1 сентября 1939 г. войска фашистской Германии вторглись на территорию Польши. Это событие стало началом Второй мировой войны, самой кровопролитной и жестокой в истории человечества. Континент потрясли бомбардировки, артобстрелы, залпы расстрельных команд. Основой «нового немецкого порядка» в захваченных странах стал террор.
Агрессивные планы фашистов сбывались со зловещей быстротой. Первым большим результатом «блицкрига» – молниеносной войны – стала оккупация почти всей Европы. Нацистская идея мирового господства стала наполняться реальным содержанием.
Завладев ресурсами десятков стран, 22 июня 1941 г. гитлеровцы напали на СССР, видя в нашей стране очередную жертву блицкрига. Однако после успехов первого периода войны, объяснявшихся фактором внезапности, лучшим вооружением и боевым опытом, гитлеровцам пришлось расстаться с надеждой на быструю победу.
По мере продвижения захватчиков в глубь страны сопротивление советских войск не ослабевало, а нарастало. Официальное объявление войны руководством СССР как Великой Отечественной полностью соответствовало реальности. С нашей стороны борьба быстро приобрела всенародный, патриотический характер.
Действуя по детально проработанным сатанинским планам, фашисты с первых дней войны достигли предела жестокости и варварства в обращении с военнопленными и мирным населением. Массовые убийства ни в чем не повинных людей, отправка граждан в рабство, ограбление огромных территорий были обычной практикой. Наш народ поднялся на справедливую и священную войну с отчетливым желанием избавить себя и мир от абсолютного зла – «коричневой чумы» фашизма.
Сведения о чудовищных зверствах нацистов быстро стали достоянием общественности. Весь мир с нарастающим ужасом наблюдал за происходящим в странах, подвергшихся нашествию. Предложения о строгом наказании военных преступников стали нормальной человеческой реакцией на жуткие и омерзительные деяния.
Они исходили не только от общественности. Уже на первой стадии войны начались действия на государственном уровне. 27 апреля 1942 г. Правительство СССР вручило послам и посланникам всех стран ноту «О чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступления».
2 ноября 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об образовании Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР».
Комиссия собрала множество материалов, уличающих гитлеровцев в уничтожении миллионов мирных жителей, в том числе детей, женщин и стариков, в бесчеловечном обращении с военнопленными, а также в разрушении городов, сел, памятников старины и искусства, угоне в немецкое рабство миллионов людей. Это были показания свидетелей и потерпевших, документальные материалы – фотоснимки, акты экспертиз, эксгумации тел погибших, подлинные документы, изданные самими гитлеровцами и полностью их изобличающие.
Однако идея международного процесса возникла и утвердилась не сразу. Некоторые западные государственные деятели думали расправиться с военными преступниками, не заботясь о процедуре и формальностях. Например, еще в 1942 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль решил, что нацистская верхушка должна быть казнена без суда. Это мнение он не раз высказывал и в дальнейшем.
Похожие идеи существовали и по другую сторону Атлантики. В марте 1943 г. Госсекретарь США К. Хэлл заявил на обеде, где присутствовал посол Великобритании в США лорд Галифакс, что предпочел бы «расстрелять и уничтожить физически все нацистское руководство»[1].
Еще проще смотрели на эту проблему некоторые военные. 10 июля 1944 г. американский генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр предложил расстреливать представителей вражеского руководства «при попытке к бегству»[2].
Высказывались также мысли полностью уничтожить весь немецкий Генштаб, а это несколько тысяч человек, весь личный состав СС, все руководящие звенья нацистской партии, вплоть до низовых, и т. д. Президент США Франклин Д. Рузвельт не только не возражал соратникам, но фактически их поддерживал. 19 августа 1944 г. он заметил: «Мы должны быть по-настоящему жесткими с Германией, и я имею в виду весь германский народ, а не только нацистов. Немцев нужно либо кастрировать, либо обращаться с ними таким образом, чтобы они забыли и думать о возможности появления среди них людей, которые хотели бы вернуть старые времена и снова продолжить то, что они вытворяли в прошлом».
Такие суждения были типичны для многих американцев. По данным социологического опроса 1945 г., 67 % граждан США выступали за скорую внесудебную расправу над нацистскими преступниками, фактически за линчевание. Англичане тоже горели жаждой мести и были в состоянии обсуждать, по замечанию одного из политиков, лишь место, где поставить виселицы, и длину веревок.
Конечно, такие взгляды имели право на существование. Небывалые злодеяния фашистов вызывали ярость и всеобщее возмущение во многих странах, лишали людей терпения, столь необходимого для организации и ведения процессов по всем правилам юриспруденции. Внесудебные расправы все-таки вершились, и трудно обвинить, например, бойцов движения Сопротивления, расстрелявших диктатора Италии Бенито Муссолини. (27 апреля 1945 г. отряд партизан остановил автоколонну вермахта, в одном из грузовиков которой находился Муссолини, переодетый в немецкую форму. Он был опознан и задержан. На другой день прибывший из Милана полковник движения Сопротивления Валерио казнил диктатора, его любовницу Клару Петаччи и двух приближенных дуче. Затем тела убитых были вывешены вверх ногами на бензоколонке в Милане.)
Бойцы французского движения Сопротивления казнили без суда 8348 фашистов и их пособников.
Возмездие, конечно, состоялось, но несомненно и то, что в случае гласного суда урок истории более соответствовал бы духу времени и понятиям законности и стал бы еще нагляднее и поучительнее.
Горячие головы предлагали уничтожить Германию как промышленное государство. Министр финансов США Генри Моргентау выдвинул «Программу по предотвращению развязывания Германией третьей мировой войны». В соответствии с ней предполагалось расчленение и децентрализация побежденной страны, полное уничтожение тяжелой промышленности и авиации, превращение ее в аграрную территорию под жестким контролем США и Великобритании. Моргентау думал превратить Германию в одно большое картофельное поле.
Этот план серьезно обсуждался, например, 11 сентября 1944 г. на встрече в Квебеке американского президента Франклина Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, однако принят не был. У плана нашлись серьезные противники, среди которых были британский министр иностранных дел Энтони Иден, Госсекретарь Соединенных Штатов Кордел Хэлл и министр обороны США Стимсон. В последующем произошла утечка информации в прессу. Реакция общественности была резко негативной. Пять американских профсоюзов приняли декларацию, отвергающую план как экономически не обоснованный и содержащий «семена новой войны». Однако Моргентау еще долго не оставлял попыток продвинуть свои «радикальные» идеи.
Гораздо дальновиднее западных политиков оказался Сталин, еще в начале войны выступивший за юридическую процедуру наказания военных преступников. Когда Черчилль пытался навязать ему свое мнение, Сталин твердо возразил: «Что бы ни произошло, на это должно быть… соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам!»
«Мы должны сделать так, – утверждал премьер-министр Великобритании на встрече со Сталиным в Кремле 9 октября 1944 г., – чтобы даже нашим внукам не довелось увидеть, как поверженная Германия поднимается с колен!» Сталин был в принципе не согласен с такой постановкой вопроса. «Слишком жесткие меры возбудят жажду мести», – ответил он Черчиллю.
