Глава 5

– Это что такое? – Бубо обошел машину с таким выражением лица, словно осматривал мертвую жабу больших размеров. Он увидел, что за рулем сидела женщина. – У вас, научников, что, совсем с мозгами плохо? Вы вообще понимаете, что мы едем в ЗОНУ?

Стакер посмотрел на Малахова так, что, казалось, сожжет всех, включая машину с водителем.

– Садись, поехали, так надо. – Вадим не стал вдаваться в подробности.

Бубо с гробовым молчанием втиснулся на заднее сиденье и сразу уставился в окно, демонстративно не глядя ни на Моисейчик, ни на остальных членов группы. Клава, улыбнувшись уголками губ, осторожно тронула машину и до самого КПП старалась вести ее аккуратно и бережно. Герман делал вид, что спит, а Тимур хранил буддистское спокойствие.

КПП на кордоне выглядел неприветливо. Из бронированной будки, примыкающей к трехметровой стене барьера, вышел человек в титановой полусфере и бронежилете, с автоматом в руке и издали жестом приказал остановиться.

– Выйти из машины, руки держать за головой, – проревел рупор на здании КПП. Человек с автоматом стоял, держа машину под прицелом.

– Сидите, – тихо сказал Вадим, – я сам.

Малахов сбросил куртку, чтобы было видно, что он без оружия, взял спецпропуск и повернулся в сторону военных. Он поднял обе руки и помахал пропуском.

– У нас разрешение на въезд в Зону! – громко, так чтобы его услышал охранник, сказал Вадим.

– Стоять где стоишь, – раздалось в ответ.

Военный достал рацию и связался с начальством, потом, получив инструкции, закричал:

– Пройди десять шагов, положи пропуск на землю и отойди к машине!

Пока Вадим выполнял указания, из КПП вышли еще двое вооруженных людей. Они стали чуть позади первого. Тот дождался, когда Малахов вернется в машину, и, не спуская с него глаз, двинулся к пропуску. Двое других в это время не опускали оружия. Вадима эта показная настороженность веселила, но виду он не подавал.

Подобрав документ, первый охранник оправился к начальству в домик КПП, остальные все так же грозно смотрели через прицелы автоматов на Вадима и на автомобиль.

Военные совещались минут пятнадцать, потом из здания КПП вышел солдат без оружия, в потертом хэбэ с расстегнутым воротом и без головного убора. Типичный разгильдяй. Он подошел, нагнулся к водительскому окну. Увидев за рулем женщину, отскочил как ужаленный, обошел автомобиль сзади и склонился теперь к другому окну, где сидел Малахов.

– Вот ваш пропуск. – Солдат протянул Вадиму бумагу. – Езжайте, начальство дает добро. Сказали, чтоб от маршрута не отклонялись!

– Крутая у вас ксива, – пробормотал Бубо. – Вон как вояки топорщились, пока не проверили. Видать, непростая ваша контора.

– Да проще некуда, – ответил Тельбиз. – Надо закон чтить, и все получится.

– Так! – В голосе сталкера вдруг прорезались командирские нотки. – Теперь слушайте сюда. Ехать по осевой. Не спеша.

– Есть, кэп! – бодро отрапортовала Клава. – Куда едем, дорогу покажешь?

– До проспекта Мира, потом по нему к ВДНХ.

– Понятно, – ответила Клава и вжала педаль газа в пол.

– Э!!! – завопил Бубо. – Ты с ума сошла, мы же в Зоне!

– Не боись, нас Клава не первый год возит, – остановил его Тимур. – Держись только крепче.

«Лада» неслась по московским улицам, как желтый призрак. Пустые дороги позволяли выжать из форсированного движка все возможные ресурсы. Прекрасный обзор позволял Клаве упреждать каждое препятствие. А препятствий хватало. Брошенные машины за несколько месяцев превратились в ржавые остовы, словно стояли здесь веками. Разметка на дороге по непонятным причинам изменила свою конфигурацию и вместо ровных, организующих движение линий превратилась в загогулины абстракциониста. Местами сквозь прочнейшее покрытие московских дорог пробивалась поросль нездешних трав и кустов. Бетонные стены торчали из раскрытых канализационных люков, словно кто-то большой выталкивал их из-под земли. Но Клава была тем водителем, который в таких условиях только куражится, не принимая всерьез эти преграды. Бледный от ужаса Бубо вжался в сиденье. Видимо, со скоростью двести километров в час по московским дорогам он никогда не ездил.

– А на ВДНХ куда? – Клава оглянулась, не сбрасывая скорости.

– А-а-а! – простонал Бубо, тыча пальцем вперед на оставшуюся от блокпоста бетонную плиту.

– Видела. – Клава чуть качнула руль, объезжая препятствие. – Ехать куда, Сусанин?

– К статуе «Мосфильма». – И, увидев недоуменный взгляд, добавил: – Работница и колхоз.

– Ясно, косноязычный ты наш. – Клава повернулась к дороге. – А там где?

– Там музей был, в постаменте, бабы какой-то…

– Вот где вас, высокообразованных сталкеров, только находят, – фыркнула Клава. – Там музей Мухиной был!

