Лучше надеяться на Бога,
нежели на князя.
Даниил Заточник
18 января 1894 года. Гатчинский дворец.
Когда я вошёл в зал для совещаний, там уже присутствовали мой отец, князь и митрополит Иоанникий, бывший патриарх, снятый указом пять дней назад. Последний сидел бледный, и как ни странно в наручниках и далеко не новой рясе.
Пройдя к столу, я уселся прямо напротив митрополита и, положив перед собой папку, открыл её и некоторое время изучал лежащие там бумаги. Боковым зрением я видел, как отец и князь посматривают то на меня, то на митрополита и ждут объяснений, с чем связана эта встреча. Оторвавшись от бумаг, я посмотрел на митрополита. От моего взгляда митрополит опустил глаза и весь сжался на стуле.
– Может, ты объяснишь всё-таки нам причину, по которой мы здесь собрались и почему митрополит в кандалах, как беглый преступник, – спросил отец, совершенно спокойно, принимая мои правила игры.
– Потому, отец, что это и есть беглый преступник. Именно он стоял за организацией последнего покушения, именно он уговорил Великих князей пойти на собственных родственников с целью их убийства, обещая поддержку церкви. Хотя князья тоже хороши. Они, каждый по отдельности, готовили государственный переворот в надежде занять место императора. Именно его люди уговорили отца Иоанна Кронштадтского собрать народ и просить милости царя для преступников, понимая, что в скором времени об их участии в заговоре станет известно. Вот теперь надо решить судьбу этого иуды, что с ним делать. Всё-таки митрополит, и назначали его мы, выбрав из других кандидатов, как самого честного. Я даже боюсь представить, что могут натворить другие кандидаты, – сказал я и взял паузу.
– Казнить тварь, – проговорил князь, который до сих пор винил себя за произошедшее. В дополнение ко всему, одним из нападавших и стрелявших в меня был его дальний родственник, тем самым бросавший тень на самого князя. – Повесить, публично.
– Если мы его повесим, то в скором времени его сделают мучеником, – проговорил отец.
– Тогда пусть он сам себя повесит при свидетелях. Самоубийцам приготовлена геенна огненная, как и предателям. После этого его точно мучеником не сделают, – предложил я.
– Что скажешь в своё оправдание? – спросил отец, глядя на митрополита.
Тот попытался упасть императору в ноги. Но его приковали к креслу, и он рухнул вместе с ним на пол и заревел, причитая:
– Бес попутал, прости, государь, не хотел я, епископы, злыдни, подговорили. Реформами они недовольны, – продолжал он умолять государя.
Я достал из стопки несколько листков бумаги и положил их перед собой, после чего сказал:
– А вот епископы говорят, что это митрополит их заставил поддержать, а четверых несогласных заперли в монастыре, где проходила встреча с вами.
Достав ещё несколько бумаг, я положил их рядом и продолжил:
– А вот это, показания свидетеля, когда вы разговаривали с английским шпионом, который предлагал вам поддержку, в замен вы обещали отменить Крестовый поход. Вот это суммы, положенные в банк Швейцарии на ваше имя. Да тут у меня документов на три пожизненных срока, поэтому повешение – это вообще очень лёгкая казнь. Я предлагаю сделать три казни сразу. Мы продвинулись в технике воскрешения людей, по показаниям наших учёных, душа находится в человеческом теле, ещё пятнадцать минут, и за это время можно воскресить человека, не дав душе уйти на суд божий. Поэтому я предлагаю провести три казни с оживлением, чтобы он прочувствовал до конца всё, что он совершил.
От моих слов все присутствующие с удивлением посмотрели на меня, вот только во взгляде иуды было не удивление, а ужас. Внезапно он завыл и забился на полу в кандалах, прикованных к валяющемуся рядом креслу.
На звук в кабинет заглянула дежурившая снаружи охрана, я сделал им знак, и они, подхватив бывшего уже митрополита, вытащили его из кабинета вместе с креслом.
– Ты серьёзно хочешь казнить его трижды? – спросил отец.
– Нет ,конечно, но такую возможность для некоторых личностей я бы использовал. К сожалению, нас не поймут. Лучше давайте подумаем, что будем делать с патриархом? Где искать нового?
– А ты что предложишь сын? Ведь это должен быть сторонний человек, не связанный с местными епископами и архиепископами, иначе я боюсь, что история повторится.
