Изучая прошлой ночью историю Службы государственной безопасности,
Микаэль уяснил, что в основе любой шпионской деятельности лежит дезинформация.
Стиг Ларссон,
После переговоров я отправился есть к себе, так как ужин мы уже пропустили и заодно я решил спланировать день назавтра. Когда за окном стало совсем темно, зашёл Виктор Сергеевич.
– Ваше Высочество прибыл спецвагон с образцами оружия. Его отогнали на запасной путь и выставили два кордона охранения. Завтра можно будет испытать.
– Назавтра у нас встреча с представителями Еврейских общин, боюсь, что не успеем. Нужно разгрузить и под усиленной охраной поместить на охраняемую территорию. Посты менять ночью каждые полчаса, днём каждый час. Назавтра всё подготовлено?
– Да как вы и просили, встреча состоится здесь во дворце, для этого из города пойдёт отдельный поезд, который привезёт всех затребованных по списку. Охрана будет усиленна, о конечной точке проведения никому не известно. Команду о смене места проведения собрания, все получат только рано утром. Нашими агентами замечена суета среди студентов, возможно, они готовят провокацию.
– Как дела обстоят в Польше?
– Я взял на себя смелость вызвать из крупных городов следователей, дознавателей и жандармов. Они сформированными группами выдвинулись в Варшаву и там под усиленной охраной, продолжат расследования участия в нападение на вас и вашу невесту. Случаев помощи как деньгами, так и оружием очень много. По предварительным данным, даже не все склады с оружием удалось отыскать. Так как тюрьмы уже заполнены, мы составами отправляем вместе с семьями в южные города страны, где нет такой поддержки среди населения. Боюсь, что выделенных войск может не хватить.
– Попробуйте привлечь казаков с Дона и окрестностей. Сейчас зима, сеять и сажать не нужно. Пообещайте им хорошую премию за участие и пенсию в случае травмы или смерти.
Закончив доклад, князь ушёл, а в кабинет зашёл истопник, и наложив дров в камин, разжёг его. Ночь обещала быть морозной, поэтому часто во дворце разжигали камины, когда истопник ушёл, я задумавшись, открыл свой ежедневник с записями и принялся их просматривать.
Через десять минут в дверь слегка постучали, а затем ко мне заглянула принцесса,
– Я не помешаю?
– Нет конечно, проходи, присаживайся, где удобно, – сказал я, смотря как она выбрала кресло, расположенное поближе к моему столу.
– Как прошёл день?
– Учёба, учёба, учёба. Устала очень. Никогда не думала, что ваша страна настолько необычна и так сильно отличается от Франции. Совершенно другой менталитет, даже думаете вы по-другому, а ваши слова, которые звучат одинаково, а в разных случаях несут совершенно противоположный смысл. Взять твою мать, она по происхождению и воспитанию не русская, а стала настолько русской, что она даже думает уже по-другому. А взять дневник Екатерины Вторая, которая стала даже более русской, чем многие рождённые в вашей стране, хотя была немкой. Как написал Князь Вяземский по этому поводу: «Как странна наша участь. Русский силился сделать из нас немцев; немка хотела переделать нас в русских».
– Ты скучаешь по дому?
– Немного. Просто там у меня были подруги, а здесь я практически одна.
– А пойдём, погуляем? Посмотрим на звёзды, ночной парк прекрасен. Сегодня звёздное небо и очень красиво. Только одеться надо потеплее, – поддавшись внезапному импульсу, сказал я, вставая из-за стола, не забыв при этом убрать в сейф все секретные документы.
Через десять минут мы уже шли под руку, по расчищенным дорожкам, а в двадцати метрах позади нас шла моя охрана. Небо было усеяно россыпью звёзд, на улице был сильный мороз, но ветра небыло и он практически не ощущался. Вдоль дорожки в парке горели фонари, что делало белоснежный пейзаж необычайно красивым. Мы шли молча и не спеша, каждый думая о своём. Меня что-то беспокоило в последние несколько минут, и пока я пытался понять в чём же причина, позади меня раздался грохот мощного взрыва. Тут пазл в моей голове сложился, истопник зашёл в кабинет с тяжёлым чемоданом, а вышел с пустым. Судя по взрыву в нём была взрывчатка и очень мощная. Обернувшись, я увидел, что в восточном крыле дворца, где располагался мой кабинет, поднимается столб дыма.
