Вокруг жарко, безумно палит солнце, оставляя на коже ожоги. Чёрт! Я не должна чувствовать жару, но почему-то ощущения от солнечных лучей очень болезненные. Мне надо спешить, где-то совсем рядом идет бой. Ноги тонут в горячем песке по щиколотку. Я была неправа, когда надела сандалии, песок обжигает ещё сильнее солнца. А за песчаным холмом раздаются знакомые звуки – лязг металла, азартные крики.
Увидев бой вблизи, я останавливаюсь. Можно было не приходить, терпеть не могу, когда силы настолько неравны. Шесть судей против Эдгара. Как его только угораздило назвать имя? С ума сойти, наши с мечами, а враг с одним кинжалом. Он продержался несколько минут, но финал этой битвы с самого начала всем ясен. Мне здесь делать нечего, Анорм и компания справятся сами.
Участвовать не буду, но стоит посмотреть на великого бойца, учителя Герба, чашепоклонника Эдгара в его последнем бою. А вот и причина, по которой старый рыцарь ещё держится. Девчонка на последнем сроке беременности застыла в стороне и, кажется, не соображает, что происходит. Совсем рядом с ней знакомое свечение, два шага – и эта дурочка окажется на дороге к Граалю. Неужели не понимает, что ей нужно поскорее уходить? Чёрт, судя по тому, как девчонка морщится и сгибается, она вот-вот может родить. Может, мозги от боли отказывают?
Я перехватываю направленный на неё отчаянный взгляд рыцаря и подхожу к жене Эдгара. Глаза у нее необычные, фиалкового цвета, большая редкость. Сейчас слишком мало времени для церемоний, если хочу сделать старому врагу последний в его жизни подарок. Пусть уйдёт из жизни спокойно. Я молча с силой толкаю девчонку в плечо, она летит спиной вперёд прямо в ожидающее её свечение и исчезает. Вот и всё, девица сейчас шлепнулась на светящуюся дорогу. По всей вероятности, в ближайшие минуты она произведёт на свет красивую девочку, будущую жену какого-нибудь врага, или, что хуже, блестящего бойца, наследника Эдгара.
Анорм всё видел и кидает на меня разгневанные взгляды. Да, знаю, дорогой, что виновата, но дело уже сделано. Как же тут жарко! Испепеляющие глаза Короля, что ли, так действуют? Эдгар, отбивая удар правой рукой, быстрым движением левой перекрестил меня. В следующую секунду на него обрушился меч Анорма.
Хмм, предсмертное благословение героя, надо же! Решил спасти мою душу? Забавно!
Я вяло улыбнулась и… открыла глаза. Бред почему-то продолжался. Я встретила ошеломлённый взгляд фиалковых глаз так раздражавшей меня местной акушерки, матери Эда. В тот день я толком не разглядела её, а она, похоже, вообще ничего не соображала.
Сознание снова уплывало.
– Значит, все-таки наследник… Эд… Он тоже Эдгар… – пробормотала я. – Его опять заслали помогать кому-то в миру?
– Время горячее, сама знаешь, судья, – хмуро ответила Елена. – А неплохо было бы ему послушать некоторые твои рассказы о заработанных жизнях или романтическом круизе с Анормом на "Титанике".
– Так перескажи, – через силу, сквозь боль усмехнулась я. – Только не искажай факты, "Титаник" утонул сам, мы там просто отдыхали.
Надо же, она все ещё надеется, что Эд откажется от меня. Глаза снова закрылись, и я почти сразу услышала стон Синички:
– Лили, где ты? Где ребенок?
Ну вот, опять началось. Я-то думала, что там, куда она должна попасть после смерти, Таня и так всё знает. Почему я так часто слышу, как она мучается? Этого не должно быть. Не могла чистая душа попасть туда, где ей плохо.
– Разве ты не знаешь? – отозвалась я.
– Мне не говорят. Лили, что с ребенком?
– Мы здесь, у… – я чувствовала, что Синичка уже не слышит меня, но все же договорила: – святого Грааля.
Так и есть, не слышит, исчезла так же неожиданно, как появилась. Я с трудом разлепила глаза. Привычная картина изменилась, не слышно нескольких злорадствующих баб. Может, им, наконец, надоело здесь сидеть, и они решили заняться чем-нибудь более полезным? Хотя нет, кто-то был совсем рядом, я слышала тихое дыхание. Значит, Елену и компанию разогнал тот, кто сюда пришёл. Эд или Кот. Если бы зашёл другой рыцарь, я бы чувствовала, что рядом враг. Странно, обычно днём они оба заняты.
– Эд, это ты? – с трудом выговорила я.
