Предисловие
27 октября 2024 года моему папе исполнилось бы 80 лет. К этой юбилейной дате мне пришла в голову идея, помимо всего прочего, издать книгу в память о моём прекрасном отце, которая раскрывала бы его характер, особенности личности, рассказывала о его талантах и, может быть, объясняла его уникальность, харизму. Папа имел очень широкий круг друзей, знакомых, он работал в театре, в кино, на эстраде, и в этом триединстве заключалась особенность его таланта. Поэтому я посчитал важным и нужным как издать книгу с историями самого Николая Петровича о его друзьях, работе, так и собрать и опубликовать в этой же книге истории членов семьи, папиных друзей, коллег о нём самом, чтобы через призму этих историй попытаться максимально полно раскрыть папину личность, показать, каким он был и в профессиональной, и в семейной жизни. Ядро книги составляют собственные рассказы папы, которые он, как чувствовал, за год до аварии успел наговорить своему другу, журналисту Виталику Мелик-Карамову, после чего вышла в свет книга под названием «Авось!». Позднее на её основе, дополненные мамой, появились книги «Корабль плывёт» и «Я не ушёл…». Для нас папины истории представляют особую ценность, имеют историческое значение. С этих историй, которые намеренно были немного систематизированы и адаптированы под формат книги, и начинается повествование. Далее следуют истории, воспоминания членов семьи, потом друзей, коллег. А так как мой папа был большим любителем анекдотов, постоянно веселил людей, то в завершение мы приправили книгу любимыми анекдотами папы и его друга, художественного руководителя Школы искусств Караченцова (ШИК) Николая Астапова, а также разместили интересные, смешные и редкие фотографии папы с его афоризмами. С годами я стал понимать, насколько мой папа был одарённым от Бога человеком: он смог проявить свой актёрский талант не только на театральной сцене, но и в кино, и даже на эстраде, срывая, можно сказать, такие же восторженные аплодисменты, как это делал Иосиф Давыдович Кобзон. Таких актёров называют универсальными, и их действительно единицы. Помимо этого, папа как в театре, так и в кино мог предстать перед зрителем в разных амплуа. Именно поэтому Марк Анатольевич Захаров говорил, что в его понимании мой папа является синтетическим актёром. И этот серьёзный, уважаемый человек, доверяя его таланту, был готов даже пропрыгать зайцем под папину балалайку на капустниках, во время официальных поздравлений коллег из других театров. Папа перевоплощался в широком диапазоне ролей, от комедийного актёра до трагедийного, от героя-любовника до опустившегося, всё потерявшего в жизни человека. И вот именно такого человека я увидел рядом с Александром Калягиным в спектакле «Чешское фото». В нём не было ни капли моего папы. На самом деле, на протяжении половины действа я не мог поверить своим глазам, что передо мною мой отец. Да он был ещё хорошо загримирован, одет не как обычно в жизни, в каком-то потёртом, с дырками, плаще, передо мной предстал совершенно другой человек, нежели я привык видеть и дома, и на сцене в других ролях, допустим, героем – графом Резановым, или в разных фильмах, когда он играл бандитов или героев-любовников. Когда Николай Петрович заходил в свой родной театр Ленком, в котором он в итоге проработал более 50 лет, имея лишь одну запись в трудовой книжке, и который благодаря Караченцову так и называется – именно он предложил трансформировать название Московский государственный театр имени Ленинского Комсомола в Ленком, он нёс с собою волну позитивной энергии, общаясь на ходу со всеми: и с охраной, и с администратором на вахте, и с уборщицей, и с актёрами, музыкантами, режиссёрами. Он всегда пытался всем поднять настроение, развеселить. Как говорится, вступал в контакт наравне со всеми, независимо от того, кто какую должность занимал, будь то кассир, гардеробщик, уборщица, директор или художественный руководитель театра, либо же первые лица нашей страны, которые приходили в театр. И, надо сказать, наверное, именно благодаря такому подходу к жизни он был частью народа, он любил народ, а народ любил его. Поэтому иногда во время застолья дома, поднимая рюмку за себя, он шутя произносил: «А давайте теперь выпьем за национальное достояние!»
