Прыгнувший на оконную решетку серый матерый плукс просунул лапу между прутьями и попытался схватить безрукого хромого зомби. Тот, поросший бурой и серой плесенью упырь, с большим старым рюкзаком на животе, с бесстрастной готовностью подался навстречу когтистым лапам.
– Вашу мать! – буркнул я, падая на пол и захлопывая ногой дверь.
Я еще успел откатиться в сторону и широко разинуть пасть, когда выбитая грянувшим взрывом дверь вылетела из проема вместе с косяком, беззвучно ударилась о противоположную стену, частично выбив оконную решетку. Комнату закрыло густое белесое облако едкой пыли, еще больше этого дерьма потянулось из курящегося дымом коридора. Глянув на лежащих в углах бойцов, я тряхнул звенящей головой и снова выглянул в коридор. Палата, напротив превратилась в руины, соседние стены легли, решетку вместе с плуксом выбило, с потолка капали кровавые капли густо замешанные со штукатуркой. Мы построим вам дом замешанный на крови…
Я кивнул Хвану на окно за нашими спинами и через пару секунд послышался грохот – бронированный призм всем весом ударил о покореженную решетку. Ему на помощь пришел орк и вскоре решетка сдалась. Парой жестов я велел проверить соседнее окно и получив утвердительный ответ, тут же приказал перебазироваться. Пора валить – я уже слышу топот множества ног, причем топот доносится со всех сторон сразу.
Первым двинулся Хван, попросту спрыгнувший на заросший бурьяном газон и поймав спрыгнувшую Джоранн. Рыжая ловко приземлилась и… обмякала со странным хрипом. На мгновение мне, стоящему рядом с подоконником и старающимся не забывать про дверь, откуда доносились яростные вопли, почудилось, что Джоранн напоролась на один из шипов призма и умерла в мученьях. Все оказалось хуже:
– Поймала флэш! – шипящим шепотом пояснил призм, тряся обмякшую девушку как куклу – Сука!
– В окно ее! – сквозь зубы процедил я и бросился к изуродованному дверному проему, где у пола наметилось движение.
Обугленная рука с лопающейся при каждом усилии кожей, втащила за собой хозяйку – обгорелую зомбячку юных лет, с прекрасно сохранившимся красивым лицом и с телом похожим на исполосованный, истоптанный и поджаренный мешок дерьма. Я не стал тратить драгоценный заряд батарей. Воспользовался топором, перерубая шею. Обезглавленное тело дернулось, махнуло культями, мне в лицо брызнуло гнойной сукровицей. Наспех утеревшись рукавом, я метнулся назад и с размаху пнул медлившее на подоконнике «мясо» – дружка Лео Сквалыги. Взмахнув руками, тот с коротким придушенным воплем слетел вниз, я спрыгнул следом и, подхватив медлительного придурка за шиворот, дернул за собой.
– Бросьте меня! – проныл тот на автомате, но, обернувшись, наткнулся взглядом на бегущих на шум драки зомбаков и с клацаньем захлопнул пасть.
У соседнего окна придурка подхватили жилистые лапы ругающегося орка, втянув внутрь. Я забрался сам, перевалившись за подоконник и рухнув на грязный и звенящий обломками кафельный пол. Коротко огляделся, дернул плечом:
– Сойдет. Нет! Не загораживай ничем окно, Рэк! Они знают тут каждую дыру и стенку. Все новое привлечет внимание.
– Понял.
– Передышка пять минут. Потом двигаем дальше. Что с Джоранн?
– Приходит в себя – доложил нависший над подругой призм – Вот это ее сложило флэшем. Вырубило прямо в воздухе. За секунду.
– Да ты сегодня прямо живчик – хмыкнул я, удивляясь разговорчивости обычно чуть подторможенного после эволюции Хвана – Что так?
– Так ведь жизнь какая яркая, командир! Охренеть!
– Не благодари – усмехнулся – Всем закинуться белковыми батончиками и пищконом. Добавить шизы. Как только скажу – двигаемся дальше. Рэк. Проверь что это за хрень в углу комнаты.
– Уже смотрел! Решетка стальная. Но выломать можно. А за ней вентиляционный короб. Вроде как протиснуться можно, командир. Но вот сука если мы жопами там встрянем… или кто-то один, но над нами…
– Не вариант – покачал я головой и впился зубами в податливый желтоватый батончик.
– Еще раз выскочим и пройдем снаружи? Может найдем способ взобраться по стене.
– Не – не согласился я – Нахрена? Мы пройдем коридором.
– Коридором? – ожил молчаливый мечник и для наглядности указал на ведущую в коридор дверь. За дверью кто-то дико орал, а через мгновение, будто для дополнительного нагнетания мрачной атмосферы, из-под забаррикадированной с обеих сторон двери вытекла струйка слишком уж красной и слишком уж яркой крови. Знакомый химический ненатуральный цвет. Кровушка раненного или убитого плукса.
– Коридором – кивнул я – Три минуты до выхода.
– Там ведь ад – без всякого страха заметил Рэк – Слышите хруст и хрип? Кажись кому-то хребет ломают. Месиво из гребаных тварей.
– Ага. Это нам и поможет. Что там Джоранн?
– Я в норме – хрипло ответила мне рыжая, медленно усаживаясь и первым делом хватаясь за дробовик – Дерьмо!
– Что видела?
– Маму.
