Северная Таталия, Пятый путь Лун, 989 год н. э.
«В начале было Слово, и Слово было…» – Мадивьяр Локхед закашлялся и закрыл книгу. Плотная кожаная обложка, отличная бумага. С недавних пор проконсул руководил цензурой Таталии. Он давал разрешения на продажу и создание списков-копий любых текстов в стране. Через руки советника проходили десятки трудов, религиозных, научных, политических. Кто-то считал себя новым пророком, кто-то гением алхимии, кто-то будущим королем, и все эти амбиции тяжким грузом ложились на плечи Мади.
Сейчас он разбирался в религиозных и мистических трудах. Было его любимое время года – поздняя весна, время отдыха. По крайней мере, брат, консул Артур Локхед, называл отъезд из столицы отдыхом. Но Мади в последнее время занимали совсем другие мысли.
В этом красивом и далеком от столичной суеты, раскинувшемся у южных отрогов Великого Хребта имении, он после долгой разлуки встретился с семьей, обычно проводившей здесь все лето. Его жена, дети, сестра жены, целая орава малолетних племянников и даже двоюродные внуки. Иногда из Асанны в сопровождении свиты и стражников заезжал Артур. В такие дни обычно закрытое имение Локхедов становилось местом паломничества местной знати.
Мадивьяр любил играть с детьми, а те любили, когда глава семьи становился просто добрым дедушкой – сидел по вечерам у камина и рассказывал интересные истории. Как советник консула по иностранным делам Мади бывал во всех странах мира и самых дальних уголках. Ему тоже было приятно рассказывать малышам о разных народах, описывать красоты стран, которые ему пришлось повидать на своем веку.
Но детей больше увлекали истории о древних воинах, правителях и царствах прошлого, о любви и великих свершениях. Когда речь шла о канувшей в лету Империи Солнца, о нойонах и магах Севера, Мади говорил, что нельзя считать кого-то злодеем, а кого-то героем. Великие ордена чародеев столь недосягаемы в своем могуществе, что разобраться в том, кто на самом деле хорош, а кто плох, не могут даже взрослые…
Неожиданно Локхед понял, что ему все сложнее отвечать на такие детские вопросы. По утрам, глядя в зеркало, Мади все чаще спрашивал себя – почему же все так произошло, есть ли в этом его вина? Он думал об изменениях, произошедших за последний год после окончания войны с Фолией.
Мади отложил книгу и, выпив воды из стоящего рядом на столе золоченого кубка, решил прогуляться. «Проклятые подземные писаки, где они только берут эту свою бумагу? Столь ценный и дорогой продукт!» – думал он, оглядев нагромождение темных переплетов. «Подземными писаками» проконсул именовал отшельников, обитавших у минойского города Врата Толосс. Они вели затворнический образ жизни – не общались с минотаврами и троглодитами пещер, ни во что не ставили правителей Асанны. Неизвестным способом, предположительно из особых пород грибов, они делали бумагу и записывали на ней свои философские и религиозные тексты, а затем отправляли в мир с кем-либо из многочисленных последователей. Они свято хранили тайну производства своих свитков, и дознавательная контора ни у одного схваченного проповедника не смогла выбить описания этого процесса.
В последнее время антиправительственный тон отшельнических речей стал пугать хозяев Асанны. Простые таталийцы относились к отшельникам очень уважительно, а их основной труд «Книга Миров» был почти в каждой семье, независимо от достатка. Хотя его издание никогда не поощрялось – ни собственно правительством консулов, ни влиятельными членами совета. Один из последних, вновь чем-то дополненных образцов «Книги Миров» и лежал сейчас на столе у Мади. Из дворца торопили с решением…
Артур дал понять брату, что пора бы подумать о полном запрете деятельности толосских мудрецов, все более смахивающей на опасное сектантство и ересь. Это поставило Мади в неловкое положение. С одной стороны, его брат, да и весь Совет, ждали лишь повода, чтобы начать репрессии против отшельников, с другой стороны, их произведения были во многих известных домах, и это могло привести к определенным трудностям. Даже здесь, на вилле у Мади, было несколько десятков их рукописей, и сам Артур во время редких визитов любил их перелистывать.
Проконсул накинул на плечи бархатный плащ с тончайшим песцовым кантом и вышел в сад, который тянулся до самой реки. Тут росли апельсиновые, мандариновые, лимонные деревья и даже редкие в этих местах яблони. У самой воды покачивались на ветру завезенные из Карна кусты золотисто-зеленой сомы. Садом занималась жена Мади, ей помогали сорок садовников.
Мади очень любил свое имение. Пять сотен крестьян и ремесленников, что жили на его земле, хорошо отзывались о хозяине. Он был добр и заботлив, никого не изводил на работах и даже вызывал лекарей, чтобы раз в год делать осмотр поселян.
Но просто пройтись вечером по саду и подышать свежим воздухом – такой роскоши советник позволить себе не мог. Едва он ступил на кипарисовую аллею, как его догнал племянник – молодой человек лет двадцати, которого родственники давно хотели пристроить в посольство в Карнской Империи.
– Дядя, дядя! К вам двое гонцов из Асанны. Из окружения вашего брата!
– Хорошо, Джорджи! Скажи, я подойду к ним чуть позже. Отведи в гостиную и угости их чем-нибудь!
– Ладно, дядя, – Джорджи побежал к дому.
«Не дадут и минуты, и минуты», – с горечью думал Мади. Он хотел пойти к реке и покидать в воду камушки. Берег здесь отвесный. Не с песчаным пляжем, как ниже по течению, а с мелкой галькой. Но сейчас у Мади не было времени дойти до реки. Советник присел на резную лавочку. На каждом повороте аллеи стояли мраморные статуи древних героев и мистических животных. Герои минойской войны и войн стихий неподвижно взирали на прохожих из тени деревьев.
Да, много событий, необъяснимых и тревожных, произошло в последнее время, и чем дальше, тем больше Мади чувствовал личную ответственность за все происходящее. А как все радостно началось – с победы над фолийцами при городе Роратон. Победы без боя, когда отряды мертвых, ведомые Торнтоном, остановили и одним своим видом обратили в бегство сорокатысячную армию герцога Брохильда и генерала Вистана. С тех пор в Таталии многое изменилось, и не в лучшую, как казалось Мади, сторону. Начать с того, что Торнтон вслед за почетными наградами получил титул и земли, в которых обосновались приверженцы обессмерчивания, якобы обещанного им нойонами.
Дальше – больше. Полгода назад с посольской миссией в столицу прибыл моргул Дракис. От имени нойонов он обещал обильную компенсацию в обмен на свертывание торговли с Эрафией и Авлией. Консулы приняли этот договор, несмотря на предостережения Мади о том, что этот крайне не дружелюбный шаг по отношению как к конкретным странам, так и косвенно к Арагону может иметь плачевные последствия. Об опасности и вовсе забыли, когда по указанию Дракиса в горных городах минойцев около места, называемого Врата Могул, был найден огромный выходящий пласт, полный золотых жил. Фолерен – валюта Таталии – укрепился в цене, а торговый оборот с Карном, пустынным Хордом, Фолией, Лордароном и Кревландом резко вырос. К тому же многие торговцы дважды наживались на перепродажах, и цены на большинство товаров из стран юга в Эрафии уверенно пошли вверх.
Разумеется, рост торговли с соседями привел к росту морских перевозок. В узком горле залива Драконья Голова, перед главным портом страны Шейхоном, ежедневно на рейде стояли десятки судов с товарами с востока. Они ожидали таможенного контроля в маленьком городке Изольенти. Только после этого, пропустив выходящие корабли, они могли войти в залив и взять курс на Шейхон для разгрузки и торга. Разумеется, это место стало привлекательным для пиратов.
В начале зимы, хотя в этом тропическом поясе никакого особого отличия зимы от осени не было, киликийские морские волки на трех галерах устроили дерзкий налет на Изольенти. Пираты потопили пять кораблей, еще несколько подожгли. Кроме того, киликийцы решились на вылазку в город, где сожгли таможню, захватили приготовленную к вывозу в Асанну выручку, собранную со всего побережья за несколько месяцев. Пропало сто тысяч золотых фолеренов, пятьдесят тысяч карнских сольдо и азахарейских динаров.
Столь удачное нападение наводило на мысль, что у операции был могущественный покровитель в самой Таталии. Все подозрения пали на нового советника по обороне Френсиса Ларго. Ранее он был членом киликийского союза свободных мореплавателей, под красивым названием которого, как говорили в совете, скрывалась банда размером с небольшое государство. Раньше Мади и сам так думал, но поддержка Ларго во время спасения Роратона, его дальнейшая бескорыстная помощь говорили советнику, что бывший пират всерьез намерен завязать с прошлым. Несколько недель назад инициированное советом расследование полностью оправдало Ларго.
