 46). Да и Писание повелевает нам испытывать и судить первым делом себя (1 Кор. 11:28, 31) и не быть судьями других людей (Матф. 7:1).
Прежде чем публиковать свои размышления на эту тему, я предложил прочитать данную рукопись нескольким уважаемым священнослужителям, епископам и пастырям, а также некоторым женам и детям священнослужителей. По ряду пунктов была получена конструктивная критика и, согласившись с ней, я переписал часть материала. Многие говорили об опасности данной публикации и даже рекомендовали напечатать ее под псевдонимом или хотя бы под грифом «только для священнослужителей» или «для служебного пользования». Но абсолютно все поддержали меня, подтвердив, что поднятые темы актуальны для сегодняшней Церкви и мы должны о них говорить вслух. А если мы говорить не будем, не будем сами себя судить, то будем осуждены миром и вместе с миром (1 Кор. 11:31, 32). И тогда впору готовиться к будущим педофильским или иным подобным судебным процессам, как уже случилось в одной вселенской Церкви.
Один из рецензентов посетовал, что в книге мало позитива и приведенные образы способны вогнать в депрессию. Я размышлял над этим. Это так. Но и пишу я не о прекрасных бабочках и дивных цветочках. Мы должны говорить о негативе, отступничестве и грехе, называть вещи своими именами. Лекарство обычно бывает горьким. Иначе не произойдет покаяния и исцеления.
Добрая весть в том, что нечестивых людей, прикрывающихся маской благочестия, ничтожно мало в сравнении с людьми подлинно благочестивыми, трезвыми и честными. Я знаком и дружен с сотнями добрых и честных пастырей, полагающих свои жизни за людей, абсолютное большинство пастырских семей любят Бога и Церковь больше любого собственного комфорта, денег, власти и славы и воспитывают в этом своих детей и внуков. Но, как известно, малая закваска заквашивает все тесто (Гал. 5:9), а одна ложка дегтя портит всю бочку меда. Так вот об этой ложке я и вынужден говорить с дорогим читателем, хоть мне самому было бы гораздо приятнее восторгаться вкусом меда.