Она находилась не в своей комнате. Над головой – низкое серое небо, под ногами – грубые округлые камни, а вокруг стояли незнакомые подростки в тельняшках и одежде из черной кожи. За их спинами Маша увидела низкие серые стены, чахлую живую изгородь, кривые улицы с бледно-желтыми фонарями.
– Как это я так? – пробормотала девочка, ошарашенно озираясь. – Почему? Когда?
Колени ее внезапно опять ослабели, и она бы упала второй раз, но парень, державший за локоть, обнял ее, и Маша устояла на ногах. У парня были яркие синие глаза, яркая синяя шапка, надвинутая по самые брови, и яркий синий шарф, закрывавший нижнюю часть лица. От него пахло шерстью и какой-то пряностью, терпкой и приятной, вроде сандала. Отчего-то, глядя в его лицо, Маша вдруг подумала, что с этого дня у нее все и всегда будет получаться. Но уже в следующую секунду удивилась, с чего вдруг такая мысль вообще возникла.
– Вызвать каменщиков, пусть к лечухам отправят, она же точно больная, – повторил уже знакомый девичий голос.
Маша повернула голову, чтобы посмотреть, кому он принадлежит. Это была девочка с двумя десятками косичек на голове, причем каждая косичка была украшена раковиной. Она смотрела на Машу хмуро и озабоченно.
– Аня, принеси ей воды, – попросил кто-то, и девочка с косичками отошла в сторону.
– Я здорова, просто не ожидала здесь оказаться, – объяснила Маша. – Можно мне сесть? Скажите, что это за город?
Парень в синей шапочке бережно подвел ее к низкой каменной скамье и усадил. Девочка с косичками принесла воды из колонки. Кружка была алюминиевая, холодная, с вмятиной на боку, а вода чуть солоноватая на вкус. Маша сделала пару глотков из вежливости, но ей и в самом деле стало легче. Она выплеснула немного воды в ладошку и обтерла лицо.
– Это Рогонда, – тихо произнес парень в синей шапочке. – Город на острове, столица рыбаков и моряков. Попасть сюда можно только по морю, на корабле, плыть несколько дней. Воздушный транспорт в пределах Рогонды запрещен, он пугает реликтовых Птиц. На ракушке ты прилететь с другого острова не могла, заряда антиграва не хватит. Как же ты оказалась тут, да еще так неожиданно?
– Не знаю, – ответила девочка.
После умывания ей стало холодно – она была в домашней футболке и тренировочных штанах, на ногах резиновые шлепанцы на босу ногу. Ледяной ветер пронизывал ее насквозь, из серых облаков начал накрапывать мелкий дождик. Маша съежилась и засунула руки в карманы штанов. Внезапно она нащупала круглый предмет. Это оказалась точилка для карандашей, украшенная зеркальцем размером с пятирублевую монету.
– Я точила карандаш, но пришел папа, и я случайно сунула точилку в карман, потом мне дали коробку… – бормотала девочка, рассматривая точилку. И вдруг Маша все поняла и схватилась за амулет, висевший у нее на шее. – Кристалл! Второе лицо![1]
– Что? – не понял ее собеседник.
Маша поспешно обшарила карманы и вытащила пакетик стразов от нового телефона.
– И еще дары. Не обязательный, но частый спутник сквозняка. Ясно, я переместилась…
Девочка уронила голову на руки и хотела было заплакать, но ребята вокруг нее засмеялись.
– Что тут смешного? – спросила Маша. От холода у нее зуб на зуб не попадал.
– Да ладно, Андрей, она обычный морской волчонок, – фыркнула Аня. – На грузовом, поди, ехала. Несколько дней в море, вот и заговаривается теперь.
– Я не заговариваюсь! – возмутилась Маша, но громко клацнула зубами от озноба, и ребята снова засмеялись.
– Ты замерзла, – мягко сказал помогавший ей парень.
Сняв с себя шарф, он обмотал ее шею и плечи. От шарфа пахло шерстью и сандалом. Потом парень снял с себя шапочку – у него оказались черные взлохмаченные волосы, и только одна-единственная ярко-красная косичка, тоненькая, как шнурочек, спускалась с правого виска до самого плеча, на конце ее висела ракушка. Без шапки он выглядел моложе, чем на первый взгляд, у него были прямые густые брови, высокие скулы и очень мягкая улыбка.
– Спасибо, – сказала Маша. – Ты очень добрый. А не подскажешь, где тут можно пожить? Может, здесь кто-то принимает беспризорников на ночлег или кому-то нужна служанка?
– Служанка? – удивленно переспросил высокий парень в алой бандане. До сей минуты он не произнес ни слова, даже не улыбнулся, только удивленно приподнимал тонкие брови.
– Ну да, я готова работать, помогать по дому или присматривать за детьми. Еще я умею профессионально делать маникюр. Мне просто нужна крыша над головой и добрые порядочные люди, которые могли бы приютить меня на время. А я со своей стороны…
– Очень интересно! – высокомерно перебил ее парень в алой бандане. – Маникюрша-нянька-прачка, универсальный беспризорник, новая модель.
Ребята снова засмеялись, а Маша смутилась.
– Может, она подходит на роль участника программы «Волшебная сиротка»? – нерешительно произнесла девочка с косичками и повернулась к Маше. – Ты умеешь колдовать?
