От составителей
Выдающийся святитель Феофан Затворник оста вил обширное и драгоценное духовно-литературное наследие. Особое место в нём занимают его ответы разным лицам, просившим у него совета или духовной помощи, решения недоумённых вопросов, утешения в скорбях, облегчения в бедах… Со всех сторон России стекались эти просьбы в Вышинскую пустынь, где преосвященный Феофан пребывал в течение последних двадцати восьми лет своей жизни, причём двадцать два года из них он находился в строгом затворе. До этого им уже был пройден значительный жизненный и духовный путь, отданный служению Церкви Божией на различных поприщах и в разных местах.
Весь величайший и бесценный опыт, накопленный за годы жизни, и особенно в годы затвора, святитель использовал в своей обширной переписке с многочисленными корреспондентами, среди которых были представители всех сословий, от сановников до крестьян. Ежедневно почта приносила от двадцати до сорока писем, и епископ Феофан обязательно отвечал на каждое из них, чутко угадывая духовное состояние и потребности писавшего, и находя для каждого идущее прямо к сердцу необходимое слово. Он обладал редким даром: просто, ясно, лаконично говорить о самых сложных предметах, о самых глубоких вещах.
В 1880-х годах к святителю Феофану за духовным руководством обратился духовник Гефсиманского скита при Троице-Сергиевой Лавре, впоследствии игумен Зосимовой пустыни, о. Герман. Причиной, побудившей о. Германа обратиться к святителю, было желание научиться молитве Иисусовой, к стяжанию которой он стремился в течение всей своей подвижнической жизни. После кончины своего старца, предоставленный самому себе, о. Герман «начал понемногу уклоняться в широту пространного пути, – как он писал в письме к святителю, – сперва стал с большим интересом следить за событиями жизни мира, потом, побуждаемый желанием и другим передать свои впечатления, уже не мог удержаться от продолжительных разговоров и пересудов; наконец, привязался даже к временному, тленному… В душу внедрилась пустота, сердце охладело к молитве, а воспоминание прежней жизни уязвляет меня и побуждает снова искать руководства».
В то же время о. Герман обращался за советом к оптинским и к валаамским инокам. Посетив Валаамский монастырь, он познакомился со схимонахом Агапием (Молодяшиным) и другими старцами. Отец Герман попросил старца дать ему письменное наставление об умном делании Иисусовой молитвы. Отец Агапий был склонен к так называемому «художественному» способу произнесения молитвы, придавая чрезмерно большое значение внешним приёмам молитвенного делания. Когда же о. Герман стал прибегать к этому способу, то внутреннее чувство подсказало ему, что он несовершенен и опасен. Господь, видя со стороны о. Германа искреннее и усердное искание, внушил ему обратиться за разъяснением к преосвященному Феофану. «К Вам, Владыко, я обращаюсь за помощью, к Вашим стопам повергаюсь в надежде, что Вы не откажете научить меня как избегнуть пристрастия к миру, прилепиться всею душою к Богу», – писал он святителю. Между ними завязалась переписка. Читая её, нельзя не заметить, как вначале о. Герман усердно налегал на внешние приёмы молитвы. Он не только спрашивал о них, но даже их отстаивал. В ответ святитель Феофан не советовал ему прибегать к ним, считая их второстепенными и даже опасными при отсутствии опытного руководителя.
Также святитель Феофан нашёл, что «художественное делание» совершаемое о. Агапием не вполне правильно. Когда о. Герман сообщил о. Агапию о советах Вышенского затворника, тот со смирением принял это как отеческое наставление. Между святителем Феофаном и о. Агапием началась переписка, приведшая в скором времени к благим результатам. Опубликовавший эту переписку в Полтавских Епархиальных ведомостях в 1905 году протоиерей Иустин (Ольшевский, в монашестве – Сильвестр, с 1915 г. – епископ Омский и Павлодарский) писал в своём заключительном слове: «Таковы девять писем высокого наставника к достойному ученику. В письмах одинаково поражают смирение и глубина разумения сокровеннейших высоких движений духа в одном, высота духа вместе с детской простотой – в другом. «Всё (в душе) должно быть поглощено чувством к Богу, или сокрушением, или благодарением, или славословием, или прошением чего потребного для души и для тела, и для внешнего положения, с верою и упованием», – разъясняет иноку незабвенный владыка Феофан. Как это потребно и для нас, пастырей, в нашем пастырском деле».
В первой части данного сборника мы предлагаем читателю письма святителя Феофана, написанные им к схиигумену Герману и к схимонаху Агапию, а также наставления «О молитве Иисусовой, словесно, умно и сердечно совершаемой», составленные схимонахом Агапием и его сподвижниками, просмотренные и исправленные святителем Феофаном, затворником Вышенским.
Обращаем внимание читателя на то, что в пятом и шестом письмах святителя Феофана к схимонаху Агапию, он обращается к иеромонаху Агафангелу (Амосову), ставшему впоследствии настоятелем Александро-Свирского монастыря.
Делание Иисусовой молитвы продолжило следующее поколение валаамских иноков. В 1971 г. в Брюсселе была издана книга С. Н. Большакова «На высотах духа», в которой опубликованы его беседы с иноками и мирянами о духовной жизни и молитве Иисусовой. В частности, автор беседовал с известными валаамскими старцами – иеросхимонахом Михаилом (Питкевичем) и схиигуменом Иоанном (Алексеевым). Старцы, прежде всего, советовали и монахам и мирянам, делателям Иисусовой молитвы «иметь глубокое смирение и отнюдь не мнить». «Для чего мы читаем молитву Иисусову? – говорил о. Иоанн. – Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и любовь к ближнему и правде, – тогда мы живём в Боге, Который есть любовь».
Переписка святителя Феофана Затворника с отцами Германом и Агапием, а также беседы С. Н. Большакова с делателями Иисусовой молитвы XX века, имеют непреходящее значение для современного читателя. В них запечатлён бесценный духовный опыт великих подвижников Православия, который, предохраняя от ошибок и ложного понимания духовной жизни, наставляет на истинный, узкий путь спасения.