Стрельба на улицах Сен-Бьена – это нечто немыслимое для горожан. Так же, как и отрубленная рука человека в Грае…
– Надо доложить шефу!
– Уже! – кивнул Лео.
Заметив удивленный взгляд Сержа, помощник тут же оправдался:
– Когда бежал к тебе, встретил его в коридоре. Шеф сказал, чтобы ты, если еще на месте, сразу же зашел к нему.
Серж поспешил к Бертофу. Начальник полиции к словам Лео ничего добавить не мог, только кивнул:
– Выезжай с кем-нибудь на место! Как вникнешь в обстановку, сразу позвони. Если что-то серьезное – сразу вышлем подмогу…
Серж прихватил ожидавшего под дверью Лео и выехал на место происшествия.
На Провинциальной улице в сотне шагов от старого вокзала их ждал вжавшийся в стену патрульный. Фуркат доложил, указывая дальше по улице:
– Стреляли там, у ресторанчика. Я, как услышал, сразу сообщил дежурному в отделение.
На улице было пусто. Серж спросил:
– Ты кого-нибудь видел?
Полицейский отрицательно покачал головой:
– Нет, только выстрелы слышал. Еще кричали. Потом тишина. Я решил в одиночку туда не соваться. Вас дожидался.
– Все правильно сделал, – похвалил Серж подчиненного и отдал приказ: – Оставайтесь здесь. Прикройте меня, пока я буду подходить к ресторану. Смотрите, чтобы с боковых улиц никто не выскочил.
– Как скажешь, – кивнул Лео, очевидно не стремившийся лезть на рожон.
Все трое достали револьверы и взвели курки. Серж, стараясь держаться как можно ближе к стенам домов, двинулся в сторону ресторана.
Когда до места происшествия оставалось не более двадцати шагов, из заведения вышел мужчина. Сначала он оказался спиной к Сержу, смотрел от него в даль улицы. Потом резко развернулся. Увидев перед собой полицейского, поднял в руку. В ней был пистолет.
Инспектор уже держал мужчину на мушке и, не медля, нажал на курок. Раздался выстрел. Мужчина, выронив пистолет из руки, медленно осел на землю, потом завалился спиной на мостовую. На груди расплывалось пятно крови.
Серж осторожно приблизился к лежащему. Отбросил ногой в сторону пистолет. Посмотрев на бледнеющее лицо раненого, понял, что тот не имеет сил для борьбы. Направил револьвер в сторону ресторана. Его входная дверь распахнулась и на улицу вышли несколько посетителей с поднятыми руками:
– Не стреляйте! Мы – не преступники! Они уже убежали!..
Серж сделал знак рукой, и к нему тут же подошли Лео с Фуркатом. Инспектор приказал патрульному:
– Обыщи этих! – и помощнику: – Вызови «скорую» для раненого!
Сам вошел в ресторан. Небольшой зал был пуст. За стойкой стоял перепуганный бармен:
– Я ему говорил: не выходи, не выходи, дождись полиции!
Серж заглянул в туалет, прошел на кухню. Однако, кроме повара и перепуганной официантки, никого не обнаружил. Вышел на улицу и снова остановился рядом с мужчиной, лежащим теперь в небольшой лужице крови.
– Это же учитель! – опознал раненого Лео.
Фуркат, обыскавший посетителей ресторана и не нашедший ничего запрещенного или подозрительного, подтвердил:
– Точно, учитель!
Теперь и Серж, всмотревшись в совсем уже бледное лицо, признал: это, действительно, был учитель литературы местной школы Марк Донтерн. Год назад о нем говорил весь город…
Глянул на помощника:
– «Скорую помощь» вызвали?
– Да, уже едет. Мы его пока перевязали, как смогли.
– Надо доложить Бертофу, – потянулся к телефону Серж.
– Уже, – произнес Лео. – Тоже едет сюда.
Серж только покачал головой и вернулся в ресторан, спросил бармена:
– Что тут произошло?
Тот, не сходя с места и размахивая руками, рассказал все, как было:
– Учитель и эти, – указал через стеклянную дверь на стоящих на улице возле ресторана посетителей, – родители его учеников, сидели, немного выпивали, разговаривали. Потом, – показал на дверь, – там, на улице, двое – не знаю, кто такие, они не с нашей улицы, и не разглядел я их толком отсюда, – начали ругаться, затем драться. Один рванул в сторону Нового города, а второй несколько раз выстрелил ему в спину – не знаю, попал ли. Потом вбежал в ресторан, голову низко так держал, втянул в плечи, сунул пистолет в руки учителю, ну и дал драпу. Я, конечно, тут же позвонил в полицию: мне сказали, что уже знают и едут. Он мертв? – указал рукой на перевязанного учителя.
