– Я разочарована в тебе, Элис.
Я уставилась на бланк, лежащий передо мной на кафедре. Красная F[1] выглядела как уродливая рана на белом листе бумаги. Судорожно сжав в руке шариковую ручку, я прикусила язык, чтобы не выругаться вслух.
Миссис Грейсон вздохнула. Она пришла в Фокскрофт-Хай на место запасного учителя всего несколько месяцев назад, но благодаря непреклонному характеру быстро сумела научить всех студентов уму-разуму.
– Я хочу поговорить с тобой после урока, – добавила она, затем, цокая каблуками, пошла дальше, чтобы раздать оставшиеся выпускные работы по английскому.
Это, вероятно, означало, что я провалилась. Полностью убитая, я сглотнула комок в горле и закрыла глаза. Когда я снова их открыла, по столу бодро полз паук. Мои пальцы так крепко обхватили ручку, что костяшки побелели.
Стиснув зубы, я приказала себе сохранять спокойствие. Никто другой не мог видеть эту гадину, и если я сейчас сорвусь, то снова окажусь у школьного психолога. Мой первый и последний срыв закончился именно там. Это произошло сразу после вечеринки, когда я обнаружила, что по-прежнему способна видеть пауков. Психолог всучил мне диск для медитации против стресса и рекомендовал пить много жидкости. Огромное спасибо.
Но, по крайней мере, я не попала в психушку. И я намеревалась позаботиться о том, чтобы так оно и осталось.
Я прерывисто вздохнула, игнорируя паука, который опять неторопливо пополз по столу. Миссис Грейсон тем временем вернулась к доске, бросив строгий взгляд сквозь очки без оправы на ряды скамеек со студентами.
– Я поздравляю всех, кто получил более шестидесяти процентов в этом году[2]. Мне известно, что большинство из вас мысленно уже находятся на летних каникулах. Тем не менее, я не думаю, что во время последних оставшихся учебных дней вам следует почивать на лаврах. И поэтому вы все можете написать эссе на тему, чего вам больше всего хочется в будущем. Выполните это индивидуальное задание и отдайте мне завтра. Достаточно будет объема в три тысячи шестьсот знаков. Можете начать прямо сейчас.
Единодушный стон эхом прокатился по классу, и я бросила быстрый взгляд на место рядом с собой. Питер в тот же миг вздрогнул и закатил глаза. Я улыбнулась и достала из рюкзака блокнот. Когда я его вытащила, из него тоже выпали два толстых черных паука и принялись лихорадочно сновать туда-сюда. Как всегда, никто не реагировал и не вскакивал с визгом. Бывали дни, когда мне хотелось, чтобы Корди не жевала со скучающим видом карандаш, а вместо этого заметила бы, что на ее левом плече сидит паук.
Или чтобы Питер, наконец, продемонстрировал реакцию, когда одна из тварей заползала ему прямо за воротник рубашки. Но ничего не происходило. Никогда. Ни один человек ничего не замечал. Снова только я, содрогаясь, стиснула зубы, делая вид, что не чувствую щекотки на ноге, и стараясь дышать спокойно.
Рассеянно я открыла пустую страницу и уставилась на белый лист бумаги передо мной. Давай, Элис! Ты можешь это сделать. У тебя всегда были хорошие оценки по английскому.
Липкими пальцами я взяла ручку и начала писать:
«Меня зовут Элис Солт, и на будущее я желаю себе больше не быть сумасшедшей».
Проклятье. Вздохнув, я опустила голову. Очень, очень здорово.
Толчок в спину напугал меня, и я обернулась. Корди сидела позади меня, опустив ручку, которой она меня ткнула, и приподняв брови. Потом на мою парту приземлились бумажка. Быстро оглянувшись, я убедилась, что миссис Грейсон занята у доски, после чего развернула оторванную бумажку и попыталась расшифровать каракули Корди.
«И? Ты сделала это? Ты прошла?»
Не глядя на нее, я покачала головой. Корди испустила вздох.
Послышался треск отрываемой бумаги, затем быстрый скрип ручки, и очередная бумажка приземлилась передо мной.
«Не-е-е-т! О господи, Элис! Мне так жаль!»
Я обернулась, бросила на нее печальный взгляд и приказала себе не разреветься. Корди состроила сочувственную гримасу, а потом написала:
«Как думаешь, ты все равно сможешь поехать со мной в лагерь чирлидеров?»