– Что случилось? – взволнованно произнесла принцесса.
– Похоже, меня пытались опять убить, – ответил я, после чего сделал знак охране, которая подбежала ко мне.
– Отправьте во дворец посыльного, пусть доложат императору, что со мной и принцессой всё в порядке и попробуют задержать истопника, мы пока ещё погуляем, ночь очень красива, особенно звёздное небо. Пусть проверят все камины и попробуют найти истопника, который разжигал мой камин, он мне показался странным. По возможности брать живым, чтобы выйти на заказчика, хотя я догадываюсь кто это может быть.
Когда охрана отошла в сторону, а посланный мною человек убежал во дворец, принцесса спросила,
– Ты знаешь, кто это может быть?
– Пока только предположить. Вероятно, это наши английские друзья. Технология исполнения очень похожа, да и пронести во дворец взрывчатку могли только с посольской делегацией. Немцам и французам это совершенно не нужно, а вот англичане, похоже не успокоились.
– И ты так спокойно говоришь об этом?
– Мы на войне. Пусть не объявленной, но войне, а там быстро привыкаешь к смерти, тем более я уже умирал и не боюсь того, что ждёт меня там.
– А что там ждёт нас?
– Каждого своё. Кто во что верит, тот-то и получит. Кто ищет Бога, тот его там и найдёт, а кто его не ищет и не верит в него, ждёт пустота.
– Это как? А как же ад и рай?
– А что такое ад? Ты думаешь это черти, которые жарят души грешников, как описал его Данте? – спросил я.
– А разве это не так?
– Нет. Ад это место где нет бога. Место где отсутствует его божественная энергия. Поэтому душа, попав в такое место, будет страдать, так как она не может существовать без этой божественной энергии. Рай же это место, насыщенное этой энергией. Где душа человека может общаться с Богом напрямую. Райские кущи, где душа может пребывать в прямом общении с богом. Но не думай, что после смерти души попавших в рай людей, будут там отдыхать и ничего не делать. Для каждого там найдётся посильная работа, но это будет уже совершенно другая жизнь.
– Как странно ты рассказываешь, а меня учили по-другому, что есть рай, есть ад, есть чистилище, где душа очищается от своих грехов, есть страшный суд, на котором осуждённые попадают в ад или рай, пройдя чистилище.
– Суд есть и судит каждый человек сам себя, от себя невозможно скрыть ничего, ничего нельзя утаить. Вся твоя жизнь как на ладони в руках Божьих, все грехи, все поступки, вся боль других людей, причинённая тобой им. От этого нельзя спрятаться, она сжигает тебя изнутри. А грехов у человека великое множество, поверь мне. Я знаю о чём говорю.
– Так кто же сможет спастись и попасть в рай.
– Я скажу словами Христа, написанными в Евангелие «Что невозможно человеку, возможно, Богу».
После этого мы шли молча, по дорожкам, расчищенным от снега и покрытыми кристаллами мелкого снега, переливающимися на свету фонарей, множествами цветами. Вдалеке послышалось несколько выстрелов, похожих на револьверные, но потом всё стихло. Нас нагнал посланный мной охранник, который сообщил, что в результате взрыва никто серьёзно не пострадал, только охрану немного оглушило и передал просьбу отца, вернуться во дворец. Через полчаса, нагулявшись, мы дошли до входа во дворец. Суета ещё была видна, но паники небыло. Раздевшись, я отправился к отцу вместе с невестой и по дороге был перехвачен моей матерью. Мария Фёдоровна была очень взволнована и подойдя быстрым шагом бегло осмотрела вначале меня, а затем Елену.
– Дети мои, вы не пострадали? – спросила она.
– Нет. Всё нормально, мы просто гуляли. Беспокоиться не о чем, – сказал я.
– Ты не испугалась, – спросила она у Елены, взяв её за руку.
– Я совершенно не испугалась. С вашим сыном рядом я ничего не боюсь. Более надёжной защиты я не представляю.
– Мама’, я оставлю на тебя Елену, мне нужно переговорить с отцом, – сказал я, и дождавшись кивка, отправился к нему.
Войдя в кабинет отца, я застал его стоящим у окна и разглядывающим суету, которая происходила снаружи дворца.