И вот полтора месяца спустя после удачного рейда, когда Изольенти только начинал отстраиваться после погрома, пираты вновь решились попытать счастья у таталийских берегов. Несмотря на просьбы шейхонского губернатора, военное усиление не было организовано. В Асанне всех волновал вопрос о том, кто из своих нажился на этом ограблении. Никто не подозревал, что киликийцы рискнут второй раз остричь того же барана.
В этот раз морские волки подготовились основательнее и привели двенадцать кораблей под флагами двух знаменитых пиратских вожаков. За ними следовали небольшие галеры, полные жадных до золота головорезов. Несмотря на многочисленные протесты, поданные дипломатам Карна, который по договору должен была охранять все морские суда до их входа в залив Драконья Голова, моряки островной империи относились к своим обязанностям весьма небрежно. Многие в Асанне полагали, что пираты в сговоре с регентом Карна, что также было сложно доказуемо.
Когда пиратский флот показались на рейде Изольенти, в городе и на пришвартованных кораблях началась паника. Всем была памятна резня и разбой, учиненные корсарами несколько месяцев назад. И тут случилось нечто невероятное.
На ярком голубом небе, среди редких облаков появились два светлых пятна. Грозный рев наполнил воздух, внушая ужас невольным свидетелям на набережной Изольенти. Два огромных серебристо-белых дракона-духа с искрящимися на Солнце костями и трепетавшей на ветру белесой аурой, двигались к городу.
Никто из жителей города, гостей с востока и даже отчаянных морских волков, часто плававших у нойонских берегов, уже долгие столетия не видел этих мистических чудовищ. О них ходили легенды, как и о некогда побеждавших их титанах.
Драконы снизились и шли на бреющем полете на высоте двадцати – тридцати ярдов. Они летели с такой скоростью, что ветер от взмахов крыльев поднимал высокие волны. Неожиданно пираты поняли, что целью монстров был не город и не стоящие у причалов торговые суда, а они сами. Быстроходные галеры, как водомерки на пруду, зашелестели лапками весел. Попытались разойтись, но не успели. Один из драконов завис в нескольких десятках ярдов от флагманского корабля под черным флагом.
Монстр изогнулся, в его черепе, костях и изгибах крыльев полыхнул отблеск багрового пламени. Жуткий треск, под ударом яростных молний, сорвавшихся с когтей на крыльях дракона, – корабль пиратов развалился на три части. Объятое пламенем пиратское знамя затрепетало и полетело вниз вместе с бросавшимися за борт горящими людьми. Второй дракон не только поджигал суда помельче, но зависнув над уцелевшими, хватал галеры огромными костистыми лапами, грозно махал исполинскими крыльями и поднимал корабли из воды. Пираты в ужасе прыгали за борт и плыли к берегу. Вся бойня заняла не более трех минут. Затем с торжествующим клекотом и свистом оба монстра скрылись за горизонтом в черно-пепельных тучах, что закрывали небо над землями нойонов.
На воде оставались перевернутые разбитые корпуса кораблей, горящие доски, рваные паруса и останки человеческих тел, которыми с удовольствием поживились морские хищники. До берега добрались лишь шестеро участников нападения, но и те не нуждались в аресте. Пятеро пиратов выползли из воды совсем седыми, они постарели и осунулись, а один онемел навсегда. Как умалишенные, в грязи и крови они ползали по галечному пляжу. Держались за голову, время от времени вздрагивали и, глядя в небо, издавали нечленораздельное мычание. Заменявшая драконам кожу аура ужаса навсегда поразила их разум. Но на этом удивительные события в жизни городка Изольенти не заканчивались.
Ближе к вечеру на горизонте показались два огромных корабля. Больше ста ярдов длиной, иссиня черные, они напоминали павшие в воду куски ясного ночного неба. Не было видно ни парусов, ни весел, ни даже мачт. На единственном возвышении у кормы стоял флагшток, на нем черный стяг с серебряным кругом и символом «N» посредине.
От кораблей, замерших в полумиле от берега, отделился десантный бот, сделанный из того же черного мерцающего материала, что и суда. Когда он подошел к берегу, на землю сошли шестеро личей, сопровождавшие важного гостя, лишь отдаленно напоминавшего человека. По крайней мере, жители на допросах в секретной службе показали, что шестеро были скелетами в высоких доспехах, с жезлами, на концах которых горел зеленоватый огонь, а их вожак носил доспех темного текучего металла, по рукам его бежали фиолетовые молнии. Предводитель нежити назвался Ритцем и заявил главе города, что является посланником нойонов, и сами истинные велели ему быть здесь. Он сказал, что все побережье Таталии от входа в залив Драконья Голова до Карнской границы и города Бат-Ол отныне будет охраняться мощью нойонов. Мэру пришлось кланяться в ноги и благодарить своих спасителей.
Что же так удивило советника в этой истории, что сейчас, сидя на скамье под вечерней тенью кипарисов и вдыхая влажный южный ветер, он глубоко задумался? Его волновала, пугала и настораживала та нагловатая уверенность, с которой действовали нойоны. А также полное безучастие, бездействие и безразличие со стороны Арагона.
Действительно – уже больше двухсот лет нойоны не проводили военной акции за пределами своего мира, ведь именно это было условием капитуляции в последней войне стихий. Правда, полтора года назад, на глазах Мади, нойон поднял на склоне горы Ферис двадцать тысяч скелетов и личей – они спасли таталийцев от разгрома по пути на город Роратон. Уже тогда советник ожидал сурового возмездия с Севера, но ничего не произошло. И вот всего пару месяцев назад их драконы, мистические носители ауры ужаса, уничтожили флот киликийских пиратов.
Да, оба раза вмешательство нежити принесло выгоду Таталии, но все же Локхед никак не мог понять – почему Арагон до сих пор ничего не предпринимает?! Ведь влияние бессмертных владык на правительства Таталии и Фолии сильно выросло. Их силы вовсю орудуют в Кревланде и Карне. На очереди Эрафия, и туда также проникли их агенты, думал Мади. Когда более года назад, рискуя жизнью, проконсул послал письмо правителям Эрафии и Авлии с предупреждением о растущей силе нойонов, он ожидал какой-то реакции с их стороны, но ничего подобного не произошло. Ни посол Эрафии, ни представитель Авлии не пришли к нему за негласным советом. А ведь они, несомненно, были осведомлены о появлении нежити под Роратоном. Посольства официально ответили жестокой нотой на сворачивание торговых отношений, обещая в ответ запретить вторичную перепродажу их товаров. Дальше таскать каштаны из огня для этих гордецов Мади не собирался. Если нойоны победят и узнают об измене – ему конец. То наивное письмо может слишком дорого ему обойтись, а возможно, его семье и детям.
По спине советника пробежали мурашки. В какую опасную авантюру он ввязался! Вместе с братом они навели тень на всю Таталию. Тут, глядя на черного жука, что торопился до заката попасть в свою норку, проконсул вспомнил, что его самого уже давно ждут дома. Он обещал быть через несколько минут, а сидел на скамье почти полчаса. Огромный красный шар солнца спускался за излучину реки, теплый влажный ветерок обдувал лицо. Мади еще на миг впился взглядом, будто стараясь лучше закрепить в своей памяти эту красоту, и развернувшись, побрел к усадьбе. У самого парадного входа он встретил кучера, что утром привез жену из Асанны, куда она ездила проведать старшего сына.
Кучер ковырялся с какой-то железкой, сидя прямо на парадных ступенях.
– Что делаешь? – тихо спросил Мадивьяр.
– Так, ваше благородие, подковы вот сам справил. Да не очень-то наши кузницы работают, пришлось лордаронские купить. Свои деньги отдал, а там глядите, мягкий металл, сор добавляют! Вот в городе-то все и говорят, металл из Лордарона весь год плохой идет, от плуга до копья. Раньше это железо из Эрафии гнали, и на утварь, и на оружие, все отличное было, теперь с ними не торгуют или все втридорога идет.
Мади развел руками. Хотел было идти дальше, но все же дослушал слугу.
– В Лордароне же известно, они все хорошее теперь проклятым оркам продают, гори они в огне. А нам специально мусор, отбросы шлют, – конюх потряс подковой.
– Ну, ты не расстраивайся, – Мади достал из-за пояса кошель и, узнав, сколько мужик отдал за плохие подковы, дал ему один серебряный фолерен сверху. – Лошади же мои, ты за них свое жалованье получаешь, а я ведь мало за вами за всеми слежу, мало…
– Ну что вы, хозяин?! – кучер не хотел брать деньги, но Локхед настоял на своем. – Проклятые орки берут мечи и копья в две цены против обычной в последнее время. Сами-то делать ничего не умеют, хаидово семя. Вот лордаронцы на нас и сберегают, все хорошее им, зеленокожим тварям, продают. Один меч ведь десятка подков стоит!
