В крещенскую ночь разбушевалась сильная метель. Вокруг замка Стерлинг снег завивало в крутые вихри, ветер тоскливо завывал в узких деревенских улочках и с неистовой сил ударял о стены высоких сторожевых башен. В апартаментах графа Босуэлла лорд Клевенз-Карн приводил в порядок свой нарядный костюм, собираясь в королевскую часовню.
– Ты можешь на эту ночь занять мои апартаменты, – сказал Патрик Хепберн. – Я найду где переночевать. Все равно ты не сможешь покинуть Стерлинг в такую метель.
– Спасибо, – угрюмо произнес в ответ Логан.
– Всем мужчинам бывает не по себе в день свадьбы! – добродушно расхохотался граф. – В голове рождается тысяча вопросов. Правильно ли я поступаю? Смогу ли я ее любить? Родит ли она мне сыновей или у нас будут дочери? Станет ли она возмущаться, если у меня появится любовница? Придется ли мне ее бить? – Граф снова рассмеялся. – Но так или иначе, все мы женимся, Логан, а из малютки Джинни выйдет отличная жена. Она, по-моему уже влюблена в тебя и готова сделать все для твоего удовольствия. Постарайся сохранить это положение, и твоей жизни можно будет только позавидовать.
– Розамунда будет на нашей свадьбе, – словно не слыша графа, проговорил Логан. – Какого черта ей там надо, Патрик? Я ее не приглашал! Может быть, она пожалела о поспешно принятом решении?
– Даже и думать об этом не смей, приятель! – посоветовал граф. – Розамунда явится на свадьбу, потому что на этом настояла королева. И она придет не одна, а под ручку с лордом Лесли! Какие уж тут сожаления! По-твоему, она захочет променять своего графа на простого помещика из приграничья? Эта леди не такая дура, Логан, а вот ты непременно сваляешь дурака, если позволишь своим чувствам взять верх над рассудком в такой важный для тебя день! Оставь леди Фрайарсгейт в покое и сосредоточься на том, как угодить этой милой девчушке, которая станет твоей женой.
Патрик поправил меховой воротник на короткой накидке из дорогого темно-пурпурного бархата, накинутой на плечи Логана. Камзол и шляпу украшала оторочка из того же меха. Шелковые лосины были сшиты из ярких полос пурпурного, черного и золотого цветов. Из-под мехового воротника выглядывал кружевной ворот тонкой батистовой сорочки.
– С позволения сказать, ты сегодня просто красавец всем на загляденье, дорогой кузен.
– Я чувствую себя как гусь, из которого собираются готовить жаркое! – раздраженно заметил Логан. – Похоже, ты заранее приготовил для меня этот свадебный наряд, Патрик!
– Так оно и есть! – признался граф с довольной улыбкой.
– Голову даю на отсечение, что ты давно задумал всю эту канитель с женщиной! – продолжал Логан.
– Да! – согласился Патрик Хепберн.
– А вдруг Розамунда согласилась бы за меня выйти? Что тогда, кузен? – не унимался Логан.
– Да прекрати ты наконец, кузен! Нам уже пора идти в часовню! – ответил граф и, крепко ухватив Логана под локоть, вышел вместе с ним из апартаментов.
Королева лично позаботилась о наряде для невесты. Она подарила ей одно из своих платьев, сшитое из бархата персикового цвета. Подол нижней юбки был вышит золотом и украшен огромными золотистого цвета воланами в форме цветов. Глубокий вырез квадратной формы почти полностью открывал невысокую девичью грудь. Длинные облегающие рукава были украшены пышным мехом. К платью полагалось носить широкий, расшитый золотом пояс.
– Очаровательно, – произнесла Розамунда так тихо, что ее могла услышать одна королева. – Могу поспорить, что здесь с избытком хватит материала на два таких платья. Что-то я не припомню, когда ты была такой толстухой! – добавила Розамунда и улыбнулась.
– Яков всегда предпочитал женщин, у которых на костях достаточно мяса, – прошептала королева в ответ. – К тому же невеста необычайно худа. Впрочем, это не помешает ее мужу сделать ей ребенка. Как по-твоему, Логан Хепберн – хороший любовник?
– Не знаю, – так же шепотом ответила Розамунда. – Ты лучше следи за тем, что говоришь. Не дай Бог, малютка Джинни тебя услышит!
– Тогда забери обратно свои слова о том, что я была толстухой!
– Память иногда подводит меня, мадам! – с хитрой улыбкой на лице произнесла Розамунда.
– Твои извинения приняты, – прошептала королева, тоже улыбнувшись, и громким голосом добавила: – Ну, дамы, а что мы наденем на голову нашей невесте?
– Ох, мадам, – сказала Тилли, старшая фрейлина королевы, – разве вы забыли? Девице полагается идти к алтарю с распущенными волосами в знак ее целомудрия. Вы и сами так делали на свадьбе, и госпожа Розамунда наверняка тоже!
– Верно, Тилли, – сказала Розамунда.
– Где твои украшения? – спросила королева у Джинни Логан.
– У меня их нет, мадам, – ответила девушка.
– Вот, возьми это, – предложила Розамунда, снимая с шеи нитку жемчуга. – Пусть это будет свадебным подарком тебе, Джинни Логан, от твоей соседки, леди Фрайарсгейт! – Розамунда надела украшение на шею невесте. – Прекрасно! С ним платье смотрится еще лучше!
– Ох, леди Розамунда, да разве это возможно! – в восторге воскликнула Джинни, перебирая пальцами крупные ровные жемчужины.
– Еще как возможно! – ответила Розамунда. – Они так же прекрасны, как и ты. Логану Хепберну чрезвычайно повезло. Постарайся, чтобы он тоже знал об этом, Джинни.
– Спасибо, миледи! Я непременно расскажу ему о вашей доброте! – простодушно пообещала девушка.
– Да, – кивнула Розамунда, – расскажи ему все. И прибавь, что я желаю счастья вам обоим, Джинни. Может быть, я навещу вас, когда снова вернусь во Фрайарсгейт!
Пока процессия двигалась через двор к королевской часовне, Маргарита Тюдор улучила момент и шепнула на ушко своей старинной подруге:
– Ты скоро станешь настоящей стервой, Розамунда! Это уже второй акт мести!
– Я ничего не имею против этой девицы! Мои слова должны уязвить лишь ее зазнавшегося жениха. Я знаю, что она повторит их еще не раз, и каждый раз они будут причинять ему боль. Пусть это будет расплатой за то, как он обошелся со мною в день нашей свадьбы с Оуэном.
У дверей часовни процессию поджидал граф Босуэлл, чтобы отвести невесту к алтарю. Передав девушку Патрику Хепберну, королева и ее свита поспешили войти внутрь. Маргарита величаво прошествовала на почетное место, где уже стоял ее муж. Король и королева должны были выполнить роль свидетелей. Розамунда потихоньку протиснулась туда, где сидел Патрик Лесли.
– У тебя нет никаких сожалений, дорогая? – вполголоса спросил он, взяв Розамунду за руку.
– Ни малейших! – отвечала с улыбкой она.