Я сделала глубокий вдох, написав под ее сообщением:
«Нет, скорее всего, нет».
И протянула ей записку. Несколько секунд спустя пришли ответные каракули:
«Держись. #такжаль, мы поговорим позже, ладно?»
Я только кивнула, нервно ожидая звонка с урока.
Мои одноклассники устремились из класса еще до того, как у миссис Грейсон появилась возможность поправить очки.
– Эй, Элис, с тобой все в порядке?
С комком в горле я глянула на Питера, который неловко топтался рядом со мной, теребя волосы. Все было бы намного проще, если бы он был обычным придурком, бросившим меня в ту секунду, когда я, крича, как сумасшедшая, выскочила из леса шесть месяцев назад. Но нет, после этого он по-прежнему хотел быть моим другом.
В конце концов, именно я отказалась от дружбы. Мне казалось неэтичным возобновить все с Питером, несмотря на то, что я постоянно находилась на грани нервного срыва. К сожалению, Питер был таким хорошим парнем, что продолжал по-доброму ко мне относиться, как бы странно я себя ни вела. При этой мысли у меня на глаза снова навернулись слезы. Я сдержала их.
– Все нормально. Увидимся на тренировке, – буркнула я и послала ему вынужденную улыбку.
– Хорошо, – пробормотал он, все еще не решаясь идти дальше.
– Пошли уже, длинный. У Элис разговор с миссис Грейсон. Мы подождем вас снаружи, хорошо? – Корди схватила его за воротник рубашки и потащила на улицу.
– До встречи! – Он помахал мне на ходу.
Я хотела было ответить таким же жестом, но моя рука замерла в воздухе, когда я увидела, как по его груди ползет паук размером с ладонь.
– Ты очень бледная, Элис. – Голос миссис Грейсон заставил меня испуганно вздрогнуть.
Моя рука упала обратно на стол, и я поспешила захлопнуть блокнот. «Я справилась?» – нервно спросила я себя, заправляя прядь волос за ухо. «Да, наверное», – ответила я сама себе до того, как это смогла сделать миссис Грейсон.
– Я не осилила этот год, не так ли?
Миссис Грейсон вздохнула и прислонилась к моему столу. Потом поправила очки, озабоченно посмотрев на меня.
– Боюсь, нет, Элис. И я не могу понять такое стремительное снижение твоих оценок. Если посмотреть в твое досье, видно, что в начале года ты была в числе лучших. Но теперь твои низкие оценки уже не исправить. Мне искренне жаль тебя, – на мгновение между нами воцарилось молчание. Я сосредоточилась на своем дыхании.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Что мне теперь делать? Я должна остаться на второй год? – наконец выдавила я.
Миссис Грейсон сжала губы, покачав головой.
– Мы постараемся избежать этой крайности. Знаешь, Элис… в свои светлые моменты ты проявляешь настоящий талант, и это мне импонирует. Я не знаю, что с тобой происходит, и прекрасно понимаю, что лучше не пытаться ответить на все возникающие у учеников вопросы. Но я хочу, чтобы ты знала, что в случае проблемы – учебного или личного характера – ты всегда можешь обратиться ко мне.
– Это очень любезно с вашей стороны, миссис Грейсон, но мне не нужна помощь, – тихо сказала я. В тот же миг по моей руке пробежал паук.
Миссис Грейсон нахмурилась.
– Помощь иногда приходит не потому, что она нужна, а потому, что ты позволяешь себе помочь, Элис. Но пока ты не будешь со мной откровенна, я не вижу смысла больше тебя терзать. Но мое предложение остается в силе.
– Что мне нужно сделать, чтобы перейти в выпускной класс? – задала я единственный вопрос, ответив на который она действительно могла мне помочь.
Миссис Грейсон положила передо мной глянцевую брошюру.
– Я поговорила с директором Дженкинсом о твоем деле, и мы оба согласны с тем, что ты заслужила поддержку. Полагаю, о школе Честерфилд ты слышала?
Я взяла брошюру и уставилась на красовавшийся на ней герб. На нем был изображен черно-белый ворон, гордо восседающий на короне. Фон был белым.
Дрожь пробежала по моей спине, и на этот раз она не имела ничего общего с пауками.
– Да. Честерфилд – одна из здешних частных школ, – сказала я и подняла глаза. – Чем это мне поможет?