– Для того чтобы вступить в программу, требуется время, Аня, – озабоченно протянул, не дав Маше ответить, парень, которого, кажется, звали Андреем. – Сначала надо собрать документы, получить гражданство, подать заявление. Отец уехал в Керонду, вернется только через два дня, а девочка уже сегодня должна где-то ночевать. К тому же Черный Час не за горами, крыша над головой необходима ей немедленно.
– Прости, ты Аня, да? – спросила девочку с косичками Маша, решив взять инициативу на себя. – А ты Андрей? Меня зовут Маша.
– Да, я Андрей, но друзья обычно зовут меня Шаман, – представился парень, отдавший ей свою шапочку. – Аня, Нюшка-Ракушка – моя сводная сестра, я сир в доме ее родителей.
– Сир? – не поняла Маша.
– Сир, участник программы «Волшебная сиротка». Парень в алой бандане – Боцман. Он тоже сирота, но без волшебства, живет у своей тетки. Рядом с ним Вася-Карасик, наш самый сильный друг.
Вася-Карасик оказался широкоплечим толстым парнем, белокурым, с розовой кожей. Когда его представили Маше, он только шумно высморкался, но ничего не сказал.
– Вот этот шут – Кирюшка-Селедка. – Андрей указал на тощего мальчика, который, гримасничая, повис на руках на заборе. – Вон та красавица с двумя хвостиками – подруга Боцмана, Оля-Чайка.
У Оли дрогнули ресницы, но выражение лица не изменилось. Девушка вообще не пошевелилась, продолжая молча смотреть на Машу.
– Спасибо, мне очень приятно, – вежливо сказала Маша. – Ребята, а кто-нибудь из вас мог бы меня на сегодня приютить?
Подростки переглянулись. Только Боцман рассматривал свои ногти, да Селедка продолжал раскачиваться на заборе.
– Погоди, надо подумать… – разомкнула губы Оля. – Номер своей ракушки назови.
– Номер ракушки?
– Ну да. Мы передадим его родителям или опекунам, и если он чистый, то есть настоящий и неворованный, кто-то, возможно, разрешит тебе у него пожить, пока ты не стала чьим-то сиром, то есть пока тебя не приютят в рамках программы «Волшебная сиротка».
Оля демонстративно вытянула за шнурок из-под свитера странный предмет, больше всего напоминавший раковину рапан, только пластмассовую. Оля покрутила самый кончик, и из него вытянулась дрожащая сфера, похожая на мыльный пузырь. На ней появилось какое-то изображение. Тотчас все ребята достали свои «рапаны», кто из кармана, кто на шнурке из-за пазухи. У всех «рапаны» были разные.
– Это что? – еще больше удивилась Маша. – Игра или документы?
– Документы, телефоны, информаторы, – объяснила Ольга. – Твоя-то где?
Маша внимательно осмотрела ракушки ребят. У Кирюхи она была простой, желтой, с красным брелоком. У Андрея и Ани – тигрового раскраса, одинаковые. Ракушка Боцмана, черная, с бегающими зелеными огоньками, напоминала маленький космический корабль. У Оли и Карасика ракушки были черными и маленькими, без особых отличий.
– У меня нет ракушки и никогда не было, – призналась Маша.
– Ууу, тогда мы не сможем тебе помочь, – протянула Оля и проткнула пальцем дрожащую сферу. Та лопнула, как мыльный пузырь. – Без хорошей ракушки в нашем городе ты не человек, а вообще без ракушки… даже не знаю… Не жилец вообще!
– Однако сегодня будет гроза, – пробормотал озабоченно Кирюшка-Селедка, глядя в свой «мыльный пузырь». – Мне нужно к отцу в доки.
– Мы с Карасем тоже в доки, – буднично сказал Боцман. – У нас там дела, верно, Карась?
Ребята свернули свои ракушки и убрали их, переговариваясь и напрочь забыв о Маше.
– Погодите! – остановил их Андрей. – Нужно же придумать, как помочь девчонке.
– А что тут придумаешь? – отозвался Боцман. – Без номера ее вряд ли кто рискнет приютить. Вдруг она воровка, или пиратский шпион, или из отмоллюзгов…
– Но ведь скоро Черный Час! – озабоченно перебила его Аня. – Мы бы взяли ее домой и без номера, не будь отец в отъезде.
– Вам хорошо говорить, у вас отец мэр города, – фыркнула Оля. – Он бы придумал, куда ее устроить на ночлег, не оставляя у себя, а другие не могут так рисковать.
– Я не воровка! – обиделась Маша. – И я готова заплатить за приют, то есть отработать. И что такое Черный Час?
Карась присвистнул, Селедка втянул голову в плечи, девочки переглянулись.
– Да, вот теперь я верю, что ты не из Рогонды, – медленно произнес Боцман. – Черный Час – это время, когда нельзя находиться под открытым небом. До его наступления каждый старается найти себе укрытие.
– Нельзя зажигать света и шуметь, – добавила Оля. – Обычно он начинается в полночь, а закончиться может через час, или через час пятнадцать минут, или через два часа, или утром – все зависит от Смотрителя Маяка.
– А почему надо прятаться? – не поняла Маша. – И как узнать, когда он начинается и когда заканчивается?
