Я сижу в ванной и ору в подушку, которую прихватила из спальни, убегая и спасаясь от дикого крика, который не прекращается уже несколько недель.
Я убежала от своего ребёнка.
Сидя на холодном кафельном полу, чувствую, как разгорячённое тело понемногу начинает остывать. Но это только тело. А разум всё так же пылает и отказывается принимать действительность.
Орать уже не хочется, да и не помогает это. Крик через пухлое препятствие, воняющее перьями и пылью, не может перекрыть надрывный плач, прорывающийся в мозг сквозь темноту моего убежища.
Я слышу только крики. Только крики, крики, бесконечные крики.
Помню тот момент, когда невыносимая боль потуг сменилась облегчением и мне шмякнули на грудь грязный, сморщенный, синий комочек. Что я чувствовала? Счастье от того, что всё закончилось, счастье, что мы с малышом живы. А потом посмотрела на ребёнка и неимоверной гормональной волной меня накрыла необъятная, безграничная любовь.
Я целовала его маленькие пальчики, гладила крошечный носик. А как он пах…Этот запах.Когда утыкаюсь носом в его макушку, то чувствую тоже, что и тогда. Что отдам душу, тело, всё, ради него.
Потом меня увезли в одну палату, его в другую. Мы виделись, когда приносили кормить, когда я прогуливалась по отделению, где весь замотанный в пеленку лежал мой сынок . И это было самое счастливое время.
Да,было тяжело по началу. Грудь превратилась в одну сплошную мозоль, но я была всё равно счастлива.
Потом выписка. Шарики, цветы, квартира, украшенная праздничными плакатами и эйфория первых дней материнства сменилась адом.
Я слышу этот крик постоянно. Не могу сходить в туалет нормально, в душ. Я слышу только , как он орет и мне раздирает это душу.
Муж придумал , что ему надо работать много, и лучше 24 часа.
– Я же ради вас стараюсь, чтобы у вас всё было.
А если мне не нужно это " всё"? Если мне нужно, что бы мой любимый человек был рядом ? Что бы он мог посидеть пару часов с ребёнком, а я одела бы чистую одежду, накрасила глаза и пошла в люди. В обычный продуктовый магазин внизу нашего дома. Что бы спокойно прошлась между стеллажами с хлебобулочными изделиями, консервами и овощами. Что бы ощутила себя частью живого мира, а не предметом мебели или едой.
– Почему ты не прибрала в квартире ? И где глаженная рубашка?– спрашивает меня Паша в те редкие минуты, когда все же появляется дома.
Что? Рубашка ? А ручки у тебя на что? Я не могу помыться, а ты про рубашку! И никто не спросит, как я себя чувствую. Почему-то всем стало плевать на меня. На меня! На отдельного человека, на личность! Все спрашивают , а как малыш? Сколько поел, сколько срыгнул, покакал, пописал. Почему никто не спросит, как у меня дела? Что чувствую я и нужна ли мне помощь?Я перестала быть собой. И превратилась из красивой, ухоженной женщины в растрёпанную нервную бабку.
– Одевайся теплее. Ешь витамины и правильно питайся.
Нет, это говорит мне мама не потому, что волнуется за меня, а потому , что внук не должен страдать от нехватки витаминов. А если не хватает молока, потому что он вырос, то значит плохо ем, нервничаю или плохая мать, так как не хочу чаще прикладывать к груди.
Я прикладываю. 24 часа в сутки. Если он не есть, то орёт. Если не орёт , то ест.
Я вижу эти постылые стены, потолок, который падает уже на голову и мне больно. Больно даже не от того, что не могу влезть в свои любимые джинсы, или что у меня теперь вместо живота какой-то кожаный мешок беспомощно свисает вниз. Нет, мне больно от того, что всем плевать на меня.
Я не могу больше. Я сижу в темноте , а мой ребёнок всё так же орёт. Я представляю, какой он уже багровый от крика и как у него трясутся маленькие ручки и ножки. Но я устала. Устала укачивать. Устала.
Я хочу спать. Просто в тишине поспать не просыпаясь часов 6 подряд. Хотя можно и 5. Да я уверена, что и 4 часа мне бы тоже хватило! Всего лишь 4 часа. Это то время, которое мой муж тратит на игры в компьютере, когда приходит с работы.
Знаете, у меня появилась мечта. Угадаете? Наверное нет. Это не липосакция или абдоминопластика, нет. Я хочу, чтобы меня сбила машина. Страстно хочу попасть в реанимацию и полежать в тишине. Где никто не орёт, не срыгивает на меня, не обсасывает грудь до крови.
Я хочу тишины и спокойствия. Почему мне все родственники говорили, что это счастье ? Что ребёнок будет спать первые три месяца постоянно? Где это написано? Это вранье! Нет такого. А ещё давление общественности. Сначала , что надо , прям вот надо замуж, потом надо ребёнка, да ещё и родить самой, а то если кесарево , то не рожала , значит и не мать, кормить грудью, так как, если не кормишь , то тоже не мать.
