Элементарные головоломки
На улице Стренд
Во время «Прискорбного дела о дочери разбойника» мы с мистером Шерлоком Холмсом оказались в роскошной комнате на четвертом этаже гостиницы на улице Стренд. Вышеупомянутая женщина – у меня не хватит духу назвать ее «леди» – была такой жестокосердной, насколько это вообще возможно. Мы закрылись в номере 303, Холмс хитроумно замаскировался под факира из Кералы. Наша цель находилась в соседней комнате с несколькими своими потенциальными жертвами. Мы уже готовились схватить ее, но, к сожалению, вмешались непредвиденные события.
Из номера 304 послышался громкий визг, затем какая-то женщина крикнула: «Нет, Хьюго! Не стреляй! Нет!» За криком последовал громкий выстрел.
Мы немедленно бросились в номер 304. Дверь была открыта, и мы ворвались внутрь. Не постесняюсь добавить, что у меня в руке был револьвер. В номере мы обнаружили мрачную картину. Дочь разбойника лежала на полу мертвой. В дальнем конце комнаты, сбившись в кучку, стояли три человека, бледные, как полотно, явно пораженные случившимся. У их ног лежал пистолет, уроненный чьей-то дрожащей рукой.
Холмс окинул их взглядом и тут же сказал, указав по очереди на каждого из них: «Очевидно, это учитель, врач и юрист. Ватсон, задержите…»
«…Юриста», – закончил я, воспользовавшись уникальной возможностью проявить догадливость.
«Очевидно», – сказал Холмс с едва заметным раздражением. Но как мне удалось так легко определить, кто виновен?
Дедушка
Вас, возможно, заинтересует небольшое продолжение «Прискорбного дела о дочери разбойника». На следующий день мы с Холмсом вернулись в нашу квартиру на Бейкер-стрит, и я писал заметки о деле. Холмс сидел в задумчивости, попыхивая трубкой, а я старательно скрипел пером.
В конце концов он повернулся ко мне. «Ее отец был довольно-таки стар», – сказал он.
Отмечать такие очевидные вещи было для Холмса странно. «Да?» – ответил я.
Он кивнул. «Даже старше ее деда».
«Что-что?»
Увидев мою реакцию, он лишь нахмурился.
Что он имел в виду?
Сферы
Когда мы только познакомились, как я уже упомянул, Холмс решил, что мои умственные способности и дедуктивные навыки можно улучшить с помощью постоянной практики. Он поставил перед собой задачу все время мучить меня самыми разными загадками. Обычно Холмс задавал их без предупреждения, объясняя это тем, что дедукцию часто приходится применять в сложных условиях.
Однажды, едва я погрузился в замечательную горячую ванну, до меня донесся голос Холмса. «Представьте себе мяч, Ватсон».
«Хорошо», – ответил я в твердой уверенности, что мой тихий вздох остался неуслышанным.
«Пусть этот мяч будет идеальной сферой. И не вздыхайте! Развитие вашего ума – достойнейшее из дел».
«Несомненно, – ответил я. – Итак, у меня есть сфера. И что теперь?»
«Скажите мне, если сможете, какова вероятность того, что три наугад взятые точки на поверхности сферы попадут в одно полушарие? Предположим, что линия, разделяющая полушария, исчезающе мала».
«Хорошо», – ответил я и, забыв об отдыхе, начал размышлять.
Сможете ли вы найти решение?
Хукленд
Однажды во вторник мы с Холмсом оказались в провинциальном Хукленде, в нескольких милях от Корхэма и совсем рядом с Иден-Тор. Холмс переоделся местным фермером, чтобы наблюдать за передвижениями майора Чарльза Л. Нолана. Мы стояли у забора, разглядывая усадьбы, где сейчас гостил Нолан, и тут к нам подошел настоящий местный житель. Холмс повернулся и оперся о забор, положив локти на верхнюю перекладину.
Детина подошел к нам футов на десять и остановился.
«Как живешь, друг?» – спросил Холмс, безупречно имитируя местный акцент.
«Все хорошо, – ответил фермер. – Как твои кроты?»