– Как мило…
– Она била меня куском тонкого троса в черной изоленте. Хлестала по бедрам. Боль адская. А она била и говорила: «Только грязные шлюхи показывают в улыбке зубы! Ноги и губы надо держать сомкнутыми! Сомкнутыми! Только грязные шлюхи ходят в футболках с надписями! Бог создал для порядочных девушек скромные блузки с горловыми завязками! Сколько раз я тебе говорила – это грех! Грех! Грех! Не будь грязной! Не будь! Я очищу тебя!». Там было что-то еще… но я не запомнила. А вот этот момент прямо идеально. Этот и следующий – где я, изгибаясь от дикой боли, почти теряя сознания, хватаю лежащий на столе нож – стол в тени, а на нож падает луч солнца. Я хватаю нож и одним ударом срезаю маме половину левой щеки – вместе с отвратительной черной родинкой размером с изюмину. Я ударила… и боль сразу исчезла… Я чувствую только жгучие слезы счастья, стекающие по щекам…
– Мило – повторил я – Прямо даже пасторально. Счастливая семья. Подъем, гоблины! Время убираться из этой западни. Я иду первым. Остальные – как отрабатывали! И… эй! С-сука!
Ужом скользнувший вдоль стены любимец Лео Сквалыги рыбкой нырнул в окно. Ахнул от боли, явно встретив газон не ногами, а другой частью тупого тела. И тут же послышался торопливый топот – парень делал ноги. Первым оказавшийся у окна Каппа, опередивший орка на секунду, бесстрастно доложил:
– Бежит к деревьям. Резко свернул. Снова свернул. Бежит к нам.
Из-за окна послышалось панически-истеричное:
– Спаси-и-ите! Спаси-и-и! А-А-А-А!
И тишина…
– Его сожрала оранжевая тварь с огромной…
– Ему мандарин башку оторвал! – буркнул орк – Туда и дорога дебилу! Ну что?
– Отгребаем – кивнул я и помог оттащить от двери всякий старый хлам – кресло с рваной обивкой, металлический стол, боковину шкафа, несколько гремящих черепов и бейсбольную биту с надписью «Я почленяю!».
С той стороны имелся засов. Но если хорошенько постараться, то старую дверь легко можно отжать, а затем доломать. И мы получим проход в коридор, где сейчас происходило самое интересное. Всунув топор в щель между косяком и дверью, Рэк вопросительно воззрился на меня. Я замер у двери, обратившись в слух. Не обязательно видеть происходящее. Даже по шуму можно очень многое понять.
Правда мне сильно мешал крикливый дебил по ту сторону двери:
– Ищите их! Золотой лидер обещал! Вы слышали его слово! Во имя злата! Вернем себе статус, Прикормы! Я звеньевой Тупло говорю вам, братья – только злато! И ничего больше нам не надо! И…
Грохнувший взрыв заставил дверь застонать и пойти трещинами, в которые начал втягиваться едкий дым пахнущий чьей-то паленой шерстью. Вздрогнув еще разок, дверь выплюнула на пол несколько соединенных кровавым комком десны зубов и оскорбленно затихла. Из коридора послышалось еще более громкое:
– Ноги! Мои ноги! В жопу злато! Верните мои яйца! Верните мои яйца! Братья!
Я кивнул орку. И, когда дверь с облегчением рухнула, выйдя в коридор, улыбнулся корчащемуся на полу калеке, зажавшему окровавленный пах:
– Приоритеты меняются, да?
– Я… – выдохнул тот, смаргивая кровь с век.
Закончить ему не дали – Хван коротко ударил пяткой по хрустнувшей переносице и Тупло замолчал. Ему повезло – он не видел упавший ему на шею меч Каппы.
Оглядевшись и убедившись, что этот участок первого этажа временно вымер, я устремился в сторону шума – там, у лестницы на второй этаж, явно что-то происходило. Мы продвинулись шагов на пятьдесят и этот путь оказался максимально легким и не затратным. Перешагивая через мертвых, добивая еще живых и перешагивая уже через них, мы двигались к лестнице, а я внимательно рассматривал этих громогласных «Прикормов».
Мужики. Мужики. Мужики. Все в стальной броне, все накаченные, все на какой-то мощной химии, что выражается в венах тянущихся бесконечными толстыми буграми даже по лицам. Из оружия – огнестрелы и холодное. Мы миновали три десятка трупов этих рыцарей, но я не заметил ни одного игстрела. А вот дробовики – да. Патроны – а эти славные малыши тут же перекочевывали к нам, хотя я не позволял сбавлять темпа продвижения – тоже не редкость. Короче – они вооружены только своим, но не системным вооружением. Прически – там, где сохранились лица, волосы или головы – выглядели однотипными. Что-то вроде очень длинного гребня идущего от лба по макушке и собранного под шлемами. Ну хорошо хоть не по спинам распускают свои гривы…
Плуксы… их куда больше. Тут где-то полсотни мелких тварей, что хорошо знакомы мне еще со времен Окраины. Кусачая злобная мелочь опасная только числом и только для совсем уж тупорылых гоблинов. Вся эта масса разбавлена двумя десятками реально крупных чешуйчатых тварей. Замершие или еще подергивающие лапы, пробитая чешуя, размозжённые головы, уродливые пасти предназначенные для измельчения плоти и высасывания крови…
Вот оно… я только что поймал недавно упущенную мысль. Вот оно… Но не сейчас – задам вопрос позже. Как раз вон там, у лестницы, намечается какое-то затишье и…
От лестницы послышался хлопок слабого взрыва, разлетелись в стороны темные фигуры, ударившись о стены, решетки и потолки. По нам врезала слабенькая взрывная волна, принес с собой вонь.