Вперед выступил жених, и граф Босуэлл подвел к нему невесту. Священник широко взмахнул кадилом под громкий треск свечей, мигавших на алтаре, и стоны ветра, продолжавшего яриться за стенами часовни. Началась праздничная месса. Логан лишь один раз позволил себе глянуть на Розамунду. Она стояла рядом с графом Гленкирком и не спускала с него восхищенного взгляда. В этот момент Логану показалось, что чья-то холодная рука безжалостно стиснула его сердце, причиняя мучительную боль. Но тут он вдруг почувствовал, как в его ладонь легла маленькая девичья ручка. Логан взглянул на свою невесту, и она робко улыбнулась ему. Он не смог не ответить на эту улыбку. Бедная малютка! Разве она в ответе за то, что его сердце разбито? Нет! Во всем виновата эта наглая, двуличная стерва, что стоит сейчас возле своего любовника! Он вырвет ее из своего сердца, а все, что останется, отдаст этой милой девушке, которая будет его женой.
Джинни произнесла брачные обеты негромким, но чистым и ясным голоском. Логан же почти выкрикивал их, словно хотел таким образом заглушить обуревавшие его сомнения. Церемония закончилась, и все вернулись в тронный зал замка Стерлинг. Первый тост был за счастье новобрачных. Вслед за ним посыпались весьма двусмысленные шутки, советы и пожелания, заставившие невесту покраснеть от стыда.
Патрик отвел Розамунду в сторону и негромко сказал:
– Мы должны уехать не позднее чем через два дня. Помни, любовь моя: с собой берем лишь самое необходимое.
– Знаю. Но Энни все равно придется сделать вид, будто мы собираемся вернуться домой, и упаковать все вещи, – ответила Розамунда. – Только бы метель улеглась!
– Может, это и к лучшему, – заметил граф Гленкирк. – В бурю меньше риска столкнуться на море с англичанами. У них нет ни одного приличного судна, хотя шурин нашего короля уже успел позавидовать успехам его мореходов и собирается строить новый флот. Ты уверена, что хочешь поехать со мной?
– Абсолютно, – решительно отвечала Розамунда. – Уж не жалеешь ли ты, что пригласил меня, милорд?
– Да что ты! Я уже не представляю, как буду жить без тебя, Розамунда! – воскликнул граф.
– Но однажды… – начала было Розамунда.
– Но не сейчас, – прервал ее Патрик.
– Надеюсь, королева мне поверит. Лучше поговорить с ней не откладывая, пока не поздно. – Розамунда наклонилась, едва коснулась поцелуем губ графа и встала из-за стола.
Маргарита Тюдор, заметив леди Фрайарсгейт, знаком приказала ей подойти поближе, и Розамунда поспешила к ней.
– Ваше величество, я только что получила известие, что Филиппа, моя старшая дочь, опасно больна. Это чудо, что гонцу удалось добраться до нас в такую пургу, но мне придется вернуться во Фрайарсгейт, как только уляжется метель, – с тревогой в голосе проговорила Розамунда.
– К тебе приехал кто-то из твоих людей? – спросила королева. – Я хочу увидеть его и вознаградить за преданность и отвагу!
– Нет, мадам, это не мой человек. Мои люди слишком просты, вряд ли им хватит смекалки проделать весь этот путь до Эдинбурга, а потом до Стерлинга! Это был гонец, специально нанятый моим дядей Эдмундом. Я сама его даже не видела. Он спросил обо мне, и его проводили к Энни. Она взяла у него письмо и поспешила найти меня после мессы.
– А… – разочарованно протянула королева. – Неужели ты покинешь меня, Розамунда? Я так хотела, чтобы ты была рядом, когда придет время рожать! Я ужасно по тебе соскучилась, и мы на славу повеселились в эти недели!
– Это ты повеселилась, издеваясь надо мной! – возразила Розамунда с лукавой улыбкой. – Я постараюсь вернуться к тому времени, когда тебе придет пора рожать. – Она чувствовала себя неловко из-за того, что вынуждена была обманывать подругу, особенно если вспомнить, как хорошо к ней всегда относилась Маргарита Тюдор. Но королева не должна знать правду о миссии графа Гленкирка в Сан-Лоренцо.
– Ты хорошая мать, Розамунда, – ласково проговорила королева. – Поезжай домой и лечи свою дочь, но, пожалуйста, постарайся вернуться как можно быстрее!
– Мы еще поболтаем на прощание! – ответила Розамунда и, сделав реверанс, удалилась.
Праздник продолжался весь день до самого вечера. Гости не отказывали себе ни в угощении, ни в выпивке. Играла музыка, и все желающие развлекались танцами. В зал впустили бродячих артистов. У них был дрессированный медведь, забавно плясавший под барабан и флейту. Жонглеры ловко перекидывали разноцветные шарики. Слепая девочка пела ангельски чистым голоском, аккомпанируя себе на маленькой арфе, а акробаты выделывали такие трюки, что все вокруг от изумления ахали. Наконец артисты закончили свое представление и настала пора проводить молодых в отведенные для них апартаменты, Розамунды в толпе провожающих не было.
– Для таких, как мы, сейчас самое время незаметно скрыться! – шепнул ей на ухо Патрик. Розамунда согласно кивнула:
– Даже страшно подумать, что может прийти в голову Логану, если он обнаружит меня среди женщин, готовящих его невесту к первой брачной ночи! Я уже преподнесла девице в качестве свадебного подарка свое жемчужное ожерелье, и это должно его уколоть!
– Расплата за недоразумение в день твоей свадьбы, дорогая? – заметил лорд Кембридж, неслышно подошедший сзади. – А ты неплохо научилась давать сдачи, моя куколка! Я горжусь тобою!
– Я ничего не имею против невесты, Том! – посчитала нужным объяснить Розамунда. – На самом деле я считаю, что она подходит Логану как нельзя лучше. Она будет с радостью исполнять все его прихоти, без возражений рожать ему детей и содержать дом в идеальном порядке. И за все это едва ли дождется благодарности, поскольку Логан считает это само собой разумеющимся. Если мой подарок ей понравится, я буду только рада! А если он будет колоть Логану глаза всякий раз, как Джинни будет надевать ожерелье, – я буду рада еще больше!
– Кто поверит, что когда-то эта женщина была робкой и смиренной, как агнец Божий? – с улыбкой проговорил Том, обращая свой вопрос к графу Гленкирку.
– Я лично предпочитаю женщин с перчинкой в характере! – ответил Патрик и любовно посмотрел на Розамунду.
– Тогда вы не ошиблись. Моя кузина из их числа! – расхохотался лорд Кембридж.
– Я сказала королеве, что вынуждена вернуться во Фрайарсгейт из-за болезни Филиппы, – вполголоса сообщила Розамунда сэру Томасу.
– Ах, значит, наше время при этом восхитительном дворе закончилось, – с сожалением заметил он. – Оно пролетело слишком быстро, моя шалунья. Но однажды мы непременно должны сюда вернуться. Обещай мне это. Если уж я обречен всю зиму присматривать за твоими девочками, мне полагается награда.
– И ты ее получишь, Том, – пообещала Розамунда. – Если бы не девочки, я непременно оставила бы тебя здесь предаваться самым разнообразным порокам.
– Для скромного джентльмена здесь множество соблазнов, – со вздохом признался Том. – Конечно, если он действительно умеет быть скромным и не выдает чужих секретов. Кое-кто из придворных еще помнит времена прежнего короля и его фавориток. Должен сказать, Стюарты – весьма любопытное семейство! – многозначительно ухмыльнулся Том Болтон.