– Ты цел? Как случилось, что во время взрыва ты оказался на прогулке?
– Случайность. Ко мне зашла Елена и чтобы немного поднять ей настроение, мы вышли прогуляться в парк. Как я понял это истопник, который разжигал камин в моём кабинете, – ответил я.
– Присаживайся, – сказал отец, садясь за рабочий стол, – Скоро придёт твой адъютант и доложит о происшествии все подробности.
– Как там принцесса? Не сильно напугана?
– Она не успела испугаться, да и отошли мы далеко от дворца. Я оставил её с Марией Фёдоровной, уверен они смогут успокоить друг друга.
Через минуту пришёл князь и сразу начал доклад.
– Истопника успели задержать, но уже на третьем кордоне, точнее, рядом с ним. Мы прошли по следам на снегу. Он почти успел сбежать. При задержании его ранили, казаки с ходу провели допрос пленника. Коробку с бомбой ему передал один из сопровождавших английского посла, когда их оставили на минуту одних. Ему заплатили крупную сумму денег и шантажировали при этом участием его сына в революционной деятельности. Сейчас задержанному оказывается медицинская помощь, после чего его переправят в Шлиссельбург.
Какие будут указания? – спросил князь.
Отец махнул мне рукой, давая разрешение брать этот вопрос на себя, но я всё же решил переспросить,
– Я хочу ответить не менее громко и жёстко. Могу я это сделать?
– Ты в своём праве сын. Если с нападением польских националистов, ещё можно было сомневаться, то теперь все сомнения отпадают напрочь. Делай, как считаешь нужным, даже если ты объявишь войну, я не буду против. Этому бес пределу необходимо положить конец, – ответил император.
– Виктор Сергеевич, помниться я просил провести акцию у Министерства иностранных дел Великобритании без жертв, так вот, теперь я прошу сделать это максимально громко и с максимальным количеством жертв. Можете добавить ещё одну телегу с селитрой, если будет такая возможность. А по поводу дипломата, который передал саквояж, то он должен умереть публично и демонстративно жестоко. К примеру, пусть его собьёт карета с лошадями. Придумайте, как это сделать. Может, устройте поломку его кареты или ещё что. Но англичане однозначно должны понять наш сигнал, что больше терпеть подобное мы не будем. Второго спутника, присутствовавшего вчера, оставить в живых, но можно не очень здоровым. Активизируйте агентов в Лондоне. Мне нужно устроить показательную акцию ещё и рядом со зданием Королевской биржи. Там нужно произвести взрыв. Это нам также сыграет на руку и ослабит английский фунт, пусть и на время, но это будет не последнее давление на валюту, – отдал я распоряжения князю, который их скрупулёзно записывал.
– Ты хочешь взорвать лондонскую биржу? – спросил отец.
– Да и не только её. Сильного взрыва не будет, но как предупреждения этого хватит.
– Может объявить подготовку к мобилизации? – спросил император.
– А давайте поступим более экстравагантно. Завтра нужно объявить, что нападение на наследника произвели польские националисты. Это будет нам на руку. Завтра объявить в крупных городах Польши, комендантский час. При подготовке ответных мер в Лондоне подложите национальный флаг Царства Польского на месте нашего ответа и разошлите призывные письма в лондонские газеты, в которых ответственность за эти акции, берёт на себя «Польская освободительная армия». Пусть сами англичане распутывают тот клубок, который они замотали, а мы им подкинем ещё интересных фактов. На следующий день необходимо во французской прессе опубликовать, что помощник посла Англии, был завербован членами этой освободительной армии. Мы получим все рычаги для переустройства Польши и никто не сможет нам возразить. Даже Англичанам придётся постараться выпутаться из этого дела. Ну а мы периодически должны подкидывать в прессу факты, работы Министерства иностранных дел, против интересов Великобритании. Подкиньте деньги чуть позже, одному из членов верхней палаты, курирующего её деятельность с компрометирующими фактами. И если получится, то нужно будет сделать следующее, – сказал я и набросал на листе бумаги свои задумки, после чего передал их князю. Найдите хорошего исполнителя, который не проговорится, в случае его поимки. Всё необходимо сделать с точностью, как указано в этой схеме, – сказал я, после чего встав и извинившись перед отцом, отправился осматривать результаты взрыва.