Этот подход высказывался не только на переговорах. Требование о создании Международного военного трибунала содержалось, например, в заявлении Советского правительства от 14 октября 1942 г. «Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы».
Еще в ходе войны в СССР состоялись первые процессы над нацистскими преступниками. Например, на заседании советского военного трибунала в Харькове в декабре 1943 г. было рассмотрено дело трех немецких офицеров, обвиненных в варварских казнях мирных граждан с применением «газенвагенов», или, проще говоря, душегубок. Сам суд и публичная казнь осужденных стали темой документального фильма, показанного всей стране.
Постепенно к идее суда подходили и западные союзники. Наряду с циничными предложениями о трибунале как о формальном прикрытии предрешенного расстрела высказывались мысли о необходимости серьезного разбирательства и справедливых вердиктов.
«Если мы просто хотим расстреливать немцев и избираем это своей политикой, – говорил судья Роберт Х. Джексон, в будущем – Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от США, – то пусть уж так и будет. Но тогда не прячьте это злодеяние под видом вершения правосудия. Если вы заранее решили в любом случае казнить человека, то тогда и в суде над ним нет никакой необходимости. Однако всем нам следует знать, что мировое сообщество не испытывает почтения к тем судам, которые изначально являются лишь инструментом вынесения обвинительного приговора».
Возможность проведения Международного суда заложили соглашения между союзниками о взаимопомощи в ведении войны против агрессии и о сотрудничестве в послевоенное время в интересах мира и безопасности. Крепкой основой совместной деятельности стало создание Организации Объединенных Наций. Конференция представителей СССР, Великобритании, США и Китая по вопросу об образовании ООН состоялась 21 августа – 28 сентября 1944 г. в Вашингтоне.
Тема наказания военных преступников, развязавших Вторую мировую войну, неоднократно возникала при встречах глав государств и правительств Великобритании, США, СССР и других стран.
Контуры будущих действий обозначались все яснее. 17 июля – 2 августа 1945 г. работала Потсдамская (Берлинская) конференция глав правительств СССР, Великобритании и США. На ней решались проблемы послевоенного устройства Европы, были приняты важные решения о демилитаризации и денацификации Германии и в том числе о наказании военных преступников. Союзники приняли официальное обязательство судить виновных скорым и справедливым судом. В итоговом документе отмечалось, что на ведущихся переговорах в Лондоне будет выработано согласованное мнение по этой проблеме и установлен конкретный срок начала процесса.
Историческая Лондонская конференция проходила в Черч-Хаусе (Вестминстер). Принятию Устава Международного военного трибунала и других документов предшествовала долгая и кропотливая работа.
Атмосфера конференции была напряженной из-за огромной ответственности участников встречи. Международный военный трибунал обещал стать грандиозным мировым событием, открывающим новую эпоху международного сотрудничества. Небывалым был и масштаб преступлений. Страницы газет и журналов пестрели леденящими душу подробностями о зверствах фашистов, перед глазами участников встречи стояли руины некогда цветущих городов и селений. Многотомные документальные свидетельства преступлений нацистов вызывали определенную растерянность у опытных юристов.
Первое заседание конференции состоялось 21 июня. На нем рассматривался список обвиняемых, были назначены четыре подкомиссии для решения спорной ситуации между англичанами и американцами, расходившимися во мнении о том, каков должен быть подход к судопроизводству: на основе поименного списка, по мнению англичан, или на основе предварительного сбора улик, как считали американцы.
Советская делегация на первом заседании не присутствовала. Заместитель народного комиссара иностранных дел А. Я. Вышинский в ответ на запрос сообщил, что представители СССР прилетят 23 июня. Однако советская делегация прибыла 26 июня и сразу внесла конструктивное предложение подписать соглашение или протокол, в который в дальнейшем будут внесены необходимые изменения или добавления. Таким образом, будет выработан Устав суда, который определит правила и процедуры процесса. Предложение было принято.
Началась работа над Уставом Международного военного трибунала. Сразу возникли споры. Ведь все договаривающиеся стороны имели разные правовые системы. В каждой стране существовали свои национальные школы, действовало свое национально-процессуальное законодательство. Роберт Х. Джексон вспоминал, что испытал нечто наподобие шока, «услышав, как российская делегация отзывается о нашей англо-американской практике [обвинения], считая ее несправедливой по отношению к подсудимым. Они приводили следующий довод: мы предъявляем обвинения в общих чертах и затем представляем доказательства на суде. Их подход требует, чтобы при предъявлении обвинения обвиняемому были предоставлены все доказательства, использованные против него, как документы, так и показания свидетелей. Обвинительный акт в такой форме превращается в доказательственный документ. Таким образом, три судебных разбирательства становятся не столько делом изложения доказательств обвинительного акта, сколько попытки подсудимого опровергнуть доказательства, изложенные в обвинительном акте. Таким образом, они полагают, что поскольку континентальная система права возлагает бремя доказывания на подсудимого, то англо-американская система права кажется им несправедливой, так как она не дает подсудимому представления о полном объеме доказательств, собранных против него. Когда мы представляем их в суде, то многие могут быть удивлены и, возможно, не смогут адекватно отреагировать, поскольку слишком поздно предпринимать какие-либо действия. Считается, что наш подход превращает уголовное судопроизводство в игру. В этой критике определенно есть рациональное зерно».
Устав стал главным документом, определяющим организацию и порядок деятельности Международного военного трибунала. В нем был зафиксирован, например, состав трибунала: по одному судье и его заместителю от каждой из четырех стран-победительниц – СССР, США, Великобритании и Франции. Назначались они правительствами соответствующих государств.
Устав трибунала дал процессуальные гарантии подсудимым, а именно: право защищаться на суде лично или при помощи адвоката, ходатайствовать о вызове свидетелей, предоставлять суду доказательства в свою защиту, давать объяснения по предъявленным им обвинениям, допрашивать свидетелей лично или через адвоката, обращаться к суду с последним словом. Устав предусматривал вручение обвиняемому копии обвинительного акта на немецком языке до начала судебного процесса.
Многие взаимоприемлемые решения на конференции давались трудно. Самая серьезная проблема состояла в противоречиях между правовыми системами СССР, Великобритании, США и Франции, учреждавших трибунал. Преодоление их требовало больших затрат времени и нервов, длительных дискуссий, уступок. Компетентность юристов стран-победительниц не вызывала сомнений, но их правовые и политические воззрения были порой резко противоположными. К чести этих людей, они старались находить компромисс и выполнили возложенную на них мировым сообществом обязанность.
8 августа 1945 г., в день подписания соглашения, главные обвинители от каждой из четырех стран собрались на первое совместное заседание для составления согласованного списка подсудимых. Все сходились во мнении, что это будет, скорее всего, 10–12 человек из разных властных структур нацистов. Представитель СССР И. Т. Никитченко настаивал, что в списке обязательно должны находиться также и промышленники. В результате число подсудимых увеличилось.
Суду были преданы 24 военных преступника из всех властных структур нацистской Германии: Геринг, Гесс, Риббентроп, Лей, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Функ, Шахт, Густав Крупп, Дениц, Редер, Ширах, Заукель, Йодль[3], Папен, Зейсс-Инкварт, Шпеер, Нейрат, Фриче и Борман – за подготовку, развязывание и ведение агрессивных войн, за военные преступления и преступления против человечности.