Холмс задумчиво почесал подбородок. «Мелкие уродцы».
Они какое-то время продолжали странный разговор, затем детина не спеша ушел прочь, очевидно, уверившись, что мы действительно свои. Когда он скрылся из виду, Холмс объяснил, что они обсуждали.
«Наш собеседник рассказал, что этим утром поймал целый выводок кротов, – сказал мне Холмс. – Затем он сказал, что пять из них были совершенно слепы на правый глаз, четыре – на левый глаз, у трех видел левый глаз, у двух – правый, наконец, у одного видели оба глаза. Я сказал ему наименьшее число кротов, удовлетворявших этому условию, он кивнул и ушел».
«То есть вы все-таки говорили не о Потемкине?» – пробормотал я.
Сколько кротов поймал фермер?
Охранники
Во время приключения с испуганным плотником Холмсу и мне довелось наблюдать за складом в Ваппингских доках. Кто-то украл дорогое ожерелье, и на нас возложили задачу вернуть его в целости и сохранности. Склад охраняли двое мужчин сурового вида, сидевших в маленькой сторожке. Каждый час один из них начинал обход территории по сложному извилистому пути между стопками ящиков. Они шли с постоянной скоростью и ровно через 45 минут возвращались на пост.
Охранники совершали обход по очереди; ходили они всегда по одному и тому же пути, но иногда шли по часовой стрелке, поворачивая от сторожки налево, а иногда – против часовой, поворачивая направо. В какую сторону идти, они выбирали, бросая монетку.
«Если бы я хотел ограбить этот склад, – сказал Холмс после нескольких часов наблюдений, – то уже точно знал бы, когда это сделать. Каждый час охранник в конкретное время находится в конкретном месте. Именно тогда я бы и нанес удар».
«Откуда вы можете это знать? – запротестовал я. – Вы же не знаете, в какую сторону он пойдет!»
«Это очевидно», – ответил Холмс.
Почему?
Тюрьма
«Вы сидите в тюрьме, Ватсон», – сказал мне как-то Холмс за завтраком.
«Правда?»
«Истинная. Скажем, в каком-нибудь захолустном городишке в Албании».
«Прискорбно, – ответил я. – Впрочем, как я посмотрю, готовят в этой тюрьме весьма прилично».
«К счастью для вас, начальник тюрьмы страдает манией величия и обожает математические загадки».
«Звучит очень правдоподобно, дружище».
«Вам дали шанс, – торжественно продолжил Холмс. – В вашей двери установлен кодовый замок с пятью цифрами, каждой из которых можно придать значение от 0 до 9. Вы можете либо мирно отсидеть весь срок, либо сказать тюремщику, сколько, по вашему мнению, есть возможных комбинаций у кодового замка. Если ваш ответ будет отличаться от правильного не больше чем на пять процентов, вас отпустят на свободу. В противном случае вас тут же казнят.
Как вам поступить?»
Я еще немного поел, затем задумался. Как вы считаете, сколько всего комбинаций у кодового замка?
Первый словесный узел
Однажды днем я штудировал медицинские книги в надежде подтвердить или опровергнуть диагностическое подозрение в отношении одного пациента. Ко мне подошел Холмс с листком бумаги в руках.
«Вот, – тоном, не терпящим отлагательств, сказал он. – Возьмите это».
Я посмотрел на листок. На нем было написано следующее:
«Что это, Холмс? Какой-нибудь дьявольский шифр?»
«Думаю, не слишком дьявольский, – ответил он. – В этой записке три девятибуквенных слова на русском языке – насколько мне известно, Ватсон, вы в последнее время добились больших успехов в его изучении. В первой строчке – первые буквы этих слов, во второй строчке – вторые, и так далее до девятой строчки, содержащей ее последние буквы. Однако буквы во всех строчках перепутаны. Все слова связаны одной широкой темой. Можете ли вы найти их?»
Я все понял. «Новое упражнение?»
«Очевидно».
Можете ли вы найти три этих слова?
Бренди
Я отпил бренди из рюмки и откинулся в кресле-качалке, наслаждаясь теплотой весело потрескивавшего камина. «Просто изумительно, Холмс».