– Черный Час – время темных чудес, – сказал, глядя ей в глаза, Андрей, – когда в город слетаются Ночные Птицы Рогонды, принося на крыльях магию и тьму. Никто не знает, что происходит тогда на улицах, наши спальни находятся глубоко под землей, дома звукоизолированы. Но уверяю тебя: каждый, кто оказался в Черный Час снаружи, будь он хоть маленький мышонок, хоть вооруженный до зубов пират, или пропадет бесследно, или свихнется. Смотритель Маяка – волшебный спаситель города. Триста лет Маяк не гаснет, чтобы корабли не заблудились во тьме, и триста лет тот, кто является Смотрителем, усмиряет Ночных Птиц, чтобы Черный Час закончился вовремя.
– Ему триста лет? – удивилась Маша.
– Нет, что ты, каждый Смотритель Маяка рано или поздно ищет себе ученика из горожан с магическими способностями. Только на сей раз поиски затянулись…
– Придержи язык! – Аня испуганно закрыла Андрею рот ладошкой. – Ты же ее не знаешь! Рассказали чужестранке про Черный Час – и хватит. Лучше давайте думать, куда малахольную спрячем. Хотя, по мне, так это совсем не наше дело.
– Ну, если она так рвется поработать, то пусть нанимается к Капитошке, – придумал Боцман и заржал. Его поддержал Карась.
– Ты с ума сошел, – спокойно сказала Оля.
– Да ничуть. После того что мы устроили утром ее новой служанке, та наверняка уволилась, – объяснил Боцман. – Пусть девчонка наймется к ней на работу, переночует пару дней, а там вернется мэр и подберет для нее новую семью в рамках программы «Волшебная сиротка». Мы, так и быть, дадим Капитошке отдых от нас на пару деньков. Мы же добрые-предобрые, правда, Шаман?
Андрей нахмурился и опустил голову.
– Это мысль… – Аня тронула Андрея за локоть. – Точно, давай проводим ее к «Фруктовой корзинке».
– Шаман мне нужен в порту, – строго произнес Боцман. – А вам, девчонки, пора по домам – скоро начнет темнеть. Машу проводит Селедка.
– Почему я?! – взвился тот. – Я должен помочь отцу в доках, чтобы он успел домой до грозы!
– Слетаешь в порт на антиграве. Уже конец дня, и аккумуляторы тебе сегодня больше не понадобятся, – отрезал Боцман. – К тому же пользы от тебя рыбакам немного. Ладно, ладно – пока немного, не заводись. Все, ребята, проблема решена. Расходимся! И завтра, смотрите, в школу не опаздывать, иначе вас занесут в списки особо одаренных учеников, рекомендованных Смотрителю.
– Есть, капитан, – пробурчал Селедка. – Прощайте, дамы и господа, отважный пират спасет незнакомку от Черного Часа, доставит ее прямиком в логово Морского Змея…
– Трепло! – фыркнула Ольга. Чайка улыбнулась Боцману и отправилась вверх по улице, увлекая за собой Аню. Та помахала Андрею на прощание одной из своих косичек. Парень расплылся в ответ и дотронулся до одинокой красной косички с ракушкой. Боцман и Карась, о чем-то тихо переговариваясь, неторопливо спускались вниз по улице.
– Чего ждешь? – окликнул Селедка Машу. – Пошли, я и так из-за тебя опаздываю!
Кирилл, не оглядываясь на свою подопечную, двинулся вдоль живой изгороди. Маша покорно поплелась за ним. Один раз она обернулась на уходящих в порт ребят, но уже не увидела, как Андрей вскинул вверх руку, прощаясь с ней.
Селедка шел, посвистывая, по узким кривым улочкам, переходящим в каменные лестницы и снова тянущимся, словно серпантин, мимо невысоких домов и крохотных садиков. Маша смотрела на маленькие веранды и низкие крыши и удивлялась, как же там живут люди. Может быть, в этом мире только маленькие семьи, которые обитают в одной комнате, совмещая спальню с кухней? Хотя Андрей вроде говорил, что спальни находятся под землей… Но кроме спален в доме еще должны быть комнаты, кухня, ванная. Как же тут обходятся без окон? Круглые сутки сидят при электрическом свете? Девочка остановилась, чтобы перевести дух и осмотреться. Рогонда была похожа не на город, а скорее – на многоярусную деревню.
– Эй, чужестранка! – окликнул ее Кирюха. – Если затошнит, не плюй себе под ноги, мы вышли из пояса рыбаков и бедняков. Ты и так бродяжка, не хватало еще тебе внимания каменщиков – службы порядка мэра! Крыша над головой будет точно, но она тебе не понравится, в подземельях каменщиков даже среди детей полно отмоллюзгов и пиратских волчат. Вряд ли тебе подойдет их компания.
– Я постараюсь, – кивнула Маша, оторопев от подобной информации.
Сказать по правде, ей уже было намного лучше. Может быть, из-за того, что ее способности сквозняка помогали ей быстрее адаптироваться к новому миру. Ветер с рыбной базы не казался уже таким противным, улица словно посветлела под серым небом. Девочка, чтобы передохнуть, на минутку оперлась рукой на каменистую изгородь, украшенную высокими горшками с растениями, чьи листья напоминали папоротник. Селедка тоже с неохотой остановился. Дома вокруг были такими же небольшими, как будто на одну-две комнаты. Правда, здесь, в богатом районе, окна и двери украшали витражи или мозаика из разноцветного стекла, и тротуар покрывали не круглые камушки, а затейливо выложенная плитка с ракушками. В маленьких садах у домов виднелись низкие фруктовые деревья, только, что за фрукты на них росли, Маша не могла разглядеть. Затем девочка посмотрела вниз, на район, из которого они с Селедкой уже вышли.
