– Так, – Завадский устало глядел на сидевшую перед ним Ирину, – значит, фамилия её Семёнова? Алиса Семёнова? Ты записываешь? – обратился он к Чайкину.
– Угу, – ответил тот, стуча по клавишам компьютера.
– А отчество? – спросил Завадский.
Ирина пожала плечами и оглянулась на Чайкина. В маленьком кабинете было душно и пахло мужскими носками. Ирина была уверена, что это пахнут носки Завадского. Он сразу ей не понравился – грубый, неопрятный. Не то что Чайкин!
– Стало быть, отчества не знаете, – проговорил Завадский, рассматривая заусенец на большом пальце левой руки. – Ну а что ещё можете сообщить? Дата рождения,
место проживания?
– Дата рождения – шестнадцатое июня, мы как раз недавно отмечали, ей исполнилось двадцать пять.
Завадский медленно поднял на неё взгляд, пожевал губами и сказал:
– Уже что-то… Чайкин!
– А?
– Чем у нас тут воняет?
Чайкин принюхался и пожал плечами.
– Даже сосредоточиться не могу, – посетовал Завадский и покосился на Ирину.
– Вот зараза! – воскликнул Чайкин.
Завадский и Ирина синхронно посмотрели на него. Чайкин достал из ящика стола небольшой пакет с кусочком чего-то бело-зелёного.
– Совсем забыл, – пояснил он, демонстрируя пакет. – Я его ещё неделю назад купил – тётя Катя просила – и забыл здесь.
– Что это? – насторожённо спросил Завадский.
– Рокфор, – виновато ответил Чайкин.
– Выбрось сейчас же!
– Жалко…
– Я тебе дам – жалко! А я-то думаю…
Ирина громко рассмеялась и, глядя на неё, Завадский невольно улыбнулся, но сразу взял себя в руки и, посерьёзнев, спросил:
– Адрес проживания знаете?
– Чей?
– Подруги вашей.
– Да какая она мне подруга! Мы просто работаем в одном клубе… Работали.
– Ну хотя бы телефон её вы знаете?
– У меня записан, – Ирина достала из сумочки мобильник. – Вот! – Она продемонстрировала Завадскому экран телефона, на котором высветился номер.
– Спасибо. Теперь съездим в клуб. Начальство должно знать её координаты.
– Начальство не факт, а вот Витя точно в курсе.
– Стоп! – резко сказал Завадский. – Что ещё за Витя?
– Ну, бармен наш, – пояснила Ирина, – полгода у нас работает. Он сразу, как пришёл, на Алису запал, стал к ней подкатывать. Напористый такой! Ну, вот она и сдалась.
– Где он живёт?
– Октябрьская шестьдесят шесть, квартира двадцать
три, – выпалила Ирина.
Чайкин оторвал взгляд от монитора и строго спросил:
– А ты откуда знаешь?
– Так мне Алиса говорила. Я же сказала, мы день рождения ейный недавно отмечали.
– У Вити? – уточнил Чайкин.
– Ну да! А где же ещё?
Завадский схватился за голову. Ирина растерянно переводила взгляд с него на Чайкина, который тоже нервно теребил пальцами свои коротко стриженые волосы.
– Когда вы видели его в последний раз? – снова взяв себя в руки, спросил Завадский медленно, чеканя каждое слово.
– Так… ночью. На работе.
– Значит, они оба были на работе?
– Ага. Алиса там с каким-то мужиком зависла, а Витя всё косился на неё.
– С каким мужиком?
– Ну, такой, с бородкой.
– Старый?
– Да нет, не сказала бы. Ну… – Ирина бросила взгляд на Чайкина. – Постарше Андрея, но не такой старый, как вы.
Завадский кашлянул.
– Она, когда номер свой закончила, – продолжала Ирина, – мимо него проходила, он ей что-то сказал. Так она к нему за столик и подсела. Беседовали о чём-то.
– Ругались?
– Не знаю, не похоже. Алиса, наоборот, улыбалась даже. А он выпивку для неё заказал. Ей, правда, не полагается, но она велела: «неси», я и принесла.
– Дальше.
– Дальше выпили они. О чём-то ещё говорили. Я даже подумала, что они давно знакомы. Потом Алиса встала и в туалет пошла.
– А он?
– Он тоже. И всё. Больше не вернулись.
– То есть как это?
– Не знаю. Пропали, и всё.