Я невольно вздрогнул, когда из-за окон, с территории Зомбилэнда, донесся вой сирены. Ну надо же… система только сейчас очнулась? Или же выжидала специально, давая хаосу время разрастись? Нас – наглых гоблинов, что ненадолго пропадали с ее радаров – она уже должна была успеть засечь, когда мы бодро вынырнули из заброшенной постройки и рванули к корпусам.
И на кой хер тут сирена?
Предупредить сурверов, чтобы спрятались в свои бетонные норки и затихли?
Предупредить героев и претов, чтобы убирались с охваченной безумием территории?
А может это просто звуковой эффект очередного локального конца света и его цель проста – вызвать оргазм у всегда мечтавших о подобной жизни сурверов?
И самый безумный вариант – система выражала собственные эмоции и пела от радости? Ведь это гребанное болото наконец-то оживилось.
Если бы… тут все куда прозаичней.
– Чего воет? – поинтересовался двигающийся рядом со мной Хван, методично наносящий по дохлятине под ногами удары лезвиями.
– Взрывы – озвучил я свое самое логичное предположение – Тут звучат взрывы. Ну и чужаки подвалили мутные. Стой! Этих пока не режь. Каппа! С Хваном на пролет выше. Только не поскользнитесь на этом дерьме и не сломайте шеи. Ну-ка…
Лестница… вся лестничная коробка, походила на опустевшую банку из-под малинового или вишневого варенья. Пустая, но все стенки покрыты слоем густого яркого варенья. Вот и тут так же – обильное красное, немного желтого и белого, чуток черных вкраплений. Вонь концентрированная, неописуемая, какая и бывает, если полсотни еще не посравших разнородных тварей перемолоть в блендере, которым послужили несколько взрывов.
Мясо, мясо, мясо, кровавая медленно оседающая муть и прелестный розоватый туман, втягивающийся в наши ноздри.
– Круто живете – не мог я не позавидовать, опустившись рядом с оглушенным мужиком, лишившимся правой руки по локоть и тупо смотрящего, как его левую кисть доедает серый плукс лишившийся всех лап.
– Ты… – на мне с трудом сфокусировался мутный взгляд.
– Оди.
– Оди?! Мы шли за тобой… а ты за нами?
– Ага – улыбнулся я – Вы все подохли зря – я отдыхал в палате у входа, попивая апельсиновый сок и любуясь сучьими буками.
– Сучьи буки! Во имя крови!
– Брат! – ожил рядом тот, кого я считал трупом, рывком перевернувшись на бок, скидывая с себя ошметки тел – Брат! Я тут! Во имя крови!
– Тут Оди, брат! Гребаный Оди тут!
– Я убью его! – очнувшийся прикорм выплюнул темную кровавую массу, моргнул единственным глазом, явно пытаясь понять, почему его обе руки похожи на бесформенные обугленные палки – Я… вот дерьмо! Вот дерьмо! Но я убью тебя, Оди! Руку оторвало? Она найдет путь! Верный путь к своему месту на моем могучем теле! И сомкнется на твоей глотке, Оди! Так, брат?
– Так, брат! – поддержал его первый прикорм, продолжая глядеть на серого плукса пожирающего его плоть.
– Если оторвет ногу – она найдет путь! Верный путь! И даст пинка по гребаной жопе гребаного Оди! Так, брат?
– Так, брат!
– А если тебе вырвать глаз и засунуть тебе же в жопу поглубже – он найдет свой верный путь? – поинтересовался я лениво, бросив короткий взгляд сначала на мешающего калеку, а за тем на орка.
Поняв все правильно, Рэк с готовностью вытащил свинокол:
– Надо попробовать! Глаз в жопу – и пусть ползет к своему месту!
– Что? Эй… эй… Э-Э-Э-Э-ЭЙ-Й-Й!
– Та-а-ак… ну не всхлипывай ты так. Ведь мы его вставим и он доползет… вернется! А дерьмо… Слушай… лопнул твой глаз, прикинь? Вот жопа… считай зря потратили твой глаз на полную херню…
– А-А-А-А!
– Надоело – поморщился я и с облегчением вздохнул, когда лезвие свинокола прошлось по глотке захрипевшего прикорма, отправляя того в иной мир. Это позволило мне вернуть внимание к первому и теперь единственному рыцарю:
– Как вы прошли золотую грань? Понимаешь о чем я?
– Мы не гномы. Мы не гномы…
– А кто вы?
– Прикормы. Боевые прикормы.
– А поточнее? Скрывать тут нечего – я же не о размере члена вашего золотого лидера спрашиваю.
– Ты убил деву золотого рыцаря…
– Ты убил деву золотого рыцаря – передразнил я – Ну! Кто такие боевые прикормы?
– Башибузуки.
– Это еще кто?
– Обезбашенные – донеслось от Джоранн – Или «сломанные головы», «безумные», а может «берсеркеры».
– Это предположение?
– Скорее перевод. Но не знаю с какого языка.
– Мы воины – выдохнул умирающий рыцарь – Воины низшей касты. Я добровольно низший. Рожден в темном тупике Стального Окрая.
– Стальной Окрай?
– Моя родина. Я таскал серую слизь, дрался в темных коридорах, батрачил на бригады и звенья, пил самогон в грязных барах… и мечтал о лучшей жизни. А вот и моя лучшая жизнь – я умираю в луже крови, так и не став кем-то… я умираю гребаным никчемным гоблином из-за чужой мести по чужой черной сучке… дерьмо! Запомни мой номер, герой Оди – две двойки, тройка, две восьмерки, три нуля. Запомни мой номер. И выпей за меня.
– Если выживу – сделаем. Давай быстрей, гоблин. Или умирай или говори. У меня нет времени. Прикормы – боевая низшая каста служащая гномам?