Но не все они заняли места на скамье подсудимых. Лей до начала суда покончил жизнь самоубийством. Дело Круппа было приостановлено, поскольку он был признан неизлечимо больным. Розыск Бормана не дал результатов, и его судили заочно.
В этот же день произошли изменения среди представителей СССР. Генерал И. Т. Никитченко был переведен из обвинителей в состав судей Международного военного трибунала. Он срочно уехал в Москву набирать сотрудников. Обвинителем с советской стороны был назначен Прокурор Украинской ССР Р. А. Руденко.
Соглашение об организации Международного военного трибунала, призванного вершить суд над главными военными преступниками, не имело аналогов в истории. Оно было важным не только для стран – участниц войны, но и для судеб человечества.
Характеризуя процесс, Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко подчеркивал, что это был первый случай, когда перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и сделавшие само государство орудием своих чудовищных преступлений. На скамье подсудимых оказались люди, чья преступная деятельность не ограничилась пределами одного государства и привела к неслыханным по своей тяжести последствиям.
О необходимости такого процесса заявляли многие страны, представители общественности, и не случайно, что к нему затем присоединились еще 19 государств.
Приговор Международного военного трибунала, признавшего агрессию тягчайшим международным преступлением и покаравшего агрессоров, справедливо оценивается мировым сообществом как приговор истории.
Поначалу никто не думал о том, что место заседаний Международного военного трибунала должно быть символичным. Советская сторона настаивала на проведении суда в Берлине, американцы называли Мюнхен. Выбор Нюрнберга определился тем, что находящийся там Дворец правосудия во время боевых действий почти не пострадал. Большим преимуществом его оказалось то, что в одном крыле здания была тюрьма и отпадала нужда в перевозках обвиняемых.
В дальнейшем, с подачи Главного обвинителя от США Роберта Х. Джексона, все начали говорить о персте рока при выборе места для суда над главарями нацистов. Нюрнбергский адрес даже считали определенного рода возмездием – ведь гитлеровским преступникам пришлось познать крах надежд на мировое господство и предстать перед судом в городе, который был для них своеобразной столицей фашистской империи, где они утверждали, что нет иных законов, кроме тех, что установили сами.
Нюрнберг – старинный город, ему без малого тысяча лет. Здесь появились первые карманные часы и первый глобус, на котором не было еще не открытой тогда Америки. Именно в Нюрнберге появились, одни из первых в Европе, астрономическая обсерватория и гимназия. В этом городе родился и работал художник Дюрер, творили скульпторы Крафт, Фишер, Штос, создал свои знаменитые стихи и музыкальные произведения народный композитор Ганс Сакс.
В 1356 г. Карл IV провозгласил, что каждый новый император Священной Римской империи германской нации должен собирать свой первый имперский рейхстаг только здесь. Этот город очень любил Фридрих I Барбаросса, помешанный на идее мирового господства и бесславно погибший на подступах к Палестине во время Третьего крестового похода. Закономерно, что в 1930-е гг. XX в. Нюрнберг стал партийной столицей нацистов. Они считали свою Германию Третьим рейхом после Священной Римской империи и государства Бисмарка, созданного в 1871 г.
Любопытна хронология этих рейхов. Первый просуществовал десять веков, из них на протяжении шести он постепенно слабел. В 1806 г. его последний император Франц II отрекся от престола. По указу Наполеона Нюрнберг потерял статус имперского города и стал одним из населенных пунктов Баварии.
Однако идея империи не умерла. Прошло всего 60 лет, и 18 января 1871 г., после победы над Францией, Отто фон Бисмарк провозгласил Второй рейх. Век этой империи измерился 47 годами. После поражения в Первой мировой войне в 1919 г. Германия потеряла не только все завоевания, но и возможность содержать армию из-за выплаты огромных репараций.
Новая пауза между империями составила лишь 14 лет. Творцом Третьего рейха в 1933 г. стал Адольф Гитлер. Объявленная им «тысячелетняя» нацистская империя рухнула через 12 лет и закончилась Судом народов над ее основателями.
Нюрнберг подвергался интенсивным бомбардировкам союзников еще и в силу своей имперской роли. Здесь нацисты устраивали партийные съезды и манифестации. Гитлер выполнил предписание Золотой буллы, изданной Карлом IV: свой первый партийный съезд после прихода к власти он провел в Нюрнберге. Целям нацистских сборищ служили прежде всего Конгрессхалле – Дворец съездов и Цеппелиновы поля – самая широкая в мире дорога для парадов.
Вот как описывает одно из мест массовых нацистских акций Аркадий Полторак, работавший в секретариате Нюрнбергского процесса: «Огромный стадион с трибунами из серого камня. Господствуя над всем, высилась махина центральной трибуны с множеством ступеней и скамей, с черными чашами на крыльях, где в дни фашистских сборищ горел огонь. Словно рассекая эту махину пополам, снизу вверх проходит широкая темно-синяя стрела, указывающая своим острием, где следует искать Гитлера. Отсюда он взирал на марширующие войска и штурмовые отряды. Отсюда под рев осатанелой толпы призывал их к разрушениям чужих очагов, к захватам чужих земель, к кровопролитиям.
В такие дни город содрогался от топота тысяч кованых сапог. А вечерами вспыхивал, как гигантский костер. Дым от факелов застилал небо. Колонны факельщиков с дикими возгласами и визгом проходили по улицам.
Теперь огромный стадион был пуст. Лишь на центральной трибуне стояло несколько дам в темных очках, очевидно американских туристок. Они по очереди влезали на место Гитлера и, щелкая фотоаппаратами, снимали друг друга».
Этот же автор оставил нам подробное описание здания суда: «На одной из улиц Нюрнберга – широкой и прямой Фюртштрассе – остался почти невредимым целый квартал зданий, и среди них за безвкусной каменной оградой с овальными выемками, с большими двойными чугунными воротами – массивное четырехэтажное здание с пышным названием Дворец юстиции. Первый его этаж без окон представляет собой крытую галерею со сводами, опирающуюся на короткие, круглые, тяжелые, как бы вросшие в землю колонны. Выше – два этажа, оформленных гладким фасадом. А на четвертом этаже в нишах – статуи каких-то деятелей Германской империи. Над входом – четыре больших лепных щита с различными эмблемами.
Редкая полоска деревьев с внутренней стороны ограды отделяет здание от улицы.
Если присмотреться внимательно, то и здесь видны следы войны. На многих колоннах выщерблен камень не то очередью крупнокалиберного пулемета, не то осколками снарядов. Пусты некоторые ниши на четвертом этаже, очевидно освобожденные от статуй внезапным ударом взрывной волны.
Рядом с Дворцом юстиции – соединенное с ним переходом другое административное здание. А со двора перпендикулярно внутреннему фасаду вплотную к Дворцу примыкает длинный четырехэтажный тюремный корпус. Тюрьма как тюрьма. Как все тюрьмы мира. Гладкие оштукатуренные стены и маленькие зарешеченные окна, налепленные рядами почти вплотную одно к другому»[4].
