– Чего так поздно? – Никита таращился на меня заспанными глазами.
В такие моменты он казался мне особенно милым. Сонный и такой домашний, Никита всегда встречал негромким ворчаньем… Я зажмурилась и втянула носом воздух. Аромат «Лакосты» с едва заметным и тёплым оттенком запаха шерсти свитера и мужского пота… Я его ощущаю, даже если Никита вышел из душа. Может, кажется? Или это осязается на генном уровне? Неужели это и есть те самые флюиды? Сердце ёкнуло в тревожно радостном предчувствии.
– Это ты рано лёг! – констатировала я, проходя в квартиру.
– День сегодня был трудный, – оправдывал он, как всегда, своё недовольство.
На самом деле мне казалось, что Никитушка попросту всё никак не может отойти от работы в органах. Он как будто не знает, чем занять себя в высвободившиеся от дежурств дни и понятия не имеет, как заполнить вечера, свободные с некоторых пор от поздних посиделок на работе, неожиданных звонков и вызовов. Как правило, большинство преступлений совершается ночью, корректируя под это жизнь полицейских и делая их похожими на ночных хищников.
Я выронила сумочку на столик, обвила его шею руками и запрокинула голову назад.
Он дежурно чмокнул меня в подбородок…
Я снова стала размышлять над тем, что ненаглядный вложил в поцелуй. Формальность или приник к моей бархатистой коже с любовью? И как он её ощущает, когда касается губами? Что чувствует? Возникает или нет, у него желание съесть меня? Хочет или нет, он вдохнуть в себя стоящую перед ним красоту с ароматом зимней свежести или просто терпит его?
«Целуй меня милый, наслаждайся, – взмолилась я мысленно. – Ведь совсем скоро придёт время, когда будешь нос воротить от меня и от обвислой и дряблой кожи, а этот ритуал станет обыкновенной формальностью! Хотя кто его знает, доживёшь ты со мной до старости или сбежишь?»
Продолжая держать меня, Никита смотрел, куда-то в сторону зашторенных окон. Он словно ещё не проснулся.
«А вдруг я пахну улицей или машиной? – подумала я с нарастающей тревогой и тут же задалась вопросом: – Как к этому относятся мужчины?»
– Ты хочешь есть? – спросил Никита дежурно.
Чтобы ответить на такой вопрос, когда до жути хочется, чтобы тебя прижали к себе и стали шептать на ушко, что ты самая желанная, и что тебя просто заждались?!
– Уже поздно, – ответила я сдержано.
– Как знаешь…
«Если я ему сначала отдамся, а потом поставлю перед фактом наезда, будет не очень красиво», – подумала я.
С другой стороны из-за нервов, наверное, хотелось секса, и не было ни малейшего желания его омрачать…
– Я в душ! – проговорила я томно, и отстранилась.
Может ему просто надо время, чтобы завестись?
…Мы лежали поверх покрывала, абсолютно нагие и отдыхали. У меня ещё всё внутри вздрагивало. Каждый раз, после бурного секса я пыталась представить, о чём думает он. Мне всегда до жути интересно, что в голове у мужчины, который только свалился с меня. Хотелось знать всё. Как я выгляжу в самом начале, что он испытывает, когда трогает меня и целует… Никита молчит. Хочется взять за горло и вытрясти всё… Но ведь сил не хватит. А хватит, не признается, правды не скажет, в лучшем случае соврёт. Говорят, им после этого плохо… Ну и пусть! Так им и надо. Лежит, как боров и даже не скажет, что любит. Хотя бы ладошку на живот положил… Жмот! Нужно было бежать в душ, но приятная истома расплавила мышцы, превратила их в пластилин. Я скосила на него взгляд.
– Значит, говоришь, стрелку забили! – констатировал Никита, глядя в потолок и восхитился: – Как в девяностые!
«Всё, включил полицейского», – подумала я, а вслух спросила:
– Что предлагаешь?
– А разве ты оставила мне выбор? – ответил он вопросом на вопрос.
– Оставила. – Я натянула на грудь лежащее сбоку одеяло и перевернулась на бок. – Давай попросим твоих бывших коллег разрулить эту ситуацию?
– Это не выход, – возразил он и стал объяснять: – К тому же за прошлый месяц я уже дважды обращался в отдел. Так могут и отправить. Не стоит злоупотреблять там, где можем обойтись своими силами.
– А где стоит? – допытывалась я, пытаясь представить, какой увидит меня Никита, если повернёт голову.
Вообще, я до ужаса стеснялась того, что Никита вдруг прознает о моих женских тайнах… Я прятала бритвенный станок, щипчики и он понятия не имел, когда у меня критические дни. Мне до сих пор удавалось под самыми разными предлогами попросту избегать в это время близости. Мы как бы случайно допоздна занимались какой-нибудь ерундой, либо куда-то ехали, или я просто вдруг простывала…
– Есть много вопросов, которые частный сыщик может решить только через полицию, – между тем стал рассказывать Никита и принялся перечислять: – Получить данные на человека, справку о его судимостях, результат экспертизы…
– Но ведь ты им платишь? – поинтересовалась я осторожно.
Он разозлился.
– Откуда у тебя такая уверенность? – спросил Никита и попытался тут же угадать: – Фильмов насмотрелась?
– Ты же знаешь, у меня на это нет времени, – парировала я с обидой и заверила: – Просто предположила.
– Предполагай на другие темы! – посоветовал он зло, от чего я попросту осталась при своём мнении:
«Значит платит»…
Но Никита словно читал мои мысли и вдруг с раздражением спросил:
– И скажи на милость, с каких денег?
– Действительно, – проговорила я одними губами. – Что-то я совсем думать перестала.