– Да. Мы гоблины служащие гномам. Они выбирают гоблинов, предлагают хорошие условия. Но жить приходится в вечном сумраке. Мы живем так, где не видит Мать. Гоблинши прислуживают гномам, моют полы, протирают мебель, делают массаж и отсос. Гоблины идут на грязные работы. Или становятся прикормами. Хорошая кормежка, много муштры, много дающей силу химии и много боев на потеху зрителей. И надежда получить статус…
– Какой статус?
– Статус гнома! – выдохнул рыцарь и на его лице появился намек на мечтательную улыбку – Статус гнома… Но не суждено. Убей меня, Оди. Больше я не скажу ничего.
Молча кивнув, я коротко ударил, дождался, когда глаза разговорчивого прикорма потухнут, затем добил безлапого плукса и поднялся, указав окровавленным ножом вверх. Продолжаем. Продолжаем идти на медленно удаляющиеся звуки бойни.
– К нам гости – предупредил Рэк.
– Вижу – вздохнул я, прерывая движение и убирая ботинок от ступени залитой кровью лестницы – Побыстрее.
– Ага.
К нам спешила пятерка зомби. Жалкие противники – уже побывавшие в нескольких боях, красующиеся свежими рваными ранами, у двух содраны целиком лица, на темном сочащемся фоне диковато выглядят выпученные глазные яблоки, далеко не у всех на месте руки. Но бегут быстро и настроены решительно.
– Контроль – повторил я, глядя, как несущиеся зомби перепрыгивают горы свежего мяса, с каждым шагом становясь к нам все ближе – Гребаный контроль…
– Ты о чем, лид?
– Эти твари любят мясо. Они ранены. Им бы пожрать и восстановиться. Но они перепрыгивают вкуснятину и летят к нам… они под жестким командирским контролем, орк – я снова указал ножом в потолок – Он ведет их. Бросает в бой.
– В бой – повторил мои слова скользнувший вперед Каппа, одним ударом снося голову первому из противников. Поднырнув под когтистых запах, он полоснул по животу, вываливая кишки, а следом, резко присев и перекатившись, подсек колени второго. Я остался стоять на месте, глядя, как парни добивают тварей. Стоящая рядом Джоранн задумчиво поглаживала дробовик, явно жалея, что не может пустить его в ход. Все верно – оружие помощнее пустим в ход позднее. Хотя учитывая количество набранных нами патронов и тройку трофейных дробовиков – огнестрела можно не жалеть. А это что?
Наклонившись, я откинул в сторону чьи-то разодранные ребра и поднял из лужи облепленный мясом предмет. Поморщившись, опустил его обратно в кровь и хорошенько прополоскал. Поднял снова и широко улыбнулся – в моей руке сочился кровью револьвер. Щелчком откинув барабан, заглянул в каморы, вытряхнул на ладонь патроны. Шестизарядник. Под не слишком мощный патрон. Три патрона стреляных. Три целехоньких. Наспех вытерев находку, опустил все в поясную сумку и опять шагнул к лестнице. На этот раз проблем не возникло, и я быстро поднялся до второго этажа, где ненадолго замер на лестничной площадке. Покосившись на догнавшего меня Рэка, недовольно буркнул:
– Дыхание, боец!
– Чуток сбилось – признал орк – Торопился… исправлюсь…
– Ты сказал, что мандарин оторвал башку тому придурку.
– Какому именно? А! Понял. Ну да. Ударил лапой вот так – орк показал, как оранжевый плукс наносит удар передней лапой, сомкнув при этом пальцы – И башка улетела.
– А плукс?
– Замер на секунду… и побежал дальше…
– Контроль и тут – буркнул я.
– Да – согласился Рэк, убирая топор и берясь за дробовик – Плуксы ведь обычно сразу начинают кровь сосать. Ну или мозги. А этот… как солдат.
– Он и есть солдаты, Рэк. Солдаты мать его двух государств. В обороне армия вооруженных матерых зомбаков с их загадочным командующим. В нападении две силы. Большой отряд рыцарей-прикормов хотящих статус серебра или золота. И параллельно им стая плуксов ведомая Зеверой Отверженной.
– Откуда инфа?
– Так орал же тот золотой рыцарь.
– Ушлепок Туррион?
– Он.
– Ну да… отряд прикормов и стая с Зеверой. Погоди! Так Зевера это…
– Судя по имени – какая-то отверженная среди гномов, а может даже потерявшая статус баба. Но это просто догадка навскидку.
– Да я не про то… раз она ведет плуксов, то сейчас эта Зевера сидит в…
– В брюхе одного из плуксов – кивнул я – Сидит в живом мясном боевом скафандре и ведет стаю в бой.
– Охренеть! А я помню Клоаку жутким местом считал… а тут живая злая баба в жопе живого злого плукса… куда катится этот мир…
– Хватит стебаться. Двинулись вон к той горе пожеванных трупов.
– Двинулись. Сирена, лид. Она заткнулась.
– Она заткнулась – согласился я, удивленно вытаращившись на свои руки, которые, как оказалось, были заняты торопливой, но тщательной очисткой трофейного револьвера.
– Хорошая пушка.
– Вперед!
– Оди! – на подоконник шлепнулась сова с человечьим лицом – Ты… ой мля!
Сова с удивительной быстрой рухнула набок, канув за подоконник и выстрел Рэка ушел в пустоту.
– Д-д-дерьмо! – прохрипел орк, передергивая плечами – Я кажись наклал!