– А вы действительно большой скромник, Том! – расхохотался Гленкирк. – Я не слышал ни слова о ваших похождениях. Напротив, многие дамы выразили свое сожаление по поводу того, что джентльмен с такими галантными манерами до сих пор не обзавелся женой.
– На самом деле эти лукавые создания имели в виду не мою галантность, – засмеялся Том, – а мой тугой кошелек, Патрик! Но я предпочитаю независимое существование, мои дорогие, а моими наследницами являются дочери Розамунды. Она моя самая близкая родственница. Мы с ней как родные брат и сестра.
– И я никогда не имела друга лучше, чем ты, Том! – с чувством заметила Розамунда. – Мы с Патриком сейчас уходим, а ты можешь продолжать развлекаться до тех пор, пока не придет пора уезжать. Это случится уже на днях. – Розамунда послала кузену воздушный поцелуй и вместе с лордом Лесли покинула тронный зал.
В тесной спальне, ставшей их убежищем в эти дни, Розамунда и ее любовник не спеша разделись и приготовились лечь в постель. Он продолжал давать ей уроки терпения, хотя для нее это было не так-то просто. Снова и снова она спрашивала себя, как могло случиться, что она полюбила так глубоко, так беззаветно этого мужчину, о существовании которого не подозревала еще месяц назад. Сегодня она не могла найти ответ на этот вопрос, точно так же как и вчера, и вряд ли сумеет найти его в будущем. Она знала лишь одно: ей необходимо быть с Патриком, в его объятиях, в его постели.
– Что подумает о нас твой сын? – спросила Розамунда, распуская шелковые ленты, стягивавшие ворот ее нижней сорочки.
– Он подумает, что мне посчастливилось снова найти любовь, – ответил граф Гленкирк. – Хотя моя невестка, несомненно, сочтет меня ненормальным. Она воскликнет что-то вроде: «Как, милорд, в вашем-то возрасте!» – и надменно подожмет тонкие губки. У Анны слишком холодное сердце. Жаль, что Адам не догадывался об этом до того, как оказался с ней в постели. Впрочем, он доволен своей женой. Похоже, ему удалось найти к ней подход, несмотря на ее склочный характер.
Патрик снял с Розамунды нижнюю сорочку и вскользь коснулся поцелуем ее обнаженных плеч.
– Интересно, мы с ним когда-нибудь встретимся? – спросила Розамунда и стала расстегивать на Патрике рубашку. – Он больше похож на тебя? Или на мать?
– Он тоже высок ростом и, по мнению окружающих, унаследовал мои черты, но глаза у него от матери. Ни у одной женщины я не видел таких дивных синих глаз, как у моей Агнес, и Адам унаследовал это чудо. По-моему, именно глаза привлекли к нему внимание его жены. – Патрик привлек Розамунду к себе. – Мне нравится чувствовать, как твои соски трутся о мою грудь, – прошептал он волнующим голосом.
Розамунде достаточно было ощутить рядом с собою его сильное горячее тело, чтобы в глазах у нее потемнело от наслаждения.
– Ты совсем не похож ни на Оуэна, ни на Хью.
– Я рад, – ответил Патрик, целуя Розамунду в губы.
Она чувствовала, как упирается ей в живот затвердевшее мужское копье.
– Ты когда-нибудь снимешь с себя эти проклятые штаны? – капризно проговорила Розамунда и в нетерпении провела рукой по напряженной плоти.
– Ай-ай-ай, девушка! Какая вы несдержанная! – лукаво пожурил ее Патрик.
– Я ужасно несдержанная, когда имею дело с тобой, Патрик Лесли! Скажу тебе больше: я вообще превращаюсь в бесстыжую развратницу!
– Придется мне дать тебе урок послушания, Розамунда! Любовь приносит гораздо больше наслаждения, если ты занимаешься ею не спеша. Ты собралась наброситься на меня как голодный зверь, но я этого не допущу. – Патрик выпустил Розамунду из объятий, чтобы раздеться, затем снова привлек ее к себе, повернув спиной, чтобы удобнее было держать в ладонях ее пышные груди. Он нежно ласкал их, осторожно поводя своей возбужденной плотью по ее ягодицам.
Розамунда вздохнула и расслабилась, отдаваясь его сильным рукам. Патрик оказался прав. Неторопливые ласки гораздо лучше поспешного совокупления. Дразнящие, нежные прикосновения возбуждали Розамунду все сильнее.
– Ох, Патрик, – со вздохом наслаждения произнесла она, – это так прекрасно!
– Мы только начали нашу игру, любовь моя! – тихим, с хрипотцой голосом отвечал граф. Он повернул Розамунду к себе лицом и раздвинул языком ее губы.
Розамунда издала тихий стон страсти. Тогда Патрик поднял ее на руки, уложил на кровать и лег рядом. Ее тело оживало под ласками его больших рук. Он перевернул Розамунду на живот и стал гладить ей спину и плечи, постепенно опускаясь все ниже, пока не достиг ее тугих ягодиц.
– Конечно, это гораздо лучше делать с лосьоном или хотя бы с маслом, – пояснил Патрик. – В Сан-Лоренцо умеют ухаживать за телом, Розамунда, и я непременно познакомлю тебя с мастерами этого дела. Вот увидишь, тебе это понравится, любовь моя.
Затем он прошептал ей на ушко короткий приказ, и она приподняла ягодицы, позволяя овладеть собою. Он вошел в нее медленно и осторожно, постепенно проникая внутрь все глубже. Розамунда застонала от наслаждения.
– Вот так-то, моя шалунья! – прошептал Патрик. – Получи от меня все, что я могу предложить! Я уже не помню, когда хотел женщину с такой страстью, с какой хочу тебя. И даже овладев тобою, я не могу насытиться! – Он настолько ускорил свои рывки, что Розамунда не смогла сдержать восторженный крик.
– Ох, Патрик, ради Бога! Не останавливайся! Я не вынесу, если ты остановишься!
– Это еще не все, любимая! – Патрик сделал еще несколько сильных толчков, и обильная струя семени излилась в женское лоно. Розамунда зарыдала от восторга.
– Я даже представить себе не могу, что когда-то нам придется расстаться, – сказала она, обратив к Патрику свое мокрое от слез лицо.
– Не расстраивайся прежде времени, любовь моя! – ласково прошептал он. – У нас еще много всего впереди, это я тебе обещаю! – И покрыл поцелуями лицо Розамунды. Она глубоко вздохнула, чувствуя себя совершенно счастливой. За окном ревела и ярилась вьюга, но утомленным любовью мужчине и женщине в комнате не было дела до остального мира.
На следующий день снегопад наконец-то прекратился, небо расчистилось. Наступила ясная, холодная ночь. Решено было покинуть Стерлинг утром. К удивлению Розамунды, вместе с ними собрались в путь лорд Клевенз-Карн и его молодая жена.
– Но ведь тогда он узнает, что я не поехала домой, во Фрайарсгейт! – встревожилась Розамунда.
– Я уже посоветовался с королем, и он считает, что здесь ничего не поделаешь. Королева лично настояла на том, чтобы вы ехали вместе, потому что беспокоится о твоей безопасности. Если король станет возражать, ему придется рассказать о своих планах. Он никогда не решится на это, ведь тогда Англия моментально узнает о планах Шотландии, – попытался объяснить ситуацию граф Гленкирк. – Мне ничего не остается, как уповать на патриотизм Логана Хепберна, когда мы окажемся у поворота на Лейт. Не сомневаюсь, что он сумеет убедить свою жену сохранить нашу тайну.
