Страшная ночь в «Гранд-отеле»


В Канзас-Сити, на квартире доктора Кварца, в ночь на 18 сентября были арестованы сам доктор Кварц и таинственная молодая женщина, известная лишь под именем Занони.

Обоих арестованных под личным наблюдением начальника полиции отвели в здание полицейского управления, где их заключили в одиночные камеры, расположенные в разных концах широко раскинутого здания. Доктора Кварца посадили в особо надежное помещение, вернее и лучше которого трудно было найти.

Помещение, предоставленное Занони, было много уютнее и по обстановке своей походило, скорее, на удобную комнату в гостинице, хотя и было снабжено решетками, как и все другие камеры.

Для большей предосторожности и для того, чтобы арестованные были под надежной охраной, у дверей камеры доктора был поставлен специальный часовой. Кварц считался самым опасным преступником. Больше того, Ник Картер, знаменитый сыщик, произведший арест и оставшийся в доме доктора вместе со своими помощниками Патси и Тен-Итси для производства тщательнейшего обыска, с особенной настойчивостью указывал начальнику полиции на опасность арестованных, а равно и на то, что доктор не преминет произвести всякие попытки, чтобы путем бегства вернуть себе свободу, а в этом он обязательно мог бы достигнуть успеха, если оставить его без надзора хоть на минуту.

В эту ночь начальник полиции оставался в своей конторе приблизительно до полуночи, намереваясь лично руководить первым допросом арестованных, доктора Кварца и его прекрасной спутницы Занони. Но его надежды заставить своих пленников сделать полное признание не оправдались.

На все вопросы начальника полиции доктор Кварц отвечал только, улыбаясь, полнейшим молчанием. Все доводы и убеждения начальника полиции не привели ни к чему, и только один раз во время всего допроса ему удалось добиться от арестованного ответа.

Это было уже в конце допроса.

Начальник полиции уже отчаялся добиться слова от упрямого арестанта и отдал приказание отвести доктора Кварца в его камеру, как вдруг последний, уже схваченный за руки двумя полисменами, произнес с той любезностью, которой он отличался всегда:

– Господа, я в отчаянии, что сегодня должен был вести себя невежливо и, во всяком случае, недостойным воспитанного и тактичного джентльмена образом, но меня к этому побуждали некоторые причины. Зато я теперь даю вам торжественное обещание: когда вы меня арестуете во второй раз, то я отвечу вам на все ваши вопросы с двойной охотой и вдвое подробнее.

Он низко поклонился и вышел со своими стражниками. Начальник полиции приказал им вернуться еще раз с арестованным и обратился к последнему с вопросом, что он, собственно, хотел сказать. Но доктор снова погрузился в молчание, и начальнику оставалось только приказать отвести его в камеру.

Совершенно иначе вела себя на допросе молодая красавица Занони, но только результат был один и тот же, и в конце концов опытный начальник полиции знал столько же, сколько и раньше.

Насколько доктор Кварц был молчалив, настолько красавица Занони изощрялась в многословии.

Она и не выжидала вопросов, а добровольно дала пространное описание всех фактов со всеми подробностями. К сожалению, во время допроса выяснилось, что молодая, загадочная женщина с поразительной легкостью дала, по крайней мере, пять совершенно различных и несогласных одно с другим показаний, и опытному чиновнику пришлось сознаться, что его красивая пленница дурачила его самым бессовестным образом, рассказывая ему просто сказки, одну невероятнее другой.

Когда возмущенный начальник полиции обратил внимание арестованной на эти противоречия, красавица презрительно пожала плечами и коротко заявила, что начальник из ее пяти показаний волен выбрать то, которое ему больше всего нравится, а если как раз это показание не будет соответствовать истине, то оно, во всяком случае, удачно придумано.

Начальник полиции потерял терпение. Он внезапно прекратил допрос и решил назначить исследование умственных способностей арестантки.

За четверть часа до полуночи начальник полиции, усталый и изможденный, собрался уйти домой. Ровно в полночь он вышел из своего кабинета.

Будучи большим любителем природы, он в свободное от службы время работал в своем садике; ввиду этого уютная квартира его находилась в одном из пригородов, подальше от шумной сутолоки самого города.