Улицы и дома образовывали странный рисунок – словно круги, большие и маленькие, располагались на разной высоте. Все крыши были наклонены в сторону моря, из каждой торчала здоровенная квадратная труба. Далеко внизу Маша увидела порт со множеством современно выглядевших кораблей, здания, похожие на промышленные предприятия, и, наконец, узкую голубую полоску моря.
– Красиво, да? – ухмыльнулся Селедка.
– Какой странный город… – пробормотала девочка. – Что-то мне он напоминает.
– Дай угадаю – морской желудь на створке мидии?
– Я никогда не видела морской желудь, кажется…
– Ну, тогда не знаю. Лично мне Рогонда всегда напоминала морской желудь. Это такие белые штуки, которыми бывают усыпаны ракушки и днища кораблей. Дальше идем или нет?
– А ты уверен, что ваша Капитошка меня примет?
– Во-первых, не называй ее Капитошкой. Капитолина Андреевна, только так! – Селедка поднял палец вверх. – Иначе она с тобой и разговаривать не будет. Была директором нашей школы, пока не увлеклась овощами и фруктами. У ее сына аллергия на рыбу, и супружник Капитошки принялся возить сюда крупу, муку, овощи, фрукты, а она начала продавать излишки. Мол, продукты хорошие, да и дорогие. Но притом оставалась директором школы. И вот, год назад заявился к ней наш мэр и говорит: «Вы педагог или торговка? Извольте определиться! Не имеете права торговать, пока работаете в школе». Она и ушла. Сделала к своему дому пристрой, завела в нем магазинчик, где торгуют овощами, фруктами, иногда крупой, но никогда – рыбой, за что мы с ребятами ей и мстим. Из школы-то ушла, а такой же вредной осталась, как была.
– Спасибо, что предупредил. Но ты сказал – во-первых. А будет ли во-вторых? – поинтересовалась девочка.
– Будет! Ты непременно должна понравиться Капитошке, иначе у тебя не останется другого выхода, как идти к отмоллюзгам. Вот куда я тебя провожать точно не стану! В любом случае найди себе ночлег до того, как зазвонят колокола. Вопрос жизни и смерти!
– А кто такие отмоллюзги?
– Те, кто много улыбается и много обещает. Орден великой и ужасной ракушки или как ее там… Поверишь им – и станешь морским тельцем. Никогда даже не разговаривай с отмоллюзгами! Поняла?
– Если честно, ничего не поняла, – пригорюнилась Маша.
– Вот же пуховая идиотка! – в сердцах воскликнул Селедка. – Заставили же меня с тобой нянькаться… Шел бы Андрей, ему бы терпения хватило. Ну хоть главное запомни: Капитолина Андреевна – хорошо, отмоллюзги – плохо. Ночью по улицам не бродить. Или для тебя и это слишком сложно?
– Да нет, не сложно, – примирительно сказала девочка. – Ты очень хорошо все объяснил. А где живет Капитолина Андреевна?
– Да пришли уже, – буркнул мальчик и остановился перед небольшим домом. – Любуйся – «Корзинка с фруктами». Значит, так: заходишь, представляешься, стараешься разжалобить. На улицу не выходи! Будет гнать – держись, за что хочешь, но оставайся под крышей. И главное, плачь, она этого не переносит. Все поняла? Птичий хвост, да кого я спрашиваю…
– Ты меня здесь одну бросишь? – испугалась девочка.
Селедка огляделся по сторонам и надвинул шапочку на глаза:
– Если Капитошка тебя увидит хоть с кем-то из нашей компании, она ни в жизнь тебя не пустит, поверь мне. Кстати, вдруг из окна меня заметит? Так что я побежал, а ты, Маня, действуй. Удачи!
Селедка припустил обратно, вниз по улице, по направлению к кварталу рыбаков и бедняков. А Маша вздохнула и, поправив шапочку и шарфик, приблизилась к указанному магазинчику. Обратила внимание на то, что у него имелось два входа – первый, парадный, был украшен разноцветной мозаикой, там висела небольшая табличка с надписью мелом: «Скидка на последние запасы гречки. Срочно. Новых поступлений гречки в ближайшее время не ожидается. В продаже свежие помидоры. Срочно!» Табличку обвивала гирлянда из разноцветных огоньков, и такая же шла по периметру закрытого ставнями окна. Второй вход вел в пристройку. Он был узкий, с маленьким кривым крылечком, зато дверь оказалась основательная, в раме из серебристого металла. Пока девочка раздумывала, как ей войти, дверь на парадном входе распахнулась, и из-за нее показалась чья-то спина. Маленькая ростом, худенькая женщина средних лет, одетая в синий халат и синюю шапочку, пятилась, волоча за собой огромный деревянный ящик, набитый соломой. Маша, недолго думая, подскочила к ней и тоже ухватилась за ящик, чтобы помочь.
– Не надо, – буркнула незнакомка.
Но Маша не отпустила, прилежно доволокла ящик до груды таких же ящиков у забора.