Миссис Грейсон сложила руки.
– Директор Честерфилда – мой старый знакомый. Я поговорила с ним, и он готов позволить тебе наверстать упущенное на летних курсах интерната. По всем предметам, в которых ты провалилась.
Я позволила замершему в легких воздуху вырваться на свободу.
– Это очень щедрое предложение, миссис Грейсон, но я не думаю, что мы можем позволить себе дорогую школу, – нерешительно возразила я. Я даже не осмеливалась развернуть брошюру и посмотреть, какая сумма там может значиться.
Миссис Грейсон наклонила голову, протянула руку и постучала ухоженными ногтями по моей парте.
– Для тебя Честерфилд готов снизить обычную цену. Это своего рода… стипендия. Остаток за проживание и питание я записала в брошюре. В остальном школа поставила только одно дополнительное условие, а именно: на каникулах ты будешь жить в интернате, как и все другие летние ученики. Передай маме брошюру, и спокойно обсудите это с ней. Я вам еще позвоню. Так или иначе, я убеждена, что Честерфилд может предоставить тебе наилучшие шансы как можно успешнее все наверстать. Обучение там на высшем уровне, методы индивидуальны и адаптированы к каждому ученику и его потребностям. Я уверена, тебе там будет комфортно.
Между нами опять повисла тишина. Паук на ноге миссис Грейсон свалился и с глухим звуком упал на пол. Холодными пальцами я сложила брошюру и сунула ее в задний карман джинсов.
– Благодарю. Я поговорю об этом с мамой и сообщу вам.
– Сделай это, – сказала миссис Грейсон, непривычно дружелюбно улыбаясь мне. – Желаю тебе хорошего дня, Элис.
Я пробормотала в ответ что-то неопределенное, перекинула рюкзак через плечо и выскользнула из душного класса. С тихим щелчком дверь за мной закрылась на замок.
– Ну, наконец-то! Я уже думала, что Грейсон никогда не перестанет топтаться по твоим ушам. – Корди оттолкнулась от стены и притянула меня в крепкие объятия, в которые я позволила себе упасть.
– Как ты? – прошептала она.
– Жизнь меня поимела, – честно пробормотала я, вдыхая знакомый сладковатый аромат ее духов.
– Мне нравится, когда ты становишься вульгарной, – усмехнулась Корди, прежде чем отпустить меня.
Питер стоял рядом и, моргая, смотрел на меня.
– Как все прошло? – озабоченно спросил он.
– Да, что сказала Грейсон? – потребовала Корди, когда мы вышли из школы и направились через внутренний двор к спортивной площадке.
Вздохнув, я поудобнее поправила рюкзак и пнула камешек на раскаленной мостовой.
– Я должна наверстать упущенное в Честерфилде, – подвела я итог разговору.
Корди и Питер синхронно раскрыли рты.
– Честерфилд? Честерфилд? – спросила Корди тонким от волнения голосом.
Питер сгримасничал.
– У них там есть летние курсы?
– Чего у них там только нет, – бросила Корди, прежде чем я успела хоть что-то сказать. В ее карих глазах зажглись огоньки, а у меня начались спазмы в желудке.
– Успокойся, Корди. Во-первых, еще не ясно, действительно ли я попаду туда, а во-вторых, это летние каникулы. Большинство учеников будут дома.
– Совершенно не важно, – восторженно отмахнулась она, глядя на меня. – Я не знаю никого, кто видел хоть одну из частных школ изнутри. Внутренние правила там должны быть строже, чем в Букингемском дворце!
Вздохнув, я закатила глаза.
– Да точно, именно это меня и привлекает.
– Если ты туда отправишься, у тебя останется возможность перейти в следующий класс? – продолжал расспрашивать Питер.
– Я бы сделала все, чтобы не остаться на второй год, – прошептала я и почувствовала, как все мое тело напряглось от решимости.
Пока я произносила это, до меня дошло, насколько все серьезно. Мне очень хотелось, чтобы меня перевели, даже если для этого придется просидеть целое лето в классе, полном богатых снобов. А может быть, только может быть, благодаря летним курсам я смогу выяснить, что со мной происходит. Поскольку у обоих интернатов общая территория, в Честерфилде я, возможно, и добралась бы до этого Хока. Он тоже видел пауков и поэтому был единственной зацепкой, которая у меня была. Пусть даже совсем маленькой зацепкой.