– Плохо дело. Не уберегли с братом Таталию, – пробормотал Мади, не глядя на кучера.
– Вы о чем, хозяин?
– Да так, ступай, поздно уже, – и, похлопав слугу по плечу, советник пошел в дом.
Мажордом, а потом и первый лакей предупредили его, что гости ждут в библиотеке. Мади велел подать им свежего апельсинового пунша.
Проконсул вошел в комнату так тихо, что гости сперва даже не заметили его. Один из них, с легкой проседью, сидел в кресле спиной к двери, поэтому Мади не мог сразу его узнать. Второй оказался одним из молодых помощников его брата, человеком сильного рвения и тщеславия. Он стоял у шкафа из красного дерева и рассматривал печать на каком-то древнем манускрипте.
– Я рад вас видеть, друзья! Смотрю, новости из Асанны готовы добраться и в эти тихие, спокойные места, – с этими словами хозяин дома прошел через комнату и сел в глубокое просторное кресло, обитое шкурой белого козла. Слуга, шедший следом, подхватил сброшенный с плеч плащ и прикрыл дверь. Мади наконец разглядел лицо пожилого гостя. На лице проконсула отразилось недоумение.
Это был его старый друг и доверенный человек в Кревланде, Руперт Амброз. Родом из купеческой семьи, он был принят на тайную службу таталийской разведкой. В последние несколько лет задачей Амброза была служба в посольстве Таталии в столице Кревланда. Он был свидетелем первого всплеска недовольства, разрастания военного мятежа, водворения орочьего вождя Крага Хака и начавшейся гражданской войны. Когда прежний король Гирд Смелый покинул Боосс и бежал к эльфийской границе, посланника хотели отозвать. Однако Амброз каким-то чудом быстро нашел общий язык с узурпатором, и Краг Хак, ставший вождем всего Кревланда, не только оставил его в столице, изгнав миссию Эрафии и Авлии, но стал чаще брать в военные походы. Дважды за эти годы дипломат и шпион Амброз покидал страну варваров для отчета перед правителями Асанны, и оба раза после этого в Кревланде происходили крутые перемены.
Мади сразу понял, новости не будут добрыми.
– Как я рад тебя видеть, Руперт! Мой дом всегда тихая гавань для таких яростных и быстрых людей, как ты, мой друг.
Руперт привстал, вскинул обе руки вверх и улыбнулся. Лицо его показалось Мади исхудавшим и осунувшимся. Он также встал и обнял старого знакомого.
– А у вас что? – холодно обратился советник к молодому человеку, так и не предложив тому сесть, хотя в библиотеке было еще несколько кресел. Чуть слышно трещали свечи в массивных канделябрах, за окном быстро темнело. Юноша отрапортовал:
– Его превосходительство консул Артур Локхед велел передать, что хочет видеть вас в Асанне к концу завтрашнего дня. Это дело государственной важности. Также он просил вручить вам это письмо. – Мади, не вставая, протянул руку, молодой человек фыркнул и, согнувшись, а он был высок ростом, протянул советнику запечатанный свиточек. Мади взглянул на печать и, не раскрывая, положил на столик, что стоял между креслами.
– Еще что-нибудь?
– Да, если позволите, сэр, у меня есть предположения…
– И какие? – пристально глядя на него, спросил проконсул.
– Я не хотел бы говорить при посторонних, – юноша покосился на Амброза.
Тот тихо улыбнулся и начал грызть одно из пирожных, недавно принесенных слугой.
– О, Руперт мой старый приятель, у меня, – Локхед кашлянул, – нет от него тайн!
– Но…
– Молодой человек, – осадил его советник, этот выскочка начинал уже раздражать его. – Молодой человек. Позвольте мне, старику, дать вам один совет! Кстати, присядьте! – проконсул указал на стул возле хранилища свитков. – Я в совете больше тридцати лет и пришел туда еще более молодым и гордым, чем вы. Я видел множество людей, делавших себе имя – и тех, кто мечтал о славе, и тех, кто добивался многого. Одни из них были горды и тщеславны, старались всем доказать, на что они способны на самом деле. Думали, что на многое, ждали событий, потрясений, желали поймать свою удачу. Другие шли путем лести, тихо и вкрадчиво входя в доверие к все более и более влиятельным лицам. Они меняли одного покровителя на другого, более могущественного, до тех пор, пока сами не получали в руки власть или не совершали ошибку, отправляясь в почетную или не очень ссылку. Были иногда и выдающиеся личности, – Локхед усмехнулся, – что заканчивали свою жизнь на плахе. Вы близки к первой крайности. Я не говорю, что это плохо, но вызывает некую озабоченность. Вы, возможно, совершите подвиг, сражение какое-нибудь подвернется, и слава придет. Как пришла неожиданно к моему брату. Но понимание того, что вместе с властью возникает ответственность, ощущение доверия и страх за судьбу целого народа – все это приходит к таким баловням судьбы много позже их возвышения. За это время можно совершить такие ошибки, что будут напоминать о себе каждый день, и так до самой смерти… Подумай об этом на досуге, – хозяин дома улыбнулся. – Ну и какие там у тебя соображения?
Молодой человек перестал хмуриться и заговорил:
– В Асанну прибыл посланник нойонов, и это сильно всполошило весь двор, сэр. Вы единственный видный деятель, имевший с ними дела, потому консулы хотят немедленно видеть вас. Надеюсь, в письме более подробно все описано, но я счел должным дать вам знать, сэр!
– Благодарю, мой юный друг, а теперь оставь нас. Тебя ждет отличный ужин, а слуги покажут тебе место для ночлега. Вероятно, завтра утром мы вместе поедем в Асанну, и по дороге ты сможешь мне еще что-нибудь рассказать.
Весьма гордый тем, что расположил к себе могущественного советника, гонец откланялся и вышел.
– Достойный молодой человек, – заметил Амброз. – Правда, место ему не в совете служить мальчиком на побегушках, а офицером в войсках. Он жаждет битв, сражений. Пару раз умоется кровью – и остудится пыл молодой.
– Это верно насчет крови ты подметил, – кивнул Локхед. – Я пошлю парня к Ларго. Морской волк сможет пристроить его куда надо, а мелких сошек у брата и так хватает. Но это дело десятое, почему ты прибыл? – Мади отставил стакан сока и, закинув ногу на ногу, приготовился внимательно слушать.
– У тебя прекрасные сапоги, Мади, наверное, стоят сотню фолеренов. Кожа, позолота… Одолжил бы мне такие?
– Я не против, да только зачем они тебе? Орочьих женщин соблазнять? – засмеялся советник – он не понимал, к чему клонит Амброз.
– Да так… я бы их продал в Кревланде за пару сотен их зари и, может, отдал долги…
– Пару сотен зари – у тебя что, своих денег нет?
– Ну, вот ты уже понимаешь, Мади. Я приехал сюда, истратив все до последнего сантима и загнав по дороге шесть лошадей. Полмесяца в пути по горам, хребтам, перевалам и ущельям, подземным туннелям и нашим прекрасным приморским равнинам…. Стоило проделать этот путь, без денег, рискуя жизнью, чтобы посмотреть на такие сапоги.
– Ладно, хватит шутить, о чем ты? – Мади поджал ноги под кресло и потянулся. – Что стряслось такое? Почему у тебя кончились деньги?
– За сведения надо платить, а в последнее время орочьи шишки берут много больше обычного. Так что нет ничего удивительного, что я приехал к тебе без сантима в кармане. Другое дело, будет действительно странно, если мои новости все еще свежие и никто прежде тебе ни о чем не доложил…
– О чем?
– О том, что Кревланд вот-вот объявит войну Эрафии, – сухо, сжав губы, процедил Амброз, следя за реакцией старого друга.
– Правда, мне до тебя никто не говорил такого, – тихо ответил Мади. – Разве что возница…
– Кто?
– Кучер мой только что говорил, что лордаронцы продают оркам много больше оружия, чем обычно… Этого следовало ожидать, – думал он вслух, – но так скоро… Когда, ты думаешь, это начнется?
– Хочешь подробностей – пожалуйста.
Руперт за полтора часа изложил то, что ему удалось узнать в Кревланде за последний год. В данный момент войска орков были сконцентрированы на границе с Лордароном и, как только Краг Хак договорится с владыкой Тамил-Азота о цене прохода по землям восточного герцогства, он двинется к границе с Эрафией.
– Да… – только и прошептал Мади. Он встал и, обойдя кресло собеседника, подошел к большой карте мира, занимавшей противоположную стену. В массивной раме, выполненная на изящном широком пергаменте, она была любимой игрушкой Мади. В углу значилось имя дарителя: «Сумеречный маг Малькольм» – и место дарения: «о-в Зейлот».