Снаружи послышался взрыв – вроде как сдвоенный, но прозвучали они практически одновременно. Сколько здесь смертников бродит? Каков запас взрывчатки?
Оконный проем перечеркнула уцелевшая сова, рванувшая куда-то в сторону и прочь от корпусов.
– Баба Яга! – я постарался вложить в это имя как можно больше рвущихся наружу эмоций – Вперед!
– Каргу небесную ждать не будем?
– В жопу!
– И поглубже!
На этот раз я не крался и не шагал. Перешел на бег, понимая, что надо поторопиться. Если я правильно оценил происходящее – а я сделал этот правильное – то сейчас происходит нечто крайне интересное.
Вырвавшиеся за нами из-под земли «прикормы» и «стая», две серьезные силы, рванули по нашим следам и вломились в здание. До этого момента у них все шло хорошо – по их пониманию. Но на самом деле процентов семьдесят из их числа тупо ошиблись и ломанули по заранее понятному сценарию – прямиком по гостеприимно широкому больничному коридору второго корпуса. Бежали уже вперемешку – прикормы бок о бок с плуксами. Обитающие в корпусе «нижние» зомби ошалели от такой оравы, но дали бой, без раздумий используя все имеющееся вооружение – в том числе бомбы смертников. Ожесточенные схватки и прогремевшие взрывы уничтожили до двух сотен рыл со всех сторон – плуксы всех размеров, зомби и прикормов. Остальная часть атакующих смяла сопротивление и прорвалась на второй этаж, где уже состоялось несколько сшибок – но при этом не столь ожесточенных. Вон ту и ту кучу мертвой плоти я за многочисленные жертвы считать не стану – там больше зомбиного гнилья инвалидного навалено. Теперь ближайшая к нам схватка происходит где-то в третьей четверти второго этажа и атакующие все еще нихрена не сообразили. Эти охреневшие от ярости, боли и желания получить статус ушлепки думают, что все еще преследуют нас, наседают нам на пятки, круша при этом наших соратников. Они преодолевают шаг за шагом, щедро поливая пол кровью и заваливая вспоротыми кишками. А мы тем временем осторожно идем следом, добивая чудом уцелевших, потихоньку обогащаясь информацией. И нас даже не слишком поджимают сзади – пусть ко второму корпусу и ломятся сейчас все аймы и ранды Зомбилэнда, но им не прорваться – где-то там под нами остались и прикормы и плуксы с их внутриутробным вожаком. По сути, мы сейчас меж двух огней. Но в этом вся соль. В этом вся выгода ситуации.
И все же…
Пробежав немалый отрезок коридора, приблизившись к очередной потасовке, откуда доносились жалобные вопли познавших истинную боль прикормов, я упал за гору трупов, рядом попадали остальные бойцы.
И все же…
Вытянув руку, я улыбнулся хрипящему рылу заваленному телами еще живому прикорму и оторвал кусок его сохранившей свежесть синей футболки. Не обращая внимания на агонизирующего гоблина пытающего достать зубами до моей щеки, я принялся полировать прополосканные в крови револьверные патроны, покачивая головой.
И сука все же…
– И сука все же, как не крути, нас сейчас ищет сука командующая прямо из жопы плукса! – не выдержал я и криво усмехнулся – Внутрижопный лидер боевого отряда! Дерьмо! Смеяться? Плакать? Вытащить суку из жопы плукса, вспороть ей брюхо и запихнуть обратно в жопу?
– Мне нравится про жопу! – заметил Хван.
– Наконец-то – буркнул я – Становишь жестче и внутри. А то был мороженкой в хитине.
– Таракан ванильный! – поддакнул всегда любящий чужое унижение орк.
– Урод тупой! – встала на защиту задумавшегося над мои словами призма.
Каппа остался молчалив.
– Вперед! – буркнул я и поднялся, не обращая внимания на чуть ли не потусторонние слова и искусственное уханье, доносящееся снаружи:
– Оди! Оди! Куда ты делся? Оди!
Но как же нудно!
– Оди! Оди!
Как хочется пристрелить эту птицу…
– Оди…
Пробежав пару окон, я не выдержал и рявкнул, избегая высовываться наружи и вообще маячить в центре оконного проема:
– Свали, ведьма! Подстрелят птичку! Или я сам это сделаю!
– Это все ты?!
– Я!
– Синий свет?
– Да!
– Надо что?
– Кассандра.
– Она только что вошла. Оплатила весь тамбур. Тащит с собой пятьдесят крепко вооруженных рыл. Движется маршем к первому корпусу.
– Передай ей – тут мясорубка! Пусть идет по нашим следам. И пусть боится подвала заброшенной котельной – оттуда и вылазят эти упырки.
– Уже нет! Мать дала приказа трем ближайшим сурверам. Отпустила с поводков.
– И?
– Несколько минут назад они закрыли ту дверь. Двое погибли там же и Мать взорвала их пояса. Третий уполз искалеченным. Он еще ползет навстречу одному из посланных мной сквадов.
– Подобрать или добить его послала?
– Подобрать! Я добра ко всем крому гребанного сученышка Джона Доуса, чтоб его во сне удушила его резиновая шлюха!
– Передай ему привет и скажи, чтобы не высовывался.
– Да пошел он! На кой он тебе сдался этот никчемный придурок?!
– Ну как… он же хочет всего ничего – фыркнул я, отодвигаясь от подоконника и уходя в тень – Стать легендарным сурвером, стать королем сурверов и сперва морально, а потом и физически отыметь старую гребаную Бруху.
– А?!
– Я ему обещал… придется сдержать…
– ОДИ!