– Ну, так бабы, а я чё? – недоумевал Бубо. – Вам бы, местным, все бы из себя грамотных корчить. К музею гони. Шумахер.

– За «хер» ответишь, – сказал Тельбиз.

Машина летела по бывшей двойной осевой проспекта Мира. Неизвестно откуда взявшийся синий плющ затягивал выбитые окна и желтые стены домов сталинской постройки. Стебли, словно жилистые руки сенегальского негра, цеплялись за стены, кроша желтые кирпичи и выламывая пластик из оконных рам. В одном месте такой плющ подхватил ларек возле автобусной остановки и поднял его метров на пятнадцать в воздух, продолжив потом свой рост уже по стене дома. Причудливый узор растений придавал проспекту неземной вид.

– Вот ты едешь, как Шумахер, – начал рассуждать Бубо, немного привыкший к бешеной гонке. – А знаешь, что было тут, прямо посреди проспекта? Дом… ой, не помню, ну, покажу. Так вот, идем мы с… ну, с товарищем моим, нам сказали, что там, в подвале этого дома, «ляпы» найти можно…

– Что? – Малахов удивленно обернулся.

– «Ляп» – это такой артефакт. Не аномальный объект, а именно артефакт. Ну, оно такое, типа, как из воздуха сопля.

– Образность твоего языка потрясает, – улыбнулся Вадим. – Так что сопля?

– Ну, мне сказали, что это такой модулятор реальности.

– Вот блин! – Тимур удивился неожиданному лексикону сталкера.

– Только вам грамотными быть? – фыркнул Бубо. – Так вот, короче, эти «ляпы» могли реализовать то, что у людей является устойчивым мемом, образом. И самое главное, эти «ляпы» не из реальности взяты, то есть, они вообще никак не связаны с настоящей жизнью. Они… ржать будете…

– Почему? – заинтересовалась Клава, переключая передачу.

– А потому что они почти все из книг взяты! Вышла книга тиражом сто тысяч…

– Каким? – переспросил Герман.

– Сто, – упавшим голосом ответил сталкер.

– Урежь осетра, десять.

– Ну, не важно! Говорили, сто… Ну, десять тысяч раз написано, что колбаса стоит два двадцать. Вот с этим «ляпом» можно по магазинам ходить и покупать!

– И где здесь магазин?

– Вот зануда! Вне Москвы! С «ляпом» в Рязани в любом магазине я икру куплю по девять рублей за кило! Черную!

– И доллар по шестьдесят копеек?

– Ты, Малахов, долго живешь, – заметил Тимур.

– На каждое свой «ляп» нужен, – важно вставил Бубо. – А тут…

– И что же ты такой бедный, если тут такие «ляпы» водятся? – перебил Тельбиз.

– Не спеши. Прорвались мы в подвал этого дома, вон он, кстати, на горизонте. Только ни оного «ляпа» не нашли… А когда товарищ мой наверх поднялся, на восьмой или одиннадцатый этаж, не упомню, ну, по квартирам решил пройтись, там он и нашел его… Лучше бы не находил. Я его напарнику оставил, не делили мы его.

– Чего это?

– Напарник мой взял себе, ну, у меня должок был… Нету теперь напарника…

– Умер?

– Хуже… Машинистом на Сызрань-Рязанской железной дороге работает. Умом съехал.

– Так может, и не «ляп» виноват?

– Хэ-зэ… Видать, что-то кто-то много раз повторил, вот и получил он… А какой сталкер был! Он меня из «воронки» вынимал, от «ржавой гадости» лечил. Эх… И самое смешное – на единственном в России паровозе машинистит!

– Да, Шекспир рядом не валялся. Приготовьтесь! – Клава заложила вираж, выруливая к северному входу на ВДНХ.

«Лада» лихо затормозила у разбитых ступенек из красного гранита, которые вели к постаменту. Ступеньки упирались в двери музея. Зона не пощадила ни гранит, ни ценное дерево и полированные стекла дверей. Все выглядело так, словно пережило сотни лет запустения.

– Так, ждите меня здесь, – оживился Бубо.

– А ты, мил человек, не смоешься? – спросил Тельбиз.

– А ты хочешь, чтобы я тебе свой схрон показал? – обозлился Бубо. – Может, там у меня деньги лежат. Я же для вас ваще стараюсь. Куда мы с пустыми руками по Зоне?

– Откуда у тебя деньги?

– Да пусть идет, куда денется, – сказал Вадим. – А если и денется, то куда?

Сталкер направился к разбитым входным дверям. Он толкнул одну из половинок, и она, жалобно заскрипев, открылась, повиснув на нижней петле.

– А откуда мы знаем, что этот человек надежный? – спросил Герман, проводив взглядом сталкера, скрывшегося в темноте дверного проема.

– А ты бы взял и пробил его по базам данных. Не только же авторитету Заноса доверять, – сказала Клава. – Хотя какой у него, к черту, авторитет.

– Так времени не было.

– Значит, придется надеяться. Да ты прекрасно понимаешь, что никуда он от нас не уйдет.