Руперт тоже встал и, грызя печенье, подошел к другу.
– Подсвети-ка, – Мади указал на канделябр, Амброз исполнил его просьбу. Карта будто засветилась изнутри, а изображения рельефа и городов стали еще четче.
– Сумеречные подарили?
– Малькольм. Говорят, он сейчас в Карне, – бубнил себе под нос Мади. – Значит, две армии, по двадцать тысяч каждая… – продолжал размышлять советник.
– Да, здесь и вот здесь, – указал Амброз. – По крайней мере полмесяца назад они были там. Сейчас они могут уже находиться в Лордароне.
– Плохо дело.
– Еще бы, особенно если учесть, что герцог Карл готов помочь им людьми. Лордаронцы недолюбливают энрофских правителей, хотя уже сто лет как свободны от них. К оркам могут присоединиться несколько тысяч солдат людей и тяжелая кавалерия.
– А этот Синкат, о котором ты столько говорил, кто он?
– Не могу доказать это, но мне кажется, что он служит нойонам.
– Очень плохо, – после минутной паузы сказал Мади. – Видишь ли, меня не оставляет впечатление, что орки – это какой-то обходной маневр, блеф. Что-то вроде проверки боеготовности…
– Нойоны? – шепотом спросил Амброз.
– Кажется, да, – так же тихо ответил Мади. – Они хотят знать, до какой степени надо разворотить этот муравейник, чтобы Арагон все-таки вмешался!
– Возможно ли это?
– Ладно, давай спать. Завтра вместе поедем в Асанну, дел будет по горло. Ты же никому из совета прежде не докладывал?
– У меня нет ни лошадей, ни денег, ничего. Меня случайно этот юноша сюда подвез. Надеялся тебя здесь застать. Думаю, лето вот-вот начнется, значит, Мадивьяр скрывается от лишних глаз и ушей в Асанне.
– О да, я первый раз за три года вырвался провести здесь пару месяцев, но чувствую, уже не выйдет. Ты можешь расположиться в покоях моего брата, – пройдя в коридор, советник указал на украшенную искусным ковром помпезную лестницу.
– В покоях консула?
– Да, ты сделал большое дело для всей Таталии, и покои консула меньшее, чем наша республика может тебя отблагодарить, – он похлопал друга по плечу.
Было далеко за полночь, когда Мади, выпив микстуру от кашля, прошел к себе в спальню. Жена давно спала. Во всей огромной комнате горели три маленькие свечки. Под их тусклым трепещущим светом он разломил печать на свитке и стал читать письмо брата Артура. Как оказалось, молодой гонец верно угадал содержание.
«Дорогой брат! Мне искренне жаль лишать тебя отдыха, который ты по праву заслужил и которого ждал с таким нетерпением. Но того требует дело чрезвычайной важности. Сегодня вечером (а письмо было подписано вчерашним числом) в Асанну прибыл посланец нойонов и потребовал аудиенции обоих консулов. Мы смогли поучить его хорошим манерам и заставить ждать несколько часов («Зря, они этого не любят», – подумал Мади), но в итоге мне и Стиллрою пришлось-таки его выслушать. Это был обычный человек, но с ним появилась и настоящая нежить. Я впервые их видел. Они, правда, так же омерзительны, как ты мне и описывал.
В воинах нежити опознали существ, именуемых личами, но посланец был человеком, гордый и напыщенный, зовут его Кальдерон. Если это имя тебе что-либо говорит, постарайся вспомнить. Он сказал, что нойоны хотят (слово «хотят» было подчеркнуто красным), чтобы оба консула прибыли на о-в Красный в Адропском заливе. Это страшная и опасная затея, мне нужно с тобой посоветоваться. Есть у них и требования, которые я не могу изложить иначе как при личной встрече. Кальдерон заявил нам, что его ранг в их иерархии такой же, как у являвшегося прежде Дракиса, что он моргул. Маги двора дали мне ряд советов, которые я буду рад обсудить при встрече. Прошу тебя, не медли, бросай все дела и приезжай в Асанну. Ты нужен мне и Совету.
Любящий брат Артур»
Мади аккуратно задул все свечи. Положив письмо на стол, лег и поджал босые ноги, стараясь не разбудить жену. Взгляд советника упал на незашторенную часть огромного окна, на черное безоблачное небо и звезды. «Теперь точно не отдохну. Вот и дождался пророчества Торнтона». Полтора года назад гость с юга сказал, что время для свершений еще не пришло. Вот оно. Теперь пришло, война начинается…
Авлия, Рейхавен, Пятый путь Лун, 989 год н. э.
Дворец Совета Правды казался пустым. Огромное, почти стадий в высоту, здание, похожее на вырубленную из скал пирамиду, было облицовано зеленоватым мрамором, увито мхом и ползучими плющами разных оттенков. Эльфы очень трепетно относились к своим традициям. Хотя судьба в свое время вывела их из чащ Сингмара на широкие авлийские равнины по берегам Меропонта и озера Тетис, эльфы помнили и любили те густые непроходимые леса с живыми деревьями – энтами.
Рейхавен уже почти восемьсот лет был столицей и оплотом эльфов, которые после создания Империи Солнца покинули живые леса и расселились по обширной территории от западных отрогов Великого Хребта до залива Лоссом, куда впадали полные воды реки Меропонт. Прошли столетия, Империя Солнца канула в Лету, и теперь страна эльфов разделяла земли людей и заснеженные пустыни, скрывавшие цитадели укрывшихся от мира белых магов.
В одном из множества коридоров дворца меж статуями древних героев и богов, на изящной скамье вишневого дерева сидел авлийский разведчик Ивор Итон. За прошедший год он не изменился, только волосы стали чуть темнее, еще более выделяя эльфа среди светловолосых собратьев. Он ждал здесь достаточно долго и рассеянно рассматривал пестрый гобелен. Его учитель Алагар был на приеме у верховного друида, руководителя Совета Правды Эллезара. Видимо, разговор шел напряженно, глава разведки задерживался. Ивор догадывался, зачем его вызвали в столицу, да так срочно. Хотя почти все его дела были завершены, а сам он, как говорят люди, проводил медовый месяц.
Брак с принцессой Эльзой Грифонхат был заключен, хотя официально и не признан в Эрафии. Церковь Велеса наотрез отказывалась от межрасового кровосмешения в древе королевского рода. Но главную победу Эльза одержала прошлым летом на семейном совете – убедив отца в корыстности планов герцога Рууда и своей искренней любви к Ивору. Ей разрешили, в сопровождении тайной стражи, отправиться в Авлию. Эльза покинула дворец и не очень-то тосковала по наполненному интригами и коварством дому. Но работа и призвание ее избранника были весьма специфичны. И вот три дня назад астральный сигнал заставил Ивора покинуть усадьбу на южном берегу озера Тетис, где они с Эльзой планировали поселиться.
«Пока не разрешатся все загадки прошлого года, они меня не отпустят. Пусть я и породнился с Грифонхатами», – думал эльф. Ему вспомнились постоянно мелькающие в окрестностях представители разведки людей. Слуги главы разведки людей Оллина Эй-тоя всегда наблюдали за принцессой, и Ивор уже привык к незатейливой слежке.
А загадок прошедший год породил достаточно. Одним из самых непонятных был случай с архивным делом канцлера Рууда. После разговора с королем Эдриком, на следующий день после схватки с вампирами, Ивор был вынужден покинуть город. В Энрофе, на территории посольства эльф вновь встретился с Эй-тоем и пообещал исполнить свою часть договора. Тем более что помощь главы разведки Эрафии ему уже пригодилась и могла понадобиться в будущем. Никогда прежде ни у одного эльфа не было столь близких отношений с верхушкой государства людей. Эй-той продолжал бескорыстно им помогать. Ивору следовало ответить благодарностью, и осенью он пригласил вельможу в столицу Авлии.
По заранее установленной договоренности, Ивор получил от Алагара право провести разведчика другой страны в святая святых – архив тайной службы и показать кристалл с записями о Лолли Эдгаре Рууде, канцлере Эрафии. Каково же было их удивление, когда оказалось, что эльфийские данные не содержат ничего нового по сравнению с уже известными Эй-тою фактами. Выходило, что новый канцлер все время вел себя идеально, если не считать участия в мятеже генерала Рейнхарда два года назад, который он же сам и предупредил. Все предположения Эй-тоя о неверности канцлера рухнули. Конфуз получился пренеприятнейший, отношения с королевской разведкой сразу охладели.
Напрашивалось два вывода. Или архив не полный и за канцлером Эрафии эльфы толком не следили, или материалы постоянно изымаются. Ивор не мог поверить, что в их хранилище кто-то проникает. Эльф знал, что никто из службы Алагара не мог забрать эти кристаллы и вынести их из хранилища.
