На следующий день Кэтрин проявила чудеса расторопности и нетерпение при сборах в бювет, будучи втайне уверенной, что непременно встретит там мистера Тилни еще до полудня, и готовая подарить ему одну из своих самых обворожительных улыбок; однако, улыбки так и не потребовалось — мистер Тилни не появился. Казалось, все сущее в Бате роилось в залах у источника в эти модные утренние часы, толпы входили и выходили, поднимались и спускались по лестницам, люди сновали то здесь, то там, никому не нужные и неинтересные, — и только его по-прежнему не было.
— Что за приятное место, этот Бат, — пробормотала миссис Аллен, усевшись рядом с громадными часами, уже сделав несколько дефиле по залу и изрядно утомившись. — И как было бы приятно, случись нам повстречать здесь кого-нибудь из знакомых.
Слова эти уже столько раз слетали с ее языка, что миссис Аллен, произнося их в очередной раз, делала это скорее из привычки, чем из надежды действительно кого-нибудь встретить, но ведь недаром сказано, что «отчаянье — бесплодная наука», и что «к неутомимому усердью фортуна часто благосклонна», — очевидно, неутомимое усердье, с которым она день за днем желала одного и того же, порядком надоело фортуне, и та наконец смилостивилась, поскольку не успели наши дамы присесть, как какая-то леди средних лет, сидевшая напротив и минут десять не спускавшая с них глаз, собралась с духом и заговорила, сдобрив свою речь изрядной долей любезности.
— Мне кажется, мадам, ошибки здесь быть не может, хотя с того дня, когда мы встречались в последний раз, прошла уйма времени. Ведь вас зовут Аллен?
Любопытство леди немедленно удовлетворили, незнакомка представилась как миссис Торп, и миссис Аллен немедленно вспомнила знакомые черты бывшей своей одноклассницы и сердечной подруги в одном лице, с которой после школы встречалась лишь однажды, целую вечность назад, еще до замужества. Радость встречи переполняла женщин, что казалось вполне объяснимым, ведь последние лет пятнадцать они прожили, не зная друг о друге ровным счетом ничего. Поток комплиментов начал понемногу иссякать; обе уже успели заметить, как быстро пронеслось время со дня их последней встречи, и как мало питали они надежд увидеться здесь, в Бате, и какое это огромное удовольствие встретить старого друга на чужбине. Теперь они с головой погрузились в расспросы о семьях, сестрах и кузенах, говоря одновременно, причем каждая была склонна скорее поделиться информацией, чем ее получить, отчего, естественно, друг друга они почти не слышали. Тем не менее, у миссис Торп вскоре обнаружилось значительное преимущество перед визави, поскольку Господь наградил ее прорвой наследников, и посему когда та с упоением завела речь о талантах своих сыновей и красоте дочерей, в подробностях описав и то, и другое (Джон учится в Оксфорде, Эдвард — в Мерчант-Тэйлорс, Вильям — в море, и всех их там любят и ценят гораздо больше остальных), миссис Аллен не нашла, что ответить, так как не имела в своем активе схожих побед, а если б они и были, подруга все равно бы не поверила. Таким образом, ей пришлось молча выслушивать все материнские излияния, утешая себя мыслью о том, что кружевной мантилье миссис Торп куда как далеко до ее собственной.
— А вот и мои девочки, — воскликнула вдруг миссис Торп, указав при этом на трех девиц несколько ушлого вида, что рука об руку продвигались к часам. — Дорогая миссис Аллен, я горю от нетерпения представить их вам, крошки будут так рады познакомиться. Вон ту, самую высокую, зовут Изабелла, она старшая. Не правда ли, она очаровательна? Остальных, конечно, я люблю ничуть не меньше, но мне кажется, Бэль самая красивая.
Всех юных Торп представили, и мисс Морланд, о которой до этого просто забыли, была рекомендована им в свою очередь. Ее имя, похоже, повергло девушек в легкий шок, и после обмена дежурными любезностями старшая из них наконец произнесла:
— Как удивительно похожа мисс Морланд на своего брата!
— Вылитая копия! — подтвердила ее мать. — Я бы и с закрытыми глазами сказала, что она его сестра.
Остальные согласно закивали и повторили это еще раза два-три. На какое-то мгновение Кэтрин потеряла дар речи, но в процессе того, как миссис Торп начала излагать историю ее знакомства с мистером Джеймсом Морландом, она постепенно вспомнила, что одно время ее старший брат близко сошелся с неким Торпом из того же колледжа, и что последние дни сочельника он провел в том семействе, где-то под Лондоном.
Все объяснилось, молодые Торп произнесли пространную речь об удовольствии, полученном ими от знакомства, которое, по примеру их братьев, непременно должно перерасти в крепкую дружбу, на что Кэтрин ответила всеми мыслимыми любезностями, пришедшими ей на ум. В доказательство самых теплых чувств ей позволили взять под руку старшую мисс Торп и сделать еще один круг по бювету. Новые знакомства в Бате порадовали Кэтрин так сильно, что, прогуливаясь по залу, она почти совсем забыла о мистере Тилни. Дружба, безусловно, — вот лучший бальзам для сердца, израненного любовью.
Вскоре девушки разговорились о вещах, которые несомненно сближают юных особ крепче всего: о платьях, балах, флирте и чудаковатых ухажерах. Мисс Торп, будучи на четыре года старше новоприобретенной подруги, и в четыре же раза осведомленней ее в подобных вопросах, могла сравнивать балы в Бате с теми, что давались в Танбридже, местную моду — с лондонской, оттачивая при этом вкусы Кэтрин к нарядам, обучая ее безошибочно распознавать заигрывания по одному только взгляду и замечать потенциальных обожателей в плотной толпе. Такая просвещенность не могла не восхитить девушку, для которой все изложенное прозвучало впервые. Уважение к собеседнице за полученные знания оказалось, пожалуй, слишком сильным, чтобы их отношения оставались просто знакомством; непринужденная изящность манер мисс Торп, ее нескрываемый восторг от новой подруги и благоговейный трепет Кэтрин перед той стали причиной нежной привязанности, возникшей между девушками. Разумеется, и полдюжины прогулок по бювету не могли бы насытить новое чувство, а посему, когда моцион закончился, с общего согласия мисс Торп должна была сопровождать мисс Морланд до самых дверей ее номера, где они все же расстались, долго и страстно пожимая друг другу руки, обещая встретиться вечером в театре, а на следующее утро вместе пойти на молитву.
Кэтрин легко взбежала по лестнице и кинулась прямиком в гостиную, из окна которой она долго смотрела вслед удаляющейся мисс Торп, восхищаясь грациозной походкой, модным туалетом и изящными линиями тела, одновременно благодаря судьбу за новую подругу.
Мать Изабеллы вот уже несколько лет как овдовела, при этом не была богата, но слыла женщиной доброй и порядочной и являлась образцовой матерью. Старшая из ее дочерей отличалась полной безупречностью, а младшие, подражая ее красоте и копируя наряды, вполне преуспели на этом поприще. Такая беглая характеристика этого семейства дана нами умышленно, ибо если предоставить шанс самой миссис Торп поведать о прошлых днях, ее радостях и огорчениях, то три, а может и все четыре следующие главы будут безвозвратно потрачены на описание жестокости сильных мира сего и бездушия чиновников, а также на подробное изложение речей, которые уже произнесли лет двадцать назад и нынешнему читателю ничуть не интересны.