Довольно красивый дом его был соединен телефоном с полицейским управлением; равным образом он в любое время мог соединить себя по телефону со всеми участками в городе. Путь от управления до своего дома и обратно он в течение круглого года, независимо от состояния погоды, совершал верхом на лошади.

Вследствие этих двух ежедневно повторяющихся прогулок верхом сложное делопроизводство полиции всегда задерживалось на целых три четверти часа, по крайней мере поскольку это касалось личного вмешательства старшего начальника, так как во время пути до дома и обратно он был отрезан от всякого сообщения. Как только он ушел из полицейского управления, с ним можно было говорить по телефону только через полчаса, то есть после того, как он прибывал к себе домой. Приблизительно столько времени ему нужно было, чтобы рысью доехать до дома; а если он по дороге встречал знакомых и проводил время в разговоре с ними, то ему, конечно, требовалось еще больше времени.

Так как начальник полиции вышел из управления ровно в полночь и мог совершать путь в темноте лишь медленно, то в случае надобности можно было из полицейского управления говорить с ним по телефону не ранее как приблизительно в три четверти первого. Но и после этого требовалось еще около сорока минут, пока начальник мог лично вернуться в управление.

Итак, начальник уехал. Минут через семь после его отбытия из управления в его кабинете зазвонил телефон.

Чиновник, заступавший вместо начальника полиции и во время отсутствия последнего занимавшийся в его кабинете, подошел к телефону и выслушал доклад капитана того участка, в котором был расположен «Гранд-отель», о том, что в этой гостинице совершено убийство. Вместе с тем капитан сообщил, что один из сержантов в сопровождении шести полисменов отправился на место происшествия и что он лично тоже отправится туда, а уже оттуда, из гостиницы, даст дальнейшие сообщения в полицейское управление.

Заступивший вместо начальника положил трубку на место, закурил сигару и расположился поудобнее в своем кресле в ожидании дальнейших сообщений своего подчиненного. В таком городе, как Канзас-Сити, убийство не представляло собою ничего выдающегося и поэтому не могло вывести полицейского чиновника из душевного равновесия.

Но не прошло и трех минут – другими словами, ровно в десять минут первого, согласно записи в полицейском дневнике, – как телефон в кабинете начальника полиции опять зазвонил.

На этот раз весть пришла из самой гостиницы; во всяком случае, говоривший на другом конце телефона заявил о том, что говорит из «Гранд-отеля». После оказалось, что из гостиницы никто не говорил, и никто не знал, кто, собственно, вызвал полицейское управление столь таинственным образом.

Сообщение, сделанное заместителю начальника полиции, было следующим:

– Алло! Это полицейское управление?

– Да, кабинет начальника.

– Это «Гранд-отель»! Говорит служащий. Пришлите немедленно двух или трех из ваших самых надежных людей! В течение получаса здесь в гостинице совершено три убийства, и неизвестно, сколько преступлений сегодня будет еще обнаружено!

– Но послушайте, что же это такое? – спросил заместитель начальника, несколько оправившись от первого испуга. – Не дальше как пять минут тому назад звонил ваш участковый капитан и сообщил лишь об одном убийстве, происшедшем в вашей гостинице.

– Совершенно верно, – ответил говоривший на другом конце телефона, – когда мы в последний раз говорили с вами, то мы знали только об одном преступлении. А после того совершено еще два убийства!

Говоривший прекратил разговор, сразу повесив трубку.

Заместитель начальника, сильно волнуясь, призвал сейчас же двух лучших полицейских сыщиков, дежуривших в эту ночь в полицейском управлении, сообщил им о полученном известии и приказал им взять с собой еще двух полисменов и немедленно отправиться в «Гранд-отель».

Впоследствии на основании записи в полицейском дневнике было установлено, что четыре чиновника, следуя данному им приказанию, вышли из полицейского управления в 12 часов 17 минут.

В 12 часов 23 минуты в кабинете начальника полиции снова зазвонил телефон.

Заместитель начальника поспешно подошел к аппарату, ожидая услышать сообщение от участкового капитана, который тем временем должен был уже прибыть в гостиницу.

Однако ему было сделано совершенно иное сообщение, не меньшей важности.