Материалы архива были доступны лишь нескольким членам Совета Правды, но тут возникала проблема. Они не оставляли имен, а лишь звания – в результате, выяснить, кто же мог подменять данные о Рууде, оказалось невозможно. У Ивора на руках был один маленький козырь – после холодного расставания с Эй-тоем учитель Алагар обещал взять дело в свои руки и выяснить, кто из членов Совета так сильно интересуется, а возможно, покрывает эрафийского канцлера.
В общем – загадка осталась. А времени на раскрытие было все меньше и меньше. Со времен разгрома Фолийской миссии тогдашний прогноз о неизбежности скорой войны с нойонами больше не подвергался сомнению. Рост влияния бессмертных в Фолии и Таталии, контроль над торговыми путями юга материка – всего этого нойоны больше не скрывали. Вершиной наглости стала навязанная блокада странами юга торговли с Эрафией и Авлией. На первый взгляд обреченная на провал, эта тонкая деструктивная акция неожиданно сработала. Торговая ассоциация Авлии и съезд купеческих гильдий Эрафии были крайне недовольны. Связь с далекой Азахареей со временем восстановилась, но в незначительных объемах. Торговцы великих держав открыто требовали войны. Упирали на религиозные порывы людей и эльфов, указывали на возрастающую силу южной тьмы – на деле высчитывая свои убытки. Результатом стало обращение Совета Правды и короля Эрафии к магам севера с требованием немедленного вмешательства. Вот уже два месяца правители и ведущие торговцы – верхушка обеих стран – ждали ответа…
Неподалеку открылись двери, и волна свежего воздуха пронеслась по коридору, эльф обернулся – из покоев одного из членов Совета вышел Алагар. Он тоже не сильно изменился, стал лишь более грузен. Лысый череп с пучком черных волос был покрыт потом. Маленькие карие глаза смотрели пристально и требовательно. Эльф вытащил платок и устало отер лицо. Однако едва он заметил Ивора, как все внутреннее напряжение тут же спало. Алагар был рад, что верный помощник и ученик добрался сюда целым и невредимым, вновь готовым к испытаниям.
– Ну и жара стоит. Похоже, медового месяца, принятого у людей, друг мой, я обещать тебе не смогу, – заметил Алагар. Они обнялись, и глава разведки предложил пройтись до библиотеки, что находилась на подземном этаже Дворца.
– Встреча с Эллезаром сильно утомляет? – поинтересовался Ивор.
– Конечно, но с ним я еще не встречался. Переговоры с другими членами Совета стоят того же.
Ивор удивленно посмотрел на учителя:
– Ваш секретарь и стража сказали, что вы направились к Эллезару. Что глава Совета срочно вас вызвал…
Алагар кивнул, скривив губы:
– Вызвал, но до сих пор не удосужился меня выслушать. У него совещание с военными, меня пригласят позже.
– Что-то серьезное? – Ивор не любил, когда крупные новости приходили сверху. Обычно это он направлял их туда.
– Ты, полагаю, мог бы быть в курсе, просто пройдясь по улицам. Весь город гудит об этом.
– Что-то связанное с Кревландом?
– Да. Армии орков пересекли границу с Лордароном и движутся со склонов Великого Хребта на тучные равнины Эрафии.
Ивор вздохнул. Было ясно – его ждет долгая и опасная миссия на восток.
– Видимо, подробный отчет узнать мне не грозит, – улыбнулся молодой разведчик.
– Сейчас нет времени на детали. Главное, что ситуация начала меняться, и как ты понимаешь, не в нашу пользу.
– За вторжением орков стоят нойоны?
– Да это почти доказано. Но, видишь ли, меня более пугает не эта начинающаяся война, а ее последствия.
– В смысле?
– Начиная с введения торговой блокады, ситуация стала резко усложняться. Темный Круг провоцирует нас начать боевые действия, чтобы в глазах прочих стран и народов они выглядели защитниками от алчности выращенных под сенью Арагона торговых кланов Авлии и Эрафии. Насколько я понимаю, все идет к этому. Нас не понимают и не хотят понимать в Таталии, Карне, Кревланде, Азахарее, а Фолия вообще их постоянный союзник. Но более всего меня поражает слепота наших членов Совета и окружения эрафийского монарха. Они сами раскачивают лодку, нагнетают ненависть, подготавливают людей к неизбежности конфликта, прикрывают страхом перед нежитью свою алчность. Видишь ли, я не сомневаюсь, что у Эрафии и самой хватит сил разбить две армии орков численностью не больше тридцати тысяч воинов. Суть не в этом. Истерия войны и легкой победы охватывает все больше людей! Купеческие гильдии и наша Торговая ассоциация сделают все, чтобы перенести войну на территорию противника, освободить торговые пути, вот тогда-то нойоны и выступят! Начнется большая война, и самое страшное в том, что, похоже, и Арагон хочет этой войны.
– Разумеется, у них же огромное преимущество, неудивительно, что они уверены в победе. Я полагал, что они выманивают армии нойонов на равнину из-за Пепельного Хребта. Мотивы белых вообще-то понятны, они наверняка хотят закончить эту многовековую вражду одним ударом, – уверенно произнес Ивор. – Меня смущает совсем другое. На что ставят нойоны в этом деле? Чем питается их вера в победу?! Едва ли на вере в силу Карна, Фолии и Таталии, – эльф рассмеялся, – у них есть какой-то туз в рукаве, как говорят люди. И мы должны узнать, что это, если не хотим проиграть!
– Ты драматизируешь, – насупился старый друид. – Арагон – это все-таки истинные маги. Их не так легко обмануть. К тому же они намного осведомленнее нас с тобой. И тем не менее нам важно все знать самим! Как ты, наверное, догадался, тебя ждет экспедиция в отдаленный и самый небезопасный сейчас регион мира. У нас возник ряд вопросов к правительству Лордарона. Ты должен с дипломатическим прикрытием прибыть туда и встретиться с герцогом Карлом из Тамил-Азота. От него зависит многое.
Вероятно, сейчас Эллезар принимает решение, вводить или не вводить в дело нашу армию. Ведь договор с людьми требует, чтобы мы оказали военную помощь. Мы не можем ставить под сомнение слово безвременно ушедшего Корониуса. Он был настоящим героем. Лучший из всех руководителей Совета, кого я знал в последнее время. У людей, как известно, нет многочисленной постоянной армии. На сборы ополчений у рыцарей-феодалов, выдвижение гвардии от Энрофа и с южных границ нужна минимум пара недель, а то и месяцы. Какие разрушения успеет произвести орочья орда за эти дни? Там несколько пограничных крепостей и крупный город Кастелатус – столица провинции. Вокруг него живет почти миллион человек. Все эти земли подвергнутся разорению.
– А причем здесь Карл? Он же очевидно на стороне орочьего короля, ему наверняка обещали добычу!
– Не совсем так. За полмесяца до начала сбора орочьих отрядов на границе с Лордароном он прислал нам письмо тайной дипломатической почтой.
– Такое же, как Мадивьяр Локхед из Таталии год назад?
– Нет, там ни слова прямо о нойонах не говорится, но он предлагает нам сделку. Видишь ли, сам герцог оказался в весьма щекотливом положении. Его власть больше чем правителя какого-либо другого государства зависит от верности его вассалов. Вся страна держится на двенадцати мощных замках, каждый из которых почти неприступен. Потеряй Карл поддержку своих баронов, и ему останутся лишь крошечные окрестности Тамил-Азота, а не страна размером с пятую часть Эрафии, контролирующая самые важные торговые пути через Великий Хребет.
– И чего же хотят его бароны?
– Они хотят войны. Большинство просто сговорились с Крагом Хаком, тот пообещал огромную добычу и абсолютную уверенность в успехе всего дела. Сослался на некоего могущественного союзника, который при случае нанесет удар по Эрафии.
– Это… – прищурился Ивор.
– Да, вероятно, старый орк говорил о них. Большая часть баронов всегда была недовольна Эрафией, полагая, что жители королевства платят слишком маленький подорожный сбор. Кто-то сам давно мечтал о набеге на равнину. За последние полвека лордаронцы поддерживали любые попытки местного дворянства отколоться и уйти из-под крыла Грифонхатов. Впрочем, прежде все их потуги оканчивалось неудачей из-за того, что опорой всех восстаний был простой сельский люд. Когда крестьяне убеждались, что рыцари горных оплотов еще более жестоки и алчны, чем налоговые сборщики из Энрофа, – восстание захлебывалось. В результате в последнее время регион почти полностью усмирен, а вдоль границы отец Эдрика и Катберта король Ричард Грифонхат выстроил ряд мелких крепостей, которые больше назначались для удержания местного населения в повиновении, чем для отражения внешней угрозы. К тому же эрафийские короли все время ведут дипломатические игры с Лордароном, пытаясь так или иначе склонить герцогов Тамил-Азота на альянс. Цель тут очевидна – верни Эрафия себе прочный контроль над горными перевалами и дорогами, они получат в свои руки ключ от всей торговли с восточной частью континента, а порты южных стран будут больше не нужны. Эрафия станет куда лучше защищена от неспокойного Кревланда и вторжения диких орд из пустынь и степей далекого востока. Замки Лордарона считаются самыми неприступными цитаделями, если не считать хрустальные города Арагона. Кто их контролирует, тот контролирует дороги, кто контролирует дороги – тот контролирует торговлю и получит власть, сравнимую с магией.