– Не ори! – рыкнул я и, пригнувшись, снова рванул по коридору, нацелившись на следующую гору дохлятины, что напоминала очертаниями раздувший круассан. Откуда я знаю, как выглядит круассан? И что за странные слова лезут в мою разгоряченную голову? Шерше сука ля фам, лямур пу тюэ…
Сверкнуло.
Метрах в пятидесяти от нас из палаты выскочил факел и с воплем вылетел в окно. Следом выскочил еще один «огонек», что заметался от стены к стене, ударяясь о них и отскакивая. И третьим медленно вышел голый зомби в красной бейсболке, розовых огромных очках и с ранцевым огнеметом. Рванувшееся пламя поджарило до конца бегучий огонек и заодно опалило ту кучу дохлятины, которую я считал хорошим убежищем.
– Во дерьмо! – заметил я, вскидывая дробовик и залпом картечи разбивая розовые очки – Сними розовые очки, сука! Тут жопа!
Разбросав тухлые мозги огнеметчик завалился, продолжая нажимать на спуск и задирая ствол в потолок. Описав красивую огненную брызжущую дугу, пройдясь по стене, потолку и снова по стене, зомбак замер на боку, посылая пламенный сноп перед собой. Злое пламя, с ревом взбираясь вверх по стене и охотно расползаясь, окутало его фигуру, перекинулось на остальные тела. Подбежавший к нам визжащий «огонек» напоролся грудью на лезвие шагнувшего вперед Хвана и облегченно выдохнул, понимая, что невероятная боль наконец-то кончилась.
– Слишком долго он бегал – заметил я, перезаряжая дробовик.
– Да – кивнул Каппа – Да.
– Почему не отрубился от болевого шока раньше? – задумалась и рыжая, брезгливо морща нос – Накачан химией?
– Щас как… – начал Рэк.
Это был не взрыв. Просто хлопок. Топливный бак огнемета лопнул, превратив коридор в адскую домну перекрывшую нам путь. Ждать? Нет. Не вариант.
– По стене. Влево. Там нет решетки.
Пройдя через палату, расшвыривая ржавые кровати на колесиках, с примотанными к ними костяками и полу обглоданными телами, я добрался до окна, стараясь дышать через рот, чтобы не задохнуться от дикой вони. Вот куда попали те преты и герои, что были взяты зомбаками живьем. Их, с переломанными конечностями или хребтами, притащили сюда и бросили на кровати. Некоторых даже не пришлось приматывать. Зато каждого снабдили тугими жгутами у основания каждой конечности. Я могу поспорить на что угодно, что именно с конечностей пущенные на кормежку здешние обитатели и начинали жрать. Отожрал пятку и голень – на сегодня с тебя хватит, ублюдок, топай на пост! Следующий! Твое левое колено и часть ляжки! Жуй тщательней, не смей тянуться зубами к вкусному мягкому животу или тем жирным сиськами! Колено! Глодай колено, солдат! А кишками и печенкой займемся позже – это основное блюдо…
Сколько жили те, кого жрали живьем, откусывая по немножко каждый день?
А хрен его знает. Дай яйцеголовым эту тему и они, без малейшей брезгливости, глубоко изучат эту тему, а затем породят толстенную монографию. А мы… а мы простые гоблины и действуем тоже по-простому. Мы особо даже не задумываемся и просто шагаем дальше.
Прыгнув на стоящую у окна кровать, я вызвал стон у лежащего на нем бесполого трупа с обглоданной головой. Длинные светлые волосы содраны, скальп брошен тут же, темнеет изборожденная зубами макушка черепа, подергиваются жалкие ошметки на том, что некогда было даже не лицом, а лицевой костистой подложкой. От самого лица не осталось ничего. Как это вообще может жить? Почему в этом истерзанном теле еще теплится жизнь? «Это» еще ворочало головой и, наверное, думало, что говорит что-то, не понимая, что давно не имеет вырванной с корнем нижней челюсти и сожранного языка. Рэк коротко ударил ножом, перебивая почти сохранившееся, но уже темное от стремительно подступающей гангрены горло. Испустив последний вздох, дернувшаяся на кровати истерзанная жертва оросила кровавым плевком-стоном мой вставший на подоконник ботинок и затихла. Я недобро глянул на Рэка и орк развел лапами:
– Кто ж знал, что, делая добро, обляпаешься? Буду знать! Это на меня Хван так влияет!
Ничего не ответив, я глянул наружу, чертыхнулся, увидев пялящийся на меня закопченный и дырявый зомбо-обрубок украшающий газон, шагнул пару раз по узкому крошащемуся карнизу и заглянул в следующую палату.
Дерьмо…
Палата до потолка была завалена костьми. Сухими старыми костьми, рваньем и ржавьем. Все вперемешку. И тут не пройти. Дальше…
Третья по счету палата оказалась чуть свободней. Еще одна столовка. Но на этот раз блюда посвежее и поразговорчивей.
– Брат! Брат! – перепугано зачастил во весь голос примотанный тросом к постели парень, что был смутно мне знаком – видел его совсем недавно в городке – Оди! Это же Оди! Живем!
– Заткнись! – велел я и парень осекся, понятливо закивал.
Остальные остались безучастны. Трое хрипят, четверо стонут, двое в том почти конечном состоянии, когда ты во весь искусанный рот улыбаешься, шагая за грань откуда нет возврата, еще около десятка «живых пайков» давно почернели и медленно разбухают. Этим уже на все и навсегда плевать.