На этот раз звонил капитан участка, расположенного на Делавэр-авеню и находившегося на другом конце города. Сообщение гласило:

– Прямо перед музеем Стоуна на Делавэр-авеню произошли серьезные беспорядки. Для того чтобы подавить их, нам нужны все запасные из всех участков, кто только может быть послан. Толпа бьет стекла, выбивает двери музея, стреляет из револьверов и ружей и благодаря численному превосходству оттеснила моих собственных людей. Причина беспорядка, по-видимому, обыкновенная драка, хотя достоверно мне это неизвестно.

В этих коротких словах заключалось тревожное известие, сообщенное заместителю начальника полиции в 12 часов 23 минуты.

Чиновник, конечно, сейчас же понял спешность полученного сообщения и потому немедленно дал все необходимые приказания.

Минут через десять со всех участков города были отправлены полицейские кареты со свободными запасными полисменами к месту происшествия.

Вследствие этого грозного события совершенные в «Гранд-отеле» убийства пока отошли на второй план.

Старший дежурный сыщик сейчас же был вызван в кабинет начальника, и заместитель начальника спросил его, сколько человек он считает возможным послать со своей стороны. Через несколько минут на Делавэр-авеню к музею Стоуна было командировано еще шесть сыщиков на помощь товарищам-полисменам, так как весьма важно было возможно скорее найти зачинщиков беспорядка.

После того как заместитель начальника отдал все распоряжения и остался один в кабинете, он собрался сейчас же известить своего начальника обо всех происшествиях. Он посмотрел на часы и увидел, что должно пройти еще несколько минут, пока будет без четверти час, то есть пока начальник полиции не прибудет к себе домой. Он подождал еще немного, а затем позвонил на квартиру начальника.

Оттуда ему ответили, что начальник полиции еще не прибыл домой.

– Ладно, – заявил заместитель начальника лицу, говорившему с ним, – несомненно, начальник прибудет через несколько минут. Сообщите ему, пожалуйста, что в «Гранд-отеле» произошло тройное убийство и что я командировал туда четырех лучших служащих. Кроме того, на Делавэр-авеню у музея Стоуна произошел уличный беспорядок; туда я отправил запасных со всего города, а кроме того, командировал из управления шесть человек сыщиков. Считаю своим долгом лично тоже отправиться на место происшествия и потому оставлю контору под надзором сержанта.

Заместитель начальника повесил трубку, призвал сержанта Грина на свое место, надел форменный сюртук, вооружился тяжелой дубинкой и револьвером и вышел из кабинета, поручив оставшемуся чиновнику зорко следить за всем, что произойдет.

Сержант Грин записал в полицейский дневник, что принял на себя дежурство в 12 часов 50 минут.

Само собой разумеется, в полицейском управлении в течение всего описанного времени царил беспорядок.

Вследствие этого и случилось то, что от 12 часов 7 минут до 12 часов 50 минут никому и в голову не приходило думать о докторе Кварце и прекрасной арестантке Занони.

Сержант Грин, приступивший к дежурству в 12 часов 50 минут, появился лишь незадолго до этого в полицейском управлении после восемнадцатичасового отдыха и не имел еще возможности явиться к своему непосредственному начальнику, дежурному капитану, так как последний с шестью полисменами уже отправился на Делавэр-авеню для подавления уличных беспорядков. По той же самой причине он еще не был осведомлен об аресте доктора Кварца и его прекрасной помощницы Занони и вообще не подозревал, что они оба находятся в камерах полицейского управления.

При нормальном положении дел сержант, конечно, не преминул бы просмотреть записи в дневнике и узнал бы все, что нужно. Но в эту роковую ночь он с самого начала своего дежурства был так сильно занят, что не успел заглянуть в дневник, хотя к этому его, собственно, обязывал долг службы.

Если бы в полицейском дневнике был указан подробный перечень всех происшествий этой памятной ночи, то в нем оказалась бы также запись, гласящая, что в 1 час 10 минут ночи доктор Кварц с Занони под руку совершенно спокойно и беспрепятственно вышли из своих камер и из здания полицейского управления – конечно, чтобы туда больше не возвращаться.