– Я не просила о помощи, но все равно – спасибо. – Женщина стянула с головы шапочку, волосы у нее оказались в красную и желтую полоску, лохматые, в их укладке угадывались сильно растрепавшиеся тонкие короткие косички, штук пятьдесят, не меньше. – Фу, упарилась… Тяжело одной выполнять всю работу. А ты кто такая? В магазин шла или мимо?
– В магазин. Я искала Капитолину Андреевну, мне посоветовали к ней обратиться. – Маша рассматривала свои пальцы – ей показалось, что она занозила руку.
– Ну, я Капитолина Андреевна. – Женщина смерила девочку взглядом. – Ты чья?
– Ничья. Меня зовут Маша Некрасова, – заторопилась объяснить девочка. Она все-таки нашла занозу, но никак не могла ухватить ее кончик пальцами, что ее беспокоило и мешало соображать. – Мне сказали, вы можете меня приютить. Денег у меня нет, но я могу отработать. Говорят, вы лишились служанки.
– Так, пошли… – Капитолина Андреевна схватила Машу за больную руку и поволокла за собой.
Перед магазином она усадила ее на лавку, прямо под окном магазина, где светил большой полукруглый фонарь, внимательно осмотрела занозу и вдруг нагнулась и вытащила ее зубами. Потом достала из кармана крохотный флакончик духов и капнула на ранку. Маша успела только пикнуть.
– Какие у тебя, девочка, руки холодные. Замерзла? Сиди здесь!
Женщина ненадолго скрылась за дверями магазина, а вернулась с большой вязаной кофтой в руках. У кофты был полураспущен рукав и опален подол, но она, несомненно, была очень теплой, и Маша, не привередничая, мигом натянула ее поверх футболки.
– В общем, так… – Капитолина Андреевна встала напротив Маши и уперла руки в бока. – В служанки ты не годишься – хиленькая, маленькая, а мне нужно ящики с яблоками таскать и мешки с капустой. Куда уж тебе… В приемные дочки – тоже. У меня своих детей трое. Прокормить-то я бы тебя прокормила, подумаешь, лишнюю тарелку супу налить или каши положить… Но спать негде. Разве что на мешке картошки.
– Да мне все равно где… – заикнулась было Маша.
– Не перебивай! Терпеть этого не могу! Я сейчас займусь своими делами, а ты будешь сидеть здесь. В магазин не суйся, но и не уходи никуда. Я что-нибудь придумаю и пошлю за тобой еще до Черного Часа. Посоветуюсь кое с кем… Может, кому-то нужна служанка или сир…
– А как вы узнали, что я сир, то есть что у меня магия есть?
– Никак, – сердито буркнула женщина. – Номер мне свой скажи…
– У меня никогда не было ракушки.
– Это осложняет дело. Ладно, просто сиди и жди. – Капитолина Андреевна повернулась и решительно направилась к крыльцу.
– А вы не забудете? – рискнула уточнить девочка.
– Что я, совсем уже?! – возмутилась женщина, постучав себя кулаком по лбу. – В общем, сиди. Кстати, ты голодная?
– Немного, – сдержанно ответила Маша. Сказать по правде, она действительно чувствовала голод – в школе не доела обед, а дома поесть не успела.
– Значит, поставлю греться суп, – кивнула женщина и ушла в магазин.
Маша посидела немного на скамейке, рассматривая все вокруг. Очень быстро у нее замерзли босые ноги в резиновых шлепанцах, и она поджала их под себя, вытянув полы кофты. Помогло мало, девочка мерзла все больше, настолько, что дала себе слово: когда станет невыносимо – она обязательно зайдет в магазин и поступит, как велел Селедка, то есть вцепится в дверной косяк, чтобы Капитолина Андреевна не смогла выкинуть ее на улицу. Мимо проходили люди, косились в Машину сторону, но никто с ней не заговаривал. А у девочки уже в глазах рябило от черно-белых полосатых водолазок и колготок – жители Рогонды обожали тельняшки, непромокаемые рыбацкие плащи, широкополые шляпы, банданы, длинные шарфы и кожаные жилеты, и все поголовно носили на ногах высокие шнурованные ботинки с ребристой подошвой, напоминающей гусеницы танка. Также здесь явно были в моде косы…
Маша провела рукой по своей голове, раздумывая, не заплести ли и ей косички, чтобы не очень отличаться от местных жителей, как вдруг наткнулась за завернутыми полями шапочки на маленький листочек бумаги.
«Привет! Давай дружить! Я буду тебе писать, когда смогу, только ты ничему не удивляйся. Идет? Я твой друг, возможно, пока единственный друг в этом городе, и я постараюсь тебе помочь, чем смогу. Тебе было сказано, что делать, вот и делай. Удачи! Все будет хорошо».
Маша обалдело смотрела на записку. Потом повертела в руках и еще раз перечитала. «Это мне письмо? А как оно попало в шапку? Шапка-то Андрея… Может, он мне написал? Нет, не успел бы, он же сразу мне шапку отдал. Наверное, кто-то ему написал, а он прочитал и в шапку положил, а потом забыл», – подумала девочка и спрятала записку в карман.
– Эй! – вдруг услышала Маша и отвлеклась от созерцания прохожих.