– А я постараюсь расположить ее к себе, развлекая во время пути, – с готовностью подхватил Том. – Ей наверняка будет не по себе, ведь она едет в свой новый дом, а с моей помощью она хотя бы на время позабудет о страхах. Более того: я намерен сохранить добрососедские отношения между Фрайарсгейтом и Логаном Хепберном, несмотря на твое плохое поведение, кузина. – Том лукаво улыбнулся и подмигнул Розамунде.
– Вы просто незаменимый союзник, Том, и я вам очень за это признателен! – смеясь, проговорил граф Гленкирк.
– Не надейтесь откупиться от меня этой лестью, мой дорогой лорд, – заметил Том. – Я все еще вне себя от обиды за то, что вынужден вернуться в занесенный снегами Фрайарсгейт, тогда как вы тайком увозите мою кузину и самого близкого друга на благословенные берега Сан-Лоренцо! И однажды я надеюсь получить награду за свое содействие вашим планам!
– Вы получите все, что пожелаете! – пообещал граф Гленкирк. – Конечно, в разумных пределах!
– Разумные пределы – понятие растяжимое! – хитро ухмыльнулся Том. – Но если вы хотите отблагодарить меня, то привезите сладкого вина со средиземноморских виноградников, да вдобавок вашего виски!
– А на закуску несколько кувшинов оливок, выдержанных в течение года в каменных кувшинах в масле с лимонным соком! Оливки из Сан-Лоренцо по праву считаются редким лакомством! – пообещал граф Гленкирк. – А вот если бы вы попробовали их виноград! В жизни не ел ничего слаще!
– Все, ни слова больше, приятель, потому что я уже успел пожалеть о своем решении остаться во Фрайарсгейте!
– Ох, Том, но ты должен остаться! Мои девочки будут подвергаться опасности, если рядом не будет тебя! – не на шутку встревожилась Розамунда.
– Милая кузина, я уже дал тебе слово и возвращаюсь во Фрайарсгейт, чтобы присмотреть за тремя ангелочками, которых ты произвела на свет. Но это не избавит меня от сожалений о том, что я не могу отправиться с тобой, – сказал Том.
– Ты мог бы привить им хорошие манеры! – проворковала Розамунда, ласково погладив кузена по плечу.
– А вот это им как раз не помешает! – усмехнулся Том. – Особенно Филиппе, которая могла бы подумать, прежде чем отправлять естественные надобности где попало, заодно с остальными детьми. Приличная девица пользуется для этого ночным горшком!
– И ты ей непременно это объяснишь, дорогой Том, – со смехом отвечала Розамунда.
– Ах, так ты еще и смеешься над моей скромностью? – Том нарочито нахмурился. – Ну, зато не мне, а тебе предстоит полировать задницу, сутки напролет болтаясь в седле! И пока ты будешь мотаться по зимним дорогам, в дождь и в снег, я буду отдыхать во Фрайарсгейте, в тепле и уюте, а дорогая Мейбл будет выполнять все мои прихоти и угощать на славу! И что я должен сказать ей, кузина?
– Я написала для нее письмо, Том. Конечно, она все равно не успокоится и начнет приставать к тебе с расспросами, но ты можешь выложить ей все как есть, – понизив голос, отвечала Розамунда. – И она наверняка обвинит бедную Маргариту в моем плохом поведении! – заключила она с грустной улыбкой.
– Уж это точно. Мейбл никогда не поверит, что ты сама дошла до такой жизни, моя дорогая девочка! – согласился Том.
– Мне нужно пойти попрощаться с королевой.
С этими словами Розамунда вышла из тронного зала, где происходила эта беседа, оставив мужчин вдвоем.
Королева пребывала в приподнятом настроении.
– Я еще никогда не чувствовала себя лучше в подобных обстоятельствах! – сообщила она Розамунде.
– Значит, предсказанию короля суждено сбыться.
– Его предсказания всегда сбываются, – согласилась Маргарита Тюдор. – Это какая-то мистика. А ты все-таки покидаешь меня, моя старая подруга!
– Я чудесно провела время при дворе, – отвечала Розамунда, – и обещаю, что вернусь к тебе, как только смогу!
– И ты не позволишь войне нас разлучить? – спросила королева.
– Какой еще войне? – удивилась Розамунда.
– Той, которую мой брат Генрих рано или поздно наверняка навяжет моему мужу и всей Шотландии, – с грустью в голосе произнесла королева. – Хотя мой брак и должен был раз и навсегда положить конец вражде между нашими странами, однако этого не случилось. И виноват в этом только Хэл, и никто больше! Он не дает Якову и шагу ступить! Мой муж, однако, вел себя гораздо мудрее, чем брат, но Хэлу так хочется втянуть Шотландию в войну, что мы все равно окажемся по разные стороны, Розамунда!
– Если война действительно начнется, я не позволю ей разрушить нашу дружбу! Что бы ни сотворили с этим миром мужчины, мы, женщины, сумеем остаться друзьями! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться сюда к тому времени, когда твой сын появится на свет, – пообещала Розамунда. – А если удастся, то и пораньше.
– А как же лорд Лесли? – не удержалась от вопроса королева, снедаемая любопытством.
– Он едет со мной, – ответила Розамунда. – Патрик решил, что может не спешить с возвращением в Гленкирк, потому что его сын сумеет справиться с хозяйством. И вдобавок ехать со мной во Фрайарсгейт будет гораздо приятнее, чем тащиться по горным кручам в зимнюю непогоду!
– Значит, вы не расстаетесь, – заключила королева. – Я так рада за вас! Несмотря на все свои шутки, я вижу, как ты любишь его, а он – тебя. Это так странно, но это правда. Благослови Господь вас обоих!
– Спасибо тебе, – с чувством произнесла Розамунда и обняла королеву на прощание.
День выдался ясным и очень холодным. Путь до Лейта, ближайшего шотландского порта в заливе Ферт-оф-Форт, занял полных два дня. Логан считал, что они едут в Эдинбург. Проделать этот путь можно было гораздо быстрее, всего за день, но лорд Лесли опасался за юную госпожу Хепберн.
– Она молодая и слабая на вид девушка, – говорил он. – Боюсь, что такой длинный перегон не для нее.
Решено было остановиться на ночлег в таверне неподалеку от Линлайтгоу. Это была совсем маленькая таверна, и двух женщин устроили в одной комнате с еще одной путешественницей и Энни. Мужчинам пришлось довольствоваться общим залом. Розамунда считала ситуацию весьма забавной, пока молодая жена не пустилась с нею в откровения.
– Мадам, – начала Джинни, – вы женщина с определенным опытом, и я ни в коей мере не хочу показаться непочтительной, когда признаюсь, что мне нужен женский совет.
Розамунда чертыхнулась про себя, но не подала и виду и вежливо сказала:
– Вы вполне уверены, что не пожалеете об оказанном мне доверии, госпожа Хепберн? Некоторые вещи должны оставаться тайной, хранимой между мужем и женой.
– Нет, я не думаю, что расскажу вам что-то лишнее. Я просто хочу знать: все ли мужчины с такой охотой готовы уложить женщину в постель? И как часто считается приличным для мужа быть вместе со своей женой? – С каждым словом Дженни смущалась все сильнее и к концу фразы стала уже вся пунцовая.
