Если б миссис Чарльз была цветом, она была бы желтым: ярким, веселым, как золотистые солнечные лучи. Зрелые бананы, новенький фломастер, сладкая, как ананас, терпкая, как лимон… ее можно было потерять на поле с цветущими одуванчиками. Одна капля такого цвета могла превратить простую масляную глазурь в настоящее украшение для вкусного пасхального кулича.
Но одна капля другого цвета могла полностью разрушить всю яркость. Оставьте ее на жаре слишком долго, и банановая кожура начнет гнить. Кончик фломастера затрется и почернеет со временем. Колючую ананасовую кожуру иногда невозможно разрезать, чтобы добраться до сочной сердцевины.
А одуванчики – всего лишь красивые сорняки.
Если бы Бог услышал мои молитвы, он помог бы почтальону потерять листок с моими четвертными отметками. Он сделал бы это, чтобы мои родители ни за что не увидели, как сильно я отстаю по всем предметам, не считая биологии. Сверху на мой пузырь давила незримая сила, словно кухонная лопатка, пытающаяся расплющить блинчик. Моим главным приоритетом должна была быть школа, но превыше всего я ставила поиски Мандей. Когда она вернется, все снова станет нормально.
Мне была нужна помощь моей вечной напарницы, верного игрока моей команды.
– Здравствуйте, мисс Валенте, – выпалила я, стоя у порога ее кабинета, куда пришла в очередной отчаянной попытке что-либо разузнать.
– Клодия! – воскликнула она, застигнутая врасплох, но явно обрадованная. – Как идут дела?
– Ну… идут.
Она приподняла бровь.
– Хм… Хочешь половинку сэндвича с индейкой?
– Да!
Я села на свое прежнее место, рассматривая класс: плакаты с грамматическими правилами, цитаты из Шекспира, выдержки из истории.
В отличие от мисс О’Доннелл, мисс Валенте внимательно относилась к оформлению кабинета и была единственной учительницей английского, которая мне нравилась. Она была терпеливой, доброй, мягкой, как перышко, но упорной, как кирпич. Она даже занималась со мной после уроков. Мандей волновалась, что, если я слишком много буду общаться с мисс Валенте, та узнает о моей проблеме. Но когда тебе постоянно холодно, ты закономерно тянешься к теплу.
– Как твоя учеба в этом году? – спросила она, разламывая сэндвич пополам на бумажной салфетке.
– Тяжело. Очень тяжело.
– Ха! Настоящая работа начнется только в старшей школе. Ты уже выбрала, куда пойдешь?
– Ну, вроде как, – ответила я, пытаясь справиться с собой. Не хотелось быть назойливой и использовать ее только для получения информации. – Нужно написать эссе и всякое прочее.
Я вгрызлась в свою половинку сэндвича. Мама запрещала брать еду у посторонних, даже в школе, но мисс Валенте была хорошим человеком; я доверяла ей.
Она улыбнулась и отпила глоток воды.
– Что ж, я вижу, у тебя есть что-то на уме… Хочешь поделиться этим – или отдать тебе весь сэндвич?
Мисс Валенте всегда находила способ перейти прямо к делу.
– Нет, конечно, ешьте!
– Хорошо. А то я проголодалась, – отозвалась она, с хитрой улыбкой откусывая от своей половинки сэндвича.
– Мне просто… интересно, узнали ли вы что-нибудь о Мандей?
Мисс Валенте перестала жевать и с трудом сглотнула.
– Погоди-погоди-погоди! Мандей по-прежнему не ходит в школу? И ты ничего о ней не слышала?
– Нет. А вы?
Она уронила свой сэндвич и отодвинулась от стола вместе со стулом.
– Пойдем к секретарю.
Мисс Кларк, которую мы тоже застали посреди обеда, изо всех сил старалась не показать свое раздражение от нашего прихода.
– Да, мисс Валенте, чем могу вам помочь?
– Помните, несколько недель назад я разыскивала ученицу? – сказала мисс Валенте, постукивая пальцем по столу. – Мандей Чарльз. Вы слышали что-нибудь о ней?
Мисс Кларк лениво нажала несколько клавиш на клавиатуре своего компьютера.
– Ни одного ученика с такой фамилией в этом году в школе не числится.
– Да, мы выяснили это еще в прошлый раз, – подтвердила мисс Валенте.
– Верно. Мы несколько раз пытались дозвониться до нее, но телефон отключен от сети. Социальная работница сообщила об этом в СВДС, чтобы они проверили.
Мисс Валенте подалась вперед, словно пытаясь получше расслышать слова секретарши.
– Но это же было несколько недель назад! – воскликнула она. – И никто так и не заехал к ним?
– Что такое СВДС? – спросила я.
Мисс Кларк вскинула брови и слегка кивнула в мою сторону. Мисс Валенте вздрогнула.
– Э-э… это сокращение от Службы по вопросам детей и семьи.
Во рту пересохло, и я отступила назад, стараясь сдержать миллион вопросов, роящихся у меня в голове и не находящих места.