– Нет. Вроде бы…
Бармен покачал головой и продолжил, не отрывая взгляда от лежащего на мостовой:
– Я ему говорю: «Брось пистолет на пол. Не выходи на улицу. Полиция приедет – сама во всем разберется». А он: «Нет, надо отдать пистолет официально, как положено». И вышел с ним. Как глупо-то все случилось… Невинного человека у-би-ли… – прикрыл себе рот рукой. – Ой!
Серж уже тоже понял, что выстрелил в ни в чем не повинного человека, в человека, желавшего помочь полиции…
«Скорая помощь» и Бертоф подъехали одновременно. Серж доложил начальнику обо всем, что произошло. Тот, выслушав, произнес:
– Вот тебе и еще одно дело нарисовалось: надо найти дравшихся, установить их личности. Без работы, очевидно, не останешься… И вот что: ты действовал правильно, но если учитель умрет, то я буду вынужден отстранить тебя от дела, а твои действия будет разбирать специальная комиссия. Кстати, не забудь написать рапорт о применении тобой оружия…
Серж понятливо кивнул и вместе с Лео начал опрашивать посетителей ресторана. Те продолжали с ужасом глядеть на раненого, которого врачи «скорой помощи» уложили на носилки и принялись загружать в машину.
Далее свидетелей повезли в отделение, чтобы запротоколировать показания и составить портрет-фоторобот тех двоих, что дрались у ресторана. Судя по всему, стрелявший в спину своему оппоненту промахнулся: дальше по улице не нашли ни трупа, ни следов ранения.
Войдя в свой кабинет, инспектор почувствовал, как завибрировал в кармане телефон. Достав аппарат, он, не глядя, нажал на телефонную кнопку принятия вызова, услышал:
– Ты где? Я – в нашем кафе. Жду-жду…
Серж глянул на часы и вздохнул:
– Извини, милая. У нас – чрезвычайное происшествие. Я не могу сейчас приехать. Мы сегодня не увидимся. Прости.
– Настолько чрезвычайное?
– Увы. Не сердись. Не обижайся. Я…
Его уже, однако, не слушали…
Провозившись с бумагами и свидетелями, Серж вышел из отделения, когда на улице уже было темно и зажглись фонари. Достал из кармана телефон, но, глянув на часы, сунул обратно, вздохнул. Машину брать не стал. Решил пройтись пешком, чтобы по дороге улеглись мысли в голове. Он не хотел и дома, укладываясь спать, думать об учителе. В мыслях Серж снова и снова приближался к ресторану по Провинциальной. Он опять видел поднимаемый в его сторону пистолет, нажимал курок револьвера, подходил к человеку, из груди которого текла кровь, вглядывался в его бледное лицо…
Инспектор остановился у «Бешеного кота». Этот бар находился рядом с границей секторов «21–24» и «12–15». В основном здесь обитали постоянные посетители, живущие или работающие рядом на соседних улицах. Серж заглядывал сюда раз – два в неделю и его, конечно, в заведении знали. Относились к инспектору, как к обычному клиенту, ничем особо не выделяя среди прочей публики.
Войдя, он поздоровался с барменом, прошел мимо стола с клеткой, в которой сидел здоровенный, раскормленный до размеров собаки кот. Животное зашипело и даже как будто зарычало. Кот действительно был просто бешеным. Еще котенком кидался на посетителей, царапал и кусал им ноги, руки, норовил вцепиться в лицо, если кто хотел разглядеть эту тварь неясной породы поближе. Хозяину бара советовали утопить кота в Грае, но тот запер животное в клетку и сменил название бара с «Аделаида» на «Бешеный кот». Новых клиентов переименование не привело, но зато снизило некоторые издержки. Рядом с клеткой хозяин поставил коробку с надписью: «На пропитание этой прожорливой твари. Или я убью его!» Редко кто из посетителей не бросал в коробку монету, а то и купюру…
Серж заходил в этот бар иногда перекусить, но чаще – чтобы в неофициальной обстановке встретиться с нужными по тому или иному делу людьми. И сейчас он завернул сюда, не только оттягивая возвращение домой, но и надеясь застать человека, которого не видел днем в Старом городе и на которого очень рассчитывал. Этот человек был самым любопытным в его секторе и наверняка должен был что-то слышать, если не о женщине, лишившейся кисти руки, так о драке у ресторана.