– Вам повезло, если муж укладывает вас в постель с такой охотой, – ответила Розамунда. – Это значит, что ему нравится ваше общество. И он имеет право требовать от вас близости столько раз, сколько пожелает, конечно, за исключением тех случаев, когда вы беременны или у вас начинаются месячные. Мужчины относятся к близости в постели по-другому, нежели женщины. Так уж сотворил их Господь.
– Да, вы правы, – задумчиво произнесла Джинни. – Спасибо. Моя матушка скончалась, когда мне исполнилось десять лет, и меня сразу отправили в монастырь. Монахини ничего не знают о таких вещах, а если бы и знали, не пожелали бы об этом говорить. Это слишком мирские дела.
– Вы с неохотой покинули монастырь, госпожа Хепберн? – спросила Розамунда.
– Нет, что вы! Но у меня нет сестер или хотя бы других знакомых женщин, с которыми я могла бы поговорить. И я оказалась совершенно не подготовлена к первой брачной ночи. Но мой муж проявил чрезвычайную чуткость и терпение, – заключила Джинни.
– Я рада, – ответила Розамунда. – Мужчины иногда не понимают, что значит быть по-настоящему невинной девушкой. И могут вести себя довольно грубо. При этом они обычно не думают, что делают нам больно. Им это просто невдомек.
– Спасибо вам, мадам! – воскликнула Джинни слегка дрогнувшим от волнения голоском. – А то я не знала, что и подумать! Вы позволите задать вам еще один вопрос?
«О Боже, спаси и помилуй!» – взмолилась про себя Розамунда, а вслух произнесла:
– Конечно!
– Прилично ли мне получать удовольствие от близости с моим мужем?
– А вы получаете удовольствие? – уточнила Розамунда, явно заинтересованная услышанным.
– Ох, и еще какое! – призналась Джинни и снова залилась краской смущения до самых корней волос.
– Это вполне прилично, – успокоила ее Розамунда. – На самом деле это очень хорошо для вас.
– Наверное, нам давно пора спать, – негромко сказала Джинни. – Ближайшие несколько дней будут нелегкими. Нам еще далеко до Клевенз-Карна?
– Если продержится ясная погода, вам придется ехать еще несколько дней после Эдинбурга, – ответила Розамунда. – Ваш замок расположен почти на самой границе, и вы живете ближе к Англии, чем другие шотландцы.
– Мне приходилось слышать, что англичане очень жестокие люди, мадам. Это правда? – Синие глаза Джинни были по-детски широко распахнуты.
– Я тоже англичанка, госпожа Хепберн. По-вашему, я жестока? – спросила в свою очередь Розамунда.
– Нет, мадам, – с поспешностью заверила Джинни.
– Ну так спите, милая, и не тревожьтесь понапрасну. Вы вышли замуж за хорошего человека, и вам понравится жизнь в Клевенз-Карне, – сказала Розамунда и закрыла глаза, давая понять, что разговор закончен.
Утром все двинулись в путь еще до рассвета и проехали несколько часов, пока не достигли большой развилки с двумя дорожными указателями. На одном было написано «Эдинбург», на другом – «Лейт». Граф Гленкирк остановил коня, и Том подъехал к нему.
– Здесь нам предстоит расстаться, Том, – негромко произнес Патрик и махнул рукой Логану, подзывая его к себе. – Развлеките наших леди и попрощайтесь с кузиной, пока я буду разговаривать с лордом.
– Да хранит вас Господь, Патрик! – сказал в ответ лорд Кембридж. – Надеюсь, мы еще встретимся.
Мужчины пожали друг другу руки, и Том отъехал к Розамунде и госпоже Хепберн.
– Что случилось, милорд? – сердито спросил, подъехав к графу Гленкирку, Логан. Он не скрывал, что компания, в которой он вынужден был проводить последние дни, удовольствия ему не доставляет.
– То, что сейчас я вам скажу, Логан Хепберн, должно остаться между нами. Я обращаюсь к вам по приказу короля. Вы понимаете?
Логан кивнул, заинтригованный столь необычным вступлением.
– Я понимаю, милорд, и даю вам слово, что не буду пересказывать то, что узнаю от вас.
– Королева, – начал граф, – воображает, что устроила славную шутку. Она находит это смешным, не имея понятия о том, почему мы на самом деле покидаем двор, и приложила все силы, чтобы свести нас вместе на этом пути. Она поверила, что у Розамунды заболела дочь и леди возвращается домой, а я просто сопровождаю ее. Королева отлично знает о том, с каким упорством вы добивались руки леди Фрайарсгейт, и считает забавным, что ваша молодая жена едет вместе с нами. Но у Розамунды все дочери здоровы, и мы направляемся вовсе не во Фрайарсгейт. Король лично возложил на меня тайную дипломатическую миссию. Как вы уже знаете, я в течение восемнадцати лет не появлялся при дворе и был вполне доволен жизнью у себя в горах. Собственно говоря, никому и в голову не пришло, что король вызвал меня с какой-то особенной целью. И никто, кроме короля, не знает, что мне поручено и куда я направляюсь. Я не имею права сказать это даже вам, Логан Хепберн. Я обещал королю, что выполню его приказ, если Розамунда поедет со мной.
– А вдруг она не захотела бы ехать? – тут же спросил лорд. Несмотря на все старания, он не мог подавить в душе ревность к этому человеку, который ухитрился увести Розамунду прямо у него из-под носа. – Розамунда обожает свой Фрайарсгейт и не переносит долгой разлуки с родным домом.
– Тем не менее она согласилась ехать со мной, – заметил граф Гленкирк.
– Как вы могли полюбить друг друга за столь короткий срок? – не удержался от вопроса, не дававшего ему покоя все это время, Логан.
– Я и сам не понимаю, – честно признался граф. – Все, что я могу сказать вам, так это то, что до встречи с Розамундой я не жил, а всего лишь влачил жалкое существование. Но с той минуты, как наши глаза встретились, мы только о том и думаем, как быть вместе.
– Розамунда никогда не откажется от Фрайарсгейта, – угрюмо добавил Логан.
– Точно так же, как я не откажусь от Гленкирка. Но пока не наступило время нам обоим вернуться к исполнению своего долга, мы будем вместе – пусть даже это продлится недолго.
– Вы любите ее? – с выражением муки на лице спросил Логан.
– Я любил ее всю жизнь, – ответил граф.
– А она вас любит, – зло сказал Логан.
– Да, любит, – уверенным тоном ответил Патрик.
– Я так понимаю, что вашей целью является Лейт, – заключил лорд Клевенз-Карн.
– Сегодня мы выйдем в море, – проговорил в ответ Патрик.
– Розамунда никогда не была любительницей приключений. Она изменилась так внезапно, что я начинаю сомневаться: та ли это девушка, которую я знаю с самого детства? Вы заколдовали ее, милорд?
– Нет! – рассмеялся граф Гленкирк добродушным смехом. – Хотя мы оба подумали о колдовстве в нашу первую ночь. Розамунда сама говорила мне о том, что никогда не испытывала тяги к авантюрам, и тем не менее она по своей воле отправляется со мной в морское плавание. Такова сила нашей любви. Но колдовство здесь ни при чем, поверьте мне, Логан Хепберн. Итак, Том Болтон доедет с вами до Клевенз-Карна, и Розамунда будет вам весьма признательна, если люди из вашего клана проводят его до самой границы, до Фрайарсгейта. Он облечен всеми правами на тот случай, если ее дядя Генри полезет куда не надо, узнав о ее отсутствии. Она боится за судьбу своих дочерей. Вы выполните просьбу леди Фрайарсгейт?