Мы прибыли на спортивную площадку, и Питер исчез в раздевалке для мальчиков, в то время как мы с Корди по соседству надевали нашу форму чирлидеров. Однако мысли мои крутились только вокруг Честерфилда – так же, как и у Корди, которая, ухмыляясь, шепнула мне:
– Когда ты окажешься в Честерфилде, ты ведь сумеешь меня туда провести? Так я, может быть, смогу заработать еще несколько очков.
Вздохнув, я подобрала волосы и повернулась к ней.
– Корди, ты будешь в тренировочном лагере. Поверь, я в любой момент поменялась бы с тобой местами, если бы могла. Все-таки в следующем учебном году мне на тренировках придется наверстывать все, что я пропущу этим летом, не поехав в лагерь!
Выражение лица Корди изменилось. Уголок ее рта совершил еле заметное движение, будто бы она прихватила зубами щеку изнутри. При этом она начала теребить подол своей светло-голубой юбки.
– Да, что касается этого, я все равно хотела поговорить с тобой, Элис.
Я внимательно посмотрела на нее.
– Дело в том, что после той вечеринки я чувствую, что с тобой что-то не так, – нерешительно начала Корди, в то время как ее взгляд нервно скользил по моему лицу. Мне показалось, что уголком глаза я вижу нечто, снующее по земле. В ужасе я начала сжиматься всем телом, пока не заметила, что это всего лишь тень помпона.
– Видишь, именно это я и имею в виду, – Корди беспомощно пожала плечами. – Похоже на то, как будто ты боишься собственной тени. Ты выглядишь в последнее время такой…
Психически нездоровой? Отчаявшейся? Напуганной?
– …рассеянной, – заключила она, почти с жалостью глядя на меня.
– Ничего страшного, – тихо сказала я. О том, что произошло в тот день, я никому не рассказывала. Только, к сожалению, слухи, которые циркулировали с тех пор, как я, крича и хлопая по себе руками, выскочила из леса, не утихали. Корди уже несколько раз пыталась поговорить со мной, но что я должна была сказать ей, не выглядя при этом совершенно безумной?
Мы вышли на спортивную площадку, где ребята уже подкидывали мячи. Я отошла от Корди и приступила к первым упражнениям на растяжку.
– Я тогда слишком много выпила. Вот и все, – сказала я, стараясь не встречаться со скептическим взглядом своей подруги.
Молча меняя ноги, я почувствовала приятное тянущее напряжение в мышцах. Как можно более спокойно я выдерживала испытующий взгляд Корди, пока она с шумом не выдохнула. Ее голос звучал обеспокоенно.
– Как скажешь. Хотя я по-прежнему считаю, что там произошло нечто большее, чем ты хочешь признать, но, если ты не готова говорить об этом, хорошо. Твое дело.
– Спасибо, – буркнула я и встала на мостик. Мой позвоночник хрустнул – я действительно слишком долго не тренировалась. Быстро встав в стойку на голове, я принялась наслаждаться тем, как у меня в ушах шумит кровь, а тело доходит до пределов своих возможностей.
– Гм, Элис, если честно, есть еще кое-что, что мне нужно с тобой обсудить, – сказала Корди, которую я видела теперь стоящей вверх ногами.
– Что случилось? – Пошатываясь, я оттолкнулась руками и снова поднялась на ноги.
Корди прикусила нижнюю губу.
– Послушай, я очень рада, что ты можешь отправиться в Честерфилд, чтобы наверстать упущенное, но если ты не поедешь со мной в лагерь, то не сможешь присутствовать на чемпионатах в следующем году… – Последнее она пробормотала так тихо, что я понадеялась, будто ослышалась.
Я недоверчиво уставилась на нее. Внутри образовалось чувство, что подо мной разверзлась пропасть, и я падаю. Все ниже и ниже, прямо в никуда.
– Ты отправишь меня на скамью запасных? – недоверчиво уточнила я.
В моей груди застучало. Корди виновато посмотрела на меня.
– Это было не мое решение, – быстро перебила она. – Тренер тоже заметил, что в последнее время ты не в лучшей форме, и слегка вышла из строя.
Я открыла рот, снова закрыла его и кивнула.
– Прости. Я сама не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня, – прошептала я. – Я пытаюсь собраться.
Корди избегала смотреть мне в глаза.