Инспектор сел на свое обычное место в дальнем углу, заказал местный кальвадос. Это был основной алкогольный напиток и Сен-Бьена, и всей Провинции. Яблоки, созревавшие в ней, были не очень крупными, но весьма пахучими. За их особый, божественный аромат и ценился кальвадос «Сен-Бьен». Его поставляли даже «за холмы».
От выпитой рюмки сразу стало как-то и теплее, и спокойнее. Серж заказал вторую рюмку и осмотрел зал. Того, кого ждал, не видел. Нужный человек или уже ушел, или еще не появлялся. Расспрашивать же о нем бармена или посетителей, конечно, не стоило. На телефонный звонок тот не ответил.
Инспектор решил подождать еще немного. Заказал новую рюмку. Провинциальная улица, лежащий на мостовой человек потихоньку начали расплываться, превращаться в облако, уплывающее все дальше и дальше… Немного подумав, заказал еще одну рюмку. Затем, не раздумывая, еще и еще…
– Угостишь, инспектор?
К нему подсела Леда – местная проститутка, невысокая крепкая брюнетка с двумя заплетенными косичками, лежащими на полуобнаженной груди.
Серж согласно кивнул в ответ, потому что произнести, как вдруг оказалось, уже ничего не мог: язык его ворочался с трудом. Из-за раскрытых губ вылетело только несколько неразборчивых звуков. Инспектор почувствовал, что ужасно устал: все его тело стало вдруг таким тяжелым.
Леда влила в себя полную рюмку, стоявшую перед инспектором последней в уже целом ряду пустых. Потом внимательно оглядела Сержа и озвучила его мысли:
– Ну и поднабрался ты, братец. Может, тебе уже хватит?
Инспектор, попытавшись шевельнуть языком, снова кивнул. Леда оглядела зал и, видимо, не очень рассчитывая в этот вечер на клиентов, предложила:
– Отвести тебя домой? Уложить баиньки?
Голова Сержа согласно дрогнула. Ему так захотелось, чтобы кто-то сейчас позаботился о нем, подумал, решил за него. Потом вздрогнул, вспомнив деда, и тут же снова расслабился, отмахнувшись от призрака своего предка: «Оставь, не до тебя…»
Леда, как будто привычно, положила себе на плечо руку Сержа, подхватила его за поясницу, и они проковыляли между столиками к выходу. Обалдевший кот только проводил их взглядом, не издав и звука. Бармен спокойно записал выпивку на счет инспектора.
Серж снимал квартиру в Новом городе, на левом берегу Грая в секторе «12–15», за который отвечал. От бара до его дома было всего несколько сотен шагов. Ночная труженица решила не тратиться на такси и без особого труда доволокла инспектора до дома.
Помогая Сержу подняться по лестнице на второй этаж, Леда уж точно не считала вечер потерянным. Как-никак – оказала услугу инспектору полиции, который при случае, если не замолвит слово, так прикроет глаза на что-нибудь.
Прогулка по свежему воздуху несколько взбодрила Сержа. Он ощутил рядом с собой женщину. Мягкую податливую женщину. А у него уже так давно не было такой. Невеста, как и полагается в патриархальном Сен-Бьене, ничего, кроме поцелуев, ему не дарила. И до новобрачной ночи все еще было так далеко. Когда Леда, найдя в кармане инспектора ключи, ввела его в квартиру, уложила на кровать и принялась раздевать, тот притянул ее к себе…
Утром Сержа разбудили телефонные звонки. Никого рядом не было. Леда, как порядочная проститутка, чтобы не компрометировать клиента перед соседями, ушла до рассвета. Денег с инспектора, конечно же, не взяла.
С трудом разлепив непослушные глаза и губы, он посмотрел на экран телефона. Циферки и буковки то расплывались, то сходились вместе, переплетались, наползали друг на друга. Серж встал и доплелся до ванной, пытаясь на ходу вспомнить, осмыслить все произошедшее вчерашними днем, вечером, ночью. Сначала плеснул в лицо холодной воды, потом залез под душ.