– Нет на свете ничего такого, чего бы я не выполнил по ее просьбе, – заявил Логан с напыщенным видом.
Граф укоризненно покачал головой:
– Босуэлл нашел для вас славную жену, Хепберн. Будьте ей верны и постарайтесь выбросить из головы ваши нелепые мечты о Розамунде. Она не вышла бы за вас даже в том случае, если бы мы не встретились. Она не готова к очередному замужеству. Я знаю, что она пыталась объяснить вам это, но вы не пожелали прислушаться к ее словам. Вы хотели одного: жену, способную рожать вам наследников. Вы получили именно такую особу. Везите ее к себе в Клевенз-Карн и помогите ей забеременеть как можно скорее. А мы с Розамундой к этому времени будем далеко от Шотландии.
– И когда же вы вернетесь, милорд? – спросил Логан.
– Не знаю. Но когда мы вернемся, я очень надеюсь услышать о том, что у вас уже растет здоровый мальчик. – Граф протянул Логану руку и добавил: – Ну вот. А теперь давайте пожмем друг другу руки и пожелаем удачи. Если моя миссия окажется успешной, мы можем предотвратить войну.
Логан крепко пожал затянутую в перчатку руку графа Гленкирка.
– Тогда я желаю вам удачи, милорд, и уверяю вас, что на моих устах будет лежать печать молчания. Я никому не расскажу о вашей тайной миссии. И позабочусь о том, чтобы Том Болтон добрался до Фрайарсгейта живым и невредимым.
Логан развернул коня и поехал обратно к жене и сопровождавшим его сородичам.
Розамунда с Томом выехали вперед.
– Будь осторожна, моя дорогая девочка, и возвращайся как можно скорее! – сказал сэр Томас и ласково погладил маленькую ручку кузины.
– Ты не забыл письмо для Мейбл и Эдмунда? – в который раз спросила Розамунда.
– Не забыл, – заверил Том и отправился вдогонку за отрядом Логана, удалявшимся по дороге на Эдинбург.
– Ты уверена? – спросил у Розамунды Патрик.
– Да, – кивнула она и обратилась с вопросом к Энни: – Ты решилась, милая? Сейчас или никогда!
– Я еду! Будет потом что рассказать внукам! – ответила Энни с неловкой улыбкой.
– Ну, тогда вперед! – подытожил граф и махнул рукой своему камердинеру Дермиду Мору.
Четверо всадников повернули на дорогу на Лейт и поскакали к порту. Погода по-прежнему была очень холодной. Они подъехали к Лейту в конце дня. Солнце уже село за горизонт, когда всадники спешились у дверей таверны «Русалка», стоявшей на берегу моря.
Это было большое и процветающее заведение, во дворе царила ужасная суета. Дермид первым вошел в таверну и, вернувшись через несколько минут, доложил:
– Капитан Дюмьер ждет нас в отдельной комнате, милорд.
– Ну так идемте к нему. Ты знаешь дорогу, Дермид? – спросил граф Гленкирк, соскочив с коня. Он помог Розамунде спуститься на землю.
Дермид кивнул и в свою очередь помог спешиться Энни.
– У меня волдырь во всю задницу, – вздохнув, пожаловалась Энни.
Все четверо вошли в таверну. Пройдя по длинному узкому коридору в задней части здания, они оказались перед дверью, Дермид тихо постучал. Подождав с минуту, он толкнул дверь, пропуская внутрь хозяина и его спутниц.
Плотный джентльмен встал со своего места возле очага и шагнул навстречу вошедшим.
– Лорд Лесли? – спросил он.
– Да, я Патрик Лесли, – ответил граф.
Мужчина кивнул:
– Я Жан-Пьер Дюмьер, капитан «Маленькой королевы».
– Мне приказано сегодня же уйти в море, капитан. У вас все готово к отплытию?
– А как же иначе, милорд! – последовал уверенный ответ. – Погода ясная и спокойная и продержится такой еще несколько дней – спасибо le bon Dieu. Дует ровный норд-вест, и наше плавание обещает быть недолгим. Будет разумнее держаться неподалеку от английского берега первые несколько дней, чтобы иметь возможность укрыться в порту, если начнется шторм. Мы пересечем пролив между Дувром и Кале, затем пройдем до Булони, и, если погода продержится до той поры, я смогу доставить вас в Гавр, но не дальше. Рано или поздно снова начнется шторм, и я не рискну в это время года пересекать Бискайский залив. Моя посудина предназначена лишь для каботажного плавания.
– Понятно, – заключил граф. – Имея опыт плавания в этих водах, я не могу не согласиться с вами, капитан Дюмьер. Мы ведь не слишком рискуем, держась в виду английского берега?
– Oui! Англичане, хотя и объявили себя врагами французов, всегда рады меня видеть, милорд. А особенно виноторговцы и их богатые покупатели! – проговорил капитан Дюмьер, широко улыбаясь. – Если нам придется где-то причалить, у меня припасено достаточно пустых бочонков, чтобы подтвердить свои слова, ну а вы просто джентльмен, сбежавший от жены с молодой любовницей, а? – хитро подмигнул капитан.
Граф расхохотался в ответ:
– Тем не менее будет лучше, если нас вообще никто не задержит!
– Вряд ли это кому-то удастся, – уверенно заявил капитан. – Эти англичане – никудышные моряки. Но их король, как мне говорили, строит большой флот, так что со временем все может измениться. Но на сегодня им хватает храбрости удить рыбку только возле самого берега, чтобы успеть вернуться, если ветер дунет посильнее. Нам ничто не угрожает.
Граф кивнул и спросил:
– Когда мы выходим?
– Вы еще успеете как следует поужинать, милорд, а затем милости прошу на борт. Я пришлю юнгу за вами и вашими спутниками, – добавил капитан и, раскланявшись, вышел, прихватив свою накидку.
– Я умираю от голода! – воскликнула Розамунда. – Мы ехали целый день по жуткому холоду!
– Дермид, найди хозяина и закажи ужин. Не высовывайся и постарайся не показываться на глаза тем, кто мог бы тебя узнать. Свой плед и кокарду оставь здесь, приятель, – наставлял граф слугу.
– Слушаюсь, милорд, – сказал Дермид и вышел.
– Почему ты дал Дермиду такие строгие наставления? – удивилась Розамунда.
– Потому что Лейт – большой порт. А в порту всегда полно соглядатаев, собирающих всякого рода сведения, которые можно продать. Если Дермид появится в пледе с цветами клана Лесли, кое у кого могут возникнуть подозрения. Вот почему я предпочитаю остаться если не незамеченным, то хотя бы неузнанным, – пояснил граф.
– А как же хозяин таверны? Как нам удалось пробраться в эту комнату так скрытно? И чем мы за это заплатим? – продолжала любопытствовать Розамунда.
– Хозяин «Русалки» давно состоит на жалованье у короля – он собирает сведения для Якова Стюарта. Нынче он получил приказ держать эту комнату наготове для капитана Дюмьера и его друзей. Ему достаточно хорошо заплатили за то, чтобы он держал язык за зубами, – объяснил граф.