– Это жопа! Это жопа! – снова открыл пасть чернявый паренек, указывая слезящимися глазами на свои руки и ноги. Мог и без этих бешеных кивков обойтись – его конечности еще никто не жрал, но они уже побагровели, местами потемнели и в целом умерли, слишком туго перетянутые разорванной красной тряпкой. Кто-то из зомби-санитаров перестарался при подготовке пациента к оздоровительной процедуре пожирания.
– На этом ты ходить уже не будешь – вынес я диагноз бедолаге, пиная стетоскоп и перешагивая через череп насаженный на чуть ли не ведерную клизму – Лежи. Или ползи. Жди.
– Вытащите меня.
– Нет.
– Ладно… ладно… просто ослабьте жгуты! Ослабьте жгуты, герои!
– Ты совсем тупой? – скривилась прошедшая мимо кровати Джоранн и мягко провела отточенным ножом по темному горлу одного из агонизирующих, выпуская на ржавую сетку кровати вялую кровавую струю – В твоих конечностях скопился яд. Если снять жгуты…
Ее никто не слушал.
– Я прошу! Снимите жгуты! А ты молчи, дура тупая! Я с мужиками разговариваю!
– Помоги парню, Джоранн – велел я, не оборачиваясь – Он знает, что просит.
– Я знаю, что прошу, дура! Помоги мне!
– С удовольствием – улыбнулась рыжая, один за другим обрезая пережавшие кровь жгуты – Живи долго и счастливо… герой…
– Да пошла ты! Пошла ты! Я еще всех перетанцую!
– Заткнись – повторил я и парень заткнулся, закивал… а затем вдруг что-то задумчиво затих, удивленно уставившись в потолок.
Дальше я не смотрел. Открыв дверь, позволил упасть внутрь дымящемуся трупу и, мягко наступив на хрустящую зажаристую корочку его лица, шагнул, возвращаясь в коридор. Опять что-то чавкнуло и я испачкал уже второй ботинок. Коротко оглядевшись, я припустил вдоль стены, огибая трупы, перепрыгивая кусачих раненых. Закопченное оружие я уже не подбирал, с сожалением оставляя за спиной запасы патронов. Мы и так перегружены выше некуда, а облегчающей подсумки и хребты шквальной стрельбы пока не состоялось. Но состоится. Обязательно состоится…
У лестницы мы вынужденно притормозили, упершись в настоящую трупную гряду политую кровью. За грядой слышались стоны, хрипы, доносились звуки ударов, к потолку то и дело подлетали чьи-то обрубленные пальцы, лапы, а порой и головы. Как там весело… наступив на податливое плечо трупы, я приподнялся, глянул, оценил увиденное и выстрелил из двух стволов, целясь по ближайшему сцепившемуся квартету из трех зомби и одного стального рыцаря. Подпрыгнувший Рэк повторил и радостно рыкнул:
– Чавкнул мозгами!
– Рыцарь?
– Не… тому чан помяло. Но жив. Хотя шатается…
– Ах вы суки! – укоризненно донеслось из-за гряды – Разве это мужской поступок из-за угла в ухо стрелять? Вам сука не стыдно?!
Вместо ответа я отбежал к стене, подпрыгнул и пальнул еще раз, накрыв вторую группу сцепившихся. А затем, торопливо выбрасывая отстрелянные гильзы, кивнул Хвану, что застыл метрах в пяти. Разбежавшись, призм прыгнул, подлетев под потолок. Красиво пролетел над грядой и рухнул по ту сторону, после чего там поднялся дикий рев, а в потолок ударила струя крови, смывая чье-то прилипшее глазное яблоко.
Взобравшись и перевалившись следом, я едва не поскользнулся на чавкающем холодце и, уперевшись спиной бахнул по действительно шатающемуся рыцарю в серьезно исклеванных и местами пробитых доспехах. Испустив оглушающий вопль тот тяжко рухнув, подмяв под себя милую красную крохотулю плукса. Чавкнуло, брызнуло. Весь покрытый кровью призм опустил лезвия и задумчиво поворочал уродливой башкой, изучая пласты нашинкованного мяса.
– Вверх! – велел я, не давая ему возгордиться – И в следующий раз режь тоньше!
– Как сашими! – добавил Каппа – Я научу тебя. Это обязанность старшего и более опытного воина.
– Спасибо! – смущенно склонил башку призм.
А я уже поднимался по заваленной трупами лестнице, отмечая, что тел стало куда меньше, а шум следующей уже не столь ожесточенной схватки слышится гораздо ближе. Атакующие замедлились. Их ряды поредели. Но они еще не выдохлись и сумели сохранить раж. Золотой или серебряный статус для этих придурков настолько важен?
– По коридору второго этажа прет толпа! – передала снизу Джоранн.
– Ускоряемся – бросил я, вываливаясь на третий этаж – Ух ты…
На полу распластался настолько огромный темно-серый дохлый плукс, что обойти его было нельзя. Пришлось штурмовать еще одну гору дохлой плоти, взбираясь на вершину и скатываясь по совсем не ровному чешуйчатому боку. Пока мы проделывали этот фокус, карабкаясь по жопе гиганта, я мельком оглядел количество его ран и изумленно покачал головой. Неимоверно живучая тварь. Тут в буквальном смысле слова десятки ран со всех сторон. Разрезы, проколы, разрывы, ожоги, торчащие из тела рукояти вбитых топоров, тесаков и даже обломанные вилы, а все это покрыто метрами рваной стальной и веревочной сетей, в довершении всего там же запутались провода электрошокеров. Такое впечатление, что тут сражались с почти бессмертным мифическим драконом. И победа далась великой ценой – за каждую нанесенную ему рану серый гигант забрал минимум по одному зомбаку. Только тут, на третьем этаже, он подмял под себя и разорванными набросал вокруг, никак не меньше пятнадцати крепких мертвяков. А ведь плукс поднимался с первого этажа, преодолев каждый метр собственными лапами.