Смыв усталую ломоту с тела, растерев полотенцем плечи и спину, зашел на кухню, вытащил из холодильника пакет сока и в несколько глотков влил в себя его содержимое. Оно приятной прохладцей отозвалось в желудке. В голове посветлело. Серж снова взялся за телефон.
На экране высветилось множество номеров, с которых его набирали. Только два знакомых: Марии и помощника. По неизвестным он звонить не собирался. Марии… сейчас не хотел. Надо было прежде собраться с мыслями. Набрал помощника.
Лео с ходу затараторил:
– Тут такое, тут такое…
– Какое-такое?
– Включи телевизор.
Серж включил и увидел на экране то самое место на Провинциальной. Корреспондент с микрофоном в руках указывал на пятно под ногами:
– Именно на этом месте вчера был застрелен учитель Марк Донтерн. – обратился к стоящему рядом человеку, который пытался прикрывать лицо рукой и которого Серж ранее никогда не видел. – Вы были очевидцем происшествия. Какие драматические события здесь развернулись?
Человек, не отрывая руки от лица и немного помявшись, произнес:
– Да, драматические события развернулись. Учитель вместе со своими учениками проходил мимо этого ресторана, – указал на дверь заведения. – А из него вышел пьяный инспектор полиции и ни с того, ни с чего выстрелил в сторону детей. Учитель бросился к полицейскому, чтобы прикрыть учеников своим телом, но страж порядка несколькими выстрелами размозжил ему голову.
У Сержа от этой чудовищной лжи расширились глаза. Он тут же набрал Марию, которая, скорее всего, тоже смотрела новости. Хотел объяснить ей все, но телефон невесты не отвечал. Быстро одевшись, инспектор выскочил на улицу. Чертыхнулся: машину оставил возле участка, так что пришлось вызывать такси.
В отделении он сразу пошел к Бертофу, который уже был на месте. Начальник вздохнул и развел руками:
– Ситуация складывается сложная. Даже и не припомню, чтобы случалось что-либо подобное. Еще наши журналисты чудят. Откуда они вытащили этого лжесвидетеля?.. Конечно, разберемся и заставим их дать опровержение. Но город уже сейчас взбудоражен. Звонят все, кому не лень: из комитета матерей, из общества гражданских свобод, из департамента школьного образования… Мэр тоже звонил. Вызывает вот… На ковер…
– Мне-то что делать? – растерянно спросил Серж.
– Как что? – нахмурился Бертоф, – Продолжай оба расследования и моли бога, чтобы учитель не умер. И еще… обязательно встреться, поговори с его женой.
Серж все еще не мог взять себя в руки:
– Но что, как ей сказать?
Начальник смотрел на него строго:
– А вот это уже твоя забота. Главное сейчас – всех успокоить. Журналистов, врачей, матерей школьников, коллег и родственников несчастного учителя…
Серж тут же поехал в больницу. Сначала поговорил с лечащим врачом, который сообщил:
– Положение тяжелое. Пуля пробила легкое рядом с сердцем. Большая кровопотеря. Но все зависит, прежде всего, от состояния организма пациента. Если он не ослаблен, то пациент справится, выберется.
– А если нет?
Врач развел руками и многозначительно посмотрел вверх.
Серж дошел до палаты, в которой лежал Донтерн. Чуть приоткрыл дверь и увидел худенькую черноволосую женщину, сидящую рядом с кроватью. Она держала находящегося без сознания за руку. Инспектор не нашел в себе сил вызвать жену учителя из палаты на разговор. Он просто не находил слов для этого разговора. Поэтому снова прикрыл дверь и вернулся в отделение полиции, где, как и вчера, погрузился в следовательскую рутину.
Уже пришли доклады из всех секторов, из всех населенных пунктов Провинции: нигде за последние дни ни убийств, ни пропаж, ни ампутирования кисти или целой руки зафиксировано не было. Так что это дело, по всем правилам, можно было спокойно сдавать в архив.