– Я определенно попала в мир, о существовании которого даже не подозревала! – воскликнула Розамунда.
– А с какой стати тебе было знать о нем, дорогая? – резонно заметил Патрик. – Ты же леди Фрайарсгейт, хозяйка процветающего поместья на границе Англии. Заговоры и интриги не должны были интересовать тебя вовсе, но ты вскоре обучишься этому искусству, потому что едешь со мной. Я взвалил на себя практически безнадежное поручение, но король считает своим долгом предпринять все, что в его силах, ради мира между Шотландией и Англией. Жаль, что ваш король не может похвастаться такой же осторожностью.
– У Генриха Тюдора слишком преувеличенное мнение о собственной персоне, – заметила Розамунда. – Если он считает, что прав, то идет до конца. Ну а Богу, конечно, ничего не остается, как занять его сторону! – закончила она с улыбкой.
Граф громко рассмеялся.
– Сдается мне, дорогая, – проговорил он сквозь смех, – что из тебя получится хорошая помощница в моем нелегком деле. У тебя острый глаз.
– Я не стану действовать во вред Англии, Патрик, – гордо заявила Розамунда. – Я не предательница.
– Ну что ты, милая, – успокоил ее Патрик. – Мы вовсе не действуем во вред Англии, но согласись, что король Шотландии старше, опытнее и мудрее Генриха Тюдора. И не забывай о том, что королева Шотландии – сестра английского короля. Но мы стараемся предотвратить войну, чтобы наш король мог не предавать старого союзника, отстаивая свои интересы, хотя его вынуждает к этому ваш король. Причем делает это весьма недостойным образом, Розамунда!
– Знаю, – вздохнула леди Фрайарсгейт. – Мег всегда говорила, что ее младший брат ужасный задира. А теперь он еще и король Англии.
– И завидует тому, что между королем Яковом и его святейшеством сложились такие хорошие отношения. Он делает все, чтобы разрушить их ради собственной выгоды, – заметил граф.
– Он не из тех, кто может смириться с поражением или хотя бы удовольствоваться вторым местом, – добавила Розамунда. – Патрик, расскажи мне точно, что тебе предстоит сделать?
– Только когда мы поднимемся на борт «Маленькой королевы»! – ответил граф.
– Ты мне не доверяешь? – обиженно спросила Розамунда.
– Я доверяю тебе, любимая, – заверил граф и ласково прижал Розамунду к себе, – но как я могу знать, кто слушает нас за дверью? Ты понимаешь меня?
Розамунда согласно кивнула.
Через секунду дверь распахнулась, и в комнату вошел Дермид, а следом за ним слуга с полным подносом еды. Он поставил поднос на стол, но покинул комнату лишь после того, как оглядел ее быстрым взглядом. Ничего необычного: все так, как сказал хозяин. Любовники бегут на край света. Никто не захочет платить за такую новость, разве что парочка окажется какими-то важными персонами. Но на мужчине не было ни пледа, ни кокарды, так что нельзя было понять, из какого он клана. Лакей изобразил на лице явное разочарование и вышел.
– Что-то слишком уж он любопытный! – сердито заметила Энни.
– Все равно он ничего не высмотрел, – ответил с улыбкой Дермид.
Энни и Дермид накрыли ужин для своих хозяев и получили приглашение поужинать вместе с ними. Им подали холодный ростбиф, жирного каплуна с яблоками и свежее масло. Особенно вкусными оказались морские мидии, вываренные в белом вине. Хозяин не позабыл также о головке сыра и кувшине с густым октябрьским элем. Как только ужин закончился, в дверь негромко постучали и на пороге появился молоденький юнга.
– Мадам и мсье прошу идти за мной, – сказал он.
Энни едва успела накинуть на плечи хозяйке подбитую мехом теплую накидку. Рассовав по карманам своей накидки яблоки и груши, она поспешила следом за остальными. Они покинули таверну, пройдя тем же длинным, узким коридором и выйдя через заднюю дверь. Мальчик-проводник быстро пересек двор и нырнул в узкий переулок, ведущий к длинному широкому причалу, у которого было пришвартовано небольшое судно. Поднявшись по трапу на корабль, юнга провел гостей в кормовую надстройку.
– Вот это будет ваша каюта, – сказал он и вышел.
Розамунда осмотрелась вокруг и решила, что эта каморка слишком тесна для четверых.
– Еще не поздно вернуться, – сказал граф, заметив выражение ее лица.
– Нет, – решительно отказалась Розамунда.
В каюте были две койки – верхняя и нижняя.
– Вы с Энни будете спать внизу, – продолжил граф. – А нам с Дермидом все равно придется спать по очереди, чтобы не пропустить вахту.
– Здесь холодно, – заметила Розамунда и зябко поежилась.
– Нам придется терпеть холод еще не одну неделю, – сказал граф. – Зимнее путешествие никогда не бывает приятным, но мы справимся. Вы с Энни сразу ложитесь в постель, пока не успели замерзнуть. Не раздевайся, сними только башмаки, любовь моя.
Женщины забрались в широкую нижнюю койку и поспешили закутаться в теплые одеяла.
– Здесь гораздо лучше, – с довольной улыбкой сообщила Розамунда.
– Ты можешь спокойно спать. Мы с Дермидом постоянно будем дежурить, – поспешил успокоить ее граф.
– По-моему, я так вымоталась, что даже заснуть не смогу, – пожаловалась Розамунда, но уже через несколько минут сладко спала.
– Ты пока отдыхай. Я возьму себе первую вахту, – сказал граф Дермиду, и слуга полез наверх. Патрик пристроился на узком сиденье под окном. Он слышал, как корабль отдает швартовы, затем ощутил, как началась легкая качка, когда «Маленькая королева» отошла от пирса и вместе с отливом двинулась к горловине залива Ферт-оф-Форт. Он увидел королевский флот, над которым возвышались мачты «Великого Михаила», – предмет гордости и любви короля Якова. Ночь была спокойной и ясной, и по мере того как судно удалялось от берега и приближалось к выходу из Ферт-оф-Форта, на небе все ярче проступали звезды.
Патрик вспомнил, как в последний раз отплывал в Сан-Лоренцо. Его дочери Жанет было тогда не больше десяти лет, а Адаму шесть. Граф Гленкирк был окружен почетом как первый официальный посол, назначенный королем Яковом в Сан-Лоренцо. Он не хотел быть послом, не хотел покидать Гленкирк, но долг звал его на Средиземноморское побережье, к тому же король заверил, что он проведет вдали от родины два-три года, не больше. Когда же Патрик снова вернулся в Шотландию, дочь была утрачена для него навсегда. Они с сыном и Мэри Маккей, бабушкой Жанет по материнской линии, вернулись к себе в горную глушь. Мэри скончалась через несколько лет в той самой хижине, где когда-то увидела свет его дочь. Жан. Жанет Мэри Лесли. Что с нею стало? Жива ли она?
И вот теперь Патрик снова покинул родину и взял себе в спутницы женщину моложе своей дочери. Каждый раз при мысли об этом он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Такого счастья ему не доводилось испытывать никогда прежде. Патрик мысленно поблагодарил судьбу за то, что ему была дарована встреча с Розамундой. Ее безоглядная любовь казалась удивительной и невероятной. Предстоявшее им вдвоем путешествие вряд ли можно было назвать романтичным. Тесная каюта на грузовом корабле должна была стать их прибежищем на пути во Францию, а потом им и вовсе придется скакать верхом не одну сотню миль. Наверное, он был не в себе, когда предложил Розамунде поехать вместе. Он был не в себе уже тогда, когда вообще согласился поехать в Сан-Лоренцо. Король дал ему глупое и безнадежное поручение, но Яков Стюарт считает долгом чести предпринять все возможное для предотвращения войны с Англией.