– Я польщен таким широким экскурсом в историю Восточного герцогства, – улыбнулся Ивор. Они остановились и раскланялись с кем-то из высших чинов Совета. – Но все-таки, что говорилось в письме герцога Карла, что за сделку он нам предлагает?
– Он предлагает рискованную и выгодную только ему вещь. Он хочет, чтобы армии орков прошли по его земле. Недовольные им бароны присоединились к ним, а потом со своими людьми нашли смерть на равнинах Эрафии, под стрелами и мечами армии Грифонхатов. Карл обещает перекрыть все дороги по ходу вторжения. Лишить Крага Хака подкреплений и снабжения из Кревланда, а также открыть пути нашим отрядам с севера, чтобы они как можно скорее зашли в тыл оркам.
– Иными словами, он пытается таскать каштаны из огня чужими руками. С чего же это вдруг он так подобрел к нам? Ранее он не жаловал эльфов!
– Карл, как и мы с тобой, понимает – большая война не за горами. Может даже ближе, чем мы думаем, – тень легла на лицо Алагара, и голос упал до шепота. – В то же время нельзя исключать и ловушки. У нас нет надежных людей в окружении Карла. Мы не можем поверить ему на слово и двинуть армии по горным тропам, где они так легко могут стать жертвой нападения орков или кого-то еще…
Ивор понимающе кивнул.
– И я должен выяснить, не ловушка ли это? Но как-то все слишком сложно, почему бы не послать наши войска сквозь леса Най-тазея к границе с Эрафией? Сделать крюк, но не рисковать.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, Ивор, – Алагар тяжело вздохнул и замер у окна. На улице только что прошел дождь. Над эльфийской столицей сияла радуга, с карнизов барабанили крупные капли. – Ты знаешь, у меня складывается впечатление, что здесь, в этой волшебной, как весенний цветок, стране, и вообще в круге Света пророс какой-то червь. Червь внутреннего самодовольства, отвязной безнаказанности и безграничного тщеславия. Боюсь, на него и ставят нойоны. Все чаще я понимаю, что каждый наш шаг, каждое мое слово им известно. Я не успеваю подумать, а уже все срывается…
– Мне казалось то же в минувшем году! – Ивор вспомнил, как вампиры Саллека точно шли за ним по пятам, преследуя свою жертву – юного Гримли Фолкина.
– Племянник Элезара Фарсал Одри, которого мы вычислили в том году, не был главным предателем, – шепотом сказал Алагар. – Здесь в Рейхавене у них есть кто-то еще. Так что твоя миссия имеет еще одну цель. Именно ту, о которой ты догадываешься. Мы вычислим, кто предал круг Света. Пока все указывает на то, что это кто-то из самой верхушки Совета Правды или из Арагона. Но понять, кто именно, невозможно. Я подозреваю четверых и каждому сообщу о твоей миссии.
– Это будет ловля на живца? – Ивор стал мрачнее тучи. – А другого кандидата на это дело не нашлось? Там гном какой-нибудь или человек? Прошлым летом моргул стоял у меня ногой на груди и мог раздавить в любой момент! Даже с вами такого не было, а вы хотите вновь послать меня в заранее расставленную ловушку?!
– Увы, это так. Но, кроме того, твой рейд поможет выяснить искренность намерений герцога Карла, разбить орду Крага Хака, спасти десятки тысяч людей и нанести тьме упреждающий удар до того, как они бросят в бой свои основные силы. Прежде, чем равнины Эрафии обагрятся красным приливом, ты можешь остановить авантюру войны. Возможно, если у Крага Хака ничего не выйдет, они передумают. Отойдут от последней черты, и мы выиграем несколько лет перемирия. Выиграем время, за которое мощь Арагона может резко возрасти, война станет невозможна или маги сами сметут их в море.… Так ты согласен?
Ивор думал. Он вспоминал Эльзу, поместье на берегу озера Тетис, сад, впервые зацветший при новых хозяевах, слуг, приехавших с юга Эрафии вместе с царственной супругой и так изменивших его аскетичный прежде быт. Он мечтал о том, чтобы никогда больше не покидать этот край. Остаться там, чтобы люди, эльфы, орки и гноллы, минойцы – все жили в мире и согласии. Он вновь мог бы увидеть того парня, что спас ему жизнь в схватке с вампирами, отблагодарить его. Ведь год назад Ивор этого не сделал – не было времени! Несмотря на заступничество друзей, король не был благосклонен к нарушителю закона о чародействе и сослал парня в дальнюю крепость. А ведь даже Мантис, верный канцлеру Рууду человек, тогда просил за юношу…
– Кстати, а как дела с магом-человеком, что спас нас в том году? С Гримли Фолкиным? Ответ из Арагона получен? Юноша не может их не интересовать, у него сильнейший дар!
– Да ответ прибыл, – Алагар потупился. – Думаю, они заберут его к себе. Королю Эрафии направлено на этот счет жесткое предписание.
– Но почему только сейчас, чего они ждали почти год?
– Они видят дальше нас с тобой, возможно, не хотели злить Эдрика или считали ситуацию безопасной до сегодняшнего дня.
– А с чего она стала вдруг для него опасной?
– А ты разве не знаешь, куда его сослали после изгнания из Клекстонской академии?
– Куда-то на север, к нам на границу, так рассказывал Эй-той. Он, помнится, тоже очень интересовался юношей. Такой маг нужен любой разведке, он будет расстроен приказом отдать юношу северным владыкам. Ведь тот еще так молод…
– У него все шансы умереть молодым, если ты не согласишься на эту миссию. Эй-той не сказал тебе правды. Гримли в городке Карстольд почти на самой границе с Лордароном!
Улыбчивый прежде Ивор помрачнел. Он представил себе крепость посреди равнины, крошечный гарнизон. Может, парень и правда тот великий чародей, о ком пишут в пророчестве, но и ему не одолеть в одиночку армию в двадцать тысяч орков! С десятками боевых гроссов и осадных орудий.
– Только наши войка могут поспеть к Карстольду раньше людей и остановить их. Для этого нужно согласие Карла и свободная дорога по горным перевалам в Лордароне. Так ты согласен выступить дипломатом и говорить от имени Совета?
– При этом зная, что в самом Совете сидит предатель?!
– Ты молод и силен. Пойми, Ивор, я посылаю тебя не потому, что не нашлось другого кандидата, а потому, что в этой истории есть герой и другого уже не будет! Ты видишь картину целиком. Я бы сам пошел вместо тебя, если бы знал, на кого можно оставить пост, но никто, кроме меня, не сможет вычислить предателя в Совете и указать на него Магам Света. Никто, кроме нас с тобой, Ивор, не остановит эту горящую колесницу! Помимо прочего, у тебя будет напарник из Эрафии, с ним ты встретишься в палате коммерции. Это один из лучших людей Эй-тоя. Так ты пойдешь в эту последнюю битву за мир? За спокойствие и благо Авлии, всего остального мира? Я знаю, что прошу многого, но надеюсь, Эльзе не придется грустить долго. По крайней мере значительно меньше, чем в случае большой войны. Ну, так что? – протянул руку Алагар.
– Я с вами, – решился Ивор, – но все же это задание опаснее, чем все предыдущие. Потому я прошу, позаботьтесь об Эльзе, если я не вернусь или вернусь не скоро. Берегите ее! Она тоскует по отцу и семье, несмотря на всю сложность их отношений. Что же до Гримли Фолкина, то я обязан ему жизнью и не буду спать спокойно, пока не верну ему этот долг. Я согласен ехать к Карлу с этой миссией, если еще не поздно.
Ивор пожал руку Алагара. Карие глаза старого эльфа сверкнули. Они обнялись.
– Поверь, Ивор, я провожаю тебя в нелегкий путь как собственного сына.
Глава разведки рассказал ряд деталей: как получить подорожную грамоту и оружие, информацию о герцоге Карле из Тамил-Азота. Обещал дать время, чтоб Ивор написал письмо Эльзе. «Он сильно ее любит», – думал Алагар, украдкой поглядывая на ученика, который строчил послание в зале канцелярии Совета. Тут к ним подошел рослый крепкий стражник со светлыми волосами, указывающими на его происхождение из мятежного Сингмара.