Спокойно… Разумеется, на душе Сержа было очень неспокойно. Он снова перечитывал протоколы допросов вчерашних свидетелей событий у ресторана. Разглядывал фоторобот двух драчунов, один из которых подбросил пистолет учителю: кто же это такие, из-за чего взялись за оружие? Как ни странно, один из них казался инспектору знакомым…
Серж дал указания растиражировать и раздать портреты всем осведомителям в районе, а также барменам, официантам, сотрудникам общественных учреждений. Инспектор не сомневался в том, что если эти двое еще в городе, то их непременно обнаружат: их задержание всего лишь вопрос времени. Но вот времени-то у него оставалось все меньше и меньше. Вернувшийся в отделение Бертоф не забыл обратить на это внимание:
– И еще мэр сказал: «Кровь из носу, но ко Дню города в Сен-Бьене должны быть тишь, гладь и божья благодать. Если меня не переизберут, покинем свои посты все вместе…»
Чуть ли не каждые пять минут Серж набирал Марию, но она не отвечала. Ему снова и снова звонили с неизвестных номеров. Он не отвечал. Кто именно постоянно названивал, понял, когда выходил вечером из отделения: к инспектору подбежало сразу несколько человек с микрофонами, диктофонами, блокнотами, фотоаппаратами и камерами:
– Несколько слов для нашего канала… для нашей газеты… для городского портала…
Он быстро сел в машину и уехал. Почти целый час бесцельно кружил по дальним городским улицам. Потом проехал по Провинциальной. Прохожих на ней уже почти не было. Но Сержу казалось, что на его машину, на него смотрят из всех окон: из заведений, из квартир. Надавил на газ, чтобы побыстрее покинуть Старый город.
Проехал мимо «Бешеного кота». Осведомителя там опять могло не быть. Но Леда была наверняка. Не остановился…
Снова набрал номер Марии. И снова она не ответила. Позвонил осведомителю – и он молчал.
Серж заехал в магазин и взял бутылку кальвадоса. Дома налил себе сразу полстакана и выпил залпом. Потом сел на стул и тупо уставился в окно. Он не понимал, что происходит в его не лучшем, но всегда достаточно спокойном городском районе. Найдена кисть руки женщины, но нигде никакая женщина не пропадала… Драка с выстрелами у ресторана, но пистолет оказывается в руках у учителя, ни в кого не стрелявшего… А еще ни Мария, ни осведомитель не отвечают…
Подумав о тяжело раненном им Марке Донтерне, Серж налил еще полстакана. Потом еще…
Учителя хоронили всем Старым городом. За гробом шли жена, дети, какие-то близкие родственники и еще десятки его нынешних и прошлых учеников, их родителей, а также сотни просто жителей сектора «12–15».
На кладбище шеф полиции произнес речь, сказав, что произошедшее – это трагическая случайность, что учитель погиб не зря – он стал важным участником расследования преступления. В конце выступления, глядя на Сержа, добавил:
– Наш инспектор выполнял свой долг и ни в чем не виноват. Не судите его. Во всем виноваты исключительно преступные элементы, решившие запугать наш дорогой Сен-Бьен…
Серж также склонил голову возле гроба:
– Простите меня. Я себя простить не могу, но вы, если сможете, простите…
Подняв голову, он, однако, не увидел в глазах окружающих никакого понимания и тем более прощения. Ненависть была в глазах жены учителя. Только ненависть была и в глазах учеников, родителей, всех других горожан.
Раздались возгласы:
– Виновен!.. Нет прощенья!..
Через минуту возгласы слились в один скандирующий хор:
– Виновен!.. Виновен!.. Виновен!.. Нет прощения!.. Нет!.. Нет!.. Нет!..
Серж оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Но и шеф, и другие полицейские куда-то исчезли. Инспектор остался один на один с толпой, которая продолжала скандировать «Виновен!.. Виновен!.. Виновен!..». Потом она колыхнулась и стала надвигаться на него. К инспектору потянулись сотни рук: «Нет прощения, нет!.. Нет!.. Нет!..»
Проснулся в холодном поту. В бутылке оставалось еще на донышке: допил одним глотком. Опасаясь, что кошмар повторится, ложиться не стал. То ходил по квартире, то ненадолго присаживался за стол, дожидаясь рассвета.
День прошел скомкано. Коллеги в отделении смотрели на инспектора сектора «12–15» то ли с жалостью, то ли с осуждением. Фуркат с Шукратом прятали глаза. Только Лео разговаривал, как будто ничего не случилось. А на улице Сержа продолжали ждать журналисты.
Звонил в больницу: учитель так и не пришел в сознание. У его кровати продолжала дежурить жена.
Несколько раз набирал Марию. Она по-прежнему не брала трубку. Слушая гудки в телефоне, смотрел на подаренный невестой цветок. Большой синий колокольчик, свисающий с мощного зеленого стебля, казалось, все так же готов зазвонить тонко и звонко – только дотронься.