Дела у Никиты шли не ахти как. С начала зимы два клиента. Одной женщине помог отыскать автомобиль, который угнали какие-то дилетанты и попросту спрятали в деревне, да помог отцу семейства вернуть блудливую дочь. Малолетка прижилась у музыкантов в звукозаписывающей студии… Пока его выручали деньги, занятые у меня. Он то и дело извинялся, что не может отдать. Меня это даже не злило. Скорее бесило. Но я терпеливо выслушивала оправдания и в очередной раз напоминала, что вовсе не жду от него возвращения долга, поскольку он многое сделал, чтобы я получила это наследство. Не понимаю, что больше его удручало? То, что деньги брал у женщины или то, что они достались мне от другого мужчины, владевшего до него мною? Скорее, всё вместе.
Начало следующего дня не сулило ничего хорошего. Не сказать, что я верила в приметы. Но и не игнорировала разного рода совпадения. Особенно, если череда случайных событий вносила какой-то дискомфорт в моё существование накануне важного мероприятия. Именно таким должна была стать встреча Никиты с бандитами.
С утра сбежал кофе, потом я поскользнулась в ванной. Пытаясь ухватиться за несуществующий предмет, больно ударила локоть. В довершении всему, на куртке сломался замок. Не было бы так обидно, если бы куртка была с рынка. Купила за бешеные деньги всего неделю назад. Я зашвырнула её в дальний угол гардеробной и сняла с плечиков плащ, когда зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказала я зло в трубку, уверенная, что на другом конце один из вчерашних бандитов.
– Ты почему так и не позвонила? – подтвердил мои догадки голос Громилы.
– Только собралась…
– Мы к тебе едем, – не дал мне договорить Громила и приказал: – Жди в офисе, курица!
Я едва хотела ответить хаму, что он тоже больше на петуха походит, но парень отключился.
У меня от негодования потемнело в глазах, а воздух застрял где-то в лёгких.
Я всё же зло выругалась в его адрес и стала торопливо набирать номер Никиты.
Представители Севастьяновой, как и обещали, подъехали прямо к офису. В коридоре ещё лежал разный хлам и строительный мусор. Едва закончился ремонт, и рабочие наводили порядок. Я проводила гостей в будущую приёмную. Потом вдруг передумала. Плохая примета освещать стены помещения для переговоров общением с криминалом и провела их в кабинет. Здесь уже стоял стол и стулья. Шкафы были закрыты плёнкой.
– А это кто? – спросил бесцеремонно громила и показал взглядом на Никиту.
– Один из моих сотрудников, – соврала я и непроизвольно отметила, что гости на порядок крепче и сильнее моего любимого. Да и ростом повыше будут. Интересно, а они могут быть в постели нежными? – закрался вопрос, от которого стало смешно. И всё же я попыталась представить Громилу голым и с женщиной. Отчего-то только вместо посторонней особы, я сама оказалась в его объятиях…
«Чертовщина какая-то», – подумала я, испугавшись, что Никита подслушал мои фантазии.
Между тем, Громила продолжал выжидающе смотреть на меня. Его либо не устроил мой ответ, либо он ждал, что я выставлю Никиту на время разговора за дверь.
– Что? – не могла я взять в толк чего он ещё хочет.
– А может быть, ты сам у меня спросишь? – возмутился между тем Никита.
– Нервный какой-то у тебя сотрудник, – вынес вердикт Громила и посмотрел на своего дружка. – У тебя случайно телефона психиатрической больницы нет?
– Ты что, шутник? – вспылил Никита и неожиданно предостерёг: – Лучше побеспокойся для себя о телефоне травматологии…
– Никита! – попыталась его одёрнуть я.
Но бывший полицейский, что говорится, завёлся.
– Клоуны! – негодовал Никита и вопрошал: – Что о себе возомнили?
– Так! – протянул громила и сделал вывод: – Вижу, разговора не будет.
– Не будет! – ошарашил Никита.
Громила посмотрел на меня и спросил:
– Так это и есть твой представитель?
– Догадливый! – съязвил Никита и приказал парням: – Пошли прочь!
– Ну, смотри! – предостерёг громила, направляясь к выходу.
Он демонстративно плюнул прямо под ноги. У меня всё внутри скрутило. Я поморщилась. Мне даже показалось, что новенький ламинат зашипел от слюны негодяя.
– Зря ты так, – бросил на ходу дружок Громилы.
Я задохнулась от негодования, которое из меня вытолкнул страх за последствия такого поведения Никиты. Ещё на меня произвело впечатление предостережение, брошенное напоследок. Кто бы, что не говорил, а вот дикция и голос у такой категории людей поставлены. Мне стало бы не по себе, даже если бы он таким тоном просто сказал: До свидания!
– Что ты наделал? – проговорила я и опустилась в кресло.
– Ничего, – буркнул Никита.
– Они ведь не отстанут.
– Для них хуже.
– Ты что, меня собираешься караулить теперь? – спросила я с надеждой.
– Зачем? – удивился Никита и тут же заверил: – Они сами скоро придут и раскрутятся на статью.
– Какую статью? – не сразу поняла я о чём речь, а когда до меня дошло, что он имеет в виду уголовную, то сразу нашлась и пошутила: – Ты имеешь в виду за моё убийство?
– Они не решаться даже тронуть тебя пальцем, – успокаивал он.
Отчего-то именно от этих слов, меня охватила тревога.
– Откуда ты знаешь? – спросила я, пытаясь говорить ровно и так, словно мне нипочём такие передряги. Но голос дрогнул.
– Потом всё объясню, – пообещал Никита, посмотрел на часы, и устремился к выходу, бросив на ходу: – До вечера!