– А дерьмо – заметил я, увидев головную часть твари, что тоже была изрезана и исколота, но в дополнении еще и украшена двумя рядышком легшими дырами. Крупный калибр. Пули? Непохоже.
Присев, я глянул внутрь ран, наспех с силой резанул ножом, сунул ладонь, раздирая трескучее мясо. Нащупал что-то и с силой потянул на себя, вытянув из кровавой дыры стальной костыль длиной от кончиков моих пальцев до локтя.
– Охренеть! – пораженно выдавил орк – Это что за хер железный?! Командир. Смотри. Тряпки из горлышек.
Орк ткнул пальцем в лежащего ничком безголового и порванного пополам зомбака, нежно сжимающего пару бутылок.
– Старый добрый коктейль – кивнул я – Подбери.
– Ага. Ого… у него на обрубке шеи ошейник, а на нем зажигалка на цепи. Хрена себе пес сторожевой!
– Вперед – мотнул я головой, бросая тяжелый костыль на пол и бросая задумчивый взгляд на заваленный трупами и костьми коридор третьего этажа – Марш-бросок. За мной!
И мы рванули. Пользуясь тем, что продолжался бой, мы бежали по опаленному дымному коридору, перепрыгивая тела и минуя больничные палаты, где тоже кто-то дрался, вопил, скулил, кого-то жрал, ослепшим тыкался в стены, тупо сидел в углу, пытался приладить оторванную ногу к хлещущей кровью культе, а в одной палате страстно трахались, причем явно по обоюдному согласию. Раскинувшаяся на ржавой кроватной сетке нагая девушка стиснула бедрами ритмично дергающегося мужика, страстно постанывай, покачивая рукой засевший в его потной окровавленной спине нож, в другой держа нацеленный на дверь дробовик и не обращая внимания на сочащуюся кровью повязку на своей шее. Все в последний раз, да, бойцы?
– Сзади здоровенные плуксы, командир! Сейчас поднимутся! С ними толпа стальных дебилов!
Кивнув на бегу Джоранн, я еще ускорился, нацелившись на то, что с полным правом можно было назвать великанской кучей чьей-то кровавой блевоты. На самом деле это были буквально изжеванные и выплюнутые тела зомбаков, украшенные вишенками мелких плуксов и парочкой стальных дебилов.
– Ныряем! – велел я, подавая пример и плюхаясь на гребень склизкой тошнотворной горы, что пузырилась, выпуская на волю рвущиеся из жеваных кишок газы.
– Туда? – ахнула было рыжая, но тут же прыгнула следом, втискиваясь бедрами в щель между двумя освежеванными торсами.
Нам потребовалась пара минут, чтобы устроиться поудобней внутри мясной горы. Убедившись, что мы закрыты со всех сторон, я отдал следующий приказ:
– Рэк! Приготовь один из коктейлей Молотова. Когда скажу – поджигай и разбивай о стену над нами. Так чтобы все стекло прямо на трупы.
– Так ведь и на нас.
– Готовь!
– Понял.
– Там здоровенный оранжевый плукс – зашептала устроившаяся между мной и призмом Джоранн – Видела мельком. Такой здоровый, что ему тяжело подниматься по лестнице. И он в кольце охраны.
– Вот и Отверженная. Рыцарей сколько?
– Засекла не меньше двадцати прикормов. Но они не новенькие.
– В смысле – уже в бою побывали.
– Точно! Порванные все.
– Движение в коридоре, лид – ожил Хван – Приближаются.
– Давай, Рэк! Если кого припечет – не орать и не дергаться! Пускайтесь шипящий сок и жарьтесь молча! – велел я и мясная липкая гора ответила мне дружным вздохом.
– Запечем жаркое! – тихо рыкнул орк и над нами послышался стеклянный звон.
– Давай еще одну!
– И чтобы корочка хрустящей была!
Еще раз звякнуло. Пахнуло дымом. Запахом спирта, бензина и чего-то из бытовой химии вроде как. Над нами зашипело. Сверху донесся долгий хриплый выдох боли:
– Бо-о-о-льно…
– Прикорм пожеванный еще дышит – изумился Хван и, с трудом частично высвободив лезвие, ткнул им в мясной потолок – Во дает… я ж на его печенке выпавшей сижу!
– Кх-ха-а-а… – с облегчением выдохнули сверху и затихли.
– Домом пахнет – удивительно эмоционально заметил Рэк.
Втянув забитыми чужой запекшейся кровью ноздрями воздух, я подтвердил:
– Прямо как в баре родной Окраины. Жаркое плукса. Компот. И самогон.
– Эх! Командир! Как в Уголек вернемся – выпьем?
– Ага. А теперь заткнитесь. Ни звука. Ни вздоха. Замерли!
По коридору тянулась следующая темная волна гномьей рати. Упорные. До чего же упорные. Они не могли не знать, что их путь назад отрезан. Отступить больше некуда. Самое время забиться в угол и начать торговаться с системой – вдруг откроет щелку и пустит вниз. Ну или пытаться пробиться с боем наружу, начав с самого очевидного – тот же угол, рубка деревьев, штурм стены Зомбилэнда. Но нет. Отряд Прикормов и стая Зеверы Отверженной продолжали атаковать второй больничный, стремясь отыскать гоблина Оди любой ценой.
– Они близко – прошептала Джоранн, ласково проводя ладонью по стволам дробовика – Они уже тут…