– Надо бы полить…
Однако прежде решил позвонить родителям. Они, конечно, были очень взволнованы событиями с участием сына. Постарался успокоить их. Обещал заехать, как только выдастся свободное время.
Звонили друзья: Эндрю, Виктор, Борис. Звонили, вроде, чтобы только поинтересоваться:
– Мы сегодня увидимся? Ты не слишком занят на этой своей чертовой работе? Ждем!..
Вновь оказавшись вместе в Сен-Бьене после пребывания в разных местах, они дали клятву: несмотря ни на какие обстоятельства, будут раз в неделю – каждый четверг – собираться на любимый покер. И сегодня, несмотря на все свои неприятности, Серж не собирался пропускать встречу.
Сначала они выбирали для дружеских встреч разные места. Играли то у кого-то дома, то где-нибудь в кафе. Но родственники, жены находили их по тому или иному поводу: срывали и игру, и саму встречу. Так что первое время покер не всегда удавался. Однако когда Борис был назначен на свою должность патологоанатома, то получил в полное распоряжение городской морг. Он и стал их пристанищем.
Друзья относились к моргу, как к просто очень удобному для встреч помещению. Борис здесь проводил целые дни в работе. Сержу также по служебной необходимости приходилось периодически иметь дело с трупами. Виктор, по его словам, просто обожал мертвецов:
– Это единственные люди без проблем и психических отклонений. От них не получишь ничего неожиданного. К ним можно спокойно поворачиваться спиной.
Эндрю тоже смотрел на трупы по-своему профессионально:
– Ничего грудинка… Приличный окорок… А этот староват – даже на котлеты не пойдет… У этой шейка постновата будет…
Чаще городской морг пустовал, но иногда трупы в нем появлялись. Как правило, привозили сюда тела стариков, а также более молодых людей, скончавшихся в результате несчастного случая или тяжелой болезни. Криминальных трупов практически не было.
Привезенные тела лежали или в специальных холодильных камерах, или на тележках в общем зале, ожидая осмотра и вскрытия. В конце помещения напротив входной двери имелась еще одна, за которой располагался кабинет Бориса – приличных размеров комната с рабочим и круглым столами, несколькими шкафами, стульями, креслами, холодильником и баром. Это и был их «покерный клуб». Сюда, храня клятву, они приходили за день до окончания рабочей недели, чтобы выпить, поболтать, расслабиться в кругу друзей, ну и, конечно, поиграть в любимый всеми ими покер, не боясь при этом, что их утащат домой решать какие-либо мелкие проблемы. Никто из ближнего круга четверки не мог пересечь зал с мертвецами и добраться до «клуба». Даже жена Бориса не заходила к нему на работу. Вид распотрошенных человеческих тел, которые время от времени появлялись в «заведении» мужа, приводил ее в ужас. И жена Эндрю, передержавшая в руках горы свиной и говяжьей «расчлененки», и невеста Сержа, прекрасно готовившая мясные блюда, готовы были упасть в обморок от самого слова «морг». Любовницы Виктора просто не знали, где его нужно искать в четверг вечером.
Конечно, не самый приятный запах просачивался и в кабинет Бориса. Но друзья давно привыкли к трупному душку. Он, к тому же, не только отпугивал близких, но и, оставаясь на одежде, указывал на то, что они проводили время не у любовниц, не в барах, а «задерживаясь по тяжелой работе».
В школе, еще только увлекшись покером, они сначала играли на конфеты, потом – на сигареты. Теперь на кону деньги, но небольшие, чтобы и интерес сохранялся и чтобы не проиграться всерьез.
Серж вошел в общий зал морга. Остановился у тележки, аккуратно накрытой чистой тканью. Место было явно подготовлено для принятия очередного трупа.
– Ты чего там застрял?! – окликнули его из-за распахнувшейся двери кабинета Бориса. На пороге стоял сам хозяин: – Заходи. Все уже собрались.
Инспектор указал на подготовленную тележку:
– Ты так уверен, что он умрет?
– Кто?
– Учитель.
– Какой учитель?
– Которого я ранил на Провинциальной.
– Причем здесь учитель? – удивился Борис. – Ты просто не обращал внимания: у нас всегда готово место для вновь прибывшего. Кто-нибудь обязательно умрет в ближайшее время. Ты же знаешь: статистика…
– Статистика, – согласно кивнул Серж и вошел в кабинет.