– Глава Совета ждет вас, атари Алагар!
– Что же, Ивор, пора прощаться! Перед нами тьма и пламя, но надежда в мире еще не умерла! Я еще верю в мир, и когда ты принесешь сюда, в Рейхавен, добрые вести, я буду ждать тебя! – Алагар похлопал молодого рейнджера по плечу и поднялся на пару ступеней по лестнице зала. Ивор отложил перо, свернул свиток трубочкой и пошел вниз. Затем вдруг обернулся, и в тот же миг у самых дверей наверху обернулся Алагар.
«Ты тоже многим рискуешь здесь, в этом городе», – подумал Ивор.
Он вышел на улицу и пошел к зданию библиотеки Совета. Ему казалось, ветер, дувший в лицо, стал влажным и резким, будто осенью. Небо опять помрачнело. Не успел Ивор войти внутрь здания, как небо озарила яркая вспышка и снаружи раздался гром. Пошел сильный, холодный для поздней весны, дождь.
Алагар прошел в покои владыки эльфов, атари Эллезара. Высшего друида и главы Совета Правды. Убранство здесь не поражало роскошью, как было принято на востоке и при Эрафийском дворе. Но небольшая комната казалась пропитанной магией своего хозяина. На столе – устройство для просмотра голограмм, гора свитков, бумаги, недопитый сидр. Под высоким потолком горели негасимые мистические свечи. За окном шел дождь, далекими раскатами гремел гром, а здесь дымился фимиам и раздавались голоса поющих жриц. Благо зал владыки был специально выстроен так, чтобы можно было слушать их хоралы.
Сам хозяин происходил из древнейшего рода, что правил близ города Бафира задолго до столкновения белых магов и нойонов, до основания и скорого распада Империи Солнца и великого противостояния между принявшими смертную жизнь сторонниками Авельда Великого и Сингмаром. На голове друида сиял платиновый венец в форме лавровых листьев, с блестящими золотом магическими рунами и камнями силы, подаренными Арагоном. Нарядом атари служил темно-вишневый хитон без капюшона с вышитым золотой нитью воротом. На поясе виднелась рукоять гладиуса – одного из трех огненных мечей Эльфов. Говорили, что сам Эллезар изменил его свойства и с тех пор во владении этим оружием ему не было равных.
Атари стоял у стола. Чуть вытянутое лицо с красивым высоким лбом и с ровным тонким носом. Его глаза глубоко сидели в глазницах под золотистыми бровями. Тяжело было выдержать этот взгляд. На пальцах виднелся неровный загар. Временами он носил камни талисманы силы, но сегодня не одел их. Владыка был собран и напряжен. Алагар чувствовал, что легкого разговора не получится.
– Твои опасения не напрасны, Алагар, у меня накопилось много вопросов к тебе, к твоей службе, к твоим людям. Но все же я не так зол, как ты думаешь…
Эллезар откинулся в кресле, которое повернулось и поменяло форму по одной мысли хозяина.
– Вы читаете мои мысли? – усмехнулся Алагар, он знал, что это не так. Владыка прочел мысли не в астрале, а по его лицу и глазам.
– Не читаю. Но вы должны знать, я не доволен вашей работой. Впрочем, как и весь Совет.
«Такие человеческие глаза, голубые, как у сингмарца, и в то же время как он их – лесных братьев – ненавидит».
– Но чем же мы провинились? Мы стараемся определить и предугадать развитие мировых дел, открывать тайны наших врагов и союзников. Обратить их слабости в нашу силу. По-моему, мы справляемся, и если не считать трагической смерти лорда Корониуса, величайшего дипломата нашей эпохи, пророка, о котором мы скорбим по сей день…
– А что в Кревланде, все в порядке? – задумчиво спросил Эллезар и совсем по-человечески закинул ногу на ногу.
«Как просто, сразу такой вопрос; значит, будет что-то еще. Что он поставит нам в вину? Что-то важное…» – думал Алагар. Между тем атари изволил хмуриться, и главе разведки пришлось отвечать.
– Удержать престол Кревланда за Гирдом Смелым было невозможно! Голод, засуха, болезни, вторжения всадников с востока – множество бедствий разом обрушились на нашего протеже. И все же корни его краха были другими. Позиция нашей Торговой ассоциации, ее представителя Тойранада – вот что подорвало наше влияние! Он практически заменил собой короля во внешних делах, настроил против себя весь их, если так можно сказать, двор. Слал сюда, в Рейхавен, отчеты о головокружительных успехах, которые на деле обернулись провалами. Наша служба дважды за пять лет подавала требования его отозвать и много раз предупреждала Совет Правды о вреде его деятельности в Кревланде, но всякий раз члены Совета, боясь раздора с Торговой ассоциацией, не принимали решительных мер.
– Тойранад – народный герой, он победил двадцать огров! Вместе с Гирдом они и сейчас удерживают западные отроги. Общество не поймет, если мы начнем выдвигать против него обвинения и отзовем назад. Твои доклады были ценны, но Совет не считал и не считает деятельность ассоциации в Кревланде чрезмерной или опасной. Другое дело, что вы позволили Крагу Хаку набрать вес и такое число сторонников. В результате он за год смог захватить столицу и теперь идет на нас войной, – в речи Эллезара сквозило высокомерие, надменность. «Он раздосадован чем-то другим», – понял Алагар.
– Прошу прощения, атари, но они идут не на нас, а на Эрафию. Мы можем помочь им благодаря договору, подписанному Корониусом с королем Эдриком.
– Не надо полумер, Краг Хак объявляет войну нам и Эрафии одновременно! Это подлый и коварный удар, который вы просмотрели. Я едва успел предупредить эрафийцев, но людям все равно нужно будет время на то, чтобы собрать силы для контрудара. Мы пошлем отряды в восточную Эрафию, это уже решено. Я бы хотел узнать другое: что вы можете сказать о Лордароне? То, что тут написано, я понял, – верховный друид указал на подлинник письма, о котором Алагар недавно рассказывал Ивору. – А теперь скажи лучше, можем ли мы верить им? Ведь Карл опытный правитель, он ничего не сделает ради нас, только ради себя!
– Я не спорю, он изощренный интриган, но все-таки письмо похоже на правду. Карл прижат к стенке. Он теряет власть над страной в случае успеха орочьей авантюры. Ему наплевать, стоят ли за этим нойоны с их далеко идущими планами. Он видит ближайшую опасность. Лордарон уже через год может быть расколот на множество частей!
– Нойонская погань, – заскрипел зубами Эллезар. – Ты уверен, что они стоят за спиной Крага Хака?
– Да, я так считаю владыка, все это было в моем отчете Совету!
– Тогда скажи, если они с самого начала уже три года назад ставили на одного конкретного вождя, то почему же… почему же, во имя Святого Леса, вы тогда его не убили?!
– Мы почти решились, но в секретной переписке посланника Тойранада говорилось, что Крага Хака еще можно склонить на нашу сторону в будущем. Момент был упущен, а потом нойоны приставили к орку надежную охрану, ее глава, сумеречный маг Синкат, хорошо нам известен своей верностью злу. Он опытнейший воин и сильный чародей, будет держать старого генерала живым столько, сколько будет нужно нойонам.
Алагар, конечно, немного недоговаривал. Скрывая свои просчеты, Тойранад напрямую ни о чем не говорил. Проволочку тогда устроил сам Совет и лично его глава, напоминать об этом в его присутствии было не выгодно…
– Если бы не алчность Тойранада и не настойчивость Торговой ассоциации, наших проблем в Кревланде могло бы и не быть вовсе…
– Были бы так и так, – глядя мимо собеседника, обронил атари. – Это просто жребий такой, что нойоны начали с востока. Это война, и, как ты понимаешь, она неизбежна…
– Но, правитель, мы не можем делать таких далеко идущих выводов…
– Нет, Алагар, можем… Война неизбежна, ее хотят обе стороны. И потому мы уже сейчас должны задать себе ряд вопросов. Каким будет исход, что мы получим в случае победы? Стоит знать, ради чего мы, собственно, ввязываемся в схватку, понять самим и объяснить это нашему народу – вот главная задача сейчас!
– Я понимаю, вы приняли какое-то решение и хотите посвятить меня прежде, чем остальных членов Совета. Почему?
– Потому что у меня есть потеря, личная потеря Алагар. Мне очень тяжело ее разделить с Советом, но я могу разделить ее с тобой.