– Я знаю, что у них назревала реорганизация после смены мэра города, – добавила мисс Кларк.
– А социальная работница? – взволнованно спросила мисс Валенте.
– Она взяла срочный отпуск по семейным делам, но на следующей неделе вернется на работу.
– Кто-нибудь замещает ее на это время?
– В данный момент – нет, – мисс Кларк вздохнула. – Но вы знаете, что она этим занимается.
– Спасибо. Я напишу ей, чтобы напомнить об этом деле, – произнесла мисс Валенте, потирая висок. Потом неловко улыбнулась мне и вывела меня в коридор. – Пойдем, доедим наш обед.
– Зачем Мандей социальная служба? – спросила я спустя несколько шагов.
– Некоторым семьям… просто требуется помощь. – Мисс Валенте выдавила еще одну улыбку. – Я уверена, что все в порядке. Иногда все сводится к обычному недоразумению: неправильно понятые слова, пропавшие письма и тому подобное… Взрослые не всегда умеют ладить друг с другом. Когда на следующей неделе социальная работница вернется, она зайдет к миссис Чарльз и поговорит с ней. Они все выяснят. Я знаю, что ты беспокоишься за подругу, но пока что не надо сходить с ума. Договорились?
Я старалась обуздать свое воображение, однако в голове у меня уже начала вырисовываться картинка. Нужно было лишь добавить немного цвета, чтобы прояснить ее. Мысль о социальных службах наводила меня на жестокое обращение с детьми. Но с Мандей никто не обращался жестоко, иначе она призналась бы мне в этом.
Правда?
Когда вы думаете о танцах, то наверняка представляете себе розовый цвет сахарной ваты и белоснежно-блестящий. Но я – нет. Я представляю себе серый, серебристый, дымчато-угольный – оттенки карандаша номер два. Простота может быть невероятно прекрасной.
Когда я танцую, то пытаюсь подражать тени на странице. Представляю себя в цветах камней, лежащих на дне реки, и от каждого моего движения разбегается рябь. За несколько секунд до того, как оттолкнуться от пола и откинуть голову назад, я становлюсь тучей, готовой брызнуть летним дождем.
– Прекрасные мягкие руки, Клодия, – сказала из угла мисс Мэнис. Студия казалась огромной, когда мы оставались тут только вдвоем. Так много места, чтобы кружиться и взлетать, не боясь врезаться в кого-нибудь из других девочек… Я могла закрыть глаза и просто быть здесь и сейчас.
– Подойди, поболтаем немного, – предложила мисс Мэнис, стоя возле музыкальной системы, и я скользнула по гладкому полу к ней. – Настало время, дорогая моя, поговорить о музыке для твоего сольного выступления. Не знаю, что наговорили тебе другие девочки, но я лично выбираю музыку для каждой из вас, а не предоставляю решать вам самим, поскольку считаю: ученицам нужно давать трудные задачи, извлекая их из скорлупы, в которой они предпочли бы прятаться. Сейчас все выбирают те песни, которые снова и снова слышат из каждого утюга и знают «от и до». Но музыка, которую выбираю для вас я, несет в себе именно то, что способны станцевать только вы. Теперь закрой глаза и слушай аккорды, слова, мелодию.
Зазвучало пианино – сильные, ровные, прекрасные нажатия клавиш. Узнаваемый голос Адель запел из динамиков «All I Ask».
– Но это медленная песня, – заметила я. Глаза сами собой распахнулись на втором куплете. Большинство джазовых сольных выступлений в прошлом году шли под быструю музыку; только балетные танцовщицы выбирали медленные мелодии.
– Да. Для твоего первого соло я выбрала смесь огня и изящества. Поверь, песня тебе идеально подходит. Самое то для исцеления. Прослушай ее несколько раз, вникни в нее. И вскоре ты увидишь себя в этой песне.
Мне пришлось проглотить разочарование. Я ни за что не смогла бы выполнить те движения, которые мы с Мандей придумали для медленных мелодий.
Если только она не вернется назад и мы не изобретем что-то новое…
Урок завершился, и я направилась в раздевалку, где врезалась прямо в Высокий Пучок.
– О, черт, – бросила она, стягивая куртку. – Ты меня напугала. Я не думала, что сегодня здесь будет кто-то еще.
Распахнув свободный шкафчик, она сунула туда свой рюкзак с книгами и уличную обувь.
– Э-э… привет, – пробормотала я, пробираясь к своему шкафчику.
– Я Меган, – медленно сказала она, словно напоминая. – А ты – Клодия, верно?
– Э-э… да.
– У тебя сегодня сольный урок? – спросила она, подтягивая длинный рукав танцевального трико повыше на плечо. – У меня тоже. Она уже выбрала для тебя музыку?
Я кивнула, заставляя себя заговорить.
– Да, песню Адель.
– О! Это должно быть красиво, – сказала Меган, доставая из сумки балетки и лосины. – Ну, пока.