– Это я, Лиля.
Я без удивления смотрела, как Викуся подсаживается ко мне так, чтобы её было видно. В бреду и не такое возможно. Я ждала Герба и Вику первые два дня, но, видимо, Герберт все же не решился на переход. Он слишком боится причинить боль своей любимой девочке.
– Лиля, зачем ты это сделала? – тихо спросила она и поднесла к моим губам бутылку с водой.
Я жадно глотала прохладную воду, когда взгляд остановился на моих ногтях. Маникюр, разумеется, отвратительно облезает, но это как раз нормально. Странно другое. Ногти оказались короткими, аккуратно подстриженными. Напившись воды, я поднесла руку к глазам, попробовала один ноготь пальцем. Действительно, короткий и неострый.
– И кто, интересно, рискнул это сделать, пока я была в бреду? – задумчиво пробормотала я. – Кто тут настолько не дорожит здоровьем и жизнью? Я же могла голову оторвать любому, кто сунулся бы ко мне с острым предметом.
– Я подумала, что так будет лучше, – нерешительно призналась Вика. – Ты исцарапала себе руки в кровь. И волосы я тебе заплела, как смогла.
Что-то не так. Глюк не может обращаться с ножницами. Да и вообще дотрагиваться до меня, поить водой… Я протянула руку и коснулась её руки. Все как всегда, теплая мягкая кожа. Я слабо улыбнулась. Так и думала, что Герб напрасно боится за жену, переход прошёл для неё без заметных последствий.
– Зачем ты это сделала? – повторила Викуся.
– Так получилось. Вы с Гербом всё-таки решились сюда прийти?
– Нет, я ненадолго, скоро вернусь назад.
Дурман в голове постепенно рассеивался. Да, Вика здесь, она мне не кажется, но куда это она собралась? И как вообще оказалась на этой земле без Герберта? Только бы не уплыть снова в бред, я должна понять, что происходит.
– Викусь, обещай, что, если мне станет плохо, ты не уйдёшь, не попрощавшись, – прошептала я.
– Конечно, не уйду, – успокаивающе улыбнулась она.
Улыбается, а глаза на мокром месте. Видимо, я совсем жутко выгляжу.
– Расскажи сначала, как ты сюда попала.
Чем дольше говорила Вика, тем яснее я понимала: да, перед моим приходом Синичка держала в руке святыню, которую искали два тайных ордена. Ну почему она не воспользовалась изумрудом, чтобы вернуться сюда? Зачем прятала? Стоило Танюшке захотеть, и она оказалась бы на светящейся дороге, всё сложилось бы совсем по-другому. Синичка сейчас была бы жива и сидела дома с двойняшками, и Вильгельм был бы с ней. Счастливая семья с двумя детьми – то, чего они оба заслуживали.
И вдруг я поняла. Синичка так хотела спасения наших душ, что не решилась попросить о себе. Она надеялась на меня, и надеялась не напрасно, всё, что могла, я для нее сделала. Если бы Анорм и Жермон не появились в решающий момент, девочка была бы жива и здорова, а я ни за что не переступила бы светящуюся черту. И Вика тоже не сидела бы сейчас здесь, потому что изумруд в самом скором времени торжественно забрали бы из-под пня чашепоклонники.
– Лиля, я скоро должна возвращаться, я и так провела здесь несколько часов, – сказала Викуся. – Герберт, наверное, с ума сходит, да и судьи могут подумать, что я перешла…
– Нельзя тебе назад! – перебила я.
Откуда-то неожиданно взялись силы говорить и двигаться. Я почти без труда села на пахучей сухой траве.
– Не представляешь, что тебя ждёт, если вернёшься. Совет соберётся в полном составе, и приговор будет жесточайшим.
– Но я всё им объясню, – неуверенно возразила Вика.
Надо же было получить коричневое кольцо и не растерять наивности!
– Объяснишь что? – раздражённо прошипела я. – Что ты нашла камень, в поисках которого весь орден Грарга несколько месяцев рыскал по многочисленным лесам, чуть ли не носом перерывая всю траву и кусты по сантиметру? Что ты сама пожелала попасть к святому Граалю и отдала священный изумруд врагам? Что ты потеряла кольцо Грарга и совершенно случайно лишилась всех данных им сил? Ты задержалась здесь на несколько часов и неизвестно ещё, о чём говорила с рыцарями, какие тайны могла выболтать. Оправдать всё это перед судьями ты не сможешь, Викуся. Если вернёшься – будет очень плохо и тебе, и Герберту. Он не останется в стороне, полезет защищать тебя, и в итоге перед советом встанете вы оба.