На своих местах за круглым столом уже сидели Виктор и Эндрю. Перед каждым стоял бокал с кальвадосом. Еще по бокалу было приготовлено для Бориса и Сержа.
Поздоровавшись и обнявшись с друзьями, инспектор сел за свое место и залпом осушил бокал:
– Борис, плесни мне еще!
Тот налил. Начали игру и начались разговоры. Борис, сменив пару карт, посетовал:
– Отпуск надвигается. Опять придется ехать к родителям жены – в эту чертову Лозанну. И не открутиться ведь: Изабель обидится, если одну ее с детьми отправлю…
Эндрю, поменяв три карты, также не удержался и пожаловался:
– У меня такая поставщица на одном из хуторов в Провинции образовалась, а жена ждет третьего и никуда не отпускает…
Виктор, выложив стрит-флеш и прибрав банк, усмехнулся:
– Эх, вы – женатики-страдальцы. Скоро к вам и Серж добавится.
Инспектор, мрачно глядя сквозь карты, вновь попросил:
– Борис, плесни еще!
Друг подошел с бутылкой:
– Мне не жалко, но…
– Это мое личное дело, – резко ответил Серж. – И чего вы все вокруг да около, все о бабах, о бабах. Спросите уже напрямую: «Серж, ты правда хотел убить учителя?»
Борис, чтобы успокоить друга, так и сделал, спросил:
– Серж, ты правда хотел убить учителя?
Инспектор влил в себя очередной бокал кальвадоса:
– Не правда… Но я чуть не убил его. Хотя… врачи ничего не обещают.
Никто не бросился его утешать-успокаивать. Друзья продолжили играть, потягивая из бокалов. Только делали они это теперь молча. Все хотели помочь Сержу, но не знали как. Инспектор же, раз за разом сбрасывая карты, принялся рассматривать многократно виденную им коллекцию Бориса. Она представляла собой несколько десятков банок и баночек, находящихся за стеклом в шкафу. В емкостях плавали заспиртованные уродцы – человеческие зародыши. Некоторые из них были без рук, некоторые с одной ногой. Еще были с деформированными головами и даже сросшиеся сиамские близнецы.
Собирать эту коллекцию начали еще родители Бориса – врачи-акушеры. Он продолжил пополнять ее, получая новые экспонаты из местного родильного дома. Кроме детей-уродцев, в отдельном шкафу у него собиралась собственная коллекция – любопытные части трупов: сросшиеся пальцы рук и ног, мужские гениталии чудовищных размеров, глаз с двумя зрачками…
Серж пригляделся к руке с шестью пальцами и вспомнил, что у найденной женской кисти их было пять, как и у всех нормальных людей. Почему-то подумал: «За это нужно выпить!» Он продолжал так быстро накачиваться кальвадосом, что Борис все-таки не выдержал и заметил, почти как Леда в «Бешеном коте»:
– Не слишком ли ты торопишься?
Инспектор отрицательно мотнул головой. Однако, он, похоже, действительно торопился. Чтобы не думать о раненном им учителе, Серж торопился и в игре, и в выпивке, забыв, что за весь день ни разу не поел. Друг, в конце концов, отказался подливать:
– Серж, тебе хватит.
– Мне решать: хватит или нет!
– Ты пьян! Спроси хоть Эндрю, хоть Виктора.
Эндрю кивнул:
– Пьян.
Виктор развел руками:
– Пьян, дружище.
– Да что вы понимаете в выпивке? – поморщился Серж. – Я же всегда любого из вас мог перепить, – он резко встал и его качнуло, повело в сторону.
Борис поймал инспектора в свои объятья. Виктор тоже встал:
– Давай, я отвезу Сержа домой на его машине. Потом возьму себе такси.
Инспектор обиделся и отвел от себя руки Бориса:
– Я сам.
Теперь уже бдительный Виктор поймал падающего друга:
– Поехали, Серж, поехали.
Только убедившись в том, что ноги его совсем не слушаются, Серж согласился на помощь.
По пути Виктор внушал задремавшему инспектору:
– Все знают: у тебя неприятности. Но будь осторожней с выпивкой, иначе станешь моим пациентом. Алкоголизм приобретают легко, а вот расстаться с ним очень сложно…
– Расскажи моему деду!..