Рядом с ней стояли трое ребятишек, два мальчика и девочка. На первый взгляд лет по семь-восемь. Похожи, как близнецы, но девочка все же выглядела старше. Одеты в такие же, как сейчас на Маше, длинные вязаные кофты, правда, новые. Девочка держала в руках желтую пластмассовую кружку, в которой что-то дымилось и аппетитно пахло.
– А? – ответила Маша.
– Мама прислала тебе супу. – Девочка осторожно передала ей кружку. – И просила напомнить, чтобы ты пока не мешала. Она о тебе не забыла.
– Спасибо, – смущенно отозвалась Маша.
В чашке был простой мясной бульон с одним луковым колечком, теплый и несоленый. Она выпила, сколько смогла, и вернула кружку девочке. Стало теплее, но есть хотелось по-прежнему, казалось, что бульон булькает в желудке. А дети так и стояли рядом с ней, пристально рассматривая из-под низко надвинутых шапочек.
– Ну? – спросила их Маша, смущенная таким пристальным вниманием.
– Жди маму, – повторила девочка. – Ни с кем никуда не уходи.
– Я поняла уже. Дальше что?
Дети не ответили, продолжая сверлить ее глазами. Вдруг по притихшим улицам раскатился удар грома.
– Что это? – испуганно вскочила Маша.
Замерзшие ноги внезапно сильно закололо, и она вынуждена была присесть обратно, чтобы растереть их. А когда Маша снова подняла голову, дети исчезли.
Улицы медленно пустели. Небо и без того было сумрачным, но сейчас оно со стороны моря медленно наливалось чернотой, в которой посверкивали молнии. Во мраке хорошо было видно бледно-желтые фонари на кривых улочках, словно светящиеся змейки взбегавших к «Корзинке с фруктами». Начался дождь, девочка накрыла голову кофтой, но не решилась постучаться в дверь магазина.
– Ну вот, все меня бросили… – Маша села обратно на скамеечку и пригорюнилась. Она промокла и совсем продрогла. – Никому я в этом мире не нужна, никто мне не поможет…
– Великая Сердцевидка! Не говори так, милая! – вдруг ахнул кто-то прямо над ее головой.
Девочка увидела перед собой довольно полную девушку лет восемнадцати, одетую в странную тунику с вышитой обыкновенной круглой ракушкой. У девушки была забавная прическа – словно две огромные улитки приклеились за ушами, так она завернула свои косы. Незнакомка держала широкий четырехугольный зонт. Она раздвинула его ручку и воткнула ее рядом с Машей, освободив руки.
– Вот, возьми плед, ты совсем замерзла! – Девушка укрыла Машины плечи пледом, а потом достала из кармана сверток: – У меня с собой кусочек морского хлеба, поешь!
– Спасибо… – Маша начала осторожно жевать зернистую массу со вкусом вареной рыбы. Пища оказалась совсем невкусной, но выплюнуть было неловко.
– Как тебя зовут?
– Маша Некрасова.
– Машенька, ты можешь звать меня сестрой. Меня все так зовут. Почему ты сидишь здесь? Приближается гроза! И Черный Час не за горами! Тебе нужно скорее домой!
– У меня нет дома, – покачала головой девочка. – Я впервые в этом городе. Никто не хочет меня приютить. Наверное, придется спать здесь…
– Какой ужас! Ты собираешься встретить Черный Час на улице? – Девушка в испуге прижала руки ко рту.
– Я спрячусь где-нибудь. Ну, вот залезу под ящики… или переберусь через забор в сад. Меня там никто не найдет.
– Но тебе нельзя оставаться на улице в Черный Час! Когда он наступает, Тьма накрывает город, и весь мир сходит с ума. Все становится враждебным, опасным, не таким, как днем. Не говоря уже о самом страшном – о Ночных Птицах Рогонды, которые уносят людей в свои гнезда, на прокорм птенцам. Разве ты не знаешь?
Маша бросила взгляд на дверь магазина и увидела, что разноцветные гирлянды на двери и на окне погасли. Неужели хозяйка ушла спать и забыла о ней?
– Знаю. Но я хорошо умею прятаться.
– Это не поможет! Послушай меня. – Девушка приблизилась к Маше и взяла ее лицо в ладони, чтобы девочка взглянула ей в глаза. – Я иду домой, в Орден. Мои друзья не будут против, если я приведу тебя, мы часто подбираем на улице тех, кто лишился крова. Поверь мне, мы не обидим тебя, ты сможешь уйти утром, если захочешь. Но сейчас, ради спасения твоей жизни, ты должна пойти со мной.
– Орден? – переспросила девочка.
– Орден Великой и Святой Сердцевидки. Мы поклоняемся ей и ждем Великого Сошествия… но это долгий разговор. У нас нет ненужных и голодных, мы все поддерживаем друг друга, делимся едой и помогаем спрятаться от Ночных Птиц Рогонды. А сейчас мы должны торопиться. Скоро колокол ударит…
«Черта с два пошла бы я куда-то с ней, будь я дома! – подумала Маша. – Позвонила бы папе, маме, вызвала милицию… Но я не дома. И в последние пару часов только тем и занимаюсь, что ищу, у кого бы мне переночевать. Девушка на вид безобидна, и про Черный Час с Ночными Птицами она не лжет. Но не об этом ли Ордене предупреждали ребята?» Пока Маша лихорадочно искала выход, издалека послышался удар колокола.