– Может, они на улицу вышли?
– Нет, Сан Саныч, – вмешался в разговор Чайкин. – Клуб в подвале находится, практически под землёй, и сортир там же. А на улицу надо в другую сторону идти, по лестнице.
– Но не могли же они испариться! – возразил Завадский.
– Может, через кухню вышли, – предположила Ирина.
Завадский вопросительно посмотрел на неё:
– Это как?
– Ну, туалет – он там же, где кухня, а у них свой выход на улицу, чтобы продукты заносить и всё такое.
– Тоже по лестнице?
– Конечно. Только она в переулок выходит.
– Значит, бородатый с Алисой могли по этой чёрной лестнице незаметно уйти?
– Могли. Наверное.
– Вы его раньше видели?
– Кого? – спросила Ирина.
– Бородатого.
– Нет, не помню.
– А бармен?
– Бармена видела, конечно. Я же говорю, он у нас уже полгода работает.
– Я спрашиваю, бармен знал бородатого? Или бородатый бармена?
– Не-а. Витя только поглядывал на него волком, но не подошёл.
– А что он делал, когда Алиса с бородатым ушла?
– Витя тоже ушёл.
– Как? Сразу?
– Нет, не сразу. Через час, наверное.
– Во сколько это было?
– Я думаю, около половины третьего, да? – обратилась она к Чайкину.
Завадский вопросительно посмотрел на своего подчинённого. Чайкин сделал неопределённый жест.
– Ну, когда Андрей пришёл, его уже не было, – пояснила Ирина. – Это было без четверти три.
– Значит, ты ни бармена, ни этого бородатого не видел?
– Нет. И Алису тоже, – с сожалением в голосе ответил Чайкин, – допоздна на работе оформлял документы.
– Ну что же, подведём итоги. В районе половины второго ночи Алиса Семёнова покинула клуб с неким бородатым мужчиной, предположительно её знакомым, а через час, то есть в два тридцать, ушёл из клуба её сожитель, бармен Виктор Бакин. Всё правильно?
Ирина и Чайкин одновременно кивнули.
– Бакин мог приревновать свою сожительницу к бородатому, – продолжал Завадский, – и в порыве гнева убить её. Правильно?
– Витя? – воскликнула Ирина и тихо добавила: – Он, конечно, вспыльчивый, но чтобы убить… Он, вроде, хороший.
– Всякое в жизни бывает, да, Чайкин?
– Точно. Вроде хороший человек, а потом – бац! И убил кого-то.
– Отправляйся в клуб и хорошенько всё разузнай. Как он, кстати, называется?
– «Белла Донна», это по-испански – «красивая женщина».
– Ладно, поезжай. А я – к бармену домой, побеседую с ним.
– Сан Саныч, а можно я сперва Иру провожу? Она же прямо с ночной смены.
– Ну, проводи, – подумав, ответил Завадский. – Всё, по коням!
Телефонный звонок заставил вставшего было Завадского снова сесть за стол.
– Завадский, – сказал он, сняв трубку настольного аппарата. – Так точно, товарищ полковник. Есть! Сейчас буду. –
Завадский положил трубку на место и посмотрел на застывших в дверях Чайкина и Ирину. – Начальство на доклад требует. Доложусь и поеду к бармену. А вы чего встали? Давай, живо!
* * *
Екатерина Андреевна, успевшая переодеться в элегантный лиловый костюм и черную шляпку, прохаживалась возле отдела полиции, постукивая по асфальту металлическим наконечником зонта-трости. Завидев Чайкина и Ирину, она остановилась и приложила руку козырьком ко лбу.
– Там кто-то на нас смотрит, – указала Ирина.
– Так это тётя Катя, – небрежно бросил Чайкин.
– Та, что была в парке? Ни за что бы не узнала.
– Она умеет преображаться.
– Видимо, ждёт тебя.
– Не видимо, а точно. Ладно, ты тут посиди, а я спрошу, что она хочет.
Усадив подругу на скамейку, Чайкин решительным шагом подошёл к Романовой.
– Тёть Кать! Ну я же просил не приходить ко мне на работу!
– А я и не приходила. Я здесь, в сторонке, стою.
– Но люди же видят…
– Что люди видят? Можно подумать, меня тут никто не знает.
– Да в том-то и дело, что все знают. Ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? Чувствую себя младшеклассником!