Я плачу от бессилия. От усталости и безысходности.
Отбросив подушку в сторону, встаю и иду в спальню, где на кровати лежит орущее существо, появившееся на свет, пытаясь разорвать меня на кусочки.
Открываю окно и сразу же в комнату врываются тысячи снежинок, которые принёс пронизывающий питерский ветер.
Они колючие, холодные , но такие приятные. Горячее лицо с радостью принимает их на себя и они тают , отдавая свои жизни, чтобы спасти меня от того жара, который пышет внутри. Я не могу его потушить сама. Может быть они мне помогут? Такие маленькие , такие беспомощные. Такие же, как мой ребёнок. Но они не орут, а отдают свою жизнь ради меня.
Не могу смотреть на сына. Не могу видеть, как он трясется.
Я смотрю вниз и вижу, что там всё белое, чистое и такое холодное. Мне надо туда! Я знаю, что мне надо туда, потому что там будет тишина. Раз и всё.
Скользкий подоконник. Но не он виноват в том, что не могу залезть. С теми габаритами, что у меня стали, не так просто покорить даже высоту табуретки.
Вот, теперь я сижу у открытого окна , свесив ноги на улицу. Ветер вносит всё так же в комнату снежинки и они тают, оставляя после себя маленькие капельки. Я чувствую, как волосы становятся влажными,лицо прохладным, а в душе растёт спокойствие.
Смотрю перед собой, стараясь понять, зачем я вообще сюда залезла.
Что-то не то. Почему стало так тихо? Спокойствие начинает затягивать паутина страха. Я не слышу криков. Почему? Что случилось?
Резко оборачиваюсь и вижу, что мой малыш лежит с закрытыми глазами. Что с ним ?
Резко спрыгиваю с подоконника и оказываюсь рядом с сыночком. Пусть орёт, пусть кричит, но только, что бы был жив! Это я , я виновата, если с ним что-то случилось! Это я !
Быстро трогаю его и он начинает ворочаться и в следующую секунду я слышу пронзительный крик.
Слава Богу! Он плачет! Он плачет, потому что жив. Он просто устал от криков, а может быть ему было так же жарко, как и мне? И эти самые снежинки охладили не только мой разум, но и его измученное криком тело.
– Лёшенька, котёночек,– говорю я , беря на руки своё сокровище.– Малышик мой.
Аккуратно закутав его в одеяло, подхожу к окну и закрываю створки, чтобы не простудилось моё солнышко.
Какая же я дура! Я знаю, что он плачет не потому, что хочет поиграть на моих нервах, а потому что у него что-то болело. А может быть ему не хватало меня .
Мы садимся и я начинаю кормить моего сыночка.
Ну почему мне так одиноко? Почему я не могу просто позвонить подругам или знакомым? Когда они слышат мой голос, то у них сразу тысячи срочных дел. Да, мы теперь играем за разные команды. У них нет детей, они не хотят слушать про подгузники,коляски, новые умелки и так далее. Но я не говорю об этом…Да даже , если и говорю иногда, то почему им меня не послушать 5 минут? Им это ни о чём, а для меня целых 5 минут общения с человеком, которому мне не надо попу подмывать.
Я не понимаю, что со мной. То я вся в счастье и любви, то мне хочется шагнуть в никуда.
Когда говорили со свекровью, то намекнула ей, что может быть у меня послеродовая депрессия. Но она сказала, что это новомодное слово сейчас всегда и все используют, чтобы оправдать безделье и лень.
– В наше время не было такого. Дом, скотина и крутись.
У меня тоже свой дом ( точнее квартира), скотина в виде сына свекрови, который приходит пожрать и поспать, и я кручусь. Но, если даже словосочетания " послеродовая депрессия" не было в то время, это не говорит , что не было этого самого состояния.
Я боюсь. Не за себя. За сыночка, что могу что-то сделать. Мне страшно от самой себя. От мыслей и от того, что пару минут назад я сидела на скользком подоконнике и меня тянуло вниз. Если бы я потеряла равновесие, то мой малыш остался бы один до прихода своего отца. Он бы был совсем один и никто не пришёл бы ему на помощь.
Нет, я не могу позволить себе эту депрессию. Не могу и не хочу.
В эту минуту во мне проснулась наконец-то любовь. Та самая, про которую говорят , что она рождается в тот момент, когда рождается ребёнок. Материнский инстинкт и любовь к ребёнку- это же не одно и тоже? Они могут родиться в одно время ? Наверное. Но не у всех.
Все мои действия были на автомате. Изо дня в день один и тот же алгоритм, но сейчас я держу малыша на руках, смотрю, как он жадно ест, глажу его бровушки и носик, и чувствую, что начинаю просыпаться. Во мне растёт какое-то странное чувство,разливающееся теплом по сердцу. Может быть это оно? Моё спасение от себя?