Предисловие
Родившемуся на заре XVI века уроженцу Франции Мишелю Нострадамусу суждено было прожить интересную и вместе с тем полную тягот жизнь. Потомок лекарей, служивших при дворе герцогов Кентерберийских, еврей, коих в ту пору не жаловали у него на родине, Нострадамус прилежно изучал тривиум[1] и квадривиум[2] в Авиньонском университете.
Студентом, однако, показал себя своенравным – дерзил профессорам и увлекался опасной наукой – фармацевтикой, за что едва не был изгнан из студенческих рядов.
Получая докторскую степень спустя пять лет обучения, Мишель, вероятно, уже тогда знал, что ждет его. Впереди же были чума и погребальные костры, сожравшие его любимую первую жену и двоих детей, допросы Святой инквизиции[3], последовавшие за неосторожными речами Нострадамуса, ядовитые усмешки коллег, ни на минуту не позволявших забыть ему о его иудейском происхождении, и, конечно, лихорадочные, мучительные попытки создать то самое снадобье, которое поможет исцелить людей от «черной смерти»[4].
Если верить истории, о созданных Нострадамусом чудодейственных лекарственных препаратах еще при жизни алхимика и фармацевта ходили легенды, но тайну того самого снадобья, над которым десятилетиями бился ученый, раскрыть так и не удалось.
Открылось иное: грядущие события все чаще стали являться алхимику во снах и мыслях.
«Мой природный дар передан мне моими предками, не помышлявшими о предсказаниях, – писал Нострадамус, обращаясь к королю Франции Генриху II. – Я прилагаю и соединяю этот дар с длительными моими расчетами, освободив душу, разум и усердие ото всяких забот, хлопот и досады.
Хотя мои расчеты могут оказаться полезны не всем народам, могут быть ошибочны, они определены небесными движениями. Словно всматриваешься в зеркало с запотевшей поверхностью и видишь поистине великие, удивительные – прекрасные и бедственные – события».
Согласно утверждению некоторых летописцев, дар предвидения Мишель отметил у себя уже в подростковом возрасте. Тогда же обратился он к изучению алхимии и астрономии. Интерес этот был вызван дьяволом – так решили родители мальчика и настояли на том, чтобы он оставил глупости и занялся медициной.
Пройдут годы. И уже в середине XVI столетия ученый, дабы не утратить ниспосланные ему свыше откровения, начал записывать их.
Еще не раз во второй половине своей жизни предсказал Нострадамус грозную поступь чумы, свирепый вой голода, запах крови, бряцание оружием, смерти великих и собственную кончину.
В 1555 году в Лионе при содействии издателя Масе Бонома увидел свет первый альманах (подобные альманахи Мишель писал до конца своей жизни) предсказаний под названием «Les Propheties».
По мнению историка, писателя, журналиста и специалиста по изучению пророчеств Нострадамуса Алексея Александровича Пензенского[5], за составление подобных сборников французский алхимик взялся ради заработка. Но, как бы там ни было, вышедшие из-под его пера пророчества вызвали небывалый интерес у французской публики. Заодно с публикой пристальное внимание на Нострадамуса в очередной раз обратила Святая инквизиция и органы правосудия. Астрологи Франции тут же окрестили коллегу шарлатаном. Но, к неудовольствию недоброжелателей, Нострадамуса взяли под свое покровительство королевские особы.
Отныне прорицатель был желанным гостем короля Карла IX[6] и в особенности супруги короля Франции Генриха II[7] – Екатерины Медичи[8].
Именно он – Нострадамус – предсказал ее величеству смерть ее дражайшего супруга в 1559 году.
«В одиночном поединке полный сил молодой лев
одержит победу надо львом старым.
Когда оба окажутся в золотой клетке,
первый выколет второму глаз».
Так и произошло.
Во время празднования свадьбы дочери король Генрих объявил трехдневный рыцарский турнир. На второй день он вступил в поединок с нормандским аристократом, графом Габриэлем де Лоржем Монтгомери[9]. Во время схватки случилось непредвиденное: копье Монтгомери внезапно треснуло, его наконечник отскочил, ударился о щит, снова отскочил и вонзился в глаз короля.
После того как это предсказание Нострадамуса сбылось, даже самые заядлые скептики вынуждены были признать: Мишель не прохиндей.
Среди прочих повествующих о необыкновенных способностях французского алхимика историй есть и такая:
В 1553 году, поравнявшись с бредущими в сад монахами, ученый неожиданно для всех упал на колени и приложился губами к подолу одеяния монаха Феличе Перетти[10].
«Ваше Святейшество», – точно в бреду повторял алхимик.
Спустя девятнадцать лет после смерти Нострадамуса Перетти стал папой римским.
Скептики утверждают, что одним и тем же катреном (четверостишием, коих в первом альманахе было 353) можно объяснить любое событие любого года, века, событие, связанное с совершенно разными личностями, ведь изъяснялся Нострадамус весьма туманно и общо.
«Оракул на то и оракул, что не имеет права на конкретику, – пояснил в одном из интервью Алексей Пензенский. – Известно, что в одном из писем издатель писал Мишелю:
«Я получил от тебя две рукописи альманахов. Не надо подобной ясности. Ныне в моде прикровенный[11] слог. Исправь все, пожалуйста, и вышли снова».
Туманность изложения, неверные трактовки, небрежные переводы, плохое знание истории, подделки под Нострадамуса придают предсказаниям французского алхимика еще больше таинственности. Желание же людей заглянуть в будущее актуально во все века, поэтому, как совершенно верно заметил обозреватель ежедневной австралийской газеты The Canberra Times[12] Зои Вунденберг:
«В свое время Нострадамус был хитом вечеринок, но и столетия спустя его пессимизм все еще чертовски заразителен».