Герцогиня Беатриса приняла гостей в своем кабинете. Тот же романский стиль: массивные стены, узкие окна, тяжеловесная мебель с орнаментом из пугающих взор мифических животных – полуптиц, полузверей. И та же мрачная, удушающая атмосфера тяжести, неповоротливости, что и повсюду. На столе свечи, на стенах факелы; правда, не горят пока ни те ни другие: ждут темноты.
– Рада видеть вас у себя, – так начала разговор, вставая из-за стола, сестра герцога франков, нестареющая женщина в длинной просторной лиловой одежде западноримского стиля. Чувствовалось, ее не застали врасплох: всадников увидели издалека. – Нечасты у меня такие визитеры, – продолжала она. – Оно и понятно: Мец – не Реймс и не Верден, здесь не кипят страсти. Да и кому есть дело до старой герцогини? Поэтому я, вполне естественно, удивлена. С вами, герцог, мы не виделись уже бог знает сколько лет. Думала, вы совсем меня позабыли, а ведь мы соседи. Ну да видно, я ошибалась.
– А вы все та же, герцогиня, что и много лет назад, – ответил с улыбкой Карл. – Время не властно над вами. Надеюсь, вам не изменили с тех пор ни цепкая память, ни острый ум. При дворе часто говорят о герцогине Беатрисе. Герцогу, разумеется, это льстит, и он гордится сестрой.
– Как поживает Гуго? Я давно не была у него.
– Я не встречался с ним, потому что из Лана сразу отправился к вам. Знаю только, что он в добром здравии и живет в Париже в королевском дворце.
– Красивый город. Брат не мог сделать более удачного выбора для столицы своих владений.
– Это город графов Парижских со времен Роберта Сильного. Сам Хлодвиг любил Париж.
Герцогиня перевела любопытный взгляд на Можера.
– Вы представите мне вашего спутника, герцог, или он скажет о себе сам?
Можер сделал шаг вперед.
– Я сын Ричарда Нормандского, герцогиня. Второй по счету. Зовут меня граф Можер.
Беатриса внезапно рассмеялась:
– Когда вы входили, мне показалось, вы разобьете головой дверной косяк. Проем явно не для такого роста.
Чуть улыбнувшись, нормандец ответил:
– Если бы это было не у вас в доме, я бы вышиб этот косяк кулаком, чтобы можно было войти, не сгибаясь. Мне это не впервой.