Побывав более чем через 50 лет во Дворце юстиции, автор этой книги уже не увидел следов войны, о которых писал Аркадий Полторак. Зато отметил для себя, что весь комплекс находится в отличном состоянии, а зал, в котором некогда вершился Суд народов, стал более торжественным и гармоничным благодаря большим люстрам, свисающим с потолка. Они были в здании изначально, но, чтобы придать залу большей строгости, перед процессом вместо них повесили обыкновенные светильники.
Прилетевшие в первый раз в Нюрнберг 17 августа 1945 г. Р. Х. Джексон, И. Т. Никитченко, Х. Шоукросс, А. Гро застали город, в котором еще не действовали водопровод, канализация, не было электричества, не работали транспорт и связь. Но Дворец правосудия был почти готов к работе трибунала, и можно было начинать предварительное следствие.
Поскольку судебное действие такого масштаба происходило впервые в мире, нужно было решить множество как стратегических, так и организационных проблем. Для этого, еще до начала судебного процесса, прошло несколько организационных заседаний Международного военного трибунала. Эти заседания проходили не в Нюрнберге, а в Берлине, в здании четырехстороннего Контрольного совета по Германии. Был обсужден и принят Регламент трибунала, рассмотрены текущие вопросы, в том числе о форме одежды судей, порядке их размещения в зале суда, об организации переводов, приглашении защитников, создании секретариата трибунала, о присяге для членов трибунала и работников секретариата.
В разбомбленном городе нелегко было разместить делегации союзников. Если из Великобритании, Франции и СССР ожидались группы в 20–25 человек, то США заявили о приезде 600 представителей, которые хотели жить с комфортом. Пожелания в основном были выполнены. Главный обвинитель от США Р. Х. Джексон поселился в огромном особняке с теннисным кортом и музыкальной гостиной, в которой стоял концертный рояль. За столом во время обеда могли разместиться 20–25 человек. Ездил этот американец на бронированном лимузине Гитлера и шикарном «Мерседесе» Риббентропа.
Больших и малых проблем, требующих решения, было очень много. Вдруг всплыл факт, что во Дворце правосудия нет кафетерия, то обнаружилось, что мало переводчиков, то обвинители присутствуют не в полном составе…
Конечно, важнее всего были юридические вопросы, например разногласия по списку обвиняемых. Советская сторона настаивала на публикации его к 1 сентября 1945 г., однако споры продолжались вплоть до начала суда. Англичане, например, были против включения в список преступных организаций Генерального штаба фашистской Германии. Все решило голосование: англичан никто не поддержал. Шли дискуссии также по статьям обвинения.
Споры о форме и содержании обвинительного акта продолжались все лето 1945 г. 10 октября представители обвинения от США, Великобритании и Франции готовы были предоставить трибуналу свой вариант обвинительного акта. Прибывший в Германию 12 октября Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко нашел в тексте ошибки в формулировках, ряд других недостатков и настоял на доработке. Союзники не скрывали раздражения. Ходили слухи, что советские представители затягивают процесс, согласовывая в Кремле каждую запятую.
Первое организационное заседание состоялось 9 октября 1945 г. Было принято решение создать временный Секретариат трибунала. Временно Генеральным секретарем назначили секретаря американской делегации Гарольда Вилли, который, однако, вскоре был заменен бригадным генералом армии США Уильямом Митчеллом.
На организационных заседаниях до начала процесса члены трибунала председательствовали поочередно. Исключение было сделано для открытого организационного (распорядительного) заседания, на котором принималось обвинительное заключение от Комитета обвинителей. Председательствующим на этом заседании был избран член трибунала от СССР генерал-майор И. Т. Никитченко.
Председательствующим для ведения самого процесса в Нюрнберге был избран член трибунала от Великобритании лорд-судья Джеффри Лоренс. Решением от 17 октября Международный военный трибунал уполномочил лорда Лоренса подписывать все официальные распоряжения и приказы.
18 октября 1945 г. в Берлине состоялось открытое организационное (распорядительное) заседание трибунала. На нем присутствовали: Главный обвинитель от Советского Союза Р. А. Руденко, Главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс, Главного обвинителя от США Роберта Джексона замещал его помощник Шиа, Главного обвинителя от Франции Франсуа де Ментона представлял его помощник Дюбост.
Все члены трибунала поочередно приняли присягу, торжественно заявив о том, что будут выполнять свои обязанности честно, объективно и добросовестно.
Заседание открыл член трибунала от Советского Союза генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко. Затем Главный обвинитель от Советского Союза Р. А. Руденко вручил суду текст обвинительного заключения на русском языке, а представители обвинения от Франции, Великобритании и США вручили тексты на французском и английском языках. После этого председательствующий И. Т. Никитченко сделал заявление: «Обвинительный акт, представленный Комитетом главных обвинителей, рассматривает преступления следующих обвиняемых: Германа Вильгельма Геринга, Рудольфа Гесса, Иоахима фон Риббентропа, Роберта Лея, Вильгельма Кейтеля, Эрнста Кальтенбруннера, Альфреда Розенберга, Ганса Франка, Вильгельма Фрика, Юлиуса Штрейхера, Вальтера Функа, Гельмара (Яльмара) Шахта, Густава Круппа фон Болен унд Гальбах, Карла Деница, Эриха Редера, Бальдура фон Шираха, Фрица Заукеля, Альфреда Йодля, Мартина Бормана, Франца фон Папена, Артура Зейсс-Инкварта, Альберта Шпеера, Константина фон Нейрата и Ганса Фриче – индивидуально и как членов любой из следующих групп или организаций, к которым они соответственно принадлежали, а именно: правительственный кабинет, руководящий состав национал-социалистской партии, охранные отряды германской национал-социалистской партии (СС), включая группы службы безопасности (СД), государственная тайная полиция (гестапо), штурмовые отряды германской национал-социалистской партии (СА), Генеральный штаб и высшее командование германскими вооруженными силами – всех, как изложено в приложении «В».
Согласно статьям 16 и 23 Устава Международного военного трибунала, обвиняемые могут осуществлять свою защиту сами или же избрать себе защитника из числа адвокатов, имеющих право выполнять свои обязанности перед судом в своей собственной стране, или же через специального защитника, назначенного военным трибуналом. Выделяется специальный секретарь трибунала, на которого возлагается обязанность довести до сведения обвиняемых их права. Если кто-либо из обвиняемых пожелает иметь защитника, который не в состоянии выполнять свои обязанности, то трибунал назначит ему защитника.
Обвинительное заключение будет вручено обвиняемым сегодня.
Международный военный трибунал назначит дату суда в Нюрнберге не позднее чем через 30 дней после вручения обвинительного заключения.
Обвинительное заключение будет опубликовано одновременно в Лондоне, Москве, Вашингтоне и Париже не раньше 20 часов по гринвичскому времени в четверг, 18 октября сего года».
На этом заседание трибунала было закрыто.
В дальнейшем, с началом работы процесса, нужда в организационных заседаниях не отпала, и они проводились регулярно. Обычно это происходило по окончании дневных судебных заседаний, а также, при необходимости, в перерывах между судебными заседаниями. Стенограмма заседаний не велась. В соответствии с п. «с» ст. 4 Устава решения трибунала, за исключением решений о виновности и мере наказания, принимались большинством голосов. Голос председательствующего при обсуждении спорных вопросов являлся решающим.