– Это я знаю, но для твоей и нашей уверенности, возможно, действительно будет лучше, если в следующем году ты временно выйдешь из команды.
– Но… – продолжала я, однако она отрывистым движением руки перебила меня.
– Все уже решено, Элис. Энджи заменит тебя. Тебе первым делом надо заняться собой. Мне очень жаль, но мы не можем пойти на такой риск. Особенно если хотим выиграть чемпионат.
Слова висели между нами, словно ледяной воздух. Я уставилась на свою лучшую подругу и почувствовала, как у меня защипало в глазах. О нет, не здесь, не сейчас. Судорожно моргая, я отвела взгляд, пытаясь сглотнуть плотный комок в горле.
– Ладно, – выдавила я.
Корди потерла переносицу и тяжело вздохнула.
– Мне очень жаль, Элис, я не хочу…
– Ладно, – на этот раз я перебила ее и отвернулась, чтобы она не видела, как заблестели мои глаза. – Я все понимаю, – только и пробормотала я и вышла на середину лужайки, где уже начиналась тренировка.
Я встала рядом с Энджи, бросившей на меня знающий взгляд, который я проигнорировала. Корди скомандовала, и мы начали вставать в строй, одна за другой, чтобы собраться в одну большую шеренгу. Мы полгода активно тренировались, и каждое движение, каждый прыжок были отработаны идеально – по крайней мере, у других участников. Больше не нужны были спортивные коврики, чтобы смягчить ошибки и падения. Каждый знал, что ему делать, и во мне с каждым сальто росла решимость доказать всем, что я тоже это знаю. Когда заиграла музыка, мои мышцы заработали. Пока все девушки двигались, мой взгляд фиксировался на одной точке, когда я взлетала и делала очередное сальто. Мир переворачивался и возвращался назад. Воздух выходил из легких, когда я делала колесо и потом плавно вставала на ноги.
– Хорошо, Элис, – крикнула мне Корди и показала поднятый вверх большой палец.
Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на последовательности движений следующего упражнения. Энджи и Клаудия встали передо мной, вцепившись в руки друг друга, и подали мне знак. Я подпрыгнула, приземлилась ногами на их ладони и почувствовала, как они подбрасывают меня вверх. Бросок был идеальным, и, напрягая мышцы живота, я сделала сальто назад. При приземлении я слегка пошатнулась, но вовремя выпрямилась и, тяжело дыша, встала на ноги. Конечно, можно было сделать это лучше. Я посмотрела на Корди, но та стояла к нам спиной, координируя другую тройку. Вздохнув, я сделала несколько шагов вперед на руках, прежде чем опуститься, перевернуться и снова встать на ноги.
– У тебя все это выглядит так легко.
Я подняла глаза наверх. Питер стоял рядом со мной с футбольным мячом и шлемом под мышкой и улыбался. На его штанах красовалось пятно от травы.
– Спасибо, мне нравится это делать, – сказала я и улыбнулась ему. Что бы я делала без Питера?
Он смущенно почесал голову и выглядел так, словно хотел что-то сказать.
– Слушай… Корди уже говорила с тобой? – наконец тихо пробормотал он.
Я рывком расправила плечи.
– Что именно ты имеешь в виду?
– Ну, что с ней и…
– Питер! – Лающий голос футбольного тренера эхом разнесся по лужайке. – Если ты хочешь заниматься гимнастикой, тебе нужно надеть колготки и юбку. Двигай свою задницу сюда!
Питер махнул рукой, мол, сейчас придет, и одарил меня еще одним смущенным взглядом.
– Гм, мы поговорим позже, хорошо? – сказал он.
Я кивнула и с тяжелым чувством наблюдала, как он уходит.
– Эй, Элис, давай выполним стойку с сальто, – обратилась ко мне Энджи.
– Да, конечно, – рассеянно сказала я, встала на место и стала ждать, пока девушки подготавливали мне возможность сделать упражнение.
Я взяла короткий разбег и запрыгнула на плечи Энджи. Быстро восстановив равновесие, подождала, пока Энджи встанет, потом выпрямилась и подняла руки. Затем я подпрыгнула. Делая глубокий вдох, я почувствовала что-то на своей ноге. Когда я глянула вниз, то увидела длинные тонкие паучьи ноги, которые карабкались вверх по мне, исчезая под юбкой. Я ругнулась, дернулась и неправильно распределила вес. Энджи вскрикнула, падая. Другая девушка рядом с нами быстро протянула руку и успела подхватить Энджи, пока я летела вниз.