Погода стояла спокойная и ясная все дни, когда корабль плыл на юг вдоль английского побережья. Ровный и сильный ветер уверенно гнал судно вперед. И наконец, когда однажды утром Энни с Розамундой вышли прогуляться на палубу, к ним подошел капитан Дюмьер и сказал, показывая рукой куда-то вдаль:
– Франция, мадам. Мы пересекли пролив перед самым рассветом. Поскольку погода нам благоприятствует, я доставлю вас в Гавр. Если повезет, мы будет там уже завтра.
– Это очень хорошая новость, капитан! Лорд Лесли уже знает? – спросила Розамунда.
– Да, мадам. Он-то и попросил меня подойти и сказать вам об этом. Он и сейчас не хочет покинуть штурвал. Взгляните! – указал капитан куда-то в сторону.
Розамунда перевела взгляд и увидела, что Патрик правит судном. Она смеясь помахала ему рукой и крикнула:
– Смотрите в оба, милорд, не то, не ровен час, завезете нас обратно в Англию!
На следующее утро «Маленькая королева» вошла в гавань Гавра и пришвартовалась к пирсу. К великому удивлению Розамунды, их лошадей вывели из грузового отсека и отвели на берег.
– Я совсем позабыла о них с той минуты, как мы оставили их в «Русалке»! – воскликнула она.
– Так гораздо удобнее. Мы бы привлекли к себе лишнее внимание, разыскивая в порту лошадей. Чем меньше людей будет иметь с нами дело, тем меньше вспомнит о том, что мы здесь были. Все большие порты, не говоря уже о тавернах и гостиницах, давно стали настоящими рассадниками интриг. Новости об иностранцах здесь самый ходовой товар, за который все стараются получить самую высокую цену, – заметил граф Гленкирк и, обратившись к капитану, поблагодарил его за спокойное плавание.
– Это вы не меня благодарите, а Господа Бога, милорд! – ответил тот. – Вы и сами отлично знаете, что выбрали не лучшее время для морского путешествия из Шотландии на континент. Нам очень и очень повезло. Определенно Господь благоволит вам в ваших делах, – заключил капитан и, пожав графу руку, откланялся.
Розамунда, Энни и Дермид уже сидели верхом, когда Патрик подошел к ним.
– Нам предстоит целый день пути, так что давайте поскорее покинем порт, чтобы не попадаться лишний раз на глаза здешним соглядатаям, – сказал он и легко взлетел в седло своей лошади.
Несколько дней они провели в седле. Граф вел свой маленький отряд через самые глухие провинции и даже там старался избегать оживленных трактов. И Розамунда, и Энни нарядились в мужское платье, и любой встречный принял бы их за молодых джентльменов. Розамунда с тоской вспоминала свои переезды к английскому двору. Теперь они казались ей верхом комфорта по сравнению с этой бесконечной скачкой. В Англии им на пути постоянно попадались то мужские, то женские монастыри, пускавшие на ночлег путешественников. Во Франции же приходилось довольствоваться любым убежищем, которое удавалось найти. Правда, учитывая то, что в их отряде есть две женщины, граф старался выбрать для ночлега зажиточные фермы с добротными амбарами. Обычно хозяин фермы без возражений пускал их туда, получив небольшую плату за свое гостеприимство. И почти всегда жена фермера угощала их свежим хлебом, который они принимали с искренней благодарностью. Провизию путешественники покупали по пути, на небольших сельских рынках в придорожных деревнях.
Погода испортилась. Теперь все время то лил дождь, то мел мокрый снег. Но по мере продвижения группы к юго-востоку становилось заметно теплее. Путники и сами не заметили, как вдруг началась весна и солнце стало пригревать сильнее. Наконец, по прошествии многих дней, граф сообщил:
– Завтра мы пересечем границу Сан-Лоренцо.
– Прежде всего я хочу искупаться в ванне! – с чувством воскликнула Розамунда, в этот момент устраивавшаяся на ночлег на сеновале.
– Обещаю, что мы не нанесем герцогу визит вежливости, пока не помоемся и не переоденемся в приличную одежду, – проговорил граф, нежно обняв Розамунду за плечи.
– Меня представят герцогу Сан-Лоренцо? – удивилась она, а потом встрепенулась и добавила: – А почему бы и нет? Это только укрепит окружающих во мнении, что мы двое влюбленных, сбежавших на край света.
– Милая, ты не только моя возлюбленная, но еще и верный товарищ в пути! – заметил граф. – А герцог вполне современный человек. Я с удовольствием возобновлю наше знакомство, хотя это означает, что мне придется встречаться с его сыном и невесткой.
– Это с тем юношей, за которого должна была выйти твоя дочь? – спросила Розамунда.
– Да, – тихо произнес граф. – Мне всегда казалось подозрительным, что он так скоро женился на принцессе Тулузской. Иногда я вообще сомневаюсь, любил ли он мою Жан…
– Не стоит бередить прошлое, милорд, – ласково проговорила Розамунда. – От того, что ты позволишь горю и отчаянию снова овладеть тобой, ничего не изменится. Ты явился сюда с тайным поручением от самого короля. Так выполни свой долг, и пусть тревоги прошлого останутся не более чем смутным воспоминанием. Ты здесь не для того, чтобы налаживать отношения с Сан-Лоренцо, а скорее для переговоров с Венецией и Священной Римской империей.
– Ты мудро рассуждаешь, женщина, – одобрительно заметил граф. – И где только молодая девушка из Камбрии могла набраться такой мудрости?
– Наверное, от Хью Кэбота, моего второго мужа. Он научил меня ни от кого не зависеть и самой заботиться о Фрайарсгейте. А еще, наверное, мне на пользу пошли годы службы при дворе короля Генриха Седьмого. По большей части я находилась в свите королевы-матери. Она была чрезвычайно мудрой женщиной.
– Ты явно оказалась способной ученицей, Розамунда! – похвалил возлюбленную граф.
– Давай-ка лучше спать, милорд, – предложила Розамунда. – Завтра нам предстоит нелегкий день. Я буду рада снова спать в постели, каждый день принимать ванну и носить красивые платья. Мне уже надоело быть мальчишкой. – Она наклонилась и легонько поцеловала Патрика в губы. – Доброй ночи, мой ненаглядный возлюбленный!
– А я буду рад снова увидеть тебя в постели так, как мне хочется, – прошептал он ей на ушко и нежно прикусил розовую мочку. – Я ужасно соскучился по тебе!
– И я тоже, – прошептала в ответ Розамунда. – Если герцог не пожалеет для нас большой ванны, мы могли бы выкупаться вместе! – многозначительно добавила она.
– Если нам это удастся, ты знаешь, к чему это приведет!
– И я жду этого с нетерпением! – игриво улыбнувшись, ответила Розамунда. – Ну а теперь давай спать, Патрик! Завтра тебе вряд ли удастся выспаться!
Граф рассмеялся, привлек Розамунду к себе и положил руку ей на грудь.
– И тебе тоже, милая! И тебе тоже!