Несмотря на то что решения трибунала иногда были непоследовательны и противоречивы, требования Устава в целом выдерживались. Свою роль в этом сыграли и организационные заседания.
…Час открытия Нюрнбергского процесса приближался.
Отдадим же дань памяти и уважения тем, кто справедливо и строго вершил правосудие над нацистскими преступниками.
Состав трибунала:
Член трибунала от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, председатель – лорд-судья Джеффри Лоренс.
Заместитель члена трибунала от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии – судья Норман Биркетт.
Член трибунала от Союза Советских Социалистических Республик – генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко.
Заместитель члена трибунала от Союза Советских Социалистических Республик – подполковник юстиции А. Ф. Волчков.
Член трибунала от Соединенных Штатов Америки – Фрэнсис Биддл.
Заместитель члена трибунала от Соединенных Штатов Америки – Джон Дж. Паркер.
Член трибунала от Французской Республики – Анри Донедье де Вабр.
Заместитель члена трибунала от Французской Республики – Робер Фалько.
Секретариат:
Генеральный секретарь – бригадный генерал Уильям И. Митчелл (с 6 ноября 1945 г. до 24 июня 1946 г.), полковник Джон Е. Рей (с 24 июня 1946 г.).
Секретарь делегации СССР – майор А. И. Полторак, В. Я. Коломацин (с февраля 1946 г.).
Секретарь делегации США – Гарольд Вилли (с 6 ноября 1945 г. до 11 июля 1946 г.), Вальтер Гилкисон (с 16 июня 1946 г.).
Секретарь делегации Великобритании – И. Д. Мак-Иллрейт.
Секретарь делегации Франции – А. Мартен-Анвар.
Обвинители от Союза Советских Социалистических Республик:
Главный обвинитель – Р. А. Руденко, государственный советник юстиции 2-го класса (генерал-лейтенант).
Заместитель Главного обвинителя – полковник юстиции Ю. В. Покровский.
Помощники Главного обвинителя:
Государственный советник юстиции 3-го класса (генерал-майор) Н. Д. Зоря.
Полковник юстиции Д. С. Карев.
Государственный советник юстиции 2-го класса (генерал-лейтенант) M. Ю. Рагинский.
Старший советник юстиции (полковник) Л. Н. Смирнов.
Государственный советник юстиции 2-го класса (генерал-лейтенант) Л. Р. Шейнин.
Следственная часть:
Государственный советник юстиции 3-го класса (генерал-майор) Г. Н. Александров.
Полковник юстиции С. Я. Розенблит.
Старший советник юстиции (полковник) Н. А. Орлов.
Подполковник юстиции С. К. Пирадов.
От Соединенных Штатов Америки:
Главный обвинитель – судья Роберт Х. Джексон.
Заместители Главного обвинителя:
Полковник Роберт Стори, г-н Томас Додд, г-н Сидней Олдерман, бригадный генерал Телфорд Тэйлор, полковник Джон Харлан Эймен[5], г-н Ральф Альбрехт.
Помощники Главного обвинителя:
Полковник Леонар Уилер, подполковник Уильям Болдуин, подполковник Смит Брокхарт, командор Джеймс Бритт Донован, майор Фрэнк Уоллис, майор Уильям Уолш, майор Уоррен Фарр, капитан Сэмуэл Гаррис, капитан Дрексел Шпрехер, капитан-лейтенант Уитней Харрис, лейтенант Томас Ламберт, лейтенант Генри Аттертон, лейтенант Брэди О. Брайсон, лейтенант Бернард Д. Мельтцер, доктор Роберт Кемпнер, г-н Вальтер Брудно.
От Великобритании:
Главный обвинитель – Генеральный прокурор Хартли Шоукросс.
Заместитель Главного обвинителя – королевский адвокат, член парламента сэр Дэвид Максуэлл-Файф.
Главный консультант – помощник Главного обвинителя – королевский адвокат Джеффри Робертс.
Помощники Главного обвинителя:
Подполковник Дж. М. Дж. Гриффит-Джонс, полковник Г. Дж. Филлимор Майор, член парламента – Ф. Элвин Джонс, майор Дж. Харкурт Баррингтон.
От Франции:
Главный обвинитель – министр юстиции г-н Франсуа де Ментон (до января 1946 г.), г-н Огюст Шампетье де Риб (с января 1946 г.).
Заместители Главного обвинителя: г-н Шарль Дюбост, г-н Эдгар Фор.
Помощники Главного обвинителя, начальники отделов:
Г-н Пьер Мунье, г-н Шарль Жертоффер, г-н Дельфин Дебене.
Помощники Главного обвинителя:
Г-н Жак В. Герцог, г-н Генри Дельпеш, г-н Серж Фюстер, г-н Констан Катр, г-н Генри Моннереи.
Каким бы великим, историческим ни был суд в Нюрнберге, он не был избавлен от прозы жизни. Перед началом процесса вдруг выяснилось, что средства оргтехники советской делегации находятся на уровне наркома юстиции.
«Тов. Руденко! Прошу Вас сообщить тов. Рычкову (народный комиссар юстиции Н. Н. Рычков. – Прим. авт.), что присланные НКЮ машинки с русским шрифтом никуда не годны. Прошу, если возможно, захватить с собой несколько комплектов русского шрифта для машинок или выслать еще две машинки с русским шрифтом, а также направить двух машинисток. Отсутствие машинок и машинисток лишает возможности печатать материалы судебного производства».
Пока союзники готовились к процессу, в тюрьме ждали своей участи пойманные главари нацистов. Приходилось мириться с тем, что в списке арестованных главных фигур Третьего рейха были крупные изъятия. Ушел от судебной ответственности «наци № 1» – Адольф Гитлер, 30 апреля 1945 г. совершивший самоубийство в обреченном Берлине. За ним покончил с собой министр народного просвещения и пропаганды Геббельс, предварительно вместе с женой отравивший шестерых своих детей. В британском плену свел счеты с жизнью Гиммлер. Британский военный врач не успел извлечь изо рта рейхсфюрера обнаруженную ампулу с ядом и через 12 минут констатировал смерть. Таинственно исчез соратник фюрера Борман. Только спустя годы выяснилось, что он был убит на улице во время бегства из имперской канцелярии.
Но и арестованных заправил Германии было немало. Были схвачены главный адмирал флота Дениц, в последние дни перед крахом назначенный Гитлером главой Третьего рейха, фельдмаршал Кейтель – начальник штаба Верховного главнокомандования, Риббентроп – министр иностранных дел, Штрейхер – «специалист по еврейскому вопросу» и другие фигуры из высших эшелонов власти.
Кто-то из арестованных некоторое время пребывал в плену представлений о собственном величии и рассчитывал если не на полную безнаказанность, то на особое к себе отношение. Рейхсмаршал Геринг, задержанный 9 мая 1945 г. американскими военными, настаивал на встрече с командующим оккупационными войсками США Дуайтом Эйзенхауэром и был удивлен, что генерал на его просьбу не отреагировал. Рейхсфюрер СС Гиммлер, скрывшийся было в потоке беженцев, при аресте 21 мая 1945 г. британцами сразу назвал свою фамилию, ожидая, видимо, почетных условий. За два дня он убедился, что поблажек не будет, и стал готовиться к самоубийству…
Сначала нацистские вожди содержались в американской тюрьме в селении Мондорф, на границе с Люксембургом, затем, 12 августа 1945 г., на двух транспортных самолетах их доставили в Нюрнберг.