* * *

Знаменитый сыщик Ник Картер получил первое извещение о быстро следовавших одно за другим происшествиях этой достопамятной ночи вскоре после трех часов ночи, когда сильный стук в дверь его квартиры разбудил его.

Открывая дверь, он увидел перед собой полисмена в полной форме.

– Привет от начальника, мистер Картер, – начал полисмен, – он просит вас поехать как можно скорее в «Гранд-отель». Он очень занят и не дал мне письма для вас, но он полагает, что вы и так сейчас приедете, если я вам сообщу, что речь идет об убийстве.

– И это все? – смеясь, ответил Ник Картер, пропуская полисмена в переднюю, и затем стал быстро одеваться.

К его удивлению, полисмен заявил:

– Нет, это еще не все. Кроме того, на Делавэр-авеню у музея редкостей Стоуна произошел уличный беспорядок, хотя я не думаю, что начальник стал бы беспокоить вас из-за этого. Могу только сказать, сэр, в сегодняшнюю ночь в Канзас-Сити сам черт сорвался с цепи.

– А что это за уличный беспорядок? – спросил изумленный сыщик.

– Не могу знать, сэр, я сам не был там на месте. Знаю только, что дело было нешуточное и что бунтовщики камня на камне не оставили.

– Ладно. Я сейчас буду готов и отправлюсь вместе с вами, – ответил Ник.

Через полчаса Ник Картер по главному подъезду вошел в «Гранд-отель» и в вестибюле встретился с начальником полиции, с нетерпением его ожидавшим.

– Я очень сожалею, Картер, что мне пришлось беспокоить вас, – сказал начальник, – но тут случилось весьма странное происшествие, и я полагал, что вы охотно за него возьметесь.

– Согласен, – ответил сыщик, – вы знаете, что я всегда рад помочь вам.

– Спасибо, Картер, я знаю, что всегда можно рассчитывать на вас.

– Так вот, ближе к делу: кто был убит?

– Женщина.

– Гостья гостиницы или одна из прислуг?

– Ни то ни другое. Вот это-то и странно.

– Как мне понять это?

– Это вы скорее поймете, Картер, когда немного осмотритесь. Не спрашивайте меня ни о чем, прежде чем вы не сделаете этого. Мне кажется, что мы будем иметь дело с очень таинственной историей.

– Как и вообще при всех убийствах. Так вы говорите – женщина? Конечно, молодая и красивая – ведь в последнее время вообще убивают только молодых и красивых.

– Это имеет место и в данном случае, – подтвердил начальник полиции.

– Где находится труп? – коротко спросил сыщик.

– На первом этаже, в комнате для новобрачных, – гласил ответ.

В каждой американской гостинице имеется специальная, обставленная с величайшей роскошью, комната, предназначенная исключительно для новобрачных.

Ник Картер уже намеревался подняться в указанную комнату, как вдруг остановился и спросил в недоумении:

– Вы ведь говорили, что женщина эта приезжая?

– Именно.

– И не из прислуги?

– Тоже верно.

– Каким же образом эта женщина пробралась в комнату для новобрачных? Ведь речь идет, безусловно, о самой дорогой и лучшей комнате гостиницы, это видно уже из названия! Долго ли она там оставалась?

– По всем признакам – долго.

– Каким же образом она очутилась в этой комнате, тогда как ей и искать там было нечего? – в изумлении спросил сыщик.

– Видите ли, Картер, это и есть тот вопрос, на который никто в гостинице ответить не может.

– Странно, чуть ли не похоже на то, будто наш доктор Кварц замешан в это дело, не так ли?

– Совершенно верно.

Охваченный внезапной мыслью, Ник снова обратился к начальнику полиции и торопливо спросил:

– Послушайте, надеюсь, что этот доктор Кварц не успел улизнуть?

– Никоим образом, – заявил мистер Гайнс, начальник полиции в Канзас-Сити.

Ник Картер облегченно вздохнул.

– Когда именно совершено убийство? – продолжал он расспрашивать.

– Труп найден несколькими минутами позднее полуночи. Я вышел из своего кабинета ровно в полночь, а через несколько минут туда поступило донесение о совершенном преступлении.

– Который теперь час?

– Без двадцати минут четыре, – сказал чиновник, посмотрев на часы.

– Комната для новобрачных находится на следующем этаже?