«Фарсал Одри», – сразу вспомнил Алагар и помрачнел более владыки эльфов. Юный Фарсал был одним из лучших… Он попал в плен к нойонам в Фолии два года назад, работая в команде Ивора. Страшно даже представить, каким мучениям его подвергли, прежде чем подсадить индризи – червя, несущего в себе вторую личность. Страшно представить, каково это – умереть разумом, будучи живым телом. Все из-за какой-то мелочи, одного болтливого гнолла. Фарсал был племянником Эллезара, и бездетный глава Совета любил его как родного сына. По возвращении перевербованный разведчик придумал себе изящное алиби, лжесвидетельствовал против своего бывшего друга и командира Ивора Итона, будто именно его, а не Фарсала захватили нойоны.
Но вскоре благодаря расследованию Алагара правда обнаружилась, хотя прежде Ивору пришлось бежать в Эрафию и Лордарон, скрываясь от лживых обвинений Одри. Но к счастью, при помощи мага Солмира им удалось поправить безнадежную ситуацию и вывезти Фарсала в Арагон. Тут разведчикам помог сам Эллезар, он сделал племяннику предложение, от которого тот не смел отказаться. Однако едва юноша заслышал о поездке, как решился на побег, которого и ждал Алагар. Фарсала схватили и силой доставили в Арагон, где на совете белых было выяснено, что с ним случилось. Маг Хрезион от имени Белого Круга пообещал Эллезару сделать все возможное, чтобы спасти жизнь племянника. Ведь память оставалась при нем, только чувства и эмоции были чужие. Душа, изъеденная тварью индризи, пожирателем разума…
«Видимо, юноше стало хуже», – решил Алагар, глядя на мрачное лицо атари.
– Что-то с Фарсалом? – наконец, после паузы, спросил глава разведки.
Эллезар кивнул:
– Он умер, мне сообщили. Вчера прибыл посланник Арагона.
– Я не слышал об этом…
– Не официальный посланник, а преданный мне слуга. Понимаешь, вся их магия, вся сила могучего, – подчеркнул он голосом, – могучего Белого Круга оказалась бесполезна против маленького червяка, которого эти выродки вживили моему мальчику. Практически моему наследнику!
На Эллезара было страшно смотреть, он сгорбился, на лице играли желваки. Он не скрывал горя. Алагар не мог остаться безучастным, он подошел и, обняв друида, что-то зашептал на древнеэльфийском диалекте.
– Это и моя вина. Я недоглядел, отправляя его в Фолию на столь опасное задание. Фарсал всегда хотел быть первым, не хотел, чтобы о нем заботились и выделяли. Он всегда брал пример с вас, Эллезар, и во всем вел себя с разумом и героизмом, как вы!
– Я просил привезти мне его тело, – заметил Эллезар. – Они обещали, но только через несколько месяцев. Им еще нужно изучить индризи! Бедный мой мальчик. Они его изрежут, чтобы изучит эту мерзость! Ну, хватит об этом, у меня есть еще много вопросов, и ответы нужны мне немедленно, если мы хотим сорвать их чудовищные планы.
Эллезар вытер покрасневшие глаза и вновь присел в кресло.
– Вопрос первый, что ты думаешь делать с лордом Карлом? Можно ли считать его письмо руководством к действию и сразу высылать войска навстречу орочьим ордам?
– Сейчас я промолчу, но через несколько дней ответ будет. Я послал туда своего лучшего ученика вместе с агентом разведки Эрафии. Они прибудут в Тамил-Азот и выяснят, лжет ли Карл или мы стали чересчур подозрительными.
– Ты Ивора послал? – поинтересовался атари, вновь мрачнея. Алагар знал, что глава Совета винит Ивора в том, что Фарсал не смог спастись при разгроме фолийской резидентуры.
– Я послал его, атари. Он лучший, я дал ему полную информацию обо всем, что связано с Кревландом, к тому же у него есть и личный интерес. Он хочет спасти жизнь тому парню, о котором я вам рассказывал, Гримли Фолкину. Эдрик сослал его в крошечную крепость Карстольд на самой границе с Лордароном, она одной из первых окажется на пути армий Крага Хака…
– А, это тот парень-маг, который якобы мог испарить вампиров одной силой своего взгляда. Я не очень-то верил всем этим россказням до твоего доклада. О нем позже, но советую тебе припомнить кое-что еще, Алагар. Твой друг Ивор привез тебе что-нибудь стоящее за последнее время кроме принцессы Эльзы Грифонхат? Которую, скорее, можно считать его личным трофеем, чем нашим. Он был с миссиями в Фолии, в Эрафии – где плоды его трудов? Он отбил невесту у канцлера, отнял дочь у короля – создал нам большую дипломатическую проблему. Сам выкрутился живым из всего этого не благодаря своим талантам, а из-за этого мальчика-мага. Почему ты считаешь его лучшим? Может, его стоит отозвать?
– Это невозможно, он уже убыл из Рейхавена, – солгал Алагар. – Чтобы найти нового кандидата и вернуть его, потребуется несколько дней, а сейчас счет идет на часы, вы ведь меня понимаете! Что до его миссии в Фолии, то не стоит забывать, что именно его архив, его с Фарсалом работа, пролили нам свет на приготовления нойонов. На их связь с сумеречными, оборвавшуюся со взрывом острова Зейлот.
– Теперь, когда война на пороге, от таких предсказаний мало проку. Кроме того, есть вопрос, зачем нойоны гнались за ним лично в Эрафии и Фолии год назад. Что такого страшного ему стало известно, что один из истинных, рискуя быть обнаруженным оком Арагона, прибыл сюда и убил Корониуса в Александретте? Что в архиве было такого, что, возможно, узнал наш посол, что стоило таких рисков с их стороны? Мне всегда казалось, ваш Ивор что-то недоговаривает о тех событиях!
– У меня нет повода не доверять ему! Что касается архива, то, – пристально глядя в лицо атари, продолжал Алагар, – работа наших шифровальщиков и чтецов не прекращается ни на один день. Скоро ключ этой загадки будет найден!
– Я хочу узнать об этом первым, Алагар!
Глава разведки тут же вспомнил слова Ивора о том, что козыри нойонов никому не известны, а они точно есть. В этом ни он, ни Ивор не сомневались.
– Значит, Ивор должен ответить, можем ли мы доверять Карлу? Ладно, тебе дается пять дней, потом войска выступят и двинутся через леса Най-тазея. Это не так быстро, но зато безопасно. Надеюсь, Ивор не разочарует нас, как это неоднократно бывало прежде!
Глава разведки хотел вспылить, но сдержался, понимая, какую тяжкую ношу тащит на себе сейчас Эллезар.
– Ну и напоследок сообщу тебе вести из Арагона, которые уже завтра будет обсуждать весь Совет и весь город.
Алагар напрягся, он вспомнил запрос Эдрика и их правительства к Магам Света.
– Они дали ответ на нашу просьбу. Хотят, чтобы трое членов нашего Совета, а также Эдрик и двое его приближенных, прибыли на север. Хотят все обсудить вместе!
– Хотят видеть нас у себя в Валтаре?
– Да, до конца месяца.
– Но это же отвлечет короля людей от сопротивления оркам?
– Видимо, маги не считают нашествие Крага Хака чем-то из ряда вон выходящим. Они видят лишь неизбежность войны с нойонами и сами ее торопят по пока непонятным мне причинам. Сейчас главное, чтобы здесь все четко сработало, и мы, а не люди, были в их глазах основными носителями идей Светлого Круга. Ведь пойми, – Эллезар резко перешел на астральную речь, – для нас лучше всего будет, если Арагон, уничтожив нойонов, сам ослабнет настолько, что не сможет контролировать ситуацию. Светлый Круг будет вынужден руководствоваться нашими интересами. Эльфы вновь наконец займут свое место, утраченное с распадом Империи Солнца и смерти Авельда Великого!
– Я так же думал об этом, – астрально ответил Алагар, – но мы едва ли можем всерьез на это рассчитывать. Арагонцы очень сильны, как только нежить покажется, они прихлопнут их как муху…
– Гордыня всегда обманчива, важнее всего соблюсти меру… – сухо заметил верховный друид.
– Кстати, – полчаса спустя, когда они обсудили все мелкие проблемы разведки, сказал владыка эльфов, – ты вспоминал того парня, Гримли Фолкина, о нем мне тоже кое-что сообщили. Его хотят забрать в Арагон, к Эдрику уже послали весть и гонцов. Королю предложат явиться в Валтару и мальчика привести с собой. Затем сдать его на поруки белым, так что твой Ивор может с ним и не встретиться…
– Только бы в Лордароне все прошло хорошо! Если мы спасем этого юношу, я бы очень хотел, чтобы Гримли работал у нас вместе с Ивором.
– Согласен, – Эллезар отвлекся от магического экрана, по которому уже собрался связаться с одним из членов Совета, – я постараюсь сделать так, чтобы после войны этот парень был нашим. Я выбью у Арагона это право!
– Это будет мудрое решение, атари! – вежливо поклонился Алагар и покинул покои главы Совета Правды.