Арестантский быт в Мондорфе все же не был тяжким. Но здесь они оказались в классической тюрьме, узнавая на собственном опыте, что значит лишиться прав и свобод и испытывать презрение окружающих в ожидании суда и приговора, который мягким быть не мог. Риббентроп похудел и стал похож на узника концлагеря, Кейтель потерял в весе 15 килограммов, на прежде непомерно тучном Геринге кожа повисла складками…
Никто не собирался создавать для высокопоставленных гитлеровцев комфортные условия. Престарелый Кейтель считал издевательством, что его вынуждают сидеть на табурете, а не на стуле со спинкой. Рацион был скудным, контакты с миром ограничены.
В одиночной камере тюремного блока Дворца правосудия, площадь которой составляла около 11 квадратных метров, на высоте среднего человеческого роста имелось окно, выходящее в тюремный двор. Окошечко в дверях было постоянно открытым – через него арестанту передавалась еда и осуществлялось наблюдение. В углу камеры был туалет, из мебели – кровать, жесткое кресло и стол. Разрешалось класть на стол семейные фотографии, бумагу, карандаши, табак и туалетные принадлежности. Остальное изымалось.
Ложиться на койку арестованный обязан был так, чтобы его голова и руки всегда оставались на виду. Нарушителя сразу будили. Ежедневный туалет (бритье безопасной бритвой) совершал проверенный парикмахер из военнопленных под наблюдением охраны.
Камеры освещались снаружи для исключения возможности самоубийства электрическим током. Орудием смерти могли стать осколки стекла, поэтому в окнах были одни решетки без стекол, и по помещениям гуляли сквозняки. Очки арестованным выдавались только на определенное время, на ночь не оставлялись ни в коем случае.
Тщательные обыски происходили один-два раза в неделю. В банный день, полагающийся один раз в неделю, заключенные предварительно проходили осмотр в специальном помещении.
Начальник тюрьмы американский полковник Эндрус специально объявил, что жалобы на эти строгие и унизительные меры приниматься не будут: «…все протесты против условий вашего здесь содержания являются не только необоснованными, но и неправомерными. Ваше представление о собственном статусе ошибочно – вы не являетесь ни пленными офицерами, ни военнопленными… Вы представляете немногочисленную группу людей, которые… относились к международным договорам, как к никчемной «макулатуре», и полагали, что их можно использовать лишь для собственной выгоды и безнаказанно нарушать, когда дело касалось народов «неарийской расы»…» (Ирвинг Д. Нюрнберг. Последняя битва. М.: Яуза, 2005. С. 289–290).
Более того, тюремные условия становились все более жесткими. Во избежание попыток суицида были приняты дополнительные меры: вместо столов использовались картонные коробки, к окну разрешалось подходить не ближе чем на метр. Стулья в камеры ставили только днем, на ночь их изымали. Если арестованный пользовался расческой, карандашом или очками, то при этом обязательно присутствовал надзиратель.
19 октября 1945 г. каждому арестованному вручили под расписку обвинительный акт. Это был этапный момент, после которого все находившиеся под стражей перешли из категории интернированных в категорию обвиняемых. Тяжесть и масштаб инкриминируемых деяний произвели на бывших руководителей Германии сильное впечатление. Несмотря на все предосторожности, принятые в тюрьме, одному из обвиняемых, Роберту Лею, все-таки удалось покончить жизнь самоубийством. Итак…
Первое судебное заседание Международного военного трибунала по делу главных немецких военных преступников было открыто 20 ноября 1945 г. в 10 часов утра под председательством лорда-судьи Лоренса.
За день до этого его (заседание) пытались отложить. Виной тому была телеграмма из Москвы (она пришла 19 ноября). В ней сообщалось, что Главный обвинитель от Советского Союза Р. А. Руденко заболел, а потому необходимо отложить начало процесса. На совещании требование советской делегации поддержали французы, задетые отказом трибунала внести в список обвиняемых промышленника Альфреда Круппа. Заместитель Главного обвинителя от Франции Дюбост даже пригрозил, что Франция возьмет самоотвод, если процесс начнется без советского обвинителя. Англичане в этой ситуации объединились с американцами, требуя, чтобы Советский Союз официально объявил о том, что берет на себя ответственность за дальнейшие задержки. Масла в огонь подлил Главный обвинитель от США Джексон, который резко заявил, что Соединенные Штаты откроют процесс в намеченное время, даже если им придется это сделать в одиночку. Здесь уже возмутились не только французы, но и англичане. Джексон фактически сорвал совещание, поскольку поднявшийся шум и перепалка не позволили его продолжить.
Снова собрались вечером. Рассмотреть вопрос, что не разрешился днем. Французы стояли на своем: мол, если начнете процесс без советской делегации, мы возьмем самоотвод. Заместитель члена трибунала от обвинителей Великобритании Норманн Биркетт заметил, что если будет создан прецедент, то и в дальнейшем придется откладывать заседания в случае болезни судей или обвинителей.
Пререкания союзников прервало появление полковника Ю. В. Покровского, заместителя Р. А. Руденко, который объявил, что Главный обвинитель от СССР скоро прибудет в Нюрнберг. Он подчеркнул, что Роман Руденко должен присутствовать на открытии процесса лично, и отказался замещать его.
Что задержало прибытие Руденко? Пытался ли СССР сорвать процесс? Конечно, нет.
Но, зная о том, что все в СССР решалось с благословения И. В. Сталина, можно предположить, что, пока «отец народов» не утвердил стратегию, тактику и конкретные действия членов делегации на Нюрнбергском процессе, а подходил он к этому очень щепетильно и ответственно, Руденко оставался в Москве.
Обмен телеграммами между Р. А. Руденко и Ю. В. Покровским показывает, что советская сторона хотела ненадолго – на две-три недели – отложить открытие процесса. Покровскому, видимо, по неведению выступившему в печати против переноса срока, было высказано неудовольствие московских инстанций. Руденко, находясь в Москве, просил своего заместителя пока действовать через союзников: «…поддерживайте активно Джексона в вопросе отложения процесса». Усилия Покровского дали плоды: с переносом срока согласилась французская делегация. Однако Главного обвинителя от США Джексона «обработать» не удалось. Благо до конфликта не дошло – советская сторона успела решить все проблемы.
Зал на третьем этаже нюрнбергского Дворца юстиции, где предстояло вершиться правосудию, выглядел строго и даже мрачновато. И это было сделано специально. Как ранее отмечалось, помпезные люстры, которые раньше украшали помещение, теперь были заменены на обыкновенные светильники. В отделанном темно-зеленым мрамором помещении все окна были плотно зашторены, дневной свет в зал не проникал.
На возвышении был расположен стол для судей, за ним – большие государственные флаги СССР, США, Великобритании и Франции. Уровнем ниже – секретариат, еще ниже – стенографистки, столы сотрудников прокуратуры – справа за ними размещалась пресса.