На секунду мир остановился, потом я с силой шлепнулась на спину. Колющая боль пронзила грудную клетку, из легких вылетел весь воздух. Пронзительный свист донесся от тренера и через мгновение повторился у меня в ушах.
– Элис! – Надо мной возникло озабоченное лицо Корди. Беспокойно моргая, я продолжала разглядывать черные пятна перед глазами.
– Элис, как ты, все в порядке? – запыхавшись, спросила Энджи.
– Оу, – только и вымолвила я, задыхаясь и покачивая головой. Она слегка подрагивала, но, похоже, ничего страшного не произошло. Руки и ноги по-прежнему работали, когда я со стоном села.
– Это выглядело жестко, – пробормотала Корди, оценивающе глядя на меня. – Очевидно, ты должна немного отдохнуть.
Я подняла глаза и заметила, что девушки стоят вокруг меня и обеспокоенно разглядывают. Я знала, о чем они думали. Это был третий несчастный случай за несколько недель, и теперь недоверие к моим способностям становилось важнее, чем беспокойство о том, не ушиблась ли я. Увидев отрешенное выражение лица Корди, я окончательно поняла, что она не шутила. Она отправляет меня на скамью запасных. Я не просто «должна немного отдохнуть». Тренировки для меня закончились. Официально.
– Ладно. Прости, Энджи, – сказала я, игнорируя руку Корди, протянутую мне для помощи, и вставая с дрожащими коленями.
Я направилась вперед через все спортивное поле, не обращая внимания на сопровождающий меня шепоток, чтобы укрыться в тени зрительской трибуны. Нижняя ее часть была размалевана уродливыми граффити, и рядом немного пахло куревом. Но я все равно прислонилась к скрипучим деревяшкам и закрыла глаза.
Почему?
В отчаянии я стукнулась затылком о трибуну. Что я такого сделала, чтобы заслужить все это?
– С тобой все в порядке?
Испуганно вздрогнув, я открыла глаза. В тени трибуны сидел на корточках какой-то парень, и склонив голову, смотрел на меня. В его руке горела сигарета, конец которой загорелся красным, когда он сделал затяжку.
Но меня заставил отпрянуть от него не этот тяжелый запах, а увиденные пауки. Они кишели на земле, как тараканы. И среди всей этой суматохи парень сидел и совершенно невозмутимо курил. Вообще-то мне хотелось развернуться на каблуках и исчезнуть, но что-то удержало меня. Какая-то мысль, какое-то чувство…
– Я знаю тебя, – тихо произнесла я. – Ты же тот парень с вечеринки в лесу. Тот, что был на мотоцикле.
Он поднял глаза, и солнце осветило его темные глаза и резко очерченные скулы. Наши взгляды встретились. В этот миг я уже ничего не чувствовала, кроме бешено бьющегося сердца. Даже пауки отступили на задний план.
– А ты – та девушка с вечеринки, – отозвался он, выпуская дым, так что я не смогла разглядеть выражение в его глазах. – Ты плачешь? Выглядит очень похоже, – продолжал он с мягким интересом.
– Нет, не плачу, – быстро сказала я, подавляя позыв вытереть влажные глаза. – И даже если так, это не должно тебя касаться, не так ли?
– Нет, вероятно, нет. – Его голос звучал низко и хрипло, и у меня по спине пробежала дрожь. У него был легкий французский акцент, который смешивался с тяжелым выговором западных штатов. Он напомнил мне акцент Каджуна, который мне часто приходилось слышать в Луизиане.
– Тогда что ты здесь делаешь? – спросила я раздраженно и немного подозрительно.
– До этого момента? Курил. А прямо сейчас беседую с плачущей болельщицей.
Почему-то я не могла избавиться от ощущения, что он издевается надо мной. Я невольно фыркнула и скрестила руки на груди.
– И часто ты так делаешь?
– У меня сегодня день рождения, – объяснил он. – А в свой день рождения я могу позволить себе все, что захочу, не так ли?
– Да, ясно… Поздравляю, – недовольно ответила я ему и этой ситуации в целом.
Он состроил гримасу.
– Благодарю.