– Ну хватит! – перебила его Екатерина Андреевна. – Завёл свою песню. Мы это уже обсуждали. Никто про тебя ничего такого не подумает. А в том, что на работу приходят навестить родственники, ничего стыдного нет.
– Но ведь к Завадскому…
– А к Завадскому некому ходить. Он один – как сыч.
– А к другим…
– Наверняка кто-то приходит. Жёны, например. Вот ты когда женишься, к тебе тоже жена приходить будет. Может быть.
– С такой опекой мне иногда кажется, я никогда не женюсь.
– И вовсе я тебя не опекаю. Я к тебе по делу.
– По какому делу?
– Сам знаешь.
– Нет, тёть Кать, пожалуйста. Завадский меня убьёт, если узнает, что я делюсь с тобой информацией.
– Это я тоже уже тысячу раз слышала. А на поверку всё оказывается совсем по-другому. Или тебе напомнить, сколько дел я вам…
– Помогла, помогла. Я помню. Но сейчас совсем другой случай.
– Все случаи – другие. Не бывает абсолютно идентичных преступлений. Заканчивай юлить и рассказывай.
Чайкин печально оглянулся на дремавшую на скамейке Ирину.
– Ну, хорошо, – сдался он и скороговоркой изложил Екатерине Андреевне всё, что им с Завадским было известно.
Екатерина Андреевна слушала очень внимательно, склонив голову набок.
– Да! – произнесла она, когда он закончил, и громко стукнула зонтом-тростью об асфальт. – Мотив ревность – довольно убедителен. Однако очень уж старомоден. Значит, Завадский собирается ехать к этому бармену Бакину? А какой у него адрес?
– Тёть Кать…
– Ладно, ладно! Ты сейчас в клуб?
– Иру провожу, а потом в клуб.
– Надеюсь, ты не забудешь взять запись с камер наблюдения?
– Тёть Кать, ну за кого ты меня принимаешь! – обиженно воскликнул Чайкин, а сам про себя выругался, что даже не подумал о такой элементарной вещи.
– Погляди, твоя подруга, кажется, окончательно погрузилась в объятия Морфея, – заметила Екатерина Андреевна. – А знаешь что, давай-ка я сама провожу её до дома, а ты отправляйся в клуб. И не забудь позвонить мне, рассказать, что ты там узнаешь.
* * *
– Сидит в своём кабинете, носа на улицу не кажет, – ворчал Завадский, нервно ведя машину по оживлённой улице. – Четыре часа прошло, а ему уже результат подавай. – Он снова взглянул на часы. – Сам бы хоть раз на территорию вылез. Только и знает, что поучать.
С начальством у Завадского никогда отношения не складывались. Всех руководителей он считал бездельниками и нередко позволял себе препираться со старшими по званию. А потому в свои тридцать шесть всё ещё был капитаном. Проклятый характер постоянно вставал на пути карьерного роста, и Завадский ничего не мог с этим поделать.
Вот и сейчас, выслушав претензии начальника отдела по поводу того, что до сих пор нет видимых результатов по убийству в парке, Завадский не сдержался и заявил, что если его и дальше будут задерживать по пустякам, то подозреваемый скроется, и вина за это целиком и полностью ляжет на руководство. Руководство на мгновение задумалось, а потом с криком «какого чёрта ты тут стоишь?», выгнало Завадского из кабинета.
Завадский свернул во двор дома номер 66 по Октябрьской улице и припарковался у второго подъезда. Стоял замечательный летний день. Светило солнышко, лёгкий ветерок трепал деревья, густо разросшиеся вокруг старых пятиэтажек. На детской площадке с криками и визгом резвились ребятишки, а их матери спокойно обсуждали какие-то свои, только им ведомые дела.
Завадский подошёл к подъезду и набрал на домофоне номер первой попавшейся квартиры.
– Да? – послышался через некоторое время недовольный мужской голос.
– Мосэнерго, проверка счётчиков. Откройте, пожалуйста.
Щёлкнул замок. Завадский потянул на себя дверь и, глядя в глазок торчавшей над домофоном камеры, показал ей язык.
– Забавно! – раздалось позади.
Завадский обернулся. Перед ним стояла Екатерина
Андреевна собственной персоной.
– Я тоже часто так делаю, – улыбнулась она. – Терпеть не могу все эти подглядывающие устройства. Хотя справедливости ради надо отметить, с их помощью удаётся раскрыть немало преступлений, не так ли?
– Что вы здесь делаете?