Николай Караченцов с сыном Андреем
Прорвёмся, сдюжим, победим!
Он часто просил меня встретить его на Ленинградском вокзале, потому как он регулярно мотался в Санкт-Петербург и обратно, а будучи человеком творческим и, может быть, где-то даже ребёнком, он никогда не задумывался о том, что, может быть, пора уже ему завести водителя и как-то сделать жизнь более комфортной за счёт того, что на него лично работал бы какой-то персонал. Когда мы встречались на перроне Ленинградского вокзала, то люди, узнавая папу, обступали его и просили дать автограф. И следует отметить, что он никогда никому не отказывал в этом. Хоть папа и торопился, как всегда, но он мог простоять и полчаса на перроне, раздавая всем автографы, чтобы никого не забыть, не обидеть, всем предоставить эту возможность живого общения и создать хорошее настроение. При этом с совершенно незнакомыми людьми, с простым народом он мог заговорить на совершенно разные темы, мог их повеселить либо анекдотом, либо какой-либо интересной историей. Он этого не чурался.
Андрей и Николай Караченцовы
Николай Караченцов и Александр Калягин в спектакле «Чешское фото»
Николай Караченцов с сыном Андреем
Кто-то мог бы его обвинить в том, что он «шут», «клоун», что ему только бы посмешить людей! И только потом я начал понимать, что он так устроен, что он по-другому просто не может жить. И весь парадокс в том, что именно в этом и заключалась его натура. Он так общался с людьми, как я говорил выше, будь то в театре или где-то на улице, на перроне того же Ленинградского вокзала, и за ним распространялась волна смеха, веселья, позитивного настроения. Только потом я начал осознавать, что это, в свою очередь, тоже подпитывало его энергией, давало ему возможность максимально прочувствовать реакцию людей на то, что он рассказывает, прочитать, понять людей и усвоить для себя, в какой форме, как следует преподносить ту или иную историю. И, судя по всему, во многом благодаря этому ему удавалось совершенствовать свой талант, свои способности в актёрском мастерстве.
Куда бы он ни уезжал, он всегда из разных мест привозил свежие анекдоты и рассказывал их нам, членам семьи, своим друзьям, да и всем, кто попадался ему на пути. Он был на самом деле кладезь анекдотов. Я думаю, что он знал не менее 2000 анекдотов и постоянно пополнял свою коллекцию новыми. Поэтому когда мы приходили в Цирк на Цветном бульваре и лично сам Юрий Никулин нас встречал, то он подходил к моему папе и говорил: «Коля, ну ты же всё это уже видел, все наши номера, представления, пойдём ко мне, махнём коньячку!» Они шли в кабинет к Юрию Никулину и начинали наперебой рассказывать друг другу анекдоты. Очередь ни на ком не заканчивалась, в ход шли всё новые и новые анекдоты. Я тогда был ещё детсадовского возраста и после первого отделения бежал к ним и наблюдал за этой картиной. И сейчас я понимаю, что в анекдотах папа мог в какой-то степени составить конкуренцию даже самому Юрию Никулину. Я в своей жизни, пожалуй, ещё один или два раза встречал людей, которые знали так много анекдотов и которые могли так интересно и правильно их преподносить, обладая таким же необыкновенно тонким чувством юмора. Поэтому мы и решили поместить в эту книгу анекдоты, которые папа любил всем рассказывать. Тем самым, мне кажется, я смог бы выполнить задачу, которую перед собою поставил, а именно чтобы с помощью этой книги наши читатели, друзья, знакомые, папины коллеги, поклонники смогли вспомнить папу с улыбкой на лице и окунуться в тот праздник, листая эту книгу. Ведь, как говорится, человек жив, пока его помнят. Я бы ещё добавил: душа человека жива, пока его помнят и о нём молятся. Я очень благодарен тем людям, которые носят в своих сердцах память о моём отце. С папой всегда было интересно и весело!