Он кивнул. «Как и должно быть за семь шиллингов».
Я вздрогнул. «А о пустой бутылке вы что скажете?»
«Бренди стоило на 80 пенсов больше, чем рюмка».
В шиллинге, как все знают, двенадцать пенсов. Сколько стоила рюмка?
Кузина Трейси
Заманив меня просьбой купить свечей, миссис Хадсон стала рассказывать длинную и запутанную историю о своей кузине Трейси и ее муже Альберте. Насколько мне удалось понять, и для Трейси, и для Альберта это были вторые браки; они овдовели то ли из-за болезней, то ли из-за трагической гибели супругов.
Общее горе сплотило новую семью. У Трейси и Альберта в общей сложности было уже девять детей – тот еще выводок. Между его детьми, ее детьми и их общими детьми было не все гладко, и, судя по всему, именно об их выходках рассказывают известный анекдот.
Из мешанины имен и дат я сумел вынести, что и у Трейси, и у Альберта по шестеро детей, которых они могли назвать своими в биологическом смысле слова. Миссис Хадсон забыла сказать, сколько детей родилось у них за время счастливого брака, но Холмс сказал мне, что я вполне могу определить это и сам на основе имеющейся информации.
Сколько детей родила Трейси от Альберта?
Проезжая мимо
Во время «Дела о странствующих епископах» мы с Холмсом ехали во вторник утренним поездом от Ватерлоо до Вейчестера. Нашу праздную беседу прервал пронесшийся мимо встречный поезд.
Когда снова наступила тишина, Холмс объявил, что встречный поезд был вдвое короче нашего, длина которого составляла 100 метров. Я поздравил его с тем, что он внимателен к таким вещам, надеясь, что на этом все и закончится, но, как оказалось, я был не прав.
«Скажу вам, что поездам понадобилось всего пять секунд, чтобы полностью проехать друг мимо друга. Кроме того, если бы они ехали в одном направлении, то более быстрый поезд обогнал бы более медленный за двадцать секунд».
«Правда?» Я надеялся, что изобразить интерес вышло убедительно.
«Можете ли вы сказать, с какой скоростью едет более быстрый поезд? В качестве единицы измерения вполне подойдут метры в секунду».
Попробуйте найти решение.
Свечи
«Новый свечник какой-то странный, – как-то утром заявила миссис Хадсон, убирая со стола. – Он категорически отказывается доставлять свечи в коробках нормального размера!»
Холмс выпрямился в кресле, похоже, заинтересовавшись. «Как это, миссис Хадсон?»
«Он сказал, что у него есть коробки только шести размеров, и он не собирается их разделять. Все бы ничего, но размеры у него глупейшие».
«Да?» – переспросил я. Ей удалось заинтриговать даже меня.
Она кивнула, явно раздраженная самой мыслью об этом. «Он доставляет свечи лишь в коробках по шестнадцать, семнадцать, двадцать три, двадцать четыре, тридцать девять и сорок штук. Вот и все. Свечи одного размера. Это смешно. Он говорит, что я должна заказать конкретное количество коробок».
Я сочувственно улыбнулся ей. «А сколько свечей вы обычно заказываете, дорогая?»
«Сто, – ответила она. – Они у нас очень быстро заканчиваются. Впрочем, теперь я не рискую их заказывать».
Холмс фыркнул и откинулся в кресле; это означало, что больше его этот вопрос не интересует.
Смогла ли миссис Хадсон получить свои сто свечей, и если да, то как?
Трилогия
Последним ударом от миссис Хадсон после продлившегося не менее четверти часа повествования об обширной семье кузины Трейси стал рассказ о странной судьбе какого-то дальнего родственника. Если точнее, об отце кузины жены брата мужа Трейси. Этот достойнейший человек, чьего имени я не расслышал, служил на войне с зулусами в семьдесят девятом. Там он насмотрелся на такие ужасающие зверства, что по возвращении стал совсем другим человеком.
Через несколько лет, по словам миссис Хадсон, бывший солдат пошел в приходскую церковь с женой и ребенком, как и обычно по воскресеньям. В тот прискорбный день он заснул, и ему приснился кошмарный сон: словно его вместе с остальной бригадой захватили в плен зулусы. Зулусы начали отрубать солдатам головы, одному за другим. Вот-вот должна была дойти очередь и до него, но тут его жена, заметив, что он уснул, постучала ему по шее кончиком веера. Внезапное пробуждение потрясло его и без того измученную нервную систему, и он умер на месте.
В этот момент Холмс встал со своего места, вежливо, но настойчиво поблагодарил ее за завтрак и вывел из комнаты. Закрыв за ней дверь, Холмс пробормотал: «Бесстыдное вранье», – и раздраженно ушел к себе. Вскоре послышались резкие звуки скрипки.
Почему Холмс не поверил миссис Хадсон?
Ведра
Однажды вечером я почистил свою трубку и уже собирался взяться за револьвер, но тут откуда-то сбоку появился Холмс и с громким лязгом поставил передо мной большое ведро. Я вздрогнул и отшатнулся, затем повернулся к Холмсу.
«Вода», – объявил Холмс.
«Спасибо, я и так превосходно себя чувствую», – как можно спокойнее ответил я.
«Вы меня не так поняли», – сказал он.
Я мрачно кивнул. «Посмею с вами в этом согласиться».
«Два одинаковых ведра, наполненных водой точно до краев». Он помолчал. «Прошу, напрягите воображение. Это пустое ведро я принес для иллюстрации».
«Сделано, – сказал я. – Впрочем, спешу заметить, что я вполне бы справился с этим заданием и без вашей иллюстрации».
«Рад слышать, – сказал Холмс. – Итак, в одном из этих ведер плавает большой кусок дерева. Точная форма неважна».
«Хорошо».
«Как вы думаете, какое ведро весит больше: с куском дерева или без него?»
Мельник
Одним из самых странных персонажей «Дела о странствующих епископах» был почему-то вечно разъяренный мельник из Хукленда. В конце концов мы обнаружили, что его гнев вызвала перепалка между его женой и ее сестрой, которая нарушила его планы по покупке крупного участка земли. Но сейчас дело не в этом.
Холмс, все еще переодетый фермером, принес мельнику несколько мешков муки, приобретенных ранее в обмен на дюжину цыплят. Мельник обычно требовал для себя десятую часть муки, которую намолол для клиента. Холмс, конечно, с удовольствием согласился заплатить такую небольшую цену.
Когда мельник закончил работу, мы получили ровно бушель[1] свежей муки. Чем меньше я об этом расскажу, тем лучше. Но у меня другой вопрос: сколько муки забрал себе мельник?
Первый камуфляж
Я до сих пор отлично помню этот день. Конец октября, пятница. Мы только поели, и я сидел в приятной послеобеденной истоме. Я уже собрался было задремать, но тут Холмс громко сказал: «У меня есть для вас четыре русских фамилии, Ватсон».
По-моему, я даже что-то недовольно промычал, но Холмс проигнорировал мои протесты.
«Конжуков, Котляров, Косарев, Коноводов».
«И?»
«В каждой из этих фамилий содержится по тщательно скрытому короткому слову. Какой общей темой объединены эти короткие слова?»
Великолепный
«Гордыня, Ватсон, – одна из величайших высот глупости. Люди настолько раздуваются от высокомерия, что считают себя непогрешимыми и действуют – или, что чаще, бездействуют, – руководствуясь этим высокомерием, и это неизбежно приводит к катастрофе».
«Правда?» – слегка смутившись, спросил я.
Холмс помахал у меня перед носом газетой. «Какой-то бегун, шут гороховый, был настолько самоуверен, что выставил себя на всеобщее посмешище. В статье пишут, что этот веселый малый дал сопернику фору в восьмую часть длины дорожки. Они почему-то стартовали с противоположных концов, и после того, как соперник пробежал положенную фору, наш бегун отправился ему навстречу трусцой, всем своим видом демонстрируя презрение. Он был совершенно потрясен, когда, пробежав всего шестую часть дорожки, уже встретил соперника. Конечно же, он проиграл», – сказал Холмс, и его глаза блеснули.