– Ну раз сторонний человек, то я предлагаю епископа Анастасия (Добрадина), назначенного епископом Калужским и Боровским, двадцать седьмого мая тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. Историк, продвигает идеи возрождения величия Русской православной церкви. Ответственный, неплохой хозяйственник, объездил все приходы в своей епархии. Идеи возрождения патриархата в нашей стране поддержит. Достаточно легко управляем и не имеет связей в столичных кругах. Если его поддержать в первое время, то можно быть спокойным за проведение церковных реформ.
– Ну тогда так и сделаем, что с казнью?
– Завтра рано утром на рассвете перед Зимним дворцом, вместе с ним казним пятьдесят четыре предателя из аристократии. В строжайшем секрете, сейчас печатается утренний номер, где будут выложены покаянные обращения самых известных бунтовщиков, в том числе и бывшего патриарха. Там он расскажет, как организовал заговор и как хотел предать не только императорскую семью, но и всех христиан, отказавшись от Крестового похода за «тридцать сребреников». Там же будет сообщаться об аресте его счёта и перечислении этих денег на благотворительность по твоему указу отец.
Подготовленные виселицы ещё не убрали, поэтому подготовка будет минимальной. С утра в город войдут солдаты трёх полков и возьмут под охрану все крупные улицы и перекрёстки. Надеюсь, волнений удастся избежать. Всех зачинщиков приказано арестовывать и отправлять на исправительные работы сроком на месяц.
– Есть ещё один вопрос, который требует решения, откладывать его более нельзя. Что будем делать с Великими князьями? Оба подготовились к побегу заграницу, один во Францию, это Алексей Александрович, а второй в Англию, и это Константин Константинович.
– И что ты предлагаешь с ними сделать? Казнить? – спросил отец, посмурнев. Мысль о предательстве родственников и в особенности родного брата сильно сказывалась на самочувствие отца, который переживал это как личную трагедию.
– В идеале, да, но я понимаю, что это невозможно и может принести нам ещё большие проблемы, но и выпускать их за пределы страны ни в коем случае нельзя.
– Да, не ожидал я от них такого, – сказал отец, вставая и прохаживаясь по комнате. – Предать свой род и всё ради власти, которую они ещё могли и не удержать. Ввязаться в сомнительное мероприятие ради личных амбиций, так что с ними сделать?
– Можно постричь их в монахи и отправить замаливать грехи в монастырь. На Валаам и на Соловецкие острова, – предложил я.
– Ну что же, идея не нова, но и неплоха. Князь арестуйте их, только по-тихому и доставьте сюда, я хочу переговорить с ними перед постригом.
– А что с их семьями? – спросил Виктор Сергеевич, – ведь как минимум жёны знали об этом.
– И жён в монастырь, другим неповадно будет.
– Но у Константина Константиновича четверо детей малолетних, а супруга беременна пятым. Да и она немецкая принцесса, боюсь, будут проблемы с Вильгельмом Вторым.
– Но ещё и наша родственница, поэтому, как родит, через пять дней постричь её и в женский монастырь.
– Родной брат! Почему? – спросил вслух отец.
Я взял ещё один лист из папки и, сверившись с ним, произнёс:
– Он не простил тебе, отец, что ты не встал на его защиту в браке с Жуковской. И после смерти вашего отца вы не вернули его сыну титул.
– Ты же понимаешь, что другого выхода в той ситуации не было?
– Я же не осуждаю тебя отец, я передаю те слова, которые он неосторожно высказывает иногда. Его неприятие интересов семьи и престола мне не симпатизируют. Я сам был вынужден отказаться от повеления сердца и выбирать свою жену из тех кандидаток, которые были выгодны империи. Хотя по молодости лет я и осуждал тебя, отец, за твоё нежелание идти навстречу мне, – произнёс я, немного смутившись.
– Тогда решили, на этом и закончим наше совещание, – сказал отец и вышел из комнаты.
– Князь, будете арестовывать князей, смотрите, чтобы обошлось без стрельбы, напоите их, что ли. И не нужно огласки, пусть всё пройдёт тихо, нам и казней хватит. Через пару дней напишите, что князья отяготели от мирской жизни и приняли решение уйти в монастырь, отказавшись от своих титулов. Что там с английским следом?
– Расследование завершено, участники со стороны английского посольства выявлены, но без международного скандала их не арестовать. Оба сейчас приписаны к посольству и являются его дипломатами.
– Если они исчезнут по дороге в Англию, то чем это нам грозит? – спросил я.
– Доказать нашу причастность в этом случае будет невозможно.