Скамья подсудимых находилась слева от входа. Герман Геринг, «наци № 2», занимал самое видное место – в первом ряду справа, рядом с ним расположился Рудольф Гесс, демонстративно читавший пасторальные новеллы, далее – Иоахим фон Риббентроп, Вильгельм Кейтель, Альфред Розенберг, Ганс Франк, Вильгельм Фрик, Юлиус Штрейхер, Вальтер Функ, Ялмар Шахт. Во втором ряду – Карл Дениц, Эрих Редер, Бальдур фон Ширах, Фриц Заукель, Альфред Йодль, Франц фон Папен, Артур Зейсс-Инкварт, Альберт Шпеер, Константин фон Нейрат, Ганс Фриче.
За их спинами и по бокам стояли американские военные в белых касках, вооруженные пистолетами в белых лакированных кобурах, в руках – белые дубинки. Броскую экипировку военной полиции дополняли белые же пояса и гетры.
Впереди скамьи подсудимых располагались защитники в адвокатских мантиях.
Из числа нацистских лидеров, привлеченных к ответственности, всеобщее внимание привлекал Герман Геринг, второй после Гитлера человек в государстве. Он и здесь лидер, за что был окрещен «фюрером скамьи подсудимых».
Рейхсмаршал, прежде неимоверно тучный, сильно похудел, щеки обвисли, одежда висела на нем, как на вешалке. В Германии он был известен патологической страстью к нарядам. У него было тридцать мундиров, которые он придумал для себя. И на суде Геринг был одет необычно: серая куртка с желтыми кантами и золотыми пуговицами, с такими же кантами бриджи, заправленные в высокие сапоги. Он постоянно что-то писал, время от времени передавая листки через охрану своему защитнику. Иногда он отрывался от письма и что-то оживленно говорил Гессу, сидящему слева от него, затем снова принимался писать.
Гесс, бывший до перелета в Англию заместителем фюрера, был погружен в чтение книги. Он изображал человека, потерявшего память. Порой его мутный взгляд из глубоких, как норы, глазниц обходил зал, Гесс приподнимался, что-то начинал шептать Риббентропу и быстро смолкал, углубляясь в книгу.
Риббентроп все время сидел в излюбленной позе, скрестив на груди руки. Кейтель, в зеленом мундире без погон и наград, напряженно вытягивал шею, придерживая одной рукой наушники. Розенберг, задрав острый нос, вслушивался в реплики судей и обвинителей…
Кальтенбруннер на первом заседании отсутствовал, поскольку у него за два дня до этого произошло кровоизлияние в мозг. Семидесятипятилетний Густав Крупп был признан неподсудным по состоянию здоровья. Мартин Борман считался пропавшим без вести.
Все в зале суда говорило о хорошо продуманном порядке. Каждое место, включая места подсудимых, было радиофицировано, так что любое выступление можно было слушать по желанию на русском, английском, французском и немецком языках. Стенографистки менялись каждые 25 минут, чтобы к концу дня подготовить полную стенограмму заседания на четырех языках. Съемки судебного процесса велись через специальные застекленные проемы в стенах – чтобы не нарушать тишину.
Снаружи Дворец юстиции был окружен надежной охраной. Движение на близлежащих улицах было перекрыто, и по ним разъезжали только патрульные американские танки.
В кратком вступительном слове председательствующий лорд Лоренс подчеркнул:
«…Процесс, который должен теперь начаться, является единственным в своем роде в истории мировой юриспруденции, и он имеет величайшее общественное значение для миллионов людей на всем земном шаре. По этой причине на тех, кто принимает в нем какое-либо участие, лежит огромная ответственность, и они должны честно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого-либо попустительства, сообразно со священными принципами закона и справедливости».
Все находящиеся в зале прониклись исторической важностью события. Набежала мрачная тень на лица обвиняемых, которые до этого старались держаться непринужденно – переговаривались, писали записки адвокатам, делали записи для себя. Видно было, что предстоит большая и острая борьба. Никто из подсудимых не спешил с покаяниями. На вопрос председательствующего о признании их виновными все нацистские деятели ответили: «Нет».
Что ж, на то и суд, чтобы, исследовав все «за» и «против», дать им беспристрастную юридическую оценку.
Допросы подсудимых начались в феврале 1946 г. Среди них были весьма неглупые люди, с твердым характером, умелые демагоги. Словесные поединки с ними требовали большого напряжения. При всем том, что трибунал отстаивал правое дело и опыта судьям и обвинителям было не занимать, нацистские бонзы, в особенности такие, как Геринг, в некоторых случаях переигрывали их, ловили на ошибках, неточностях.
Тюремный доктор Гилберт, врач-психиатр, составил в помощь трибуналу любопытный документ, в котором отразил свои наблюдения над подсудимыми. Гилберт определил их коэффициенты умственного развития, важные черты характера и отношения друг к другу.
По мнению Гилберта, самый высокий IQ имел Шахт, самый низкий – Штрейхер. Гилберт считал, что Шпеер, Шахт, Фриче и, возможно, Франк будут свидетельствовать против Геринга. Поддержат Геринга Риббентроп и Розенберг. Кейтель и Ширах колеблются.
Штрейхера он определил как человека косного, одержимого навязчивыми идеями. Гилберт предположил, что он будет строить свою защиту, ссылаясь на духовное очищение, мировой сионизм, учение Талмуда.
Риббентроп – амбициозный эгоист и оппортунист. Можно было рассчитывать, что Нейрат, Папен, Шахт и Шпеер, если задать им правильные вопросы, будут «топить» Риббентропа.
Папен – учтивый, благоразумный, дальновидный. Враждебно относится к Герингу, Риббентропу, Розенбергу. Для получения показаний против них лучше не «давить» на Папена, а использовать перекрестные допросы.
Гесс пассивен, апатичен. Истерик с параноидальными отклонениями. От него можно ожидать чего угодно, в том числе рецидива амнезии. Лучше не подвергать его интенсивным допросам.
Кейтель имеет IQ почти такой же, как и Риббентроп. За внешней решительностью скрывается слабый характер. Наиболее серьезные показания против Кейтеля может дать Шпеер.
По мнению Гилберта, Йодль – один из немногих, кто занимает собственную позицию в вопросах морали и военного дела. При правильных вопросах Йодль может дать показания против Геринга, которого не любит за высокомерие и нажитое в военное время богатство. Из офицерской солидарности не даст показаний против Кейтеля.
Розенберг – философ-дилетант, слепой приверженец Гитлера. С ним нужно обращаться построже. Можно обвинить его в том, что он активно проповедовал идеологию, с помощью которой совершено множество злодеяний.
Ганс Франк страдает раздвоением личности, имеет скрытые гомосексуальные наклонности, что стало причиной проявлений садизма и мазохизма. Отдает себе отчет в том, что виновен и будет казнен. Неясно, как он будет вести себя при допросе.
Вильгельм Фрик – крайне эгоистичный субъект, для которого мораль и нравственность не существуют. Поведение спрогнозировать трудно.
Шахт – человек честолюбивый и высокомерный. Кипит негодованием оттого, что оказался на скамье подсудимых вместе с приспешниками фюрера. Шахт сделал заявление о том, что готовил покушение на Гитлера и в конце войны сам оказался в нацистском концентрационном лагере.