– Вот, колокол уже бьет! С третьим ударом наступит Черный Час! Скорее идем отсюда, ведь до пещеры Ордена Великой Сердцевидки еще полквартала. Если мы не поторопимся, нас могут не впустить, и тогда мы пропали. Пойдем! Ты ведь не хочешь, чтобы я погибла из-за тебя?
Девушка протягивала Маше руку, но та еще сомневалась. И оглядывалась на магазин. А оттуда не было слышно ни шороха, сквозь ставни не видно и проблеска. Между тем улицы совсем опустели, только свет фонарей да дым из квадратных труб говорил о том, что город не вымер. Девочка подошла к окну – изнутри не доносилось ни звука.
– Скорее! – повторила девушка. – Или я уйду без тебя!
И она действительно сделала несколько шагов прочь. В этот момент вдалеке раздался слабый женский крик. Голос был незнакомый, но слова заставили девочку вздрогнуть:
– Маша! Маша Некрасова!
– Кому-то здесь известно мое имя… – прошептала девочка, оборачиваясь и прислушиваясь.
Девушка из Ордена тоже остановилась.
– Маша! Никуда не уходи! Я за тобой, слышишь? – Незнакомку не было видно в сгущающихся сумерках, но по голосу чувствовалось, что она запыхалась.
– Великая Сердцевидка! Это же они! – воскликнула девушка и, схватив Машу за руку, потащила ее за собой.
– Кто – они? – не поняла Маша, послушно переставляя ноги, но по-прежнему оглядываясь.
– Ночные Птицы! Их шаманы могут копировать человеческий голос! Они летят за тобой, бежим!
– Почему? – Маша нехотя тащилась за девушкой, неумолимо тянувшей ее за руку.
– Ты же сама сказала, что впервые в нашем городе… Кто может звать тебя по имени? Кто может прийти за тобой? Тебя заманивают Птицы! Бежим!
– Голос незнакомый, но…
Колокол ударил во второй раз. Окна в ближайших домах зазвенели, эхо раскатилось по узким улочкам. И девочка не выдержала. Неожиданный звук так напугал ее, что она вцепилась в свою спутницу и буквально побежала, хватая ртом холодный влажный воздух и кашляя.
– Скорей! Она, кажется, от нас отстала! – торопила ее девушка.
На пути оказалась крутая каменная лестница без перил. Машина спутница привычно одолела ее в два счета, а у девочки на последних ступеньках начали подкашиваться ноги. Затем снова узкая улица. Качающиеся желтые фонари. Две изломанные тени на стенах домов, на каменных изгородях. Скрип ракушек и камней из мостовой под их ногами. Хлоп, хлоп – закрываются ставни и двери, щелк-щелк – запираются замки.
Несколько крутых поворотов между высоких заборов – и беглянки очутились перед высоким крыльцом с круглой деревянной дверью. На одной из них висел латунный колокольчик. Девушка выпустила руку Маши и принялась трезвонить в него изо всех сил. Прошло несколько секунд. Тишина. Девушка выпустила колокольчик и прижалась ухом к створке. Маша оглянулась на улицу, по которой они бежали. Рогонда сияла перед ней разноцветной бисерной россыпью огней. И вдруг огни начали исчезать. Слева и справа ярче вспыхивали и тут же гасли крохотные искорки далеких фонарей, темнели окна, словно к Маше приближалась со всех сторон живая жуткая тьма. Девочка метнулась к своей спутнице, которая продолжала напряженно слушать то, что происходило за дверью.
– Почему они нас не пускают? – воскликнула Маша.
– Тише! – ответила девушка.
И в этот момент дверь распахнулась. На пороге возникла фигура в белом, в руках у нее был желтый фонарь.
– Скорее!
Тот, кто их встречал, открыл фонарь и перевернул его, оттуда высыпалась светящаяся пыль и погасла. Девушка снова вцепилась в Машину руку, даже царапнула ее ногтями, затаскивая внутрь. Но Маша еще раз обернулась на потемневшую Рогонду и увидела – где-то далеко внизу, там, где минуту назад еще сиял огнями порт, глубокую темноту разрезал острый луч маяка. После этого дверь захлопнулась, и девочка оказалась в темноте, ослепшая и словно оглохшая. Единственным ощущением были цепкие пальцы девушки на ее запястье.
– Иди осторожно, – прошептала та.
Маша шагнула во тьму и тут же обо что-то споткнулась. Кто-то обнял ее за плечи, не дав упасть, и прошептал на ухо:
– Не шуми и ничего не бойся.
Маша осторожно двигалась в темноте, нащупывая ногами пол. Затем на ее плечи надавили сверху, заставляя сесть.
– Ох и умаялась я с ней, – шепотом пожаловалась кому-то девушка. – Она вообще не знает, что такое Птицы. Дайте воды!
– Тихо! – шикнул кто-то. – Колокол бьет в третий раз!
Колокол снова ударил, и эхо от него превратилось в гул, потом в рокот. И вдруг все смолкло. Наступила гробовая тишина. Маша не видела ровным счетом ничего, но ощущала, что рядом с ней находятся люди. Их было много, и они старались не производить ни звука. Сердце у девочки колотилось как бешеное. Где-то высоко зазвенел комар и тут же смолк.