– В таком случае нужно подделать запрос на их отзыв из нашей страны. Подготовьте возможность их похищения прямо с корабля. Продумайте операцию, и самое главное, что они не должны покончить с собой. Сразу после похищения отправьте их в мою секретную тюрьму. Они должны быть готовы дать признательные показания к августу месяцу. Мне нужен официальный повод для бомбардировки Лондона. Это будет моя личная война с Англией и вмешивать в неё нашу страну я не собираюсь. Застрахуйте имущество в европейских фирмах, принадлежащих англичанам, как это сделали с грузами и кораблями, которые потопил английский флот.
На этом мы завершили беседу, и я отправился к себе в кабинет, чтобы продолжить работать над предстоящей военной операцией. Изменения в мировой политике и технологиях вносили свой вклад в новую историю, и мне приходилось постоянно корректировать свои планы.
По сообщению разведки, англичане начали строить свой воздушный флот, хотя, добиться такого же прочного, лёгкого и герметичного покрытия им не удалось, но и так, они уже представляли серьёзную угрозу для моих планов. Поэтому испытание и принятие на вооружение новой зенитной пушки нужно проводить раньше сроков. Основная трудность состояла в том, что у неё была очень сильная отдача, и для дирижабля пришлось придумать дополнительную систему гидравлических компенсаторов, что существенно увеличивало вес изделия. Но выбирать не приходилось. Заодно мы проводили учения по уничтожению дирижаблей противника с больших дистанций. Именно из-за этих пушек пришлось задержать отправку дирижаблей в Германию. Под них готовили специальные площадки, и когда я возьму их в аренду, там будут предусмотрены штатные места под установку специального оборудования и вооружения. Ещё пришлось модернизировать мины для использования их с подводной лодки. Их будут ставить прямо в английских портах, и они будут снабжены особым взрывателем, после активации которого мина будет невозможно обезвредить. То, что её попытаются вскрыть, я не сомневался, поэтому предусмотрел отложенный взрыв после того, как её поднимут и извлекут из воды. Отложенных взрывателей там будет несколько и разных вариантов, что должно ввести в заблуждение англичан. Понимая, что после первой атаки английские порты станут перекрывать специальными сетями, мы проводили учения экипажей по атаке кораблей противника, которые находятся в движении и попытаются увернуться от торпед.
Отдельно я занимался контролем над разработкой новых более мощных бомб с более мощной взрывчаткой. Для большей площади поражения и простате использования я запустил в производство ротационных бомб весом двести пятьдесят и пятьсот килограмм, во время сброса такой бомбы она раскручивалась вокруг своей оси за счёт специальных хвостовых стабилизаторов, приваренных под углом в сорок пять градусов. Под действием набегающего потока, закреплённые в ней небольшие бомбы разбрасывались вокруг, создавая довольно большую площадь поражения от двухсот пятидесяти до восьмисот метров. Главная трудность состояла в высоте сбрасывания. Для большего разлёта бомб, необходимо проводить бомбометание с высоты две тысячи пятьсот метров, а лучше с трёх тысяч метров. Это требовало опыта в их использовании, поэтому особо уделяли изготовлению учебных снарядов и их применению. В кассетных бомбах можно будет использовать и зажигательные бомбы, но из-за сложности и дороговизны их изготовления, их используют только в первой волне налёта на Стамбул.
Помимо этого, отрабатывали прыжки с парашюта, в том числе и в ночное время. Отряд штрафников должен будет высадиться в Анкаре и, произведя её захват, удерживать до прихода наших войск. Их, конечно, поддержат авиацией, но, насколько операция будет успешной, сказать трудно, слишком много неизвестных факторов в этом случае.
Отдельно пришлось заниматься формированием мобильных мотобригад, которые должны будут очень быстро взять под контроль ключевые точки всего севера Османской империи. Научить управлять мотоциклами и бронеавтомобилями, как оказалось, было не так просто. Многие боялись такой быстрой езды, поэтому такие мобильные отряды пришлось перетасовывать, подбирая нормальных водителей. Мобилизация добровольцев в армии шла полным ходом, и расходы мои выросли очень существенно, а прибыль тратилась практически моментально. Выручил выпуск специальных государственных бумаг под довольно низкий процент в этом времени. Всего полпроцента годовых, но после проведённой рекламы, их стали покупать не только частные лица, но и крупные банки, рассматривая как перспективный финансовый инструмент. Весной мне предстоит выехать в Крым и провести там полномасштабные учения, на которых произойдёт подготовка к летней операции против Османской империи, а до этого времени нужно уделить подготовке к Олимпийским играм, которые произойдут уже через пять месяцев.