– Но если у тебя день рождения, то что ты делаешь здесь, под трибуной средней школы? – пробурчала я. Позади себя я услышала, как Корди окликнула меня, но я ее проигнорировала.
– Здесь так восхитительно спокойно. Так… нормально. И в мой последний день на свободе мне хотелось увидеть что-то нормальное и сделать вид, что я – часть этого. – Парень сделал последнюю затяжку, прежде чем притушить окурок о землю.
Пауки отпрянули от его руки, словно боялись его. Какого черта?
– Ты довольно… странный, – смущенно сказала я.
Парень улыбнулся и нехотя встал. Несколько пауков быстро поползли в сторону, уступая ему место, но он совершенно не отреагировал. Абсолютно никак.
Я инстинктивно отпрянула. Пауки сопровождали его, как хорошо выдрессированные собаки, издавая при этом щелкающий и попискивающий звук, который казался мне саундтреком ко всем моим кошмарам. Кошмарам, в которых этот тип, видимо, будет играть новую главную роль.
Чуть впереди меня он замер и остановил взгляд на моих плечах. Черная прядь волос выбилась из-под его капюшона.
– Я здесь не единственный странный, – сказал он совсем тихо, словно нас двоих связывала какая-то тайна. Произнося это, он взял меня за руку и провел большим пальцем по ее тыльной стороне. Я почти почувствовала, как что-то ползет по моей коже. Затем небрежным движением он скинул с моего плеча паука.
– Береги себя, малышка.
Он уже прошел мимо меня на спортивную площадку, когда я в шоке осознала, что он только что сделал.
Словно парализованная, я уставилась на свое плечо, потом на паука, молниеносно скрывающегося в траве. Он дотронулся до паука! Это означало… это означало, что он должен был его видеть!
– Подожди! Подожди! – заорала я ему вслед и выбежала из-под трибуны на спортивную площадку.
Я в панике вертела головой, но парень пропал. Но ведь он не мог исчезнуть просто так!
– Эй, где ты? – взвыла я, но в этот момент кто-то крепко схватил меня за запястье и придержал.
– Элис, – услышала я настойчивый голос Питера.
– Питер, что такое? Пожалуйста, отпусти меня. Я должна пойти за этим парнем!
– Элис! Не могла бы ты прекратить говорить с воздухом? Остальные уже пялятся на тебя, – сквозь зубы процедил Питер.
– Что? О чем ты говоришь? – Я растерянно посмотрела на него, потом скользнула взглядом по спортивной площадке. Ошеломленная, я замерла. На меня уставились все, кто там был.
– Неужели ты его не видел? – Я и сама слышала, как отчаянно звучал мой голос. Как у сумасшедшей. – Парень в балахоне! Он же только что ушел отсюда!
Я снова попыталась высвободиться, но пальцы Питера уже почти до боли впились в мое запястье.
– Там ничего нет, Элис. Прекрати! Пожалуйста.
Люди начали шушукаться. Некоторые из девушек хихикали, а Корди смущенно отворачивалась.
– Я… ты… но ты должен быть видеть его, он стоял прямо передо мной, – настаивала я. Но Питер медленно покачал головой. Дрожь прошла по всему моему телу.
– Иди к медсестре, Элис, ты наверняка ударилась головой при падении. – Неистово пульсирующая жилка на шее сводила на нет его притворно спокойный тон.
Я моргала, пытаясь очнуться от нового кошмара. Но чем дольше я так стояла, тем реальнее становилась ситуация. Взгляды окружающих вызывали у меня румянец стыда и жгли так неприятно, что я чувствовала, будто корчусь в собственной, ставшей слишком тесной, коже. Но более того – моя рука начала гореть там, где ко мне прикоснулся незнакомец.
– Я… – начала я, но одного взгляда на лицо Питера было достаточно, чтобы заставить меня замолчать. Его челюсть напряглась, в глазах мелькнуло то же выражение, что и раньше у Корди, хотя он сильнее старался это скрыть.
– Ты прав. Я должна уйти, – пробормотала я.
Плечи Питера с облегчением расслабились, когда он медленно отпустил меня.
– Вот и хорошо. Тебя проводить? – В его голосе слышалась нервозность.
– Нет. Нет, в этом нет необходимости. Я… гм… пошла, – пробормотала я и убежала с лужайки с ужасным чувством дежавю. Только на этот раз я убегала от людей, а не от галлюцинаций.