– Да, Картер, пойдемте со мной, я провожу вас туда.

В то время когда они поднимались по лестнице, Ник Картер, между прочим, спросил:

– Полисмен, которого вы прислали ко мне, сообщил мне, что сегодня на Делавэр-авеню произошли беспорядки?

– К сожалению, так и есть, – со вздохом подтвердил Гайнс.

– У музея Иеремии Стоуна?

– Да, но теперь уже все кончилось.

– Надеюсь, что с этим добряком Иеремией ничего плохого не случилось? – спросил сыщик.

– Внутри здание совершенно разрушено, и у Стоуна не осталось ни одного предмета для выставки в музее.

Ник Картер внезапно остановился и в изумлении посмотрел на своего спутника.

– Значит ли это другими словами, что беспорядки вообще были направлены против музея Стоуна и того, что в нем находилось, и что дело не в простом уличном беспорядке?

– Этого я не могу утверждать, я, скорее, склонен думать, что музей случайно подвергся разрушению. Беспорядок начался с ссоры одного из служащих в музее с несколькими проходившими по улице лицами у главного входа в музей. Служащий вбежал внутрь здания, а за ним погнались нападавшие. И вот после этого музей и был совершенно разрушен, так что камня на камне не осталось.

– Когда все это произошло?

– Тоже сейчас же после полуночи. Точно назвать время не могу, так как я еще не успел побывать у себя в кабинете, чтобы просмотреть дневник. Согласно тому, что мне доложили, все произошло около половины первого.

Они тем временем дошли до следующего этажа и прошли по длинному коридору до конца, где находилась двустворчатая дверь, охранявшаяся двумя полисменами. На диване рядом с этой дверью сидели два господина и вполголоса разговаривали.

– Это и есть комната для новобрачных? – спросил Ник Картер, указывая на дверь.

– Она самая.

– Сейчас в комнате нет никого?

– Нет. Я сам просил полицейского врача подождать вашего прихода, для того чтобы начать следствие вместе с вами!

– Отлично, – ответил Ник Картер, – об этом мы еще после потолкуем. А теперь, прежде чем вы познакомите меня с врачом, я хотел бы попросить вас об одолжении.

– Весь к вашим услугам, Картер.

– Как только я завяжу разговор с полицейским врачом, вы немедленно подойдите к ближайшему телефону, вызовите полицейское управление и наведите справку о состоянии здоровья доктора Кварца.

– Для чего? Вы ведь не шутите со мной?

– Я вовсе не шучу, а совершенно серьезно прошу вас обязательно справиться о здоровье нашего общего приятеля. Это не отнимет у вас много времени, а мы не войдем в комнату для новобрачных раньше, чем вы вернетесь сюда.

Вследствие просьбы Ника начальник полиции пришел в явно нервное состояние. Он кое-как познакомил Картера с врачом и сейчас же побежал по лестнице вниз, чтобы воспользоваться телефоном в гостинице.

– Начальник полиции желает войти в комнату для новобрачных вместе с нами, доктор, – любезно заявил Ник Картер полицейскому врачу, – если для вас безразлично, то подождем его возвращения, он недолго заставит себя ждать. А пока вы, быть может, будете любезны познакомить меня с этим господином? – сказал он, бросив вопросительный взгляд на спутника врача, приподнявшегося со своего места.

– Разумеется. Простите, что я до сих пор не сделал этого. Этот господин – постоянный врач гостиницы доктор Кристалл. Доктор, позвольте вас познакомить с мистером Картером.

Господин, к которому были обращены эти слова, низко поклонился, но не протянул руки, вопреки обычаю в таких случаях. Равным образом на лице его не отразилось любезного выражения. Он ограничился только словами:

– Очень рад познакомиться с вами.

Ник Картер, как всегда в таких случаях, внимательно оглядел своего нового знакомого и заметил, что господин этот был очень красив, в возрасте не больше тридцати лет, с лицом как бы высеченным из мрамора. Даже взгляд его, лишь на секунду встретившийся с взглядом сыщика, не выражал ничего. Ник Картер, высоко ценивший первое впечатление, которое на него производил незнакомый человек, сразу ощутил невольную неприязнь по отношению к молодому врачу.