Маша сидела несколько минут, не шевелясь, напряженная и испуганная, вся обратившись в слух. Постепенно ее дыхание после бега выровнялось, девочка начала успокаиваться. Провела рукой вокруг себя – она явно сидела не то на тонком матрасе, не то на толстом одеяле. Ей захотелось прилечь, но она боялась спросить разрешения. Еще несколько минут молчания и почти неслышного дыхания невидимых людей. Потом Машиного плеча кто-то тихонько коснулся и прошептал на ухо:
– Можешь лечь и уснуть.
Маша легла на матрас, на котором сидела. Кто-то укрыл ее пледом и отошел, крадучись. Потом из разных уголков комнаты начали доноситься шорохи – люди укладывались спать. Никто не разговаривал. Неподалеку от Маши детский голос прошептал:
– Мама, хочу пи-пи.
– Терпи.
– Не могу!
Звякнула дужка ведра.
Маша решила закрыть уши руками. И в этот момент раздалось негромкое хлопанье крыльев. Шорохи тут же прекратились. Люди замерли, затаив дыхание.
Слышно было, как снаружи, за окнами, порхнула птица. И еще одна. Потом раздался выстрел – и все выдохнули. Эхо повторило звук выстрела несколько раз. Затем донесся далекий смех. И снова наступила тишина.
Маша лежала, закутавшись в плед до подбородка, и таращилась в темноту. Все слушала напряженно и мучительно и думала, что не заснет до утра. Так и будет лежать и слушать. Хлопанья крыльев больше не было. Началась гроза – лил дождь, и громыхал гром. Девочка натянула поплотнее шапку на уши и обмоталась сверху шарфом, чтобы ничего не слышать. Шарф пах шерстью и пряностями, перед глазами встал, как живой, Андрей. Он улыбался, и Маша вдруг перестала бояться, успокоилась и закрыла глаза. Она не заметила, как уснула, и снилось ей одно и то же – гроза, дождь.
А потом вдруг проснулась.
Косые солнечные лучи проходили сквозь узкие витражные окна, дрожали разноцветными солнечными зайчиками на каменных стенах. Маша находилась в полукруглой комнате одна. Повсюду лежали матрасы и разноцветные спальные мешки, пол покрыт толстым пестрым ковром, и его узор напомнил девочке осенние листья. Посреди комнаты виднелась лестница вниз, слева была круглая арка из светлого песчаника, занавешенная шторой с изображением круглой раковины. Из-за нее вкусно пахло едой…
Маша почувствовала, что ужасно проголодалась, вчерашний бульон у Капитолины Андреевны и кусочек «морского хлеба», которым угостила девушка, совершенно не насытили ее. В последний раз девочка нормально ела еще в школе… На обед были рыбная котлета с рожками и яблочный компот – обычная школьная еда. Маша никогда ее особо не любила и оставила на тарелке больше половины, но сейчас отдала бы за нее все, что угодно. Хотя у нее ничего и не было… Девочка сглотнула слюну и выбралась из-под пледа. Шапка Шамана свалилась с нее во сне и лежала рядом с матрасом. Маша сложила ее пополам и засунула в карман кофты, попыталась пальцами расчесать волосы, заново обмотала вокруг шеи шарф, посмотрела на свое отражение в крошечном зеркальце точилки. Видно было немного… Собравшись с духом, девочка приблизилась к арке – она шла на вкусный запах, словно крыса за волшебной дудочкой в известной сказке. И не смогла остановиться, даже услышав голоса.
– Они работают в городе. Все, кроме старших братьев и сестер. Четверо новичков в огороде.
– Если мы пришлем за ящиками морское тельце, его никто не увидит.
– Не стоит, скоро первое занятие с новичками. Оно напугает их сильнее Черного Часа. Птицы тебя забери, кто это?
Последний возглас относился к Маше, которая как раз перешагнула через порог, немного смущенная.
В комнате находилась женщина средних лет, очень румяная, и невысокий толстенький мужчина со странной прической – лысину окружали волосы, закрученные нарочно, как раковины улиток. Спереди и сзади на его одежду были нашиты изображения ракушек, причем на спине уголок аппликации оторвался и загнулся. Мужчина с возмущением смотрел на пришелицу.
– Девочка новенькая, – поспешила его успокоить румяная женщина, – ее вчера ночью привела средне-младшая сестра. Она совсем чужая здесь, не знает о Рогонде ничего, ни о Черном Часе, ни о Птицах, ни о… других вещах.
– Надеюсь! Кто много знает – долго не живет, а кто болтает – тем более!
Мужчина грозно воздел палец и широким шагом вышел из комнаты. Прошел мимо Маши так небрежно, что задетый им ковер чувствительно ударил ее по спине. Девочка в изумлении отошла от арки.
Комната была одновременно и кухней и прихожей, здесь стояли желтые пластмассовые столы и стулья, полукруглая печурка, похожая на бочку, а также вполне современного вида плита и холодильник. За холодильником большой пирамидой высились мешки и ящики. Что в них могло быть, Маша не представляла себе.
– Я кухарка. Лучше меня так и зови, а то запутаешься, – деловито засуетилась румяная женщина. – Иди во двор, там душ и туалет, а потом, не мешкая, возвращайся. Завтрак ты проспала, но я накормлю тебя перед занятием. Если ты задержишься, останешься голодной, так и знай. Средние сестры не любят учить тех, кто жует!