Их разговор был прерван воплем и последовавшими за ним беспорядочными выстрелами.

– Вот, блин, влип наш сталкер! – сказал Малахов. – Клава, проскочишь внутрь? Там должен быть большой зал.

«Лада» рванула с места, неожиданно легко пролетела пологие ступеньки и, снеся остатки дверей, влетела в помещение музея.

– Я разберусь, – сказал Тимур. – Не высовывайтесь.

Он молниеносно достал из-под штанины финку и выскочил из машины. Обстановка прояснилась быстро. В свете фар было видно, как два человека держали Бубо. Они были мало похожи на сталкеров, скорее, это были новые московские бомжи – люди, приспособившиеся к жизни в Зоне и промышлявшие мелким разбоем, не подчиняясь никаким правилам. Один из них, помоложе, в старом ватнике и лыжной шапочке, неуместной летом, приставил к виску сталкера пистолет. Второй, пожилой, с испитым лицом, в широких засаленных штанах, держал на изготовку жутковатого вида палаш. Они явно нервничали, не ожидая у сталкера такой поддержки.

– Шаг сделаешь – мозги снесем вашему поцу! – грозно произнес тот, что постарше.

– Я тебя и отсюда убью, – заявил Тимур.

– Ножиком? – Бандиты нервно засмеялись.

– Нет. Смотри. – Тимур наклонился и подобрал с пола обломок цемента величиной со спичечный коробок. – Вот чем я тебя убью.

– Ну, убей! Пижон!

Тимур швырнул в сторону бандитов обломок. Они отвлеклись на секунду, следя за камнем, и не заметили, как резким движением Тимур выбросил нож. Лезвие воткнулось в глазницу бандита в вязаной шапочке. Бубо, сориентировавшись, немедленно завалил второго подсечкой и подхватил пистолет из рук убитого. Старший из бомжей на четвереньках стал отползать к выходу. Он почувствовал, что его не собираются убивать, и, выпрямившись, со всех сил рванул прочь.

– Так, уважаемый Бубо, отныне я настаиваю на восстановлении субординации и ранжира, понял? – строго спросил Малахов.

Бубо, не возражая, кивнул.

– Второе: ты до своего схрона успел добраться?

– Да нет, я только вошел, эти налетели…

– А стрелял кто?

– Откуда я знаю кто? Мне этот, – сталкер кивнул в сторону убитого, – по голове чем-то саданул, но у меня кость крепкая, вот и не оглушили. Сначала просто завалили, потом, как машина загудела, ну, в общем, дальше Тимур все видел…

– Видел-видел, – весело отозвался Тимур, тщательно вытирая свой нож.

– Что у тебя еще в схроне, кроме денег? – продолжал допрос Вадим.

– Как что? Оружие, противогазы. Как без этого по Москве ходить? – удивился Бубо.

– Да, по Москве иначе никогда нельзя было ходить, – согласилась Клава.

– Теперь веди в свой схрон, только прошу, без самодеятельности.

– Ну, я что, я ничего. Я просто не хотел вас напрягать, по развалинам лазить…

– И врать не надо. Учти, нам твой схрон до одного места! Идти-то можешь?

– Да, только башка вот… – Бубо осторожно потрогал затылок. Пальцы оказались в крови.

– Дай посмотрю. – Рымжанов подошел к сталкеру.

– А ты что, врач?

– Да, хирург. Специалист по крупному рогатому скоту.

– Я тебе что, корова? – возмутился Бубо.

– Не болтай, а то… Ты знаешь, у меня рефлексы врачебные очень стойкие, доведенные до автоматизма. Могу и кастрировать машинально. Как быка.

Тимур развернул сталкера затылком к свету. Кровоточащая рана говорила сама за себя, досталось Бубо крепко.

– Будь у тебя кость в голове тоньше пяти сантиметров, наверняка бы проломили, – пробормотал Рымжанов, осматривая рану. – Так, не дергайся!

Он открыл багажник и, покопавшись в аптечке, достал баллончик с заживляющей пенкой.

– А теперь – шипи! – Пенная струя покрыла рану.

Сталкер зашипел и задергался.

– Вот молодец, когда слушаешься, – подбодрил его Тимур. – И таблетку проглоти.

– Без воды?

– Вот же народ привередливый. – Тимур протянул пластиковую бутылку, которую он заранее приготовил, и, обращаясь к Вадиму, добавил: – Пять минут посидим, и можно двигать.

– Как пять, я же раненый! – возмутился Бубо.

– Слушай, – не выдержал Герман. – А ты точно сталкер? Или, может, ты в игрушку компьютерную играл? Знаешь все о духе Зоны и песнях под гитару в противогазе?

– Я в Зоне выжил, потому осторожный и с контузией в пекло не лез!

– Клава, за сколько мы отсюда до ЦАЯ доберемся? – спросил Вадим.

– Полчасика, если не спеша.

– Да, лучше не спеша. – Бубо не преминул вставить слово.

– Ты не командуй, сиди раны зализывай, – одернул его Тельбиз.

Сталкер отвернулся и, морщась, стал демонстративно рассматривать потолок, покрытый крупными трещинами.

Загрузка...