Е… нас немцы и французы,
Е… веками профсоюзы,
И поп, сокрывшись за киот,
Своей кадильницей е…
Что делать?
В этом мутном дыме
Уж за.… нас святыми!
Не надо нам таких привычек!
И я избавить мир готов
От молодых сифилитичек
И венценосных спидунов!
Нет, здесь живут порой не люди!
Таких примеров в мире нет,
Когда б Х..о из орудий
Е… Верховный свой Совет!
Наш человек
От конституций
И этих клоунов устав,
Вставляет гордо, как Конфуций!
И дик пылающий жираф!
Нет, кто приличий внешних ищет
И ограничил праздный ум
Либерастической тощищей,
Тот скверный мальчик, мерзкий грум!
Нет, господа, готов сказать я:
«Сны Рафаэлевы мелки,
Когда снимает самка платье
И виновато мнёт чулки!
Потом трусы сползают к пятке,
И загораживает вход,
Фемина хоть играет в прятке,
В ней вожделение ревёт!
Любовью эта чушь зовётся
И Олимпийский Кубертен
Вставлял в магические кольца
Свой неподъёмный, дивный член
Когда б она дала до звона,
Мне… надменно провернуть,
Я б дал за это два мильона,
Не поскупился б, может быть»
Порой ругаем мы эпоху,
Век заведеным чередом —
И там бардак, и это плохо,
Там прах Христа,
Здесь труп Еноха,
А там останки Кабысдоха,
И хорошо нам лишь в одном:
Лишь двое скинули оковы,
И в бардаке спешат на бал —
… -пионер, к всему готовый
И рядом алчущий провал!
Они – основа мирозданья!
Как ты глупа, моя Маланья
Как хороша в полночный миг,
Когда в cогласии с Варягом
Тебя у печки ставлю…
Потом я шустро поволок…
В наш тихий, мирный уголок,
Где множество горшков и книг.
И чу! Пошло!
И чу! Проник!
Горит восток зарёю новой,
Пуста глава, от чресел – пар,
Безумно скомканы обновы
И разгорается пожар!
Маланье уж не надо книг,
А только высунуть язык
И заголить получше ляжку,
Как мне не пожалеть бедняжку!
Не причастить её Своим!
Открой врата, Ершалаим!
Её… парит над нами
С тугими, плотными краями,
С прекрасным, розовым венком
И крепким духом шишаком.