IQ Деница доктор Гилберт оценил чуть ниже, чем у Шахта. Он спокоен и уверен в себе, тюрьма его не сломила.
Редер болезненно чувствителен, раздражителен, склонен к фантазиям.
Миллионы людей земли тогда хотели бы видеть на скамье подсудимых в Нюрнберге главного виновника трагедии ХХ века – фюрера Германии Адольфа Гитлера. Однако он избежал Суда народов, сведя счеты с жизнью во время штурма Берлина советскими войсками. Смерть от яда выбрали и некоторые его высокопоставленные приспешники. О других, например о Мартине Бормане, в то время достоверных сведений не было…
ГИТЛЕР Адольф (1889–1945) – фюрер и канцлер Третьего рейха. Участник Первой мировой войны – ефрейтор. С 1919 г. – член Рабочей партии Германии (ДАП), впоследствии, с 1920 г., – Национал-социалистской рабочей партии Германии (НСДАП). Создав штурмовые отряды (СА) и охранные отряды (СС), предпринял в 1923 г. попытку государственного переворота – «Пивной путч». В тюрьме провел девять месяцев, где написал книгу «Майн кампф» («Моя борьба»). В 1930 г. НСДАП становится второй по величине партией в стране, получая финансовую поддержку промышленников. С 1933 г. – канцлер. В 1934 г. объединил посты канцлера и президента, объявив себя фюрером. Внутри страны проводил политику репрессий. На международной арене сделал ставку на агрессию (выход из Лиги Наций в 1933 г., создание вермахта в 1935 г., захват Рейнской демилитаризованной зоны в 1936 г., присоединение Австрии и захват Чехословакии в 1938 г., нападение на Польшу в 1939 г., оккупация Европы в 1940 г., нападение на СССР в 1941 г.). В развязанной им войне погибли десятки миллионов людей, в том числе мирных граждан. Огромные потери понесло хозяйство оккупированных территорий и стран. Покончил жизнь самоубийством 30 апреля 1945 г. при взятии Берлина Советской армией. Труп Гитлера был облит бензином и сожжен во дворе имперской канцелярии.
После войны циркулировало немало легенд о том, что обожженный труп принадлежал двойнику, а самому Гитлеру удалось скрыться. Время от времени появлялись «очевидцы», «встречавшиеся» с фюрером в разных уголках планеты.
На самом деле останки Гитлера были идентифицированы с абсолютной точностью, их тайно захоронили и перезахоронили на территории советских военных городков в Восточной Германии. Вместе с ними дважды предавались земле тела Евы Браун, Йозефа Геббельса, его жены Магды и шестерых детей. Второе захоронение было сделано 21 февраля 1946 г. в Магдебурге. В апреле 1970 г. захоронение вскрыли, и все останки были окончательно уничтожены.
Сов. секретноЭкз. №Серия «К»___«УТВЕРЖДАЮ» _____________ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТАГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССРАНДРОПОВ26 марта 1970 годаЦель мероприятия: изъять и физически уничтожить останки захороненных в Магдебурге 21 февраля 1946 года в военном городке по ул. Вестендштрассе возле дома № 36 (ныне ул. Клаузенерштрассе) военных преступников.
К участию в проведении указанного мероприятия привлечь: начальника ОО КГБ в/ч п/п 92626 полковника КОВАЛЕНКО Н. Г., оперативных сотрудников того же отдела… В целях осуществления мероприятия:
1. За два-три дня до начала работ над местом захоронения силами взвода охраны ОО КГБ армии установить палатку, размеры которой позволили бы под ее прикрытием производить предусмотренные планом работы.
2. Охрану подходов к палатке, после ее установления, осуществлять силами солдат, а в момент производства работ – оперсоставом, выделенным для проведения мероприятия «Архив».
3. Организовать скрытый пост для контрнаблюдения за близлежащим от места работы домом, в котором проживают местные граждане, с целью обнаружения возможной визуальной разведки. В случае обнаружения такого наблюдения принять меры к его пресечению, исходя из конкретно сложившейся обстановки.
4. Раскопки произвести ночью, обнаруженные останки вложить в специально подготовленные ящики, которые на автомашине вывезти в район учебных полей саперного и танкового полков ГСВГ в районе Гнилого озера (Магдебургский округ ГДР), где сжечь, а потом выбросить в озеро.
5. Исполнение намеченных планом мероприятий задокументировать составлением актов:
А) акт о вскрытии захоронения (в акте отразить состояние ящиков и их содержимого, вложение последнего в подготовленные ящики);
Б) акт о сожжении останков.
Акты подписать всем перечисленным выше оперативным работникам ОО вч пп 92626.
6. После изъятия останков место, где они были захоронены, привести в первоначальный вид. Палатку снять через два-три дня после проведения основных работ.
7. Легенда прикрытия: поскольку мероприятие будет осуществляться в военном городке, доступ в который местным гражданам воспрещен, необходимость объяснения причин и характера производимых работ может возникнуть только в отношении офицеров, членов их семей и вольнонаемных служащих штаба армии, проживающих на территории городка.
Существо легенды: работы (установка палатки, раскопки) производятся в целях проверки арестованного в СССР преступника, по данным которого в этом месте могут находиться ценные архивные материалы.
8. В случае, если первая раскопка вследствие неточных указаний о местонахождении «Архива» не приведет к его отысканию, организовать командировку на место находящегося ныне в отставке и проживающего в Ленинграде генерал-майора тов. ГОРБУШИНА В. Н., с помощью которого осуществить мероприятия, предусмотренные данным планом.
В течение ночи и утра 4 апреля 1970 г. оперативники вскрыли тайное захоронение «военных преступников» возле дома № 36 по Клаузенерштрассе и обнаружили пять истлевших ящиков, «поставленных друг на друга накрест». Дерево сгнило и превратилось в труху, останки перемешались с грунтом. От тел детей почти ничего не осталось. По подсчету наиболее сохранившихся берцовых костей и черепов, в захоронении находилось 10–11 трупов. На другой день, 5 апреля, все тщательно собранные кости были уничтожены.
«Мероприятие» обошлось без чьего-либо нежелательного внимания. Наблюдение за близлежащим домом, в котором проживали немецкие граждане, не выявило «подозрительных действий с их стороны». Никак не отреагировали на секретную акцию и советские люди, находившиеся в военном городке: «…прямого интереса к проводимым работам и установленной на месте раскопок палатке не проявлялось».
После изъятия останков территорию привели в прежний вид…
Вх. № 175910.4.70Совершенно секретноЭкз. единственныйСерия «К»г. Магдебург (ГДР)в/ч п/п 926265 апреля 1970 г.Согласно плану проведения мероприятия «Архив» оперативной группой в составе начальника ОО КГБ при СМ СССР в/ч п/п 92626 полковника Коваленко Н. Г. и сотрудников того же отдела… произведено сожжение останков военных преступников, изъятых из захоронения в военном городке по ул. Вестендштрассе возле дома № 36 (ныне Клаузенерштрассе).
Уничтожение останков произведено путем их сожжения на костре на пустыре в районе г. Шенебек в 11 км от Магдебурга.
Останки перегорели, вместе с углем истолчены в пепел, собраны и выброшены в реку Бидериц, о чем и составлен настоящий акт.