Основа любой новости – ответ на шесть основных вопросов: что, кто, где, когда, как, почему? Как расположить их в закадровом тексте и соотнести с изображением, видеорядом?
В печатных средствах массовой информации журналист обычно подробно описывает произошедшие события, словесно визуализируя все, что произошло. На ТВ текст всегда пишется «под видеоряд». Задача телевизионного корреспондента – показать на видео все, что произошло, а не словесно описать произошедшее в закадровом тексте. Проще говоря, закадровый текст – дополнение к видеоряду.
Важный момент – видеоряд выстраивает сам корреспондент. Это не работа оператора! Именно корреспондент определяет, что необходимо снимать. Поэтому, выезжая на съемку, профессиональный журналист думает не только о том, что он расскажет, но и что он покажет «в кадре».
Правило номер один, которое необходимо усвоить корреспонденту, приходящему работать на телевидение: видеоряд и закадровый текст никогда не должны повторятся!
Частая ошибка начинающих тележурналистов – описывать в закадровом тексте все, что происходило на месте съемки. Однако если у вас в кадре, например, наступают танки – не стоит констатировать в закадровом тексте этот факт. Зачем говорить о том, что можно увидеть?
Телевизионный корреспондент дает «за кадром» информацию, дополняющую и поясняющую видеоряд. В случае с танками это: численный состав колонны, направление движения, населенные пункты, расположенные на пути её следования, действия местных жителей (покидают ли они дома, строят ли укрепления), а также намерения, декларируемые военными, ответные действия противоположной стороны, мнение представителей ООН по поводу военных действий и т. д.
Принцип создания любого сюжета на телевидении: то, что можно показать – должно быть показано; то, что показать нельзя – должно быть рассказано в закадровом тексте.
Закадровый текст пишется простым языком. Стоит избегать сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, причастных и деепричастных оборотов. Чем проще предложение – тем удобнее «начитывать», озвучивая видеоряд, и тем легче информацию воспримет зритель.
Оптимальное количество слов в предложении – 8.
Сложноподчиненные и сложносочиненные предложения крайне не удобны для прочтения. И для восприятия зрителями тоже. Если в предложении есть деепричастные и причастные обороты, диктору или журналисту зачастую просто не будет «хватать дыхания» чтобы их «начитать». В результате потеряется подача. Зрителю же будет сложно удержать в своем сознании логическую связь. Поэтому чем проще написан закадровый текст – тем лучше.
Прежде чем сдавать свой текст редактору – прочитайте его вслух. Просто для самопроверки. Так начинающий корреспондент сразу сможет понять, нуждается ли его текст в доработке или нет. Если какие-то предложения сложно произносить, если на них «не хватает дыхания» – значит, нужно переписывать.
Сравните два текста:
«Часть бюджетных средств, выделенных из областного бюджета на ремонт дорог в Архангельске, Северодвинске, Новодвинске, и других городах Архангельской области, еще в прошлом году, по мнению следствия, оказалась потраченной не по назначению. Судебное разбирательство, начавшееся в апреле, обернулось большим скандалом, как для чиновников, так и для компаний-подрядчиков. Следствие заявляет, что тендеры на ремонт дорог в регионе проходили не совсем честно, в результате чего подряды получили «подставные» компании».
«Дороги в Архангельске, Северодвинске и Новодвинске должны были отремонтировать еще в прошлом году. Деньги на это выделили из областного бюджета. Прокуратура полагает, что часть средств была потрачена не по назначению. В апреле началось судебное разбирательство. Для чиновников и компаний-подрядчиков это обернулось настоящим скандалом. Их обвиняют в нечестном проведении тендеров. По версии следствия, их выиграли «подставные» компании».
Прочитав вслух оба текста, вы заметите – простые предложения легче произносить и воспринимать. К тому же во втором варианте присутствует динамика.
Динамика – важная составляющая закадрового текста. Потому они пишутся преимущественного глаголами. Журналисту необходимо научиться «мыслить глаголами». Последнее нарабатывается только практикой.
Существует понятие глагольной температуры текста. Чем больше в тексте глаголов – тем легче он воспринимается и откладывается в памяти. По этой причине информация из книг, написанных преимущественно глаголами, запоминается лучше. То же самое и со стихотворениями.
Мастер закадровых текстов – автор программы «600 секунд» Александр Невзоров. Прочитайте следующий текст вслух, обращая внимание на эмоциональную силу каждого предложения.
ПРИМЕР:
Закадровый текст:
Америка. Весь последний век это слово на Руси было магическим. И подразумевалось под этим словом все возможное и невозможное. Все мыслимые и немыслимые чудеса жизни. Америка, если смотреть по карте, находится примерно в семидесяти километрах от Петербурга. Местность, именуемая Америкой, имеет на этих картах еще одно обозначение – Урочище. И еще одно – Сараи. Есть еще и Малая Америка в этих местах, но по сути – это одно и тоже. Это рабочие поселки на старых торфоразработках. Названные так громко и так странно. Оно было дано еще в двадцатые годы. Когда впервые ожила мечта, силою дерзновенного русского труда, управляемого американцами, создать здесь нечто, что по великолепию и красоте жизни точь-в-точь походило бы на Америку. В том числе – и по производительности, и по дисциплине.
Утро. 16 января 1992 года. Америка. Добраться сюда тяжело. Очень тяжело. Лишь иногда, по заметенным путям, идет сюда паровозик с двумя старенькими вагонами. Причем доходит не до всех поселков. А их много. И все они одинаковы, как одинакова вся Америка и американки, здесь живущие.
Причем, учтите, мы с вами сейчас видим второе поколение американок. И это второе поколение, живущее на торфах, в грязи и нищете, поселилось в бараках Америки примерно в сороковые годы. Сейчас здесь – одни только женщины. Одни только старухи. Герои труда. Вкалывавшие на торфоразработках всю свою жизнь. Здесь надорвавшиеся, здесь ослепшие, здесь сошедшие с ума. А теперь здесь же, в своей Америке, в бывших бараках торфоразработки, обветшавших и разваливающихся, заживо погребены без всякой связи с миром.
/Съемочная группа заходит в покосившийся и вросший в землю дом, за дверью их встречает удивленная пенсионерка./
Пенсионерка: «Господи!»
Корреспондент: «Как вам здесь живется?»
Пенсионерка: «Ой, да как…»
Корреспондент: «Когда вы приехали на торфоразработки?»
Пенсионерка: «В 47-ом году приехали».
Корреспондент: «Сами все это выстроили и подняли?»
Пенсионерка: «Сами все подняли, сами выстроили. Теперь нас бросили, у нас ни почты нет, ничего нет».
Корреспондент: «Ни почты. Ни телефона, ни врачей, ни милиции?»
Пенсионерка: «Ничего, никого. Ничего вообще. Ни лекарств, ничего. Писем мы не получаем. Ничего нет».
Закадровый текст:
Она не преувеличивает. Здесь, в этих бывших рабочих поселках, замерзших, теперь позабытых всеми нет телефонов и водопроводов, школ и больниц. Поликлиник и ни одного врача. Нет пожарных и милиции, транспорта, почты и… мужчин. Есть лишь сотня по всем поселкам старух, оставленных здесь на вымирание.
/Съемочная группа находится в промерзшем деревянном доме, на стенах повсюду наледь./
Корреспондент: «А вы давно ослепли?»
2-ая пенсионерка: «Да. Давно уж. Года четыре, как ослепла».
Корреспондент: «А вы давно на торфы приехали?»
2-ая пенсионерка: «С 31-го года я здесь. Всю жизнь на них работала, даже выходных никогда не знала. Трое детей вырастила без мужика».
3-ая пенсионерка: «Магазин работает два раза в неделю по два часа и все».
Корреспондент: «И что там продают?»
3-ая пенсионерка: «Хлеб».
Корреспондент: «И все?»
3-ая пенсионерка: «И все».
Корреспондент: «А мужики-то ваши где?»
4-ая пенсионерка: «Погибли».
корреспондент: «А в торговой машине что, действительно только один хлеб привозят?»
5-ая пенсионерка: «Хлеб».
Корреспондент: «А почему вам пенсии не платят?»
6-ая пенсионерка: «Нечем привести. А на себе не понесет почтальон».
Закадровый текст:
«Америка. Вечная мечта, ради которой продают себя, свой труд и свою жизнь. Здесь есть старый, рабочий поселковый клуб, где общипано и ободрано почти все деревянное, что можно общипать и ободрать. Здесь, в этой клубной зале, сегодняшние старушки-американки, вчерашние барышни в перманенте или ситце танцевали и хохотали до упаду. Танцевали и хохотали, любили и были любимы. И стены эти были кровом их любовных интриг и их надежд. И был это их храм. Но вымерли их мужики и подруги. И вымерло все вокруг. И сегодня они, забытые всеми, тайком, обмерзлыми старыми руками обдирают все деревянное в этом клубе, что еще осталось, что еще может гореть. Полы и стены. Что бы хоть как-то обогреться в своих всеми забытых бараках. Утром, 16-го января, семьдесят